Книга 5. Глава 28. Картер. Часть 1 (2/2)

«Я знаю, что у тебя слабость к девушкам, но старая киска есть старая киска».

«Не говори этого».

«Ребекка определенно здесь достаточно долго».

«Пожалуйста. Ребекка была твоей самой верной девушкой. Даже когда Келли ушла…»

«Я ГОВОРИЛ тебе не упоминать при мне ее имя. НИКОГДА», — угрожающе прорычал я.

Кэмерон опустила глаза и выглядела сокрушенной.

«Я понимаю, что ты с Ребеккой сейчас практически лучшие друзья. Но расходы — это расходы, не так ли?»

«Она человек, а не расходы».

«Говорит мне бухгалтер? Правда? Все — расходы, даже ты».

«Я также являюсь частью дохода этой семьи».

«Так что, может быть, это решение. Получи больше «доходов» от других девушек, как я сделал это с Элис».

«Картер…»

«Эй, это же просто деньги, верно? Красные чернила, черные чернила. Числа в бухгалтерских столбцах, строки в электронной таблице Excel. Это то, что ты делаешь».

«Ты не можешь…»

«Ещё как, черт возьми, могу. Кроме того, если я собираюсь добавить Лекси, тогда кто-то должен уйти. Ты бы предпочла, чтобы я избавился от Джуден? Она тебе никогда не нравилась».

Кэмерон закрыла глаза и стиснула челюсти, но даже в этом случае я мог видеть смятение в ее разуме.

«Ты хочешь, не так ли? Что-угодно, чтобы спасти свою драгоценную Ребекку, в конце концов. Ты же не хочешь быть плохим парнем, не хочешь взять и сказать, что тебе нормально, если я избавлюсь от Джуден. Но факт в том, что она тебе не нравится. Хм, может быть, я приглашу её присоединиться к нам в следующий раз, когда мы будем играть вместе».

«Ты сделаешь это, и я откушу твой член».

Я весело рассмеялся, зная, что это пустая угроза. Тем не менее, я знал, что на самом деле мне не следует приглашать Джуден присоединяться к нам. Кэмерон может не укусить мой член, но она определенно может отказаться от игры. У нее было несколько раз, когда она особенно злилась на меня. Точно так же, как жена, я думаю, воздерживается от секса, когда она не добивается своего. В конце концов, мы всегда находили способ помириться. Несмотря на то, что мы не были женаты, мы оставались семьей. Когда мама впервые заболела, она пообещала маме, что всегда будет заботиться обо мне, и она сдержала это обещание. Со своей стороны, я слишком сильно ее любил, чтобы когда-либо долго находиться вдали от нее, и в конце концов я всегда был готов пойти на компромисс в некоторых вещах.

Понимаете, НЕ социопат.

На этой ноте я был первым, кто вышел из тупика, вздохнув и подняв руки. «Хорошо, хорошо. Я не говорю, что буду держать Ребекку только ради тебя, но я не буду бессердечно выбрасывать девушку из гарема, чтобы сократить расходы, хорошо? Тем не менее, ты не можешь обвинять меня, если Я устану от одной или нескольких из них и просто выберу самый… практичный… подход в будущем, хорошо?»

Кэмерон нахмурилась, но устало вздохнула. «Отлично…»

«Но мы ведь еще не в опасности, правда? Деньги еще не закончились, не так ли?»

«Нет, пока нет. Но эта тенденция к снижению — это НЕ хорошо».

«Как долго мы протянем?»

Она пожала плечами и посмотрела на свой экран. «При такой скорости затрат? Месяцы. Может, год».

Я поморщился. «Я что-нибудь придумаю».

Кэмерон вздохнула и посмотрела на меня, криво качая головой. «Ты всегда так делаешь».

***

«Ох-х-х-х-х-х-х--х-х-х, да…» — напевала Джуден по другую сторону стекла. Это был вечер субботы, и независимо от того, должен ли я начать контролировать свои расходы, я ни за что не собирался отменять сегодняшнюю «тусовку» в самую последнюю минуту.

Конечно, кое-что пришлось изменить в последнюю минуту. Когда я изначально планировал этот вечер, я решил сделать Ребекку центральной фигурой моих вуайеристских фантазий, а не Джуден. Ребекка действительно была одной из самых милых девушек, которых я когда-либо знал, единственной девушкой, которая не только влюбилась в меня, но и осталась влюбленной в меня даже после того, как открыла для себя мою истинную сущность. Она была со мной почти четыре года, оставаясь верной даже после того, как Келли ушла от нас, и глубокая дружба, которую она установила с Кэмерон, заставила ее почти почувствовать себя младшей сестрой в нашем доме. Хотя я давно чувствовал, что по-настоящему буду заботиться только о двух людях в этом мире: о маме и Кэмерон, Ребекка, вероятно, была ближе всего к третьему.

И поэтому всегда было особенно приятно видеть, как ее протыкают членами с трех разных сторон одновременно.

Я понимаю, что это может не иметь большого логического смысла, но позвольте мне объяснить. Для начала, Ребекка действительно не занималась аналом. Я полагаю, некоторые девушки просто не устроены таким образом, и, хотя она была готова к этому, я ни разу не видел, чтобы она испытывала оргазм, когда член или фаллоимитатор был в ее заднице. Слишком больно, что бы кто-либо ни делал с ее клитором. Так что я сделал? Разумеется, отправил ее в выставочный зал, чтобы она получила тройное проникновение.

Мне понравилось выражение боли на лице Ребекки, когда она почувствовала, как этот тупой инструмент проникает в ее толстую кишку. Ее гримаса очевидного отвращения к тому, что с ней делали, воспламенила мое эго. Если бы она была просто еще одной шлюхой, которая наклонилась и раздвинула свою задницу без колебаний, я бы, вероятно, не заставлял ее делать это так часто. Но это было такое упоение властью — поставить ее в ситуацию, когда ОНА принимала решение принять член в свою задницу, зная, как это больно. Я не заставлял ее, на самом деле. У нее был выбор; у нее всегда был выбор. И тот факт, что она продолжала выбирать МОЙ выбор, был настолько вкусным, насколько это возможно.

Конечно, я сделал с Ребеккой гораздо больше, чем просто заставил ее принять член в задницу. В прежние времена простой визуальной стимуляции могло хватить для меня. Но девушки, принимавшие метамфетамин, постепенно вырабатывали сопротивление наркотику, нуждаясь во все большем и большем количестве, чтобы поддерживать кайф, и, к сожалению, мой вуайеризм ничем не отличался от их зависимости. Много лет назад я мог наблюдать, как один из моих друзей трахает моего последнего двойника Кэмерон в миссионерской позе, и я мог фантазировать достаточно, чтобы кончить. Но наблюдение за простой эротической связью для меня больше не имело большого значения. После многих лет вуайеризма мне нужно было увидеть лучший секс, более экстремальный секс, такие вещи, как анал, секс втроем и игрушки. Все, что меньше, было просто… ванильно.

Не достаточно противно.

К счастью для меня, несмотря на боль, Ребекка хорошо справлялась с неприятностями. В дополнение к своей милоте Ребекка обладала чем-то вроде покорности. Несмотря на то, что она была самой долгой «подругой» и второй по возрасту после Мэри, она была ведомой, а не лидером. Ей нравились социальные аспекты общения с друзьями, и она находила какое-то глубокое удовлетворение, когда ее заставляли выступать перед публикой. Как это ни парадоксально, она не была очень громкой или демонстративной любовницей, почти незаметно принимала на себя наказание, даже дрожа от волнения из-за своей деградации. Мы были идеальной парой во многих отношениях, так как я любил смотреть, как она деградирует, и именно поэтому больше, чем по какой-либо другой причина, она продержалась так долго.

Беспроигрышный вариант для всех.

Так что я запланировал вечер, когда смогу посмотреть, как Ребекка отсосёт член Сэма и повернет голову, чтобы начать сосать член Энди. Я наблюдал, как она дрожит и стонет, пока Марио ее ест. И я бы действительно начал вникать в это, когда Ребекка обнаружила, что сидит на члене Энди, плача, когда Сэм проникает ее в задницу, и задыхаясь, пока Марио заталкивает свой член ей в глотку.

Было бы здорово.

Действительно, почти любой гетеросексуальный мужчина на планете возбудился бы от этого, не так ли?

Но не я. Недостаточно. Понимаете, другая проблема с формированием сопротивления живому порно заключалась в том, что я также начал терять способность мастурбировать. Зачем, конечно, делать это самому, когда у меня была куча красоток, которые делали это за меня? И особенно мне нравилось, когда моя горячо любимая Кэмерон оказывала мне помощь.

Конечно, она не участвовала все время. С самого начала она сопротивлялась каждой моей попытке вывести наши физические отношения на новый уровень, и даже сейчас я полагал, что она нормировала время, когда она делала мне минет или позволяла съесть ее просто для того, чтобы сдерживать мое либидо. В конце концов, если бы она охотно опускалась передо мной каждый раз, когда я хотел, я, вероятно, давил бы на нее немного сильнее, чтобы она действительно занялась со мной сексом.

Но, по крайней мере, она была готова сохранить третью базу. Возможно, это была единственная серебряная подкладка, которая вышла из маминого инсульта почти три года назад, когда Кэмерон приняла решение возобновить наши физические выражения любви как способ «заботиться обо мне». В тот первый день, когда она вытащила меня из маминой комнаты и практически приказала мне двигаться дальше и снова жить своей жизнью, мы в итоге плакали, целовались и, в конце концов, занимались любовью.

О, у нас не было секса или чего-то подобного; секс было между нами Берлинской стеной, которую она просто не могла пересечь. Но в своем горе мы оба жаждали чувства близости, и мы обнаружили это друг в друге, разделяя удовольствия, которые выходили за рамки простых объятий и поцелуев в щеку, которыми делились другие, менее подавленные братья и сестры. Я неоднократно напоминал ей, что мы не связаны кровью и что не существует законов, моральных или иных, которые мешали бы нам доставлять друг другу такое утешение. И я напомнил ей, насколько труднее было бы наше горе, если бы мы не смогли найти такое физическое освобождение в моменты стресса и печали.

Конечно, у этого физического удовольствия все еще были пределы, ограничения, которые она наложила, когда мы были подростками, и ограничения, которые она поддерживала сегодня. Я не оказывал на нее давления, решив удовлетворить свои похотливые потребности в другом месте с желающими женщинами, которые приходили ко мне. Это был просто секс. В этом не было ничего, кроме физического. То, чем мы с Кэмерон поделились, было… особенным.

Это была любовь. Любовь выраженная в наших извивающихся обнаженных телах. Любовь в ощущении ее ног, обвивающих мою голову. И любовь в полном смысле слова, когда она глотала мое семя.

Поначалу наши занятия любовью были ограничены закрытыми дверями, никогда не перед нашими друзьями и уж тем более не на публике. Даже когда это были только мы двое и Келли, моя старая девушка, она отказывалась даже прикасаться ко мне, не говоря уже о том, чтобы Келли знала, что мы с ней интимны. Она не могла справиться со стыдом, не могла справиться с мыслью о том, что кто-то извне узнает, что мы делаем то, что делаем, хотя мы считали друг друга братом и сестрой.

Вот почему я в конечном итоге построил комнату для Вуайеризма и Выставочный зал. Было легко сделать окно между двумя запасными спальнями и установить систему связи. Отделенная односторонним зеркалом и окруженная четырьмя стенами уединения, Кэмерон могла достаточно расслабиться, чтобы доставить мне оральное удовольствие, потворствуя моей навязчивой потребности смотреть. Она поняла, что, делая это, я мог трахнуть ЕЁ в моем сознании, освободить свою похоть к ней контролируемым образом, чтобы мне не приходилось заставлять ЕЕ на самом деле заниматься сексом со мной. Трах с зеленоглазой брюнеткой-двойником был для меня отличным способом воплотить в жизнь мою фантазию, но смотреть, как кто-то другой трахает зеленоглазую брюнетку-двойника, было даже ЛУЧШЕ, если бы это на самом деле была КЭМЕРОН, сосущая мой член.

Потому что тогда она действительно касалась меня, даже если это был только ее рот.

Конечно, по мере того, как мы это делали, ее чувство уединения начало исчезать. Сначала это были Келли, или Ребекка, или, может быть, Миранда в комнате для Вуайеризма с нами. В конце концов, иногда я действительно хотел заняться сексом во время просмотра, и, поскольку Кэмерон не соглашалась, ей было выгодно иметь девушку, готовую для меня нагнуться и принять меня.

Затем был момент, когда мы не заперли дверь, и Сэм просто вошел. Он тоже хотел посмотреть, и, поскольку он уже знал ее отношение ко мне, и ему было все равно, ей удалось не волноваться и в конце концов она вернулась и отсосала мне, пока Ребекка обслуживала его.

А потом был момент, когда я позвал Джиллиан в комнату, потому что мне захотелось трахнуть эту распутную блондинку. Это был первый раз, когда Кэмерон действительно начала нервничать, потому что Джиллиан была кем-то, кто на самом деле не знал, что Кэмерон была моей сводной сестрой. Даже когда Кэмерон и мама переехали в дом, мы выдавали Кэмерон за «старого друга», а мама все равно была практически невидимой. Что касается Джиллиан и всех остальных тусовщиков, Кэмерон была просто еще одной девушкой, хотя и любимой, так что было несложно найти ее между моими коленями с моим членом во рту.

Тем не менее, случаи, когда Кэмерон интимно касалась меня на глазах у другого человека, были редкими. О, я заставлял ее делать это время от времени, просто чтобы сделать это с её головой, как в ту первую ночь, когда появился Бен. Но, к сожалению, сегодня вечером не будет следующего.

Потому что Лекси снова была здесь сегодня вечером. И Лекси не хотела оставлять меня. И на этом этапе наших развивающихся отношений у меня не было возможности сказать Лекси, что я бы предпочел, чтобы Кэмерон сделала мне минет в комнате вуайеризма вместо нее.

К тому же, с обвинениями Элис о том, что я плохо обращаюсь и унижаю женщин в моем доме, все еще свежими в памяти Лекси, у меня не было возможности реализовать свои первоначальные планы смотреть, как с Ребеккой плохо обращаются и унижают ее сегодня вечером в Выставочном зале. Я был хорошим политтехнологом, способным объяснить многие подозрительные ситуации, но этот серьезно напрягло бы меня.

Итак, в последнюю минуту произошла перемена. Там все еще находились Сэм, Энди и Марио, которые трахали одну из моих подружек во все три дырочки, в то время как я смотрел, как другая великолепная зеленоглазая брюнетка отсасывала у меня, но это была не Ребекка, которая трахалась и это была не Кэмерон на коленях передо мной, не сегодня вечером. Вместо этого это была моя девушка, прямо противоположная Ребекке, явно НЕ милая, и определенно счастливая быть нанизанной на вертел Джудин, которая находилась в комнате, получая королевский трах Ребекки вместо нее.

Моя вторая по продолжительности стажа подруга, Джудин, была со мной с ноября 2003 года. Я не планировал соблазнять ее, учитывая, что я уже работал над Элис примерно в то же время. ОНА охотилась на МЕНЯ, правда, спермошлюшка, готовая сделать всё и вся, чтобы стать моей следующей девушкой из гарема. В то время как Элис сразу же преисполнилась отвращения, обнаружив мою истинную сущность, Джудин была только счастлива, чтобы попасть в обойму. В каком-то смысле она отпугивала. Я бы предпочел ощущать силу пристрастия Элис к метамфетамину, чтобы заставить ее делать то, что она не хотела делать. У Джудин, с другой стороны, по-видимому, НЕ БЫЛО ничего, чего она не хотела бы делать. Бондаж, золотой дождь, даже копро (что лично меня выключало), она была готова. В то время как таким девушкам, как Джессика и Одри, больше некуда было деваться, Джудин была замкнутой и избалованной маленькой богатой принцессой, у которой был весь мир на кончиках пальцев и сильное желание бросить все, чтобы получить кайф, ощущения и трахнуться. Классический бунт только ради бунта.

Но хотя у Джудин было очень мало кнопок, на которые я мог нажать, чтобы заставить ее почувствовать себя униженной, у неё было свое применение. Ее абсолютная готовность делать все, что я хотел, всякий раз, когда я хотел, пригодилась не раз, и сегодняшний вечер не стал исключением.

Джудин была настроена на несколько доз метамфетамина. Ее трахнули шестью способами, так сильно и так глубоко, что она будет весело ходить ДНЯМИ. Лекси довелось увидеть девушку, которая любила трахаться шестью способами, подтверждая мои заверения в том, что я никого не заставлял делать что-либо и что девушки в моем доме действительно ХОТЯТ быть здесь.

А я? Что ж, мне удалось уговорить Лекси принять несколько затяжек, разрешить мне мастурбировать ей, пока мы наблюдали за оргией в соседней комнате, и, наконец, встать на колени, чтобы обслужить меня, пока -я- смотрел.

Беспроигрышный вариант.