Книга 5. Глава 28. Картер. Часть 1 (1/2)

— СУББОТА, 22 АПРЕЛЯ 2006 г. –

Я почувствовал, как что-то пощекотало мне яйца, и, вздрогнув, проснулся.

«М-м-м-м!» - девушка застонала, и я понял, что просто засунул свой член на дюйм в чью-то глотку. Она восприняла это без паники, слегка давясь кляпом и держа голову опущенной, тяжело дыша через нос, пока я не отстранился. И она продолжила ритмично качать мой ствол в руках и посасывать головку, как будто я никогда ее не перебивал.

Мои глаза на короткую секунду задрожали, и у меня было достаточно времени, чтобы увидеть, как темная брюнетка покачивается у меня в коленях, прежде чем мои тяжелые веки закрылись. Я улыбнулся, зная, что моя девушка будет смотреть на меня снизу вверх, и был вознагражден за то, что дал ей положительный отзыв, ощущением, как она снова втягивает мои утренние дрова ей в горло.

Еще одно утро в моей обычной жизни. Съешь свое ёбанное сердце.

«М-м-м …» — тихо простонала во сне другая моя партнёрша. Я просыпался в своем обычном положении: прислонившись к одной девушке, а другая служила моим личным будильником. Я еще не знал, кто есть кто, учитывая, что у меня в настоящее время есть гарем из пяти «подруг», и это могли быть любые две из них. Но по мере того, как сознание медленно проникало в мой мозг, память пришла, и я вспомнил, что в конце ночи после моей обычной пятничной «тусовки» я отправил Джессику и Одри в мою спальню, чтобы они были моими грелками на ночь.

Эти двое были моими самыми молодыми подругами, а также самыми последними прибавлениями. «Свежесть», однако, была вопросом относительным. Я добавил Джессику в гарем под Рождество 2004 года, а Одри сразу после Дня святого Валентина 2005 года, так что прошел целый год с тех пор, как я добавлял новую девушку. Не то, чтобы я не пытался, конечно, но девушки, которыми я интересовался с тех пор, как добавил Одри не смогли справиться со сценой и не остались. Обеим девочкам тоже было по 22 года, что само по себе не было старым; но годы регулярного употребления метамфетамина и секса в гареме способствовали старению девочек, и мне очень хотелось свежей крови.

Вероятно, именно поэтому я так сильно возлагал большие надежды на молодую 19-летнюю второкурсницу Лекси, новую рыбу, болтающуюся у меня на крючке. Она отлично трахалась, и она даже охотно подыгрывала, когда я пару недель назад объединил ее с Одри для горячего секса втроем, но я подумал, что еще слишком рано открывать ей глаза на все, чем я занимаюсь.

К сожалению, Элис пошла и провела свой маленький трюк, показавшись на пороге того парня Бена, рассказав ему всевозможные ужасные истории обо мне, которыми он затем поделился с Лекси и ее маленькими друзьями. Это определенно было неожиданно. Откуда, черт возьми, я должен был узнать, что одна из ее лучших подруг — младшая сестра Бена?

Но это был не первый раз, когда меня обвиняли в злоупотреблении метамфетамином, и я уже знал правильные ответы. Правда заключалась в том, что я никого не заставлял быть здесь, и доказательством этого были девушки, которые уходили по собственному желанию, включая Элис. Я бизнесмен, притом щедрый. Я предоставлял желаемые продукты для тех, кто хотел их приобрести, вот и все. А тем симпатичным девушкам, которые не желают или не могут позволить себе оплату наличными, я давал альтернативу.

Джессика была необразованным белым мусором из трейлера с горячим, сильно татуированным телом и выраженным отвращением к работе в офисе. Если бы не я, она была бы бедной и несчастной, упаковывая продукты в пакеты и жила бы в Юнион-Сити, с развратным парнем мамы и мамой. Вместо этого у нее была своя комната в моем роскошном особняке, она носила дизайнерскую одежду и дорогие украшения, и ей не пришлось работать ни дня, пока она была здесь.

Одри была немотивированной ученицей в городском колледже Беркли, и ей всегда не хватало пары кредитов до уровня AA. Даже если бы она и получила степень, она не знала, что, черт возьми, она с ней будет делать, и пока она была со мной, ей не пришлось в этом разбираться. Мне нравились ее упругие сиськи и тугая пизда, и она была только рада переехать из общей комнаты в убогой квартире и бросить скромную работу в юридической фирме Окленда, полной извращенцев.

Лекси встретилась с ними обеими, поговорила и в упор спросила, унижаю ли я их. Обе девушки категорически заявили, что нет, и что они счастливы быть здесь. Настоящее испытание произошло, когда Лекси спросила, были ли они моими «подругами», но обе девушки знали сценарий и ответили, что, хотя они занимались сексом со мной, это не было условием их проживания, и что мы действительно были «просто друзьями». Я сразу заверил Лекси, что ОНА была объектом моего романтического интереса, и, включив чары, я отлично справился с ее опасениями.

Но добавлять Лекси в гарем было рано. Она была далека от наркозависимости, и ее социально-экономическое положение не было настолько несостоятельным, чтобы таким образом привязать ее к моему образу жизни. Тем не менее, даже если Элис/Бен сдвинули мой обычный график определенных откровений, я полагал, что Лекси и я все еще на верном пути.

Но процесс, растянутый на несколько дней, посвященных тому, чтобы убедить Лекси в том, что у меня нет скрытых мотивов в том, чтобы за ней ухаживать, также означал, что я должен был отправить ее домой вчера вечером, к безопасности её друзей и неоттраханной. К тому же эта долбаная наркоманка Элис пошла и испортила мне ночь еще БОЛЬШЕ, когда украла две штуки у Бена и убежала из ЕГО дома, заставив его прийти СЮДА искать ее. Признавая возможность пресечь его опасения в зародыше и устранить любые подозрения в будущем со стороны парня, который все еще мог повлиять на мнение Лекси обо мне, я потратил добрый час, сопровождая его по всему дому. Так что прошлой ночью у меня действительно не было времени на МЕНЯ, и когда я, наконец, вернулся в свою спальню, у меня были как неистовый стояк, так и сильное желание использовать его, чтобы выпустить сдерживаемый гнев на Элис за то, что он заставил меня прыгать через все эти обручи.

К счастью, и Джессика, и Одри знали свою роль в качестве моих добровольных мусорных баков для слива спермы в такую ​​ночь. Они обе были обнажены и смазаны, и я с радостью использовал их тела в качестве мастурбаторов, чтобы утолить свою похоть. Между нами не было ни игр, ни претензий на привязанность. Когда-то они обе были влюблены в меня, но и фазы медового месяца давно прошли, их романтические представления сменились прагматизмом, поскольку они поняли, что им лучше быть в качестве девушек из моего гарема, чем одними. Не имело значения, если я их не довёл до оргазма; у них были они друг для друга. Это была одна из причин, по которой у меня всегда было несколько девушек из гарема, потому что, когда я заканчивал и отворачивался спать, они все еще могли доставить удовольствие друг другу и получать свои собственные оргазмы, прежде чем послушно обвить меня своими обнаженными телами.

Теперь было утро, мне нужно было позаботиться о своем утреннем стояке, и когда я, наконец, открыл глаза, чтобы взглянуть на свою загадочную феллатрису, я узнал лицо Джессики, смотрящее на меня, что означало, что в моей левой рука с ее обнаженной грудью в моей ладони была Одри. Я радостно погладил дерзкий шар левой рукой, а правой сунул голову Джессики вниз вокруг моего члена. Она поняла указания и впустила мой шланг в ее горло, а я держал грязную шлюху таким образом, пока она не начала мучиться рвотой, поэтому я позволил ей встать, чтобы ее не вырвало мне на колени.

Глаза у нее слезились, Джессика повернула голову и неловко закашлялась, пытаясь отдышаться. Я ухмыльнулся и продолжил ласкать обнаженное тело Одри, прежде чем скользнуть рукой вниз и погладить ее задницу. Моя любовница корчилась в моих руках, но повернулась лицом, чтобы встретить мой поцелуй. Но как только Одри начала целоваться и ласкаться, я спонтанно повернулся, схватил Джессику за плечи и швырнул ее лицом вниз на матрас рядом со мной. Я быстро приподнял бедра Джессики и раздвинул ее ноги в стороны. Осторожно прицелившись, я вставил свой член в ее влагалище и буквально притянул ее к себе на шест.

Как хорошая девочка, Джессика подготовилась, пока отсасывала мне, так что она уже была мокрая, и мое проникновение, должно быть, не было слишком болезненным. Скрестив руки на матрасе под лицом, она повернулась, чтобы прижаться к ним щекой, в то время как я врезался в нее сзади. Через несколько минут я вытащил и забрызгал утренним семенем ее татуировку с иероглифом и все ее покрасневшие ягодицы. Покрасневшие, потому что я шлепал ее сочную задницу всякий раз, когда мне хотелось. И после того, как я слез с кровати, я щелкнул пальцами и указал на Одри, приказывая: «Почисти ее».

К ее чести, Одри уже начала двигаться до того, как я отдал команду. Даже когда она была новичком в гареме, она быстро училась. Девочки, которые мне нравились, первыми пробовали наркотики и были последними, кого я наказывал, когда был в плохом настроении. Непослушные девушки часто корчились на полу от боли и страданий.

В конце концов, жизнь со мной была меритократией. Девочки получили только то, что заслужили.

***

Пока девочки убирались, я по утрам принимал душ, срал и брился. Иногда я использовал одну из девочек как личную мочалку, но не сегодня. Было уже поздно, и я хотел проверить, как там мама.

Конечно, она была там, где я ее оставил. Черт, она никуда не двигалась почти 32 месяца, за исключением тех случаев, когда мне приходилось сажать ее в инвалидное кресло и брать с собой на небольшие экскурсии, чтобы подышать свежим воздухом и увидеть внешний мир. В конце концов, ее глаза все еще открывались и закрывались, и, хотя Кэмерон в этом сомневалась, я настаивал, чтобы мама действительно могла видеть вещи. Я ЗНАЛ, что она все еще была жива и понимала всё внутри, даже если она была в ловушке внутри своего собственного тела. Вот почему я держал телевизор в ее спальне, чтобы ей было что посмотреть и послушать, когда меня нет рядом, чтобы поговорить с ней. И поэтому я все еще надеялся, что современная медицина в конце концов найдет способ вернуть ее ко мне.

Случались и другие, более чудесные выздоровления, некоторые у людей, которые оставались в устойчивом вегетативном состоянии намного дольше десяти лет. Если это могло случиться с ними, то могло случиться и с мамой. В ее пользу уже произошло одно очень БОЛЬШОЕ чудо: последний курс химиотерапии, очевидно, привел к ремиссии рака, и опухоли не вернулись. Природа, Бог и Вселенная не стали бы спасать её от рака, только чтобы позволить ей оставаться в таком состоянии навсегда. Я не сдавался.

Как и каждое утро, я нежно обнимал ее тело и разминал ее, чтобы у нее не образовались пролежни. Ее волосы отросли снова за последние два с половиной года, и я причесал их и красиво уложил милой заколкой. Я проверил все ее мониторы и убедился, что она все еще ест, пьет, её отходы утилизируются и все такое. Наконец, я сел и немного поговорил с ней, поделившись подробностями своего дня с тех пор, как я в последний раз заходил поговорить с ней. И я также выразил свою обеспокоенность недавними изменениями в поведении Кэмерон, включая очень ненавистные слова «монстр» и «социопат», которые она использовала, чтобы описать меня.

Я знал, что я не монстр. Я никого не заставлял что-либо делать и всегда давал выбор окружающим. Это не была МОЯ вина, если девушке не хватало силы воли, чтобы избавиться от зависимости. И никто не мог ЗАСТАВИТЬ меня поддерживать интерес к девушке, которая мне больше не нравилась. На самом деле, я был просто парнем с некоторыми возможностями, который воспользовался удачей в своей жизни. Я определенно заслужил немного удачи после всего плохого, что случилось со мной и теми, о ком я заботился.

И тот факт, что я сделал для людей, о которых я заботился, само по себе доказательство того, что я не был психопатом. Кэмерон была не первой, кто меня так называл, и я давно уже нашел время, чтобы исследовать этот термин. Конечно, я мог мало заботиться о чувствах и благополучии других, но так ли это на самом деле? Пусть ОНИ разбираются со своим СОБСТВЕННЫМ дерьмом, а Я — со СВОИМ. В мои обязанности не входило заботиться о благополучии людей, которые не имели для меня значения, до тех пор, пока я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заботился о благополучии людей, которые ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имели для меня значение, до тех пор, пока я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО строил значимые отношения.

И у меня сложились серьезные отношения, по крайней мере, с Кэмерон и мамой. Они были моей семьей. Они были двумя людьми, которые действительно имели для меня значение. И моя любовь к ним была убедительным доказательством того, что я не социопат. Итак, Кэмерон просто несла чушь. Это случалось время от времени.

Вероятно, у нее был ПМС.

Кстати о Кэмерон, она постучала в дверь, когда я все еще разговаривал с мамой. Я позвал ее войти, и она коротко поздоровалась с матерью, прежде чем попросить меня выйти и поговорить с ней наедине.

«Я все время говорю тебе, что маме хотелось бы услышать твой голос, а не просто «привет», — сказал я ей.

«И я все время говорю тебе, что мне не комфортно в одной комнате с ней, не тогда, когда она такая. И кроме того, если она МОЖЕТ слышать, что я говорю, то такую ​​информацию лучше всего рассказывать в полной конфиденциальности».

Я вздохнул и жестом велел Кэмерон идти впереди, но перед тем, как уйти, я наклонился и поцеловал маму в щеку. На секунду мне показалось, что я действительно увидел ее улыбку. Но когда я откинул голову назад, ее рот был в том же положении, в котором я оставил ее, и со вздохом я повернулся и последовал за Кэмерон наружу и завернул за угол в ее спальню.

Оказавшись внутри, я наблюдал, как Кэмерон подошла к своему столу и села перед своим портативным компьютером. Скрестив руки на груди и прислонившись к шкафу, я спросил: «Так что же такого личного и важного, что тебе пришлось затащить меня сюда?»

Кэмерон глубоко вздохнула и посмотрела на меня. «Деньги, конечно».

Я закатил глаза. «Мы уже прошли через это: мы в порядке».

Кэмерон покачала головой и указала на экран. «Не так уж хорошо. Страхование мамы аннулировано. Ее счета становятся всё более дорогими, а твой доход постоянно снижается за последний год, в то время как расходы в особняке неуклонно растут. Они станут только еще выше, если ты в конце концов добавишь Лекси в гарем».

«Ты паникер».

«Я бухгалтер; это моя работа. Я смотрю на денежный поток и твои сокращающиеся сбережения и говорю тебе, что стоит беспокоиться».

«Мы переживаем тяжелый период. Чад вырвался из какой-то сомнительной сделки со своим начальством, и ему пришлось отказаться от некоторой территории. Мы можем справиться. И у меня все еще есть целевой фонд».

«Целевой фонд — это фиксированный доход, и он не будет увеличиваться, если только ты не решишь навестить папу и попросить у него прибавку».

«Да, точно». Я закатил глаза. Папа исчез из моей жизни два года назад, довольный тем, что ведет свой собственный образ жизни плейбоя без бремени своего бывшего отпрыска, особенно когда ему приходилось иметь дело с двумя малышами от его последней мамочки. «Как насчет твоей работы? Разве ты не должна была получить повышение по службе? Финансовый год кончился 1 апреля, верно?»

Кэмерон вздохнула и покачала головой. «Ежегодное повышение обязательно, но этого недостаточно. Что касается повышения, они дали его Рику Харперу. Ублюдок-женоненавистник».

«Действительно?»

Кэмерон пожала плечами, словно в этом не было ничего страшного. «Скажем так, я привыкла иметь дело с ублюдками-женоненавистниками».

Я закатил глаза и на мгновение бросил на нее испепеляющий взгляд. «Так, что ты предлагаешь мне сделать?»

Она глубоко вздохнула. «Сократить расходы. Уменьшить количество «тусовок», может быть. Ты можешь поддерживать своих дилеров, не устраивая вечеринок ВСЕ выходные. Может быть, им было бы лучше, если бы они действительно работали по вечерам в пятницу или субботу время от времени, а не приходили сюда, чтобы потрахаться. Может быть, даже полностью исключить воскресенья».

Я нахмурился. «Вечеринки — это то, что я делаю».

«Тогда ты думай о способе сократить расходы».

«Ну, тогда каковы наши самые большие расходы?»

«Самая большая? Мама. Легко. Ты потратил на нее больше ста пятидесяти тысяч в прошлом году, и, если бы не она, у нас вообще не было бы проблем».

«Но мама неприкасаема. Точка».

«Я знаю, я знаю. Просто…» — вздохнула Кэмерон.

«Просто что? Если мы уберем оборудование, поддерживающее ее жизнь, и обезболивающее, которое сохраняет ее спокойствие…» - Я скривился, даже подумав об этом. Ее лицо на самом деле не двигалось, но то, как учащалось ее сердцебиение, и нагрузка на другие ее системы давали понять, что ей больно. Это была еще одна причина, по которой я полагал, что она все еще понимает внутри. И теперь, когда обезболивающие помогают контролировать ситуацию… «Нет», — решительно заявил я. «Мама неприкасаема».

«Тогда тебе нужно сократить что-нибудь еще».

«Я уже действительно урезал Рендж Ровер больше года назад. Я не купил новый. И я, и девочки удовлетворены с их уровнем веселья с походами по магазинам? Это чистая выгода от не добавления никого нового в прошлом году».

«Может быть».

«Или, может быть, мне стоит освободить одну из них, а? В конце концов, расходы снизились, когда я выбросил Элис за борт».

«Может быть, но ты не можешь с ними так поступить», - Кэмерон нервно закусила губу.

«А почему бы и нет? А?»

«Картер, пожалуйста».