Интерлюдия. Лагерь Моррис. Глава 3. Никаких обязательств. Часть 2 (1/2)
— 8 НОЯБРЯ –
«Ммм-а! Пока, детка». Диди поцеловала меня, прежде чем перекинуть рюкзак через плечо, когда она спустилась по ступенькам крыльца и направилась к холмам. Сегодня был второй день, когда она и еще несколько человек будут заниматься ремонтом на длинном пути к Эдемскому саду. И после разговора с ней о том, каково это на самом деле в Саду, я решил, в конце концов, посетить его сам.
«Пока», — помахал я, прислонившись к перилам, глядя, как она уходит. Диди игриво подмигнула мне, прежде чем зацепить большими пальцами рук ремни рюкзака. И она присоединилась к остальной команде и скрылась из виду.
«Хэй… Хочешь кофе?»
Я быстро обернулся от удивления, услышав ее голос, и с облегчением улыбнулся, увидев Мари, стоящую позади меня и выглядящую весьма извиняющейся. Вообще-то она была очень милой, выглядя вот так. Ее волосы были распущены и лежали на плечах. Она не хмурилась, и откровенное выражение с открытыми глазами ей шло. Она одним пальцем поправила очки на переносице и улыбнулась в ответ на мою улыбку, и все ее лицо озарилось вместе с ней.
«Так… это да?» уточнила она.
Я усмехнулся и кивнул, отвечая: «Да, да. Давай выпьем кофе».
«Мне нужно извиниться за то, что я вчера слишком остро отреагировала. Просто…»
«Забыли», — перебил я ее. «Вода под мостом».
Она заметно расслабилась. «Спасибо».
«Без проблем.» Я выставил ей локоть, даже не подумав об этом. «Кофе?»
Покраснев, она на мгновение взглянула на мой локоть, и я понял, что случайно поставил ее в неловкое положение. Хотя за последние несколько месяцев мы стали относительно близкими друзьями, наши отношения не были связаны с частым физическим контактом. Но вместо того, чтобы заставлять ее выбирать: взять меня за локоть или отказаться и, таким образом, свести к нулю ее извинения, я быстро опустил локоть и направился к двери, кивнув головой, чтобы она последовала за мной.
Но потом я почувствовал, как ее рука обняла меня, и в удивлении остановился. Мари стояла рядом со мной, ее левая рука обвилась вокруг моего локтя. И своей правой ладонью она похлопала мою.
Я удивленно приподнял брови.
Она просто пожала плечами и сказала: «Пойдем».
***
— 9 НОЯБРЯ –
«Итак, я подумал», — начал я, а затем остановился, когда мысленно услышал, как Аарон пошутил по поводу перенапряжения моего маленького мозга. Но со мной была только Мари, и она не из тех, кто делает такие комментарии. Вместо этого она просто отвела взгляд от заходящего солнца и терпеливо уделяла мне все свое внимание. «Я думал о том, что ты сказала на днях, о том, чтобы я видел в этом возможность по-настоящему подумать о том, что привело меня сюда в первую очередь, и понять, как изменить себя к лучшему».
Она кивнула с улыбкой, очень заинтересовавшись тем, что я хотел сказать.
«Но правда в том, что я не совсем уверен, что вижу это так».
Ее улыбка исчезла, когда на ее лице появилось смущенное выражение. «Ты нет?»
Я пожал плечами. «Я имею в виду, я ЗНАЮ, насколько я не подходил для этой программы ранчо, по крайней мере, сначала. Я был не в форме, и, если бы ты выбросила меня посреди леса в пяти милях от спасения, я бы, вероятно, умер вместо того, чтобы выйти и него».
Она усмехнулась и кивнула. «Никаких аргументов против».
«Но я уже не тот парень. Я многому научился за эти несколько месяцев. Я похудел, нарастил мышцы, и ты научила меня, как развести огонь из щепок и пары кусков проволоки».
«Идея получше: всегда носи Bic в заднем кармане». Она выудила из заднего кармана голубую зажигалку, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Я усмехнулся и кивнул. «Но я не совсем уверен, что еще мне нужно изменить. Мне хотелось бы думать, что я вырос, пока был здесь, научился не принимать так много вещей как должное и ценить более простые вещи в жизни. Но давай посмотрим правде в глаза: лагерь Моррис — это НЕ настоящий мир. Когда я вернусь, я действительно не вижу целого ряда причин, имеющихся здесь, по которым я не могу быть тем, кем был раньше, хотя и с некоторыми другими навыки выживания и меньшей талией».
«Человек, которым ты был чуть не убил много людей».
Я вздохнул и отвернулся. Вскоре после того, как я приехал, я рассказал Мари всю историю того, почему мне было приказано быть здесь. Она была единственной в лагере, кто знал об этом, и это был первый раз, когда она подняла этот вопрос с тех пор, как я сказал ей. «Это был несчастный случай. Одноразовая вещь».
«Ты так уверен?»
«Да. Я уверен», — твердо заявил я, хотя и не смотрел на нее.
«А как насчет твоего эго?»
Я нахмурился, застигнутый врасплох вопросом Мари. «Что ты имеешь в виду?»
«Не пойми неправильно; ты же знаешь, ты мне нравишься», — начала она, приподняв брови для выразительности. «Но ты был таким придурком, когда впервые сюда попал».
Я коротко рассмеялся, повернул голову и покачал ею, прежде чем вернуться к ней с ухмылкой. «Да ладно, я был не ТАКИМ УЖ плохим».
«Уверена, что был. Дерзкий, снобистский, ведущий себя так, как будто ты был выше этого места, потому что ты «особенный»: все стереотипно плохие вещи, которые взрослые люди говорят о поколении Y. Люди могли смеяться над тобой за то, что ты толстый, независимо от того, как ты себя вёл. Но тот факт, что ты вёл себя надменно И был толстым, что только сделал тебя гораздо более привлекательной целью. Более того, ты был нытиком».
Я нахмурился, выглядя огорченным. «Но… Я больше не такой, не так ли?»
Мари хихикнула и посмотрела на уходящее солнце, снисходительно махнув рукой. «Конечно, нет. В течение двух дней ты слишком устал, чтобы ходить, не сутулясь, не говоря уже о том, чтобы быть надменным. Наверное, спасительная милость, что ты был настолько не в форме. Тем не менее, ты определенно много скулил».
Я поморщился. «Но это было давно». А потом я снова вздрогнул, надеясь, что это не прозвучало плаксиво.
Мари покачала головой. «Прошло чуть больше двух месяцев».
«Правда? Мне кажется, что прошло намного больше времени».
Она пожала плечами и посмотрела вдаль.
«Но даже за два месяца я сильно изменился, не так ли? Я имею в виду, ты бы не стала так много болтаться со мной, если бы все еще думала, что я засранец, верно?»
Мари ответила мне не сразу. Вместо этого, ее взгляд оставался направленным вдаль, и она поставила ноги на скамейку, прижав колени к груди, прежде чем опереться на них подбородком.
Я дожидался ее ответа, прислонившись спиной к стволу дерева позади себя и поставив собственную левую ногу на скамейку. Я привык, что у Мари бывают такие моменты. Она была одним из самых созерцательных людей, которых я когда-либо встречал, потому что проводила большую часть своего дня в раздумьях. Солнце почти село, лишь десятая часть его оставалась над горизонтом. И лениво смотрел на него, пока он полностью не скрылся из виду.
«Тогда зачем ты это сделал?» — неожиданно спросила она.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, черты ее лица уже потускнели в сумерках. Но в ее глазах было очарование, и я сосредоточился на них. Её не нужно было объяснять подробности. Я знал, о чем она спрашивает.
Но единственный ответ, который у меня был, был: «Не знаю».
«Я тоже», — ответила она. «И это то, что нам нужно выяснить».
***
— 24 НОЯБРЯ -
«Это первая ночь, когда они наконец позволили нам выпить здесь», — предложил Аарон, поднимая бокал с вином. «Ваше здоровье».
Зои поспешила поднять бокал рядом с бокалом своего парня, добавив собственное: «Ура!»
Стакан Диди поднялся. Так же поступали и Присцилла, Хиро и я. И наконец, что не менее важно, бокал Мари поднялся и зазвенел вокруг остальных в центре стола.
Откинувшись на спинку стула, я сделал глоток и почувствовал, как игристый сидр Мартинелли пробирается по моему горлу. Поставив стакан на стол, я взял нож и вилку и начал копаться в сытном куске индейки на своей тарелке.
Это была великолепно выглядящая еда. У нас в лагере всегда было много еды, все хорошо. Но сегодня был особый случай, и присутствовали все мои любимые традиционные блюда на День Благодарения: индейка, картофельное пюре, подливка, начинка и клюквенный соус. За десертным столом нас ждали пироги. И, конечно же, как заметил Аарон, это был один из немногих случаев, когда в лагере давали настоящий алкоголь.
Все были в восторге от еды. На самом деле я был СЛИШКОМ полон энтузиазма и умудрился капнуть каплю соуса на свой шелковый галстук. И, заметив, что сделал это, я немедленно уронил столовое серебро и застонал от своей неуклюжести.
«Ой, бедный ребенок». Диди уже держала салфетку в руке и повернулась на своем сиденье, чтобы начать вытирать мой галстук.
«Ах, забудь об этом. Я просто брошу вещь в химчистку», — заметил я с кривой усмешкой, прекрасно зная, что ближайшая химчистка находится примерно в сотне миль отсюда.
«Это за то, что ты напялил галстук на ужин», — фыркнула Зои.
«Эй, они сказали одеться».
Зои только рассмеялась и покачала головой. «Одеться» в лагере Моррис, очевидно, означало надеть чистую рубашку-поло или на пуговицах, на которой НЕ БЫЛ нанесён логотип лагеря. Галстуки и пиджаки не входили в дресс-код, и я был единственным. Но я не позволил этому знанию остановить меня. Я отличался от остальных работников ранчо и не стеснялся этого. Так что они назвали меня «Городским парнем» и подумали, что я немного странный; Я мог бы жить с этим. Мне хотелось выглядеть красиво, и если они этого не поймут то могут идти нахуй. С самого начала я научился тому, что могу позволить чужим шуткам доходить до меня или признаться в чем-то самому себе и жить с этим. С помощью своих друзей (не говоря уже о том, что Диди стала девушкой для моего эго), я выбрал последнее.
Но сейчас галстук был историей. Я носил его, потому что хотел выглядеть более изысканно, чем все остальные, но этого не могло случиться с пятном от подливы прямо посреди него. Обернув неприятный шелк вокруг шеи, я стянул его и сунул в карман пиджака. А затем, пожав плечами, я взял столовое серебро и возобновил трапезу, хотя и с большей осторожностью, чтобы не пролить.
Ужин прошел приятно. У нас был выходной день на работе, и все чувствовали себя довольно расслабленными. Пара ведущих произнесли скучные речи и поблагодарили всех за их усердную работу, но в остальном это был такой же ужин, как и любой другой.
Самым большим отличием от любого другого вечера было упомянутое выше присутствие алкоголя. Мы не делали шоты и не смешивали коктейли, но хорошего вина было много, как и несколько ящиков пива. И если выбросить это на кучу молодых людей двадцати с небольшим, у которых не было ни капли за пару месяцев, ну… давайте просто скажем, кучка рабочих ранчо ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо проводила время.
Эдвин вырубился еще до того, как закончился ужин. Даже сквозь загорелую кожу у него был виден постоянный румянец, а глаза плохо фокусировались.
Присцилла шутила, хихикала и заигрывала со своим парнем; и судя по вечной улыбке на лице Хиро, он казался был с ней на одной волне.
И даже руководитель моей группы Тодд подошел примерно через час после того, как еда закончилась, слишком сильно пожал мне руку и срыгнул, извиняясь за то, что вначале вёл себя со мной не лучшим образом. Я сказал ему, что в этом нет необходимости, но он настаивал: «Это не круто, когда новый работник ранчо не может даже полагаться на своё руководство, чтобы не высмеивать его».