Глава 3. Отец (1/1)
Грей плавно поднялся с кровати, босые ноги коснулись прохладного пола и по спине тут же пробежали мурашки. Поддавшись соблазну, мужчина потянулся, позвонки сладко хрустнули. Через тяжелые занавески стеснительно пробивался свет от фонаря, что зажигался у соседей ровно в пять вечера. Мужчина не спешил. Игра началась. И он уже вел. Разминая шею, Роберт вышел из комнаты. Свет был потушен везде, кроме гостиной, где сейчас вольготно и расслабленно на диване сидела гостья и до раздражающего тика хрустела сраными чипсами, смотря сериал, кстати говоря, о маньяках. ?Как ты удивишься, крошка?. Пеннивайз приготовит ей такое представление, о коем она и мечтать не смела. Прочитать человеческие мысли и память не заняло и доли секунды, вот что значит быть в форме. Грей улыбнулся широкой, и, казалось бы, мягкой улыбкой. Представил на мгновение лицо Билли, когда он увидит, чем все закончится. Как отреагирует? Будет ли это истерика или молчаливое принятие? Что захочет сделать? Броситься на Пеннивайза с ножом, намереваясь всадить в так называемое сердце, или перерезать им же собственные вены? Аннет так близка к нему, добра, словно мать. Безумно интересно узнать конец.—?Анни, детка. —?Голос из темноты, глухой и глубокий. Клоун тут же получил незамедлительную реакцию. О да, эта стерва покрылась потом. А кровь ускорила свое движение, отчего сердечная мышца малышки забилась опьяняюще сладко. Выждав секунду, голос проговорил:?— Крошка, не узнаешь меня?—?Н-нет, нет! —?Подскочив с дивана как ужаленная, не замечая, что разлила пиво по отбивке и раздавила пару чипсин, совершивших падение прямо под ноги, девушка во все глаза смотрела, как из коридора вышел ее отец. —?Ты должен быть в тюрьме… В тюрьме… Глаза расширились настолько сильно, что заболели от напряжения. Шепча себе под нос, словно умалишенная, а такой сейчас себя и считала Аннет, иначе никак не объяснить, почему ее папаша находится в запертом ею же доме, она сморгнула. Этот ублюдок должен быть в ста пятидесяти милях отсюда, и драить сортиры в наказание за свое буйное поведение. Она знала Джерри?— самого болтливого охранника, что за пачку сигарет мог рассказать настолько подробно о жизни заключенных, отчего даже невозмутимая и непробиваемая Аннет смущенно отводила глаза и сжимала губы. Ее папаша всегда был в тройке ?лучших?.—?Не рада видеть папочку? Тяжелая поступь, и высокий тучный мужчина вышел на свет. Щетина обвела овальный потный контур лица, а маленькие глазки, больше похожие на поросячьи, голодным взглядом уставились на побледневшее лицо девушки. Не вяжущиеся с этим образом веснушки Аннет у него унаследовала.—?Я проделал долгий путь, бейби. И ты не рада видеть своего старика? Шаг, и паркет протестующе скрипнул, а Аннет, наконец, вырвалась из оцепенения. Она не успеет до двери, ведь эта сучка закрыта на три гребанных поворота, плюс еще щеколда на цепочке, как раз вдруг захотела не висеть ненужной хренью, а гордо быть вложенной в свое место. Он просто размажет ее, пока девушка будет возиться с этой преградой. Путь к отступлению представлялся лишь один: лестница на второй этаж, за этими грудами мышц. На втором этаже, она знала, есть лишняя комната, Билл ей показывал… Да, она закроется там и вылезет через окно. Прямо как в детстве.—?Ты правда хочешь снова убежать? —?мужчина развел руки в стороны,?— снова оставить своего папашу в одиночестве? Неужели, все то воспитание, что я вбивал в тебя, сранная пизда, пошло к черту? —?Голос басом раздался в тишине, отчего висящее брюхо папаши заметно дернулось в стороны. Девушка зажмурилась до цветных кругов и вновь открыла глаза. Это реально.—?Я тебя сейчас разбужу, похоже, ты дремлешь. —?В три шага, мужчина пересек гостиную, отодвигая диван, ножки которого истошно завизжали по полу, прочерчивая жирные полосы, от которых избавиться не предоставлялось возможным. Если только замазать. Девушка бросилась в сторону, перепрыгнув диван, она взлетела на лестницу. Но эта свинья с потрясающей ловкостью успела схватить Аннет за лодыжку. Та, вскрикнув скорее от неожиданности, чем от ощущения сжатия на ноге, упала на ступеньки, благо, что на ковер, иначе бы собирала зубы. Мужчина потянул на себя, но у Аннет были другие планы. Схватившись за перила, она пнула отца свободной ногой прямо в живот. Ох, какое же отвратительное ощущение она испытала в этот момент. Всегда испытывала, когда могла достать этого ублюдка. Будто бьешь не человека, а тушу животного. Но главное результат. Поняв, что чужая рука больше не сдерживает ее адреналин в крови, девушка вбежала наверх.—?Беги, Анни, беги, пока я тебе не вломил. —?Хохот резал по ушам, а пиво, выпитое совсем недавно, давно уже выветрилось из головы. Девушка, не раздумывая, повернула направо. Вторая дверь слева, комната Грея, а следующая пустая! —?Я вышибу тебе мозги, мелкая дрянь.—?Иди на хуй! —?Вопя, девушка закрыла дверь за собой, в ту секунду, когда ее отец поднялся наверх. —?Свали нахрен! Она похолодела. Замка на двери не было и ничего похожего на него. Как и мебели в комнате, чтобы подпереть. До окна она, может, и успеет.—?Срань Господня… —?Она вложила всю себя в ручку, держа настолько сильно, насколько могла. Она вся мокрая, и это плохо. Руки будут скользить.—?Малышка, ты куда спряталась? —?Откровенно-издевательский смех за нужной дверью.—?Я не боюсь тебя! —?Потные ладони сжали полированную ручку, девушка закусила губу. Она не сможет сдержать этого медведя.—?Де-е-е-етка! —?Кожу на ладонях девушки обожгло. Ручка бешено вращалась и дергалась, мужчина пытался открыть дверь. —?Не думай, что папочка тебя не накажет за такое поведение! Аннет проглотила ком в горле, она его не удержит, а значит, придется рисковать и лететь к окну, и попытаться выпрыгнуть. Или сбить с ног папашу и менее болезненно лететь к двери на улицу. Так она хотя бы будет уверенна, что не сломает себе шею. Если успеет отпереть все замки. Глубокий вдох и выдох. Она справится.—?Я преподам тебе еще один урок, дочка. Возможно, последний в твоей жизни. А после того, как все закончится, я расскажу тебе сказку, как в детстве, помнишь. Ты просто обожала слушать эти чертовы сопли про принцесс и их ебырей. Твой труп будет остывать на моих руках.—?Только после твоего, ублюдок! —?Аннет с силой толкнула дверь, послышался глухой удар, мужчина чертыхнулся. Настолько быстро Аннет еще не бежала, хотя, может, и бежала, но точно не за последние пять лет. Рука мазнула по щеколде, не зацепив ее язычок.—?Да блядь! —?Аннет, стиснув зубы, не нащупала ключи в замочной скважине, хотя понимала, что оставила их именно там, дабы не потерять, это ее вечная проблема с мелкими, но нужными вещами.—?Не это ищешь, детка? —?Злорадно сверкнув ключом, мужчина вновь расхохотался. Девушка съежилась, слишком хорошее настроение у папаши.—?Мразь, я уже успела позвонить в полицию! —?Конечно блеф, но эта свинья всегда реагировала на ?звонки к копам? до смешного правильно. Но отец продолжал смеяться и чувствовать себя вполне расслабленно, будто он у себя дома.—?Ты всегда была дурой, поэтому все задания по школе мы делали вместе. С потом и кровью, да малышка? —?Щелкнув языком, мужчина напрямик пошел на девушку. —?Твои лживые слова просто пропитаны кислым и вонючим запахом, шлюха, наркоманка, бродяжка. Такая же, как твоя мать.—?Не смей так говорить о маме! Ты не имеешь никакого права, ты ничтожество!—?Да, пока не имею, но мы же никуда не торопимся? Аннет метнулась к полке с верхней одеждой, рядом стояли зонтики, взяв без разбору первый попавшийся, она выставила его перед собой.—?Только попробуй подойти. Чувствовала себя девушка крайне паршиво, даже работа в баре сейчас казалась ей просто манной небесной, когда десятки подкатов за вечер, грубые слова в ее адрес и вечные домогательства?— попьяни, конечно, но отвратительности это не уменьшало. Сейчас же Аннет хотела просто заплакать. Может, даже сдаться, этот урод всегда брал верх.—?Я умираю с тебя! Рука взметнулась, не обратив внимания, что острие зонта упирается в живот, мозг поставил задачу схватить нахалку за волосы и приложить ее головой об дверь пару раз. Что и произошло. Глухие удары о дерево, будто кто-то настойчиво стучится, но понимает, что его посылают нахрен. Девушка уже оседает на пол, глотая слезы и зажимая разбитую голову руками, находясь на грани все еще лихорадочно работающего разума.—?Не время отключаться, Аннет. —?Глаза опускаются на проколотый живот, из ранки, столь неприметной для такого объема жира, слегка струится кровь. —?Пора рассказывать сказку. Очнулась Аннет привязанной к кухонному стулу. Кровавая корка неприятно тянула кожу на лице, а рана пульсировала, отдавая в виски. Было душно, глаза зацепились за духовку. Включена. Несмотря на жар в теле, по спине пробежался холодок отвратительной догадки. Отца нигде не было видно. Первым делом, поддавшись инстинктам самосохранения, Аннет попыталась освободиться. Всего лишь изолента, подумаешь, пару слоев. Зубами и не такое разгрызть можно. В детстве ее привязывали тугой и плотной веревкой на маленькой кухне перед раскрытыми учебниками и тетрадями. Она и правда была глупенькой, а точнее доходило не сразу, а как до жирафа. Но отец не хотел ждать почты от жирафа. Он хотел сейчас. Маленькая девочка могла просидеть за чертовым столом кучу времени, и было два варианта, либо отец после пары банок пива вырубался в гостиной, и ее приходила отвязывать обозленная и побитая мать, либо девочка начинала грызть чертовы веревки, а после?— сбегать из дома. За что получала, пожалуй, сильнее, чем за не выученные уроки. Вдруг вспомнилось, что мать ненавидела грязь. Но почему-то любила отца. Глубоко вздохнув, Аннет наклонила голову и замерла. Из ее живота уже несколько секунд как выливалась кровь. Откуда рана? Сглотнув вязкую слюну, девушка рассмотрела неприметный нож, что лишь рукояткой торчал из ее блузки. Боли не было: ей дали обезболивающее, очень много обезболивающего.—?Твою мать… —?Рана глубокая, если оставить все как есть, у нее есть около десяти минут, пока не потеряет сознание от анемии. Кровь темная, да и течет равномерно, значит, задеты вены. Не так страшно, как артерия, но радоваться тут нечему. Аннет умрет, если не вытащит нож и не остановит кровь. Идея о погрызке отменялась, так она рискует сместить нож в сторону. Как же жарко на этой кухне! Тут воспаленная память подкинула еще одну картинку из прошлого. Было холодно, а дождь лил уже как вторую неделю. Мать сидела за ненавистным для Аннет столом и курила, пепельница предусмотрительно находилась рядом. Она меланхолично смотрела на вид из окна и думала. Малышку всегда интересовало, о чем думает ее мама. Думает ли о красивой новой одежде, или об изысканном блюде, отец иногда пользовался проблесками разума и на шестой день рождения Аннет он отвел всю семью в кафе, там девочка впервые попробовала так называемое парфе. А, может, мама хочет уехать от грубого злого отца, и забрать Аннет с собой? Им было бы хорошо вдвоем. Никакого жесткого контроля, никакого дебоширства и необоснованных ударов, отчего синяки не сходили неделями.—?Мама? —?Женщина?— когда-то красивая и цветущая, а сейчас?— лишь замученный и усталый человек?— повернула голову к стоявшей у двери девочке. Та сжимала в руках альбомный лист с нарисованными каракулями. Она видела в них себя и маму, отцу там не было места, только не в воображении восьмилетней девочки. —?Посмотришь? —?Неуверенно подойдя к тихой и молчаливой женщине, Аннет положила лист на стол и быстро спрятала руки за спину, дабы мама не видела, как она изгваздала пальцы в краске.—?Красиво, Анни. Тихий голос. Бесцветный. Малышка опустила голову. Почему мама такая… такая тихая? Почему никому не расскажет, что делает отец? Уже, будучи взрослой, Аннет скажет Тому, что отец просто высосал душу из матери, убил в ней борьбу. Та была безвольной куклой. В ее обязанности входила готовка, уборка и периодически дерьмовый и крайне громкий секс. Откуда она знала про последний пунктик: отец на ее семнадцатилетние провел экскурс, в пьяном угаре перепутав ее с матерью, которая как два года была похоронена на городском кладбище.—?Мама… —?Девочка сглотнула комок, так не вовремя вставший в горле. Плакать перед ней она точно не будет. Мама всегда расстраивается, когда видит слезы Анни. И сама плачет, когда Анни не видит этого. Хотя обе все знают. Прячут друг от друга разорванные души, что более никогда не смогут восстановиться. Но и утешения друг в друге тоже не находят.—?Иди к себе. Отец скоро вернется, а ты знаешь, что с работы он приходит в паршивом настроении.—?А ты? —?У девочки появилось острое желание увести маму с собой. В ее комнату, спрятать под кровать, как прячется сама, когда отец в ?праведном? гневе. Чтобы больше не было отвратительно желтых поплывших синяков на лице, чтобы глаза больше не краснели, а в магазин не отправляли вместе с соседкой, потому что мама стесняется своего вида.—?Я на своем месте. Иди. —?Вновь поднеся сигарету ко рту, женщина затянулась очередным горьким как жизнь дымом.—?А расскажешь сказку? Пожалуйста, хотя бы одну! —?А вдруг? Вдруг, обнимая мать и слушая ее послушно и так же тихо, Аннет сможет расшевелить глубоко спрятанное внимание к себе?—?Одну. Я слишком устала сегодня. —?Затушив сигарету, женщина тут же избавилась от окурка, помыв пепельницу, поставила на место. ?Порядок в доме, но бардак в личной жизни?,?— еще одно взрослая пометка Аннет. Сказка была, конечно же, о принцессах, прекрасных замках, благородных принцах и счастливой жизни в конце. Как и любила Анни. Потому что верила в одну очень секретную мечту больше, чем в Санта Клауса: маму спасет хороший человек и заберет ее и Анни из лап ужасного дракона-отца. Ну и что, что у принцессы ребенок, Анни им не помешает, она будет тихой, но счастливой. Она обещает.—?Понравилась история? —?Женщина слабо улыбнулась энергично кивающей дочке. —?Мне тоже она понравилась.—?А почему принцессу находит принц? Почему не крестьянин, или кто-либо еще.—?Потому что это сказка, Анни. А еще, возможно, такая у них судьба, найти друг друга.—?Значит у вас с отцом тоже судьба? —?Немного осмелев оттого, что мама поддерживает их разговор, девочка вопросительно вскинула брови, в ожидании ответа. Но лицо матери поменялось за долю секунды. Слабая едва заметная улыбка сошла с лица, сделав вновь его чуть ли не прозрачным и каким-то сухим.—?Пора спать,?— укрыв Анни, женщина встала. А подойдя к двери, все же прошептала:?— Скорее, это кошмар,?— но девочка не услышала шелестящих слов. Зато услышала, как грохнула дверь в прихожей. Женщина поторопилась на кухню, подогревать ужин, а заметив альбомный рисунок, бесцветным взглядом зацепилась за эту мазню. Сердце отчего-то пропустило удар. Только сейчас женщина увидела, что они с Анни там вдвоем. Женщина спрятала альбомный листик в карман платья. Мужчина ужинал громко. Выкрикивая и поливая грязью начальство, что задерживает настолько долго, что приходится чуть ли не бежать за последним автобусом, ругаясь на коллег, те мол, постоянно отлынивают, а ему, черт возьми, с лишним весом залезать под кузов грузовиков как раз в ?радость?. Мать молча слышала, но не слушала. Этот поток грязи она тоже не любила. Когда за спинами обсуждают, а в лицо улыбаются и приглашают на совместный ленч. Такие люди, как ее муж, просто ничтожества.—?Ты меня слышала? Завтра я еду к Рону, забирать движок, отведешь девчонку в школу.—?Хорошо. —?У женщины тоже был секрет, тайное желание, нехорошее, отчего она иногда себя ненавидела, что допускала таким мыслям рождаться и сидеть в ее голове. Она ждала смерти. Но не своей, конечно же. У полных людей много проблем со здоровьем, особенно с сердечной мышцей. Хотя именно у этого человека, когда-то столь любимого мужа, возможно, она отсутствует или покрылась непробиваемым слоем жира. Продолжаем мысль: один человек с лишним весом работает под многотонными машинами и чинит их начинку. Вдруг случайно сдаст крепление? Или сердце? По спине женщины пробежали мурашки.—?Пошли, пора бы разрядиться и в другом ключе. —?Отбросив салфетку, мужчина довольно рыгнул. Ему плевать на жену.—?Только посуду помою. —?Она начала убирать тарелки, но ее руки были перехвачены чужими.—?Потом помоешь эту чертову посуду, лучше помой кое-что другое. Ему плевать на ее чувства.—?Пожалуйста, дай я сделаю это. —?Выдернув руку, женщина быстро подошла к раковине. Смыть жир, протереть губкой, промыть.—?Да, блядь! Я хозяин в этом доме! Необоснованный гнев, перед глазами пелена, мужчина вскакивает с места, не замечая, как перевернул резким толчком на столе солонку.—?Не кричи, пожалуйста. Я только уложила ее спать. —?Шепот, почти бесполезный перед ревом мужчины.—?Да плевать, кого ты уложила! Сейчас пошла быстро, и уложилась сама! Или, ты, сука, мне изменяешь? —?От такого заявления, женщине захотелось рассмеяться. —?С тем садовником с тридцать четвертой улицы? —?Пустые обвинения, как же они утомляют уставшую женщину. Она повернулась к мужу. —?Что, нечего сказать? Да все знают, что моя жена, шалава, только я идиот, глаза на это закрываю.—?Я не понимаю, о чем ты говоришь. —?Как она могла полюбить такого человека? Как смогла, двадцать лет назад сказать ?да?? Он был строен, красив, только закончил колледж, планы на будущее, широкий взгляд на мир. Море амбиций и абсолютное бесстрашие. Сейчас же она видела жалкую хрюшу, что повели на убой, и та, стоя в очереди, вдруг поняла, где она. Визжит, дергается, пытается сбежать, но понимает, что все равно пустят на колбасу, в скором безрадостном будущем. Его выгнали с работы, а у нее незапланированная беременность. А дальше по кругам, что описывал Данте. Только эти круги почему-то проходит именно она. А муж, так, смотритель, надзиратель.—?Не понимаешь, значит?! —?Его тяжелая толстая рука легка ей на плечо, резко дернув на себя. Воротник платья лопнул и разорвался, оголяя тонкую шею и лифчик. Мужчина на миг замер, жадно смотря на открывшийся вид. А потом вдруг расхохотался. Женщина знала, что дочка проснулась, и сейчас, наверняка спряталась под кровать. —?С таким бельем, что на тебе надето, ни у кого не встанет. —?И вновь хохот, под конец он подавился слюной и зашелся кашлем. Женщина, быстро вернув разорванную ткань на место, поджала губы. Если бы ей сказали, что через двадцать лет она будет носить застиранное до полного выцветания белье и перешивать одежду у подруг, она смеялась бы так же.—?Прекрати. Удар в лицо, и мокрые от помывки посуды руки, заскользив по столешнице, потянули тело за собой, на пол. Женщина сдавленно зашипела, прикладывая холодную руку к обожженной от удара щеке.—?Дура.Голова женщины упала на грудь, она смотрела в пол, а когда услышала, как звякнула застежка ремня, лишь вновь поджала губы. Она ужасная трусиха. Действительно, просто дура.—?За работу. Не заставляй меня ждать, иначе вломлю и по-второй. Подняв потухшие глаза на лицо когда-то любимого человека, женщина не пыталась найти ответы. Уже нет.—?Чего уставилась? Соси давай. —?Схватив за растрепанные волосы и жестко выдирая их, мужчина приблизил ее лицо к объекту ?работы?.—?За что… —?Тихо, чуть ли не про себя спросила когда-то красивая, а сейчас сломленная и потухшая женщина. И лишь от движения руки по полу, она услышала шорох в кармане. Там лежит смятый лист?— рисунок дочери, она так и не сможет до конца ее полюбить. Но этот рисунок был нарисован с любовью. И почему-то все остальное вдруг кажется не таким страшным. Анни?— девочка восьми лет, в ту ночь не стала прятаться под кровать. Она сидела под одеялом, закрыв ручками уши и ждала. Может, чуда, а может, момента, когда стихнет громкий голос отца, что без всякого труда проникал в ее голову, даже с заложенными ушами. От страха ей захотелось отлить. Причем хотелось сильно. Спустя, казалось, вечность бас отца стих, и девочка отняла руки от ушей. Она прислушалась. Родители, наверное, пошли в спальню. А значит, путь свободен. Но только девочка решилась слезть с кровати, как ее что-то остановило. Ощущение, что она не одна. Перед глазами сверкнули золотые вспышки, она увидела длинные острые зубы. Пытаясь отпихнуть густую темноту от себя, девочка почувствовала что-то холодное внизу, прямо в животе что-то шевелилось. А опустив залитые слезами глаза вниз, девочка закричала. Кричала во все горло, пока папаша вытаскивал из ее брюха нож. Она, похоже, в какой-то момент вырубилась. Не очень приятное пробуждение.—?К-кто ты… —?Правильный вопрос встал комом в горле, отчего Аннет пришлось сплюнуть сгусток подступившей крови. Ее отец в тюрьме.—?Так не интересно, слишком умная, девочка? —?Мужчина похудел на ее глазах, а из одежды начали вырастать серые шелковые цветы, что после сложились на высоком стройном теле костюм. Клоунский костюм.—?Я дура,?— честно ответила девушка,?— но показать дорогу в задницу смогу. —?Колкость ей далась легко, как оковы сняли, и дали задышать.—?Ты все еще боишься меня,?— облизнув нож, клоун бросил его за спину, тот четко попал в раковину.—?А ты тот еще позер, ублюдок. —?Бегло оценив ситуацию с раной, Аннет не дала себе утешительных результатов. Она все еще на волоске, а после только в задницу, детка.—?Чего не скажешь о тебе, сама скромность. Улыбнувшись острым оскалом, клоун присел перед ней. Рука в перчатке коснулась раны, девушка протестующе дернулась, закусив губы. Но стон боли все же вырвался из нее, когда пальцы начали раздвигать мышцы, проникая внутрь.—?Люблю громких, это тебе на заметку. —?Пару жирных капель упали Пеннивайзу на ботинки. —?Пора веселиться, Аннет.