1 (1/1)

— Это оказалось ещё проще, чем мы думали, Эдвард… — Освальд внимательно всматривался в парящий в воде световой шар, почти упираясь в него острым носом. Сиреневатые рефлексы отражались на коже, ещё сильнее подчёркивая ровную бледность. По пальцам и кистям мягко сходил на нет чернильный градиент — почти до локтей. Самый насыщенный оттенок — на кончиках пальцев. От его рук в движении всегда шла легкая чернильная поволока, похожая на дым или растворяющуюся в воде акварель. — Она влюбилась в человека! Ты можешь в это поверить? Большая извивистая мурена уставилась на него взглядом, который можно было бы интерпретировать как укоризненный.— О, прекрати, я знаю, что мы тоже часто выходим на поверхность и проводим время с людьми. Но я уверяю тебя — то, что я с ними делаю, любовью не назовешь, — он хрипло хихикнул, развеивая световой шар одним из восьми чёрных лоснящихся щупалец. Ему показалось, что Эдвард тяжело вздохнул и закатил глаза. — И потом, — он подплыл к большому зеркалу в позеленевшей от воды раме, — я ничего не имею против людей, — Освальд провел руками по убранным наверх чёрным волосам, — Я не человекофоб, как братец Кармайн. Подумаешь, король подводного царства! Он понятия не имеет о дипломатии, живя в своем идеальном мирке. Сын Посейдона! Я тоже сын Посейдона, но, в отличие от Кармайна, мне достался не огромный долбанный трезубец, а это, — глядя на своё отражение, он провел пальцами по аккуратному завитку чёрной ракушки, висящей на шее. — Но знаешь, Эдвард, — ласково сказал он, поглаживая щупальцами питомца, — главное — это умение пользоваться предоставленными ресурсами. И раз уж мы в них ограничены, наши методы работы будут соответствующими. Приходится быть хитрее и жить с достойной подобного поведения репутацией, — он бросил взгляд исподлобья на небольшое углубление дна пещеры, облепленное маленькими светящимися рыбками. Не сразу можно было услышать постоянный и ровный вибрирующий звук и разглядеть едва различимое под слабым светом движение. Стайки коричневатых полиповых червей роились в полумраке пещеры. Чем больше всматриваешься в едва подсвеченную темноту, тем больше осознаёшь их количество: десятки, сотни только тех, кого можно разглядеть на самом верху. Протяни руку — и получишь полную горсть. Низкий непрекращающийся стон, что они издавали, наверняка был оглушающим, стоило только переступить порог их вынужденного жилища.— Души его подданных навсегда мои, Эдвард, и я не остановлюсь, пока не завладею всем царством, чью бы душу мне не потребовалось для этого отнять, — он с игривой улыбкой отвернулся от своей ?сокровищницы?, вальяжно укладываясь на бархатную банкетку, наверняка утащенную с затонувшего корабля. — Покажи русалку, — он изогнул щупальца, опираясь на них, как на импровизированный подлокотник, и подпёр голову ладонью.Мурена извилась и вновь спроецировала световой шар, показывающий изображение девушки, неуклюже бродящей по пляжу.— Изабелла, — проворковал Освальд, — милое дитя Кармайна. Любимая дочь правителя! — он весело посмотрел на Эдварда и мягко рассмеялся. — Мы в любом случае в выигрыше. Как бы не выпали кости. Но не все варианты одинаково хороши, Эдвард, — щёлкнув пальцами, он поймал материализовавшийся пергаментный свёрток с кровавой подписью в самом низу. — Я дал ей неделю, превратив её хвост в человеческие ноги. За это время ей необходимо получить от объекта воздыханий поцелуй истинной любви, и тогда я верну её голос. Они с принцем будут жить долго и счастливо в земном дворце. Что, конечно же, расстроит её отца. Любимая дочь с чужеземцем. Такой исход подкосит Кармайна, но мне этого недостаточно, — взгляд, которым он всматривался в изображение блуждающей девушки, стал темнее, а вокруг величественного тела фиолетово-чёрными переливами начали клубиться чернила. — Я хочу уничтожить его, свергнуть, не позволяя и мысли допустить о том, чтобы мне противостоять, — чернильные клубья продолжали медленно обволакивать пространство красивыми фигурными пятнами. — Она должна потерпеть поражение в своей глупой любовной интрижке, получить свой хвост назад и отдать мне душу, — он погладил пальцами подпись Изабеллы на свёртке, но сосредоточенный взгляд Освальда отвлекла смена изображения в шаре. — Подожди, приблизь его, — он отбросил сверток в кораллово-песчаное пространство своего обиталища. Металлические держатели ударились об одну из гор земных богатств, которыми была засыпана его сталактитовая пещера. — Ооо, у принцессы неплохой вкус, как считаешь? В качестве ответа мурена изобразила жест, похожий на чихание.— Да-да, я знаю, что тебе больше по вкусу собаки, но ты посмотри, — Освальд заворожено склонил голову набок. — Он высокий, красивый, крепкий… Морской дьявол! Русалка заслоняет собой обзор! — он разочарованно откинулся на спинку банкетки, смотря на то, как Изабелла пытается жестами изъясниться перед своим возлюбленным.— Погляди! А он не глупый! Использует земной язык жестов! Умно, умно, ваше высочество, — Освальд прикусил костяшку указательного пальца, с неподдельным интересом наблюдая за спектаклем. — О нет, Эдвард, она точно того не стоит, ты только взгляни! Она сделала вид, что потеряла сознание! Нет, на это невозможно смотреть. На какой поцелуй настоящей любви может рассчитывать такая нелепица. Да он сам выгонит её к концу недели! — Освальд закинул руку на спинку банкетки, расслабленно свесив запястье. — Дьявол… Ты это видишь? Он взял её на руки и понёс в замок. Этот юноша определённо силён. А у нашей русалки амбиций больше, чем она способна вынести. Всё ясно, кого ещё мог взрастить Кармайн в уютном богатеньком гнёздышке, как не эгоистичную глуповатую рыбку с невероятным чувством собственной важности. Я разочарован, мне скучно наблюдать за этим целую неделю, — он махнул рукой, развеяв энергетическую сферу, и устало уронил голову на подлокотник. — Что скажешь, может, развлечёмся? Эдвард умостился в изгибе руки Освальда, словно теплокровный питомец.— Мы можем выйти на поверхность, — он мягко гладил мурену по голове. — Немного повлиять на ход событий. Грустная русалка — это хорошо. Но её душа в наших руках — ещё лучше. Я должен заставить принца полюбить меня, сделать его своим. Всё-таки от этого зависит моя дальнейшая судьба правителя подводного мира… Ну и что уж тут таить, я мог бы очаровательно провести время с его высочеством. В королевском замке столько неисследованных уголков, — он издал смешок и поднял бровь, глядя в никуда. — Вероятно, как и в самом принце.Мурена лениво посмотрела на хозяина, мягко виляя хвостом.— Я знал, что ты всегда поддержишь меня, Эдвард, — Освальд показал радостно-хищный оскал. — Ну что, время для небольшого колдовства…???Освальд расправил складки на приталенном сюртуке. Костюм сидел идеально, акценты в виде цветных аксессуаров были распределены весьма умело. И самое главное — ни следа щупалец, лишь чуть прихрамывающая нога и английский бульдог, весело бегущий вдоль береговой линии. Освальд рассчитал лишь в котором часу следует появиться на усеянном галькой пляже для того, чтобы ненавязчиво столкнуться с наследником короля. В остальном он оставлял простор для импровизации. Земные обычаи удивительным образом развлекали его. Не в каждом проявлении, конечно же. Большинство людей, русалов и русалок, в совокупности с другими видами разумных существ, казались Освальду беспроглядными тупицами. Но некоторые являлись, на его взгляд, донельзя очаровательными, независимо от места обитания. Именно поэтому за свою жизнь, насчитывающую столетия, он провел на суше в общей сложности с десяток лет.Не то чтобы океаническая жизнь казалась Освальду скучной. Она ему нравилась, он был могущественным магом, мог щелчком пальцев порабощать души, топить корабли и развлекаться с затонувшими богатствами в своем очень нескромном жилище. Но привычки и быт земных обитателей он находил занимательными. И, конечно же, самих людей. Ему нравилась их форма, запах. Они были приятным способом сделать жизнь разнообразнее. Его собственное земное обличье местные находили привлекательным. Светлые голубовато-зелёные глаза, тёмные волосы и искусная манера одеваться, которую он приобрёл, наблюдая за жизнью людей. Этот образ позволял ему выглядеть как человек вне времени, что облегчало задачу и снимало потребность задумываться о том, какой год сейчас на поверхности. Единственной смущающей деталью земного тела являлась хромота. Освальд травмировал одно из своих щупалец в неудачном сражении несколько десятков лет назад, и это отразилось на земном облике. Но зачастую также служило поводом завязать разговор, поэтому жаловаться не приходилось.Принца не пришлось долго ждать. Ещё более симпатичный, чем на изображении. Миленький. Высокий, с густыми волосами и любопытными тёмными глазами, которые легко было заприметить даже издалека. Он расхаживал вдоль береговой линии, что-то пристально высматривая среди гальки, иногда нагибаясь, поднимая находку. Освальд уже потянулся к ракушке на шее. Это был обыкновенный ритуал: касание, несколько незамысловатых слов заклинания и готово — объект без ума от Освальда, Освальд же, в свою очередь, делает с объектом что угодно. Но за секунду до прикосновения он передумал. Слишком уж интересным показался ему юноша, когда Освальд собирал о нём информацию. Стало любопытно попробовать пообщаться без поволоки заклинания.— Эдвард, — Освальд зашипел на собаку, обращая на себя внимание, — пора.До этого смирный и спокойный, пёс внезапно начал вести себя подобно щенку, звонко облаивая набегающие волны, игриво прижимая морду к передним лапам и активно виляя куцым хвостом. Он подбежал к принцу, постукивая когтями, и остановился на безопасном расстоянии, свесив язык набекрень.— Дружок, ты как здесь оказался? — принц присел на корточки, откладывая в сторону сумку со своими находками. Он протянул собаке руку, позволяя мягкой мордочке коснуться пальцев и обдать их тёплым дыханием. Не прошло и двух секунд, как пёс уже облизнул протянутую ему ладонь и потянулся за ласковым поглаживанием ушка.— Эдвард, не приставай, — Освальд подошёл на расстояние двух метров.— Ой, простите! — ласковая улыбка юноши сменилась озабоченным выражением, и он быстро отнял руку от собаки.— Что вы, не извиняйтесь. Мой пёс имеет склонность найти себе предмет обожания, сбежав от хозяина.— А, так вы о нём! — облегченно рассмеялся принц. — Я уж подумал…Освальд бросил на него озадаченный взгляд.Юноша встрепенулся:— Ох, простите мою неловкость, — он протянул ладонь. — Я — Эдвард, — он резко отнял руку и вытер о штаны, видимо, вспомнив, что до этого её лизал пёс, и протянул уже ?чистой?. — Зовите меня Эд.— Какая неловкость! Я чувствую потребность в том, чтобы извиниться, Эд, — Освальд обхватил тёплую сухую ладонь юноши, одаривая его очаровательной, чуть ехидной улыбкой. — Я — Освальд.Эд отмахнулся, смешно поведя носом:— Приятно познакомиться, Освальд, и не стоит извинений. Ваш пёс такой милый. Я не встречал подобных раньше… — он задумчиво всматривался куда-то вглубь скалистой местности. — Этот пляж в последнее время стал удивительно многолюдным…— Это английский бульдог! — Освальд вырвал юношу из размышлений, опираясь на ближайший каменный валун.— Никогда не слышал о таких раньше. Это интересная селекция.— Вы кое-что знаете о генетике, не правда ли? — Освальд опёрся локтём на камень, положив голову на ладонь.Юноша издал смущённый смешок, прикусив щеку изнутри. — Я люблю изучать различные явления. Мне нравится наука! — умные глаза смотрели прямо на новоприобретённого слушателя. — Я работаю над несколькими проектами и собираю образцы для изучения, — он легко пнул сумку носком ботинка. — Никто не разделяет эту мысль, но я думаю, что под водой живут разумные существа, — он едва заметно наклонился и перешёл на полушёпот, в чём абсолютно не было потребности — кроме них на пляже не было ни души.Освальд невольно рассмеялся, но тут же спохватился, понимая, как это может выглядеть.Эдвард смутился, опустив голову. Его открытый увлечённый взгляд погас, и теперь юноша с преувеличенным интересом рассматривал камушки под ногами.— Извините, Освальд. Иногда, когда речь заходит о том, что мне нравится, я становлюсь чересчур увлечённым, — сказал он и провел рукой по волосам. — Я не хотел набрасываться на вас с этим и знаю, как смешно могу звучать. Забудьте, я…— Эд, это я должен извиниться. Это не была насмешка, правда, — он ободряюще сжал плечо юноши. Господи, Освальд ведь даже не прибегал к заклинанию, откуда в принце столько щенячьего восторга.Эд недоверчиво посмотрел на него исподлобья, закусив губу изнутри.— Я скажу вам больше — моя реакция не что иное, как радость! Я твой сторонник, Эд, и разделяю эту теорию! — ярко улыбнулся Освальд.Принц раскрыл рот от удивления.— Правда?! Я впервые встречаю сторонника, — в приступе энтузиазма он схватил руку Освальда, до сих пор сжимающую его плечо — Это так… Ух ты! Освальд смотрел на разгорающуюся красноту в середине лица Эда, умные радостные глаза и искреннюю улыбку. Он ловил себя на мысли, что сейчас выразит свою веру в какую угодно теорию, лишь бы увидеть вновь эту очаровательную реакцию. К счастью, с мыслью смышлёного принца он и в самом деле был согласен.— Мы должны поговорить об этом, Освальд! Пожалуйста, скажи, что у тебя есть время, — Эдвард только сейчас заметил, что продолжал сжимать чужую ладонь, и быстро отпустил её. — Ой, прости.— Я свободен весь день, мой друг, — Освальд поднял брови и хлопнул руками по бёдрам.— А как пёс?Освальд уставился на Эдварда пса, принюхивающегося к сумке принца. Он настолько привык к земной форме своего питомца, что часто забывал, что это не его истинное обличье. Небольшое, неповоротливое, но очень симпатичное тельце прекрасно подходило его характеру и повадкам.— Он будет в порядке, — сказал Освальд, переводя взгляд на Эда.— И, кстати, мы можем физически контактировать, если тебя это не смущает. Я обожаю людей, переполненных энтузиазмом и любовью к своему делу. Хватай мою руку, если почувствуешь потребность, Эд, — он мягко рассмеялся в конце, оставляя простор для интерпретации.— Значит, Освальд, ты являешься не только первым знакомым, разделяющим мою теорию, но и не считаешь меня странным, — счастливо засмеялся Эд. — Мало кому удавалось продержаться так долго. Но, скорее всего, это только первое впечатление.— Сомневаюсь, мой друг.