Кровь на песке: Белггасайн (1/1)

Аристомахе казалось, что она слишком много выпила. Возможно, так и было. Она знала, что пьянела легко и быстро?— с непривычки, конечно, потому что вообще старалась не злоупотреблять алкоголем. Пьяный волшебник?— мёртвый волшебник. Это простое правило им втолковывали с первого дня работы в Ведомстве, и Аристомаха крепко запомнила его и никогда не забывала. Но сегодня ей не удалось удержать себя в руках?— и, если честно, она не особенно старалась. Чересчур много неприятных мыслей скопилось в черепной коробке, надо было как-то от них избавиться, а вот как именно, не играло роли. Она устала. Она хотела забыться. Если она даст слабину, только сейчас, только сегодня вечером, ничего ведь не случится, верно? Аристомахе хотелось верить, что нет.Патрик привёл её в бильярдную, чтобы она развеялась и повеселела. Идея объективно была не самая лучшая, но Аристомаха чувствовала горячую благодарность к этому уютному мягкому человеку в потрёпанном мундире, который опекал и поддерживал её последние несколько недель. Патрик всё ещё большую часть дня проводил, навещая пациентов или ухаживая за Фелицией в замке, и подчас возвращался домой лишь глубокой ночью, но он всегда находил время, чтобы сказать Аристомахе несколько тёплых слов, улыбнуться или тайком оставить на столе пару яблок. Патрик всегда был рядом с теми, кому требовалась помощь, несмотря на то, что сам нуждался в поддержке не меньше прочих. Она видела, как он исхудал от нервов, недосыпа и недоедания, как залегли под добрыми голубыми глазами тени, какими ломкими, соломенными стали пушистые светлые волосы. Патрик страдал, и причиной его страданий была болезнь Фелиции.Генеральской дочке, как сказал Патрик и как гласили слухи, стало лучше, но выпускать её из дома отец не торопился. Тиберий Красс славился своей суровостью. Аристомаха подозревала, что Фелиция ещё не скоро выберется из замка, а то и вовсе зачахнет без солнечного света, но спорить с генералом она пока не желала. Пока. Аристомаха подозревала, что рано или поздно ей придётся пойти наперекор генералу Крассу и офицерскому составу Канта, но этот час ещё не наступил, и она терпела, стиснув зубы. Ей надо было набраться сил.Но сегодня её терпение иссякло.Они выбрали стол в дальнем тёмном углу; Патрик заказал им драконий виски и, расстегнув верхние пуговицы мундира, откинулся на спинку скрипучего стула. Аристомаха хмуро огляделась. В бильярдной было душно и жарко; раздавались весёлые мужские и женские голоса и раскатистый смех, пахло деревом, потом и сухой пылью. Все офицеры и пара-тройка солдат находились здесь. Она сощурилась, увидев, как Малкольм с товарищами шутки ради метали ножи в намалёванную на стене цель. В горле закипело раздражение: немыслимо, капрал одним своим видом умудрялся выводить её из себя!Им принесли выпивку; Аристомаха заглянула в свой бокал, принюхалась, поморщилась и опасливо отпила. Рот и глотку обожгло щекочущим огнём; она закашлялась в кулак, украдкой вытерев слезящиеся глаза. Только бы не показаться смешной и неуклюжей. Патрик с доброй улыбкой похлопал её по спине, и Аристомаха неловко улыбнулась ему в ответ?— ей казалось, что за последнее время она почти забыла, как это делается.Они посидели вместе часок-другой, выпивая и неторопливо болтая о всяких мелочах. Патрик охотно рассказывал о своей военной карьере, длившейся, к несчастью или счастью, совсем недолго, о коротком пребывании на фронте войны с кентаврами на Материке, о забавных случаях из практики, а Аристомаха, щуря блестящие зелёным глаза и облизывая влажные от виски губы, говорила о мальгафарской школе, о жизни в шумном Аллордене и о вечных скитаниях по Землям. Говорила?— и вспоминала. И видела заново.Первые месяцы в Ведомстве, краткий курс подготовки, а потом их отправляли на полгода практиковаться с более опытными наставниками. Аристомаха не любила вспоминать о тех временах: слишком живо и до пульсирующей боли ярко отпечатались на подкорке сознания долгие часы изматывающих тренировок. Их учили всему?— как выжить и как убивать. Полевые агенты должны были уметь всё. Езда верхом, стрельба из пистолета, непрестанные физические упражнения, многочисленные виды единоборств, фехтование, владение палочкой?— то, чего недодали на Мальгафаре и что определяло боевых магов как класс. Они были совершенны в том, что делали. Они обязаны быть совершенны. Аристомаха знала, на что шла, когда вместе с Честером упорно добивалась места в Ведомстве.Знала. Ей сказали честно и в упор: ?Программа обучения не рассчитана на девочек?.Но разве она девочка? Ей уже семнадцать, и она справится, вытянет что угодно. И Аристомаха тянула?— на равных, её не жалели, ей не давали никаких поблажек. Говоришь, что не хуже юношей? Докажи! Это вечное ?докажи? преследовало её каждый день на протяжении последних восьми лет?— с того момента, как она поступила в Дом боевой магии на Мальгафаре. Аристомаха помнила, как лежала на каменистой твёрдой земле и не могла встать: кости болели так, словно вот-вот рассыплются, на теле живого места не осталось, колени и ладони были ободраны. Но сдаваться нельзя. Нет.?Поднимайся!?И она поднималась, вытирая кровь с разбитой губы, подбирала палочку и пробовала?— ещё раз. И ещё. И ещё.До бесконечности.Патрик внимательно слушал её и смотрел, как она напивается. Не перебивал. Аристомаха водила пальцем по краю запотевшего бокала, нехорошо усмехалась, прикусывая щеку, и в её глазах пылал дикий горький огонь, будораживший кровь в жилах. Ей очень хотелось во что-нибудь вляпаться сегодня. Дурацкое желание, какое-то слишком… честеровское. Аристомаха облизнула губы, раздумывая. Да. Да, рано или поздно ей придётся обратиться к нему за помощью, потому что больше не к кому. Она попросит его сделать её женщиной. О, видит магия, она совсем этого не хотела, но ей не оставили выбора! Раз иначе проклятье не снять… Она меньше всего желает рисковать их дружбой, но, в конце концов, это же такие мелочи, прошли и забыли. Оставалось лишь выбрать подходящий момент.Патрик расплатился и помог подняться Аристомахе, которую пошатывало от выпитого и от накативших неприятных воспоминаний. Она вцепилась ему в предплечье и нахмурилась, ощущая, как колотится в висках алкоголь. В глазах начинало двоиться. Увы, уйти незаметными им не удалось: в спину ударил насмешливый голос Малкольма:—?Доктор Шелли? Госпожа волшебница? Что, даже не попрощаетесь?Аристомаха высвободила руку, несмотря на то, что Патрик благоразумно пытался её удержать, резко обернулась, тряхнув тёмными волосами, и посмотрела на Малкольма в упор.—?А, капрал Торнтон! —?крикнула она с кривой улыбкой, больше смахивающей на оскал, и заправила за ухо выбившуюся прядь. В бильярдной мигом стало тихо. —?Развлекаетесь?—?Вроде того. —?Он подбоченился. —?А вы желаете присоединиться?Аристомаха проигнорировала быстрый предостерегающий шёпот Патрика и, откинув с плеча синюю накидку, шагнула к офицерам.—?Хочу.Она видела его глаза в тот момент, когда мальчишке-вору отрубали два пальца?— и там не было ни капли сочувствия. Он гордился своей правотой. Он радовался, что унизил её. И сегодня она его унизит?— в конце концов, она может позволить себе эту маленькую слабость. Аристомаха вынула из кобуры пистолет, небрежно повертела его в руках, ощупывая пальцами маленькое узкое дуло. В висках тяжело колотился алкоголь.—?Вы умеете управляться не только с палочкой? —?спросил Малкольм, покосившись на пистолет.—?А вы желаете проверить? Давайте. —?Она шмыгнула носом и произнесла громко, чтобы все слышали:—?Тридцать шагов. Я стою к мишени спиной, поворачиваюсь по команде. Что скажете, капрал?Наступила такая хрустальная чистая тишина, что стало слышно, как воет на улице ветер. Аристомаха глядела с болезненным весельем и вызовом, слегка сощурив левый глаз; у ног ручным псом ласкалась магия. Она знала, что сегодня может всё. Близился Белггасайн, колдовская ночь, а значит, удача была на её стороне. Малкольм поджал губы и нехотя кивнул.—?Хорошо.Аристомаха подошла к противоположной стене почти вплотную, расправила плечи и выпрямилась. Сердце равномерно стучало в левой половине груди; лицо и шея пылали. Она не волновалась: она знала своё дело и ни минуты не сомневалась в своём мастерстве. Даже пьяной в стельку она попадёт точно в цель?— Ведомство хорошо её вышколило. Аристомаха напряглась, прикусила нижнюю губу, слушая движение за спиной. Подрагивающие влажные пальцы сжимали гладкий пистолет. Воздух сгустился, сдавливая лёгкие, и земля под ногами покачивалась, как палуба корабля, но Аристомаха не теряла над собой контроль. Нет. Она справится. Раздалось звонкое: ?Давай!?, выкрикнутое кем-то из солдат, и Аристомаха обернулась?— взметнулась синяя накидка, сапоги врезались в деревянный пол. Раз. Два. Пульс отдавался грохотом канонад. Два выстрела?— коротких и хлёстких, прямо в цель: палец нажал на спусковой крючок быстрее, чем глаз успел отмерить и прикинуть расстояние. Привычка. С ней ничего не поделаешь. Аристомаха отвела волосы со лба и вернула пистолет в кобуру, не позволив насмешливой улыбке расплескаться по губам. Торжествовать над проигравшими?— низость.—?Доброй ночи, господа.И она увела Патрика из молчащего бара за собой в ночь.***Белггасайн?— чародейная ночь, колдовской Поворот?— подкрался незаметно. Если людской, обыкновенный Поворот, завершение календарного цикла, всегда праздновался зимой, в самую длинную ночь года, то Поворот, который отмечали волшебники, выпадал на одно из двойных полнолуний, и его точную дату обычно определяли за неделю или две. Само слово Белггасайн с одного из древних языков, на котором колдуны прошлого составляли первые заклятья, означало ?время силы?. В самом деле, чародейный Поворот по праву считался самой благоприятной ночью для волшбы, снятия и наложения заклятий и составления пророчеств. Дети, рождённые в Белггасайн, обыкновенно становились сильнейшими волшебниками своей эпохи, как Мергольф Великолепный. Долгие тысячелетия, ещё до деления на магов и колдунов и до образования первых школ магии, колдовской Поворот был Ночью Неприкосновенности для волшебников: они могли войти в любой дом и взять любую скотину или девушку, увести любого юношу, присвоить часть урожая. Сейчас, когда магия встала на службу государству, единственным развлечением в Белггасайн, помимо ночных гуляний для молодёжи и гаданий, оставался бал, который проводили одновременно в разных Землях. Чтобы попасть на него, нужно было получить особое приглашение от Международного магического конклава.Ни Аристомаха, ни Честер не получили приглашения в этом году. Они были на белггасайнском балу лишь раз, год назад, и это оказалось самым безумным и незабываемым из всего, что они видели. В чародейную ночь за стенами замков волшебники творили весёлые и не вполне безобидные глупости, о которых начисто забывали наутро, разъезжаясь по своим Землям. Белггасайн лучше любого вина разжигал в крови задор и желание пополам с магией.Поворот они планировали отметить вместе с Элвой и внуками, но та крайне невежливо отговорилась семейными традициями и бросила Аристомаху и Честера праздновать вдвоём. Аристомаха подозревала в этом коварный умысел, но промолчала: она и сама понимала, что лучшего времени, чем Белггасайн, для того, чтобы стать женщиной, не сыскать. Её магический потенциал возрастёт до предела. О том, как она сообщит о своих намерениях Честеру, думать не хотелось. Вдруг он оскорбится? Вдруг разочаруется в ней? Что же ей тогда делать? Если Честер решит, что она ему вовсе не нужна и найдутся десятки, а то и сотни получше, и… Аристомаха усилием воли заставила себя перестать об этом думать.Хватит. Сейчас же. Соберись.Она покинула форт, когда начало вечереть, и теперь ехала в сумерках по остывающим тяжёлым пескам, лениво шуршащим под копытами идущей рысью Гвоздики. Загорались белыми огоньками первые звёзды. Темнота неслышно кралась по пятам, опуская прохладные ладони на лоб, укрывая плечи шалью. Где-то в вышине тяжело пролетел дракон?— Аристомаха даже не подняла головы, уже успела привыкнуть к гулкому хлопанью его громадных перепончатых крыльев и раскатам гортанного рычания. Он не трогал Кант?— и Аристомаха не трогала его.У палатки Честера она спешилась, привязала кобылу и вошла внутрь, откинув полог. Сквозь ткань пробивался масляный желтоватый свет керосиновых светильников.—?Уитфорд, я здесь!—?Милая! —?Он мягко сжал ей локоть и увлёк на стул; Аристомаха уселась, аккуратно расправив складки синей накидки, и всмотрелась в лицо Честера, на котором плясали длинные огненные тени. Его глаза отливали янтарным; кудрявые пепельные волосы были взлохмачены, на губах сияла жизнерадостная улыбка. Аристомаха бросила взгляд на расстёгнутые верхние пуговицы жилета и помятой белой рубашки, на обхватывающий воротник струящийся алый шарф и нахмурилась. Она что-то однозначно ощущала, странно-знакомое чувство волнения. Белггасайн хотел того же, чего и она. Магия, всколыхнувшаяся в крови, дурманила голову пряным желанием. Это случится. Всё будет так, как суждено.—?Я выследил одну стаю,?— с хвастливой гордостью произнёс Честер. —?Небольшая. Кружит по пустыне, я две недели ходил по их следам и знаю, где они остановятся в следующий раз.—?Похвально,?— обронила Аристомаха. Её пальцы барабанили по столу. —?Ты точно уверен, что это не опасно?Честер плюхнулся на стул напротив и мотнул головой.—?Не уверен. Но надо попытаться. —?Он отодвинул стакан от края стола. —?Ты слышала, что Орда снова объявилась?—?Что?—?Значит, нет,?— вздохнул он. —?Самая крупная стая оборотней на этой границе Рубиновых Земель. Её предводитель?— Чамныш. Они то движутся вдоль побережья, то уходят вглубь пустыни, разоряют города, нападают на караваны…Аристомаха помрачнела.—?Дрянь.—?Согласен. Надеюсь, они до нас не дойдут. —?Честер взъерошил волосы. —?Ужинать будешь?—?Нет. Я не голодна. —?Аристомаха достала из внутренних карманов накидки тетрадь с конспектами и потрясла ею. —?Вот, хотела спросить относительно некоторых обрядов… мне нужен твой совет.Они работали часов до десяти; затем Честер всё же уговорил Аристомаху перекусить и, накинув пальто, вышел на улицу проверить, опускается ли колдовской туман. Аристомаха тоже выглянула из-за его плеча: пустыня тонула в густой молочно-серой пелене, в которой изредка вспыхивали разноцветные искорки. Пахло луговой свежестью. Сейчас люди во всех Землях наверняка плотно закрывали окна и двери, надёжнее хоронясь от бушующей в воздухе магии. Честер задёрнул полог, зябко перевёл плечами и со словами ?Я знаю, как нам отметить Белггасайн? заботливо достал из цилиндра старый подержанный граммофон. Аристомаха неверяще ахнула.—?Ты серьёзно притащил его с собой?—?Именно,?— кивнул Честер и поставил пластинку. Задвигалась по вечному кругу тонкая игла, и по палатке поплыли дребезжаще-тонкие звуки плясовой скрипичной мелодии; Честер подмигнул Аристомахе, подхватил её под локти и потащил к себе, увлекая в нелепый бессвязный танец. Она шутливо сопротивлялась, но не слишком активно. Ей хотелось повеселиться. Очень хотелось. Они держались за руки и кружились на месте, не попадая в такт, причём Аристомаха с завидной регулярностью наступала Честеру на ноги, но обоим было хорошо и тепло, словно они всё ещё учились на Мальгафаре и сейчас придёт директриса, чтобы с непроницаемым лукавым видом спросить, с чего вдруг господа студенты рехнулись и вздумали шуметь после отбоя. Наконец Аристомаха, задыхаясь от смеха, повалилась на ворох одеял в углу; Честер присел рядом.—?Жарковато тут стало,?— обронила Аристомаха, переводя дух, и отцепила синюю накидку, мягко осевшую за её спиной. В тот же миг что-то неуловимо изменилось. Аристомаха почувствовала, как магия царапнулась под кожей и беспокойно завозилась в мозгу, и подняла взгляд, увидев, как блеснули в отсветах светильников глаза Честера. Между ними распылалось обжигающее, как огонь костра, напряжение. Белггасайн заявил о своих правах. Аристомаха осторожно облизнулась, слыша, как свистящие голоса магии раздвинули створки её сознания.?Он будет твоим?.Аристомаха склонила голову набок. Судьба помогает ей сегодня, судьба на её стороне. Значит, так предначертано. И они не могут сопротивляться воле мироздания. Аристомаха даже не была уверена, хочет ли она сопротивляться.?Заставь его возжелать тебя. Он не сможет устоять?.Это не вполне честно по отношению к Честеру, но… Аристомаха опустила взгляд. Но чувство, владеющее ими сейчас, зародилось в них двоих гораздо, гораздо раньше этой ночи. И Честер тоже его ощущал. Им обоим необходима эта близость, и… почему бы не сейчас? Она готова. И он… тоже. Она знала, что готов. Аристомаха уловила колебание нитей магии, и в тот же миг на неё нахлынули видения, стремительные, как бурная горная река, затягивающие, как водоворот, прекрасные и упоительно-постыдные?— то, чего она не должна была видеть, о чём не должна была даже думать. Шквал обнажённой кожи, водопад прикосновений, однообразная многоликость страсти… Она заметила, как вздрогнул и выпрямился стоящий к ней спиной Честер, возящийся у комода. Значит, он видел это тоже.?Он пытается сопротивляться, но у него не получится. От предназначения не уйти?.Аристомаха стиснула в кулаке ткань одеяла. О, это должно было быть совсем не так… Честер заметил отражение её лица в зеркале, их взгляды встретились, и она ощутила, как жар разливается под кожей и на висках выступает пот. Она нервно втянула воздух, в котором разлилась тяжесть неразрешённого желания.—?К тебе приходили… видения на это Белггасайн? —?слабо выдавила она. Честер обернулся с натянутой улыбкой; Аристомаха заметила, как он прячет взгляд и старается не смотреть на неё. Напрасная уловка. —?О,?— с нарочитой небрежностью начал он,?— ну, кхм, быть может, раз или два… а к тебе?—?Ко мне?— да,?— произнесла Аристомаха и, поднявшись, пересекла палатку и оказалась рядом с ним, приподняв голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Зрачки Честера расширились, и он невольно отступил к комоду. —?Я видела тебя.В складках его лба мелькнули страх, неверие и понимание. Он двинул горлом, всё ещё пытаясь улыбаться.—?Я видела,?— медленно продолжала Аристомаха, изучая его напряжённый взгляд,?— как ты… надо мной… берёшь меня…Её пальцы скользнули к первой пуговице рубашки и осторожно высвободили её из петли; Аристомаха облизнула пересохшие губы. Честер судорожно глотнул воздух, не отводя от неё горящих зелёных глаз.—?И потом ещё раз… и… ещё раз… и… я вижу… —?Она задохнулась, до боли стиснув белую хлопковую ткань,?— как ты…—?Пожалуйста, перестань,?— тихо сказал он и перехватил её руку, тяжело выдохнув и опустив голову. В его сиплом голосе засквозило бессильное недоумение. —?Зачем ты это делаешь?Аристомаха обхватила его лицо ладонями. В пекло судьбу и предназначение, она не хочет и не может его обманывать! Он её друг и не заслужил того, чтобы она так бессовестно его использовала!—?Мне нужна твоя помощь, Уитфорд,?— быстро проговорила она. —?Очень. Я прошу, я… помоги мне. Мне некого больше попросить. Сделай меня женщиной.Он отшатнулся от неё, и в его зрачках Аристомаха увидела неприкрытый ужас.—?Что?!—?Мне очень нужно, пожалуйста! —?зачастила она. —?Иначе я не сумею снять проклятье!—?Нет, я не стану этого делать!—?Я прошу тебя, Уитфорд!—?Нет! —?отрезал он с обиженной злостью. Аристомаха в отчаянии вцепилась пальцами в волосы.—?Но почему?—?Да потому что ты на самом деле не хочешь этого! —?выкрикнул Честер, побледнев. Она сделала шаг к нему и остановилась, слушая глухое биение сердца за рёбрами.—?А ты хочешь?Он не ответил, сжал кулаки и потупил взгляд. Аристомаха осторожно коснулась его щёк пальцами.—?Уитфорд…—?Мне нужно проветриться,?— резко бросил он, отстраняясь, и надвинул на лоб цилиндр. —?Не жди меня. Ложись спать.И он вышел из палатки, оставив Аристомаху в одиночестве.Конечно, она ждала?— около получаса или чуть меньше. Когда Честер вернулся, она не произнесла ни слова: просто смотрела, сидя на одеялах, как он снимает пальто и цилиндр и приводит себя в порядок у зеркала. Она чувствовала себя виноватой перед ним, словно… словно она предала его.—?Ещё не спишь? —?спросил он, не оборачиваясь. Аристомаха покачала головой и встала.—?Нет. Ждала тебя.Она осторожно подошла к нему сзади, чувствуя, как он напрягся, и опустила ладонь ему на лопатку, уткнувшись лбом в плечо.—?Уитфорд, прости меня.—?Тебе не за что…—?Нет, прости меня. Я не хотела тебя обидеть. Я только… мне нужно это. Мне правда очень нужно. Помоги мне, я умоляю тебя. Честер… я тебя умоляю, слышишь?Он тихо вздохнул и обернулся к ней, положив руку ей на талию.—?Я не могу.—?Но я,?— нахмурилась Аристомаха,?— я не понимаю…—?Мы друзья, милая. Ты… ты очень дорога мне. Ты мой лучший друг, и я не могу допустить, чтобы наша дружба окончилась вот… так. —?Он опустил голову, подбирая слова. —?Я не хочу, чтобы с тобой было так же, как… как с прочими моими…Она поняла его опасения и, аккуратно стиснув ладонями его плечи, приподнялась на носочки и столкнулась с ним лбами.—?Мы всё ещё можем быть друзьями после этого,?— прошептала Аристомаха. —?Я обещаю.И лёд треснул. Последняя стена разрушилась. Он поспешно, словно боясь опоздать, словно боясь, что она передумает, поймал её ладони, сжал их в горсти и припал к ним обрывочными нескладными поцелуями; Аристомаха почувствовала, как сухие обветренные губы скользят по её коже и прихватывают костяшки, и внезапно в жилах разгорелся бушующий огонь, ноги ослабели, а в глубине живота непривычно и восхитительно-сладко заныло. Она стояла не шевелясь, чувствуя, как кружится голова от новых небывалых ощущений. Честер отпустил её ладони и внезапно с глухим слабым стоном опустился перед ней на колени, стиснув руками её бёдра и уткнувшись между них лбом. Аристомаха приоткрыла рот, часто дыша, и запрокинула голову. Она мелко дрожала.—?Милая, ты… —?хрипло произнёс он,?— ты всё ещё можешь… остановиться…—?Но я не хочу останавливаться,?— ответила она со всей твёрдостью, на которую была способна. Она пойдёт до конца, и не из-за предназначения, проклятья или судьбы, а потому, что хочет этого. Всем своим существом.Честер поднялся частыми горячими поцелуями по её животу к груди; Аристомаха, едва держась на ватных ногах, нащупала вслепую его голову, запустив руки в кудрявые волосы и слегка дёрнув их. Она вся горела изнутри. Внезапно силы изменили ей, и она упала в объятия Честера, подхватившего её со страстной готовностью, и обвила руками его шею, увидев сквозь полуопущенные ресницы, как темнеют его зелёные глаза. Он притянул её к себе, обняв за талию. Аристомаха поняла, что сейчас должно случиться, и закрыла газа за миг до того, как почувствовала прикосновение чужих губ к своим губам. Она не умела целоваться: один-единственный поцелуй у неё случился с Честером, и то им было не больше восемнадцати, но она быстро училась и очень скоро поняла, что и как надо делать.Она коротко и моляще выдохнула, когда Честер отстранился; он мазнул по её припухшим губам беглым лёгким поцелуем и занялся пуговицами её рубашки, ловко расстёгивая их. Белый хлопок стёк на пол, и Аристомаха зябко поёжилась, когда разгорячённой кожи коснулось прохладное ночное дыхание. Честер мягко поцеловал её в плечо, в шею, в ключицу и затем быстро и легко расшнуровал корсет. Он отпал от тела, и Аристомаха попыталась придержать его с целомудренной стыдливостью. Она смутилась непонятно отчего, зарделась, вся сжалась, ушла в себя; Честер опустил руку ей на запястье.—?Нет, пожалуйста!.. —?Он облизнул губы, шумно дыша. —?Позволь мне увидеть тебя.Аристомаха сглотнула и, через силу кивнув, отпустила корсет. К щекам прилила краска, когда она увидела, как пристально Честер рассматривает её, медленно скользя взглядом сверху вниз и снизу вверх. Она знала недостатки своего тела и стыдилась их, и теперь ей не хотелось, чтобы Честер разочаровался в ней.—?Я тебе… не нравлюсь? —?выдавила она, прикусив губу и мучительно краснея.—?Нет,?— выдохнул он и поднял взгляд, в котором светились обожание и восхищение. Аристомаха увидела, как его глаза меняют цвет, становясь почти чёрными. —?О нет. Ты прекрасна.Он осторожно опрокинул её на пол, и Аристомаха ощутила спиной жёсткий ворсистый ковёр. Честер снова поцеловал её в шею, прочертил губами линию ключиц и плеча и неторопливо спустился ниже, обжигая смуглую кожу дыханием; Аристомаха заёрзала, напряжённо глотая воздух, и принялась на ощупь расстёгивать его жилет и рубашку. Ненужная ткань грудой сползла на пол. Честер замер, позволяя ей рассмотреть себя, потрогать, попробовать, что и как им обоим нравится; Аристомаха несмело тронула его грудь с редкими мягкими волосами, потом коснулась живота, ощутив неровную линию тех самых шрамов. Она подняла глаза и встретилась с его пытливым взглядом.—?Больше не болит?—?Нет, дорогая. —?Он придвинулся ближе, упираясь руками по обе стороны от её головы. —?Я тебе нравлюсь?—?Ну, я… я полагаю, да.Честер поиграл бровями.—?Значит, ты всё-таки находишь меня симпатичным?Она засмеялась, борясь со смущением.—?Ой, да ну тебя!Он улыбнулся и отвёл тёмную кудрявую прядь с её вспотевшего лба.—?Милая, просто… ты уверена, что хочешь продолжить? Нет, не подумай,?— торопливо поправился он,?— ты само очарование, и, поверь, я бы очень долго боролся с искушением, если бы не… ну, ты понимаешь, но… если тебе что-то не понравится, скажи, и мы остановимся. В любой момент. И забудем об этом, ладно?Аристомаха кивнула.—?Ладно.Честер улыбнулся опять и коснулся губами её губ?— ненастойчиво и бережно. Аристомаха ответила, приподнялась, обхватила его лицо ладонями; она задыхалась от острой и беспощадной потребности в нём, от немыслимого желания принять его в себя целиком и полностью, отдаться ему, стать с ним одним целым. Его руки огладили её живот и сжали бёдра. Честер поцеловал её правую грудь, с тихим урчанием прихватил кожу зубами; Аристомаха жалобно застонала, когда он тронул языком её тёмный чувствительный сосок и накрыл его губами. Она никогда не испытывала подобного. Она едва ли представляла, что такое может быть. Честер расстегнул её ремень, и Аристомаха ощутила его руку между своих ног; она инстинктивно попыталась свести бёдра, но Честер ласково поцеловал её в висок, и она расслабилась, позволяя ему избавить их обоих от одежды. Ей всё ещё было немного неловко, но она справлялась с собой. Хотя… очень любопытно, а как…Честер проследил направление её взгляда и увидел, как она покраснела и отвела глаза.—?Ты можешь не смотреть, если не хочешь,?— быстро сказал он. —?Смотри мне в глаза. Вот так.Она сглотнула и пролепетала.—?Поцелуй меня.—?Где?—?Везде,?— тихо произнесла Аристомаха и закрыла веки. Она ощутила, как Честер лизнул её левый сосок, стиснул его зубами и взял в рот, как он пламенно выцеловывал её живот, как с молитвенной страстью прижимался губами к её рукам; внезапно его волосы защекотали внутреннюю сторону её бёдер, и Аристомаха почувствовала плавные прикосновения его губ и языка к той сокровенной части тела, которой её приучали стыдиться и которую следовало прятать ото всех. Она дёрнулась, завозилась, оцарапывая спину о ковёр; хотелось сбежать подальше и в то же время… о, если бы это никогда не кончалось!.. Её тело помимо её воли откликалось на ласку, в ушах стучала кровь, и сладкая дрожь пробегала по жилам. Честер снова возник словно из ниоткуда, опьяняюще поцеловал её в грудь и в плечо.—?Ты ведь… раньше никогда?.. —?спросил он, задыхаясь. Аристомаха мотнула головой. —?Ну да, дурацкий вопрос, прости…Она сглотнула.—?Но я… слышала, что это… может быть больно…—?Доверься мне,?— просто сказал он. Аристомаха кивнула и закрыла глаза. Она ощутила на себе тяжесть его тела и крепко зажмурилась, стараясь ровно дышать. Чувство непривычной наполненности прокатилось по телу мурашками: это было и ново, и странно, и самую малость неприятно, но Аристомаха переживала вещи и похуже и как полевой агент была приучена к терпению и выдержке. Честер поцеловал её, слегка сжимая влажными пальцами её левый сосок.—?О магия, какая же ты… изумительная,?— услышала она шёпот на ухо. Собственное колдовство обволокло её пульсирующим коконом; Аристомаха ощутила, как танцует вокруг них Белггасайн и как растёт и крепнет вокруг неё энергия. Она становилась женщиной, и её сила увеличивалась. Аристомаха всё ещё ловила отголоски волшебства, когда Честер благодарно поцеловал её в ложбинку между грудей и поднялся, принявшись одеваться; она полежала немного на жёстком ковре и наконец села, обняв себя за колени. Стало холодно. Честер, воспитанно отвернувшись, протянул ей рубашку, и Аристомаха набросила её на голое тело.—?Как ты чувствуешь себя? —?спросил он, застёгивая жилет. Аристомаха повела плечами.—?Неплохо… наверно, неплохо.—?Отлично. Я… —?он на миг замялся, прикусив губу. —?Я хотел поблагодарить тебя за доверие. За то, что ты… выбрала меня.Она приоткрыла рот, глядя ему в глаза и не зная, что ответить. А кого она могла бы ещё выбрать? Разве были варианты? Честер был для неё всем… и навсегда всем останется.—?Пожалуйста,?— сказала она. —?Мне стоит одеться, я ещё поработаю над обрядами.Она натянула брюки и сапоги и отыскала корсет?— лёгким движением плеч скинула рубашку, встав к Честеру спиной, и приготовилась затягивать шнуровку.—?Можно мне… помочь? —?послышалось сзади. Аристомаха оглянулась и слегка порозовела.—?Да, конечно,?— нарочито невозмутимо ответила она; в мозгу зашевелились противные мыслишки. Он знает, как обращаться с корсетом. О, магия! Ну разумеется, у него было столько женщин, что… Она тряхнула головой. Хватит. Это глупо. Честер подошёл, взял из её рук корсет, но зашнуровывать его не торопился: он мягко провёл пальцами по её позвоночнику, очертил лопатки и внезапно поцеловал ей шею. Аристомаха выдохнула, но ничего не сказала. Честер запечатлел ещё один поцелуй на её плече и проследил губами линию позвонков, затем поднялся и осторожно прикусил ей мочку уха.—?Как всё… я имею в виду, я…—?Всё было прекрасно,?— сказал он и коснулся губами её виска. —?У меня ни с кем и никогда так не было.И он взялся за шнуровку.