Глава 1.4 (1/1)

— Милая пижама, – альфа ухмыляется, продолжая откровенно палиться на Изуку. Начиналось всё зелёными, непослушными кудрями, а заканчивалось – нежными пятками омеги, что был сейчас в носках. Широкие бедра, узкие плечи, Мидория был ниже Кацуки и это всё определённо нравилось последнему. От сказанных слов, зеленоглазка обронил книгу, которую только что взял в руки. Щёки покраснели от стыда, и омега рефлекторно пытался прикрыться руками, робким шёпотом произнося:— Не смотрите!— Чего вы смущаетесь, Мидория-кун? Эта пижама действительно вам к лицу, – всё не унимался Бакуго. — Я… пойду переоденусь, – омега, опустив голову, быстрым шагом шёл в свою спальню, оставляя гостя стоять в гостиной. В этот момент, мимо альфы прошёл Хироки, что поднял упавшую книгу. Название ему было не знакомо, как и содержимое издания в целом. Мальчик провел пальцем по толстому переплёту, пытаясь что-то вспомнить. — Новая! – тихо ликовал близнец, стоило ему понять, что эту книгу Изуку им ещё не читал. Кацуки присел на корточки перед Хироки, со всей имеющиеся, в его арсенале, нежностью спросил:— Что новая? — М! – мальчик повернув печатное издание, показал название книги альфе. Не смотря, на оставшийся страх перед Бакуго - младший Мидория всё же был слишком возбуждён предметом в его руках, чтобы дрожать от страха. Он прижал книгу к своей груди и блаженно, словно путник в пустыне, что нашёл воду, повторил:— Новая. — Тебе нравятся книги? – подняв свою бровь, поинтересовался альфа. Ответом стал уверенный кивок, после чего мальчик снова принялся разглядывать незнакомые слова. — Хочешь… почитаю? — Мама читает нам, – ответ Хироки был сухим и отстранённым, будто он вспомнил, что с незнакомцами не нужно церемониться. — Вы не поймёте.Кацуки улыбается, пока тормошит белые волосы парня и тепло отвечает:— Хироки-чан, не волнуйся. Я знаю этот язык. — Только мама знает его.— Да? – всё ещё улыбаясь, говорит альфа. — А тогда кто и как написал эту книгу, если только мама знает этот язык?— Не знаю, – быстро сдался близнец, опуская свою голову. Он был слегка расстроен, от чего снова надул свои, словно небольшие пельмешки, губы и принялся ?дырявить? пол своим носком. Хотя, дырявил он точно не твердую поверхность, а удобный предмет одежды, ему было не до понимания нюансов его дела.Кацуки же, не зная, что делать - растерянно смотрел на близнеца, чьё настроение явно не удовлетворит омегу, когда тот вернётся. Поэтому решив хоть что-то сделать, альфа принялся подбадривать малыша:— Ну ты чего? Не расстраивайся! Когда ты вырастешь – обязательно выучишь этот язык, круто ведь? Будешь, как твоя мама. А пока, хочешь я тебе почитаю, а? Соглашайся, Хиро-чан. — Угу.— Вот и хорошо, – воодушевленно пролепетал мужчина, забирая из рук мальчика книгу. С блеском в глазах, близнец неотрывно смотрел на предмет. А после, будто что-то вспомнив, он потянув за край футболки Кацуки сказал:— На диван. — Хочешь сесть на диван? – кивок. — Хорошо. Тогда начнём. — Хиро, ты где..? – ответ на свой вопрос Изуку нашёл в гостиной. Переодевшись, он хотел уложить сына спать, чтобы температура окончательно спала, пока выпитые лекарства начнут действовать. Выйдя из своей спальни, он для начала пошёл в соседнюю, но никого там не обнаружил. Поэтому, Мидория решил, что младшему захотелось пить, и тот пошёл на кухню, но не доходя туда, омега нашёл свою небольшую пропажу.Хироки сидел на диване и внимательно слушал, что читал ему Бакуго, который находился по левую сторону от него:— When Gelsomino was born - and this happened at night - all the villagers jumped up from bed, deciding that they were hearing a factory buzz calling them to work. In fact, Gelsomino cried, trying his voice, as all the babies who had just been born do. Fortunately, soon he learned to sleep from evening to morning, as all decent people do, except journalists and night watchmen. Now he began his crying at exactly seven in the morning - just at the time when people need to wake up to go to work. Factory beeps were not needed and soon rusted from inaction.*— У вас неплохо получается, – произнёс омега, смотря на спокойного сына. Изуку уверен, в душе Хиро всё бушует. Словно огромные волны, что накрывают спокойную водную гладь – близнеца так же накрывают иностранные слова, значения которых, он ещё не знает. — Мама! Он знает его, – пребывая в сильном возбуждении, альбинос встав ногами на диван, повернулся к родителю и широко улыбнулся.— Хиро, кто он? У того, кого ты называешь ?он? есть имя. Так неприлично говорить, понял? Поэтому, называй его по имени, пожалуйста. — Бакуго-сан читал мне книжку! — Я видел, – Изуку взял малыша на руки и понёс его в спальню. Но подсказывает ему чутьё - уснуть младший не сможет. Уж слишком он активный, даже недуг его не остановил. — Уснул? – интересуется Кацуки, стоило омеге вернуться. — Нет, – лёгкая улыбка виднеется на его лице. — Я не смог его уговорить поспать, поэтому он сейчас рисует в своей комнате. — Творческий у вас сын, – омега согласился со словами Бакуго, и после, повисло неловкое молчание. Длилось оно недолго – Мидории позвонили и он поспешил ответить на звонок:— Здравствуйте, Иида-сан. Да… простите, – Изуку от волнения стал ходить туда-сюда, приложив руку к груди. — Я прошу прощения. Мой сын заболел и я остался дома. Да, – уже более оживлённо ответил Мидория. Альфа посмотрел на парня, что светился от радости, хотя пару секунд назад был печальнее некуда. — Всё сделаю. Не волнуйтесь. Спасибо вам, Иида-сан! — Начальство? – невзначай спросил Бакуго. Из-за странного поведения омеги, он непонятно от чего начал нервничать и выпустил свои феромоны. Это было не специально, Кацуки даже сам не понял как так получилось. По началу, он даже не ощущал их, пока Изуку не стал ещё страннее:— Ба…куго-сан… поумерьте…— Что? Оу! – успокоившись, омега открыл все окна, благо на улице гулял ветер и квартира быстро наполнилась свежим воздухом. — Простите. — Мидория находился далеко от альфы, всё ещё боясь такого резкого запаха и от этого Кацуки стало ещё больше не по себе. Изуку начал махать руками, спешно произнося:— Вам не за что извиняться. Это ваша сущность. — Да, но я доставил вам некоторые неудобства уже не единожды за это утро, – речь Бакуго отличалось от той, что он постоянно говорит. Ему кажется, что с таким человеком, как Мидория он не имеет права открывать рот, ведь в тот час из него польется грязная брань. Но стоит ему начать говорить – ругательства тут же отсеиваются, а речь становится приятна на слух. Неужели так на него действует аура омеги?— Не волнуйтесь. Я всё понимаю, – альфа было открыл рот, чтобы сказать что-то, но в дверь позвонили и Мидория поспешил открыть её. — Наверное, Тодороки-кун вернулся. — Здравствуй ещё раз, – улыбка коснулась губ омеги и тот спешно вдохнул морозный запах Шото. — Я за Кацуки. — Я тебе не мелкий какой-нибудь. Могу и сам дойти, – раздражённо говорит светловолосый, подходя к двери. Пока Бакуго обувался, Мидория понимал, что они вместе с Шото уйдут и он не увидит гетерохрома до вечера, пока тот не приведёт Минори домой. От этой мысли стало грустно и Изуку хотел задержать альфу хотя бы на минутку:— Тодороки-кун… пока вы не ушли… может осмотрите Хироки? — Конечно, – согласился Шото, переступая порог квартиры. Осмотр не занял много времени и альфы вскоре ушли, оставляя свои слабые природные запахи. Теперь же, омега мог здраво мыслить и принялся за работу. Он включил свой компьютер и открыл файл с переведенным текстом. Для начала, Изуку решил перечитать ранее написанные страницы, чтобы проверить их на наличие ошибок. И вот, вернувшись к началу, он начал собственную проверку:— К счастью, скоро он научился спать с вечера до утра, как это делают все порядочные люди, кроме журналистов и ночных сторожей… – парень замолчал и перечитал эту строчку ещё раз, а потом ещё и ещё. В голове звучал голос Кацуки, что произносил данное предложение на английском. Голос альфы хоть и грубый, но читал он с нежностью будто… Будто читал сказку своему собственному ребенку. — Так! – омега ударил себя по щекам, дабы прийти в себя и это возымело надлежащий эффект. — О чём я думаю? Работа, вот, что сейчас важно. Иида-сан надеется на тебя, Изуку. Возьми себя в руки и начни работать!Изуку встал со стула попрыгал на месте, пытаясь избавиться от лишних мыслей и снова сел. В том предложении он не нашёл ошибок и принялся читать следующее:— Теперь он начинал свой плач ровно в семь утра – как раз в то время, когда людям нужно просыпаться, чтобы идти на работу, – на этом предложении Бакуго тогда слегка ухмыльнулся и тут началось всё сначала. Рой мыслей заполнил голову Мидории, что тот от бессилия с громким звуком опустил её на стол, а после резко поднял. Поверхность была твердой, на что он и рассчитывал, когда бился головой об стол. Ведь чем твёрже, тем быстрее он придёт в себя и начнёт работу. Но Изуку никак не смог предположить, что ударившись так сильно, он раздерет кожу на собственном лбу. Поэтому перевод пришлось отложить ещё на некоторое время, пока он не обработает рану и не наклеит пластырь на рану. — Мама, – позвал Хироки из своей комнаты, и омега тут же пошёл к нему; опять отложив работу на некоторое время, а потом отложив её так ещё раз и ещё. Он откладывал перевод книги раз за разом, пока не наступил вечер и пока ему не позвонил Шото:— Да, Тодороки-кун. Что-то случилось? — Мне стыдно это говорить… но я потерялся пока шёл в садик за Минори-чаном. Не могли бы вы мне помочь?*Когда Джельсомино родился – а произошло это глубокой ночью, - все односельчане вскочили с постелей, решив, что слышат фабричный гудок, зовущий их на работу. На самом же деле это плакал Джельсомино, пробуя свой голос, как это делают все только что появившиеся на свет малыши. К счастью, скоро он научился спать с вечера до утра, как это делают все порядочные люди, кроме журналистов и ночных сторожей. Теперь он начинал свой плач ровно в семь утра – как раз в то время, когда людям нужно просыпаться, чтобы идти на работу. Фабричные гудки оказались не нужны и скоро заржавели от бездействия. (Дж. Родари - ?Джельсомино в стране лжецов?)