Сессизлик (PG-13, hurt/comfort, fix-it, немного ангста) (1/1)

В покоях Ибрагима очень тихо, так тихо, что Сулейман слышит и неровное, больное дыхание Ибрагима, и шум за дверью, и шаги. Сулейман сидит, прижавшись бедром к горячим ногам Ибрагима, и смотрит на него, и рука Ибрагима лежит у него на коленях. Лежит безмолвно, так, как лежал бы Ибрагим, не успей Ясеф-эфенди и не сумей он спасти Ибрагима. Но об этом Сулейману слишком больно, слишком тревожно думать, поэтому он поглаживает пальцы Ибрагима, ощупывает каждый, ласкает фаланги.Он слишком увлёкся принцессой, закрыл глаза на болезнь Ибрагима, а ведь мог бы не доводить до такого состояния, мог бы заметить, потому что всегда старался быть внимательным к Ибрагиму. Сулейман морщится от скребущего чувства вины и опускает глаза, глядит на то, как его собственные пальцы обводят контур ногтей Ибрагима. А если бы Ибрагим упал не в зале? Если бы Ибрагим потерял сознание в коридорах? Или на лошади? Или в саду? Сидел бы Сулейман сейчас и гладил бы его аккуратные пальцы?Ибрагим не заботится о собственном здоровье: едва ему становится лучше или симптомы уходят, он сразу поднимается с постели, но Сулейман, почему Сулейман смотрел?— и не видел? Сулейман второй уже раз мог потерять Ибрагима, и если первый раз был по вине неверных, то теперь кто же виноват, кроме него?Как он испугался тогда, когда Ибрагим упал, и как боялся, что они не успеют доехать до дворца Ибрагима, что Ибрагим умрёт прямо в дороге, и виноват в этом будет только Сулейман. Сулейман вдыхает рассерженно, гневается сам на себя?— и пальцы Ибрагима сжимают его пальцы. Сжимают слабо, скорее намёком, чем по-настоящему ?— и из-за этого у Сулеймана ноет в груди. Ибрагим сжимает его пальцы ещё раз, но уже настойчивее, и Сулейман поднимает голову.Ибрагим смотрит на него сквозь полуопущенные ресницы устало, но ласково и успокаивающе, словно знает, о чём сейчас Сулейман думает, и Сулейман переплетает пальцы, прося прощения, пододвигается ближе к лицу Ибрагима и украдкой целует его висок. Ибрагим прижимается к щеке Сулеймана своей щекой, но Сулейман отстраняется: вдруг войдут и увидят, долго так находиться нельзя. И всё равно целует Ибрагима ещё и в щёку?— и тогда возвращается на своё прежнее место. Но лукавит сам с собой и оказывается чуть ближе. И руку Ибрагима тоже возвращает себе на колени.В этот раз Ибрагиму нужно дольше пробыть в постели, полечиться, но Сулейман понимает: не пройдёт и двух дней, как Ибрагим вновь приедет в Топкапы. Сулейман разглядывает его расслабленное, бледное лицо, скользит взглядом по шее и плечам. Была бы его воля, положил бы Ибрагима у себя в покоях и не выпустил бы, пока Ибрагим полностью не излечился, и ночами целовал бы его в макушку и разглаживал брови, которые Ибрагим всегда хмурит во сне. И под подушкой находил бы его руку. Сулейман очень легко усмехается.Ибрагим даже у него в покоях иногда кладёт руку подобным образом: привычка, выработанная годами. Сулейман, когда просыпается и видит лежащего так Ибрагима, вспоминает, что Ибрагим стал спать с кинжалом, когда второй или третий год жил во дворце в Манисе. У Ибрагима комната тогда ещё не была так близко к покоям Сулеймана, но Сулейман всё равно сбегал к нему ночью или просил остаться. С Ибрагимом было спокойно, и Сулейман, мучаясь от бессонницы и тревоги, вслушивался в его дыхание, в то, как Ибрагим поворачивается, как что-то шепчет во сне?— и тревога отступала, давала возможность не сразу, но уснуть.В одну из таких ночей Сулеймана и хотели убить. Прокрались в покои и попытались задушить, но Сулейман не успел задохнуться, только испугаться и захрипеть, а Ибрагим уже оттаскивал от него убийцу. Видимо, убийца не ожидал, что в покоях Сулеймана будет кто-то ещё?— или был достаточно самонадеян, чтобы думать, будто Ибрагим не проснётся. С тех пор Ибрагим и стал спать с кинжалом, а потом перевёз эту привычку в Стамбул.И кинжал перевёз тоже?— его подарил Сулейман и выбирал очень придирчиво, и выбрал красивейший, с витиеватыми узорами на ножнах. Сулейман всё ещё замечает его у Ибрагима: Ибрагим его бережёт. Сулейман усмехается и в благодарность гладит Ибрагима по запястью: ему лестно, что Ибрагим сохранил именно тот кинжал.А потом, вдоволь наигравшись с пальцами Ибрагима, Сулейман не думает и не вспоминает. Просто сидит, вслушиваясь в тишину и в тепло руки на своих коленях.И благодарит Аллаха за то, что не забрал у него Ибрагима.