19. Game over (1/1)

Солнце ещё не поднялось над горизонтом, когда сработал будильник. Но Андрей уже не спал?— проснулся за минуту до сигнала и лежал, рассматривая тёмный потолок. Надо бы побелить. Тут же некстати подумалось, что не стоит стараться: зря он затеял правку зубов, зря. Расслабился. Если сети расставлены, то выйти на них легче лёгкого. Подумал и мысленно дал себе подзатыльник?— нытик и трус. Месяц прошёл, можно уже выдыхать. А может, нельзя. Но тогда впору сойти с ума?— каждую секунду ждать охотников; проще расслабиться и жить. Всё, что было в его силах, он сделал, как мог замёл следы. И зубного техника выбрал равнодушного ко всему и ленивого. Переделывать-то всё равно надо. И зубы, и когти. Смысл забиваться в тмутаракань, если любая случайность выдаст их с головой? Сложно не запомнить парня с клыками и втягивающимися когтями вместо ногтевых пластин. Зубы?— не беда, в конце концов, встречаются и люди с выдающимися, боком поставленными клычками. Не такими явными, как у Джи, конечно, но всё же. С когтями сложнее?— это частных стоматологов море разливанное, а хирургов, специализирующихся на пластике кисти ещё поискать. Тут сначала надо будет достать новые документы, потом сделать пластику ногтей и сразу же ?делать ноги?. Когти?— не зубы, на них выйдут мгновенно. Андрей тянул, хотя и понимал, что после подпиливания зубок счёт у них, скорее всего, пошёл на недели, если не на дни. Он устал, он безумно устал в этой бесконечной гонке, и им завладело фатальное оцепенение. Срываться с места не хотелось. Слишком уж походила Панарея на рай на земле. Тот рай, который нужен уставшему, загнанному человеку. Четыре месяца пряток в Мексике, зигзагом по всей Европе под видом туристов, путая следы, не забывая называться другими именами, если была возможность?— не предъявляя документы, не забывая делать круги и возвращаясь, покупая билеты в противоположные стороны, переодеваясь и меняя внешность… Потом они блохами попрыгали по островкам Средиземноморья, приглядывая укромный уголок, и наконец остановились. Андрей купил заброшенный домик в рыбацкой деревне. Он прекрасно понимал, что два американца в небольшой сицилийской* деревушке?— как бельмо на глазу, и дал понять очевидное: они прячутся от властей. Уж где-где, а тут беглецов понимали прекрасно, мало ли какие недоразумения могли случиться у хорошего парня Эндрю с властями США? Домик на отшибе селения вдали от туристических троп привёл Джи в восторг, и они стали обживаться. Местные насторожённо приглядывались, но дни летели за днями, чужаки вели себя прилично и тихо, старший мужчина хорошо говорил по-итальянски, был дружелюбен и незаносчив. Скупо пояснил, что его спутник нем и болен: при виде чужих у него может случиться приступ, поэтому он и решил увезти его подальше от людей. Рыбаки отнеслись с пониманием и домик на отшибе обходили, лишь издалека замечая стройную юношескую фигуру. Старший же на контакт шёл легко, иногда заходил в бар пропустить стаканчик-другой вина. А через месяц подошёл к Карло с вопросом о работе. Хоть какой, за самые скромные деньги. Мол, накопления ещё есть, но понемногу заканчиваются, надо как-то зарабатывать на хлеб. Умел новичок немного, но был согласен учиться. А тренированное тело быстро схватывало тонкости рыбацкого дела.Андрей ещё раз потянулся и вздохнул: надо вставать. Рядом завозился Джи, ткнулся носом в ухо, сонно фыркнул и длинно лизнул щёку. Гибко потянулся, скользнул на Андрея, оседлал, прижал к кровати. Улыбнулся, светя идеальным прикусом.Своими ровными человеческими зубами химера, кажется, втайне гордился: Андрей не раз заставал его у зеркала, внимательно разглядывающим свою улыбку.—?Джи, мне идти надо. Карло ругаться будет.Джи насмешливо выгнул брови и нежно куснул Андрея за губу.—?Ну и что, что на пятнадцать минут раньше? А может, мне мало пятнадцати минут? —?Андрей продолжал ломаться, хотя самому было смешно и понятно, что уже проиграл.Возбуждение всё туже скручивалось между ног, а Джи, тщательно исследовав рот и шею, уже вылизывал тут же сжавшиеся соски.—?М-м-мх, прекрати! Я ещё не согласился!Джи оторвался от мучимого соска и снова нежно усмехнулся. Он склонился ниже, глядя глаза в глаза. Андрей рвано вздохнул, окунаясь в жаркое марево чужого желания, щедро льющееся из расширенных чёрных зрачков. В жёлтых глазах была похоть, жадность, любование и нежность. Андрея облизывало пламя, и он чувствовал, как горит и плавится под этим пламенем. Андрей прекратил ломаться, перевернулся, призывно прогнулся в пояснице и усмехнулся, услышав за спиной жадный рык. Последней связной мыслью была ехидная мыслишка о том, что искать приключения на жопу?— особый дар. И Андрей им одарён на зависть щедр-о-о… Ох.Мимика у химеры, конечно, была потрясающая?— в актёры бы его взяли не торгуясь,?— все мысли и эмоции Джи без труда изображал лицом так чётко, что Андрей не всегда и вспоминал, что тот нем. Язык глухонемых они так и не одолели?— не хватало преподавателя, а информации для самообучения было недостаточно, но взаимопонимание он облегчал. Они умудрялись даже ссориться, не произнеся ни звука и не тронув планшет. Самая грандиозная ссора ждала Андрея однажды после позднего возвращения из кабачка. Был какой-то местный праздник, и принятый наконец-то местными Андрей засиделся за стаканом домашнего вина?— неудобно было уходить и обижать хозяев, да и соскучился Андрей по общению с другими. Мурлыча себе под нос налипшую на зубах песенку, Андрей слегка пошатываясь шагал по тропке к дому, наслаждаясь бархатным ночным небом, когда перед ним приземлилась неслышная тень. Андрей запоздало шарахнулся, в ужасе успел прокрутить в голове мысль о том, что их нашли, и протрезветь. Но потом разглядел сверкающие в темноте клыки, почувствовал на горле когтистую хватку и охренел. Его, спотыкающегося и матерящегося, как кутёнка буквально за шкирку дотащили до дома и там, используя все доступные средства коммуникации, донесли, как он был неправ, когда дурачился, смеялся, танцевал, а потом обнимался на прощание с Карло. Андрей сначала опешил. Потом охренел. А потом осатанел. Отношения они выясняли до первых лучей рассвета. Разбили планшет, порвали три блокнота, Андрей сорвал голос, Джи потянул мышцу на руке.Ещё три дня Джи злился. И только на четвёртый подошёл с извинениями. Да, подумал. Осознал. Андрей не его собственность. И даже не самка. И имеет право общаться иногда с другими людьми. Иногда!Ну и слава богу, выяснили. Этот этап взросления химера тоже прошёл.Джи удивительно очеловечился за эти несколько месяцев. Андрей, поначалу дико психующий в Мексике от любого контакта, вскоре понял, что если их кто и выдаст?— так это он. Вечное шумное празднование курортных городков, где всем на всех плевать, обтесало Джи лучше и быстрее любых специальных методик. Клыкастую улыбку он контролировал уже автоматически, а на руки напялил простенькие белые перчатки. Ну вот такой боящийся микробов чудик, и что?Его способность мимикрировать ужасала: вот на пляже он внимательно наблюдает за стайкой резвящейся молодёжи, а вот через час покупает себе и Андрею газировку, небрежно ткнув в неё пальцем и непринуждённо рассчитавшись картой. Вот, сморщив нос, рассматривает витрины, а потом требует у Андрея купить ?вон те кроссовки?, потому что они яркие и нравятся Джи. Андрей тихо хренел и вёлся. Мальчишка рядом был обычным мальчишкой: любопытным, красивым, невинно кокетливым. Ему хотелось гонять на гироскутере и зажигать на ночных дискотеках, красиво одеваться и узнавать новое. Только тяги к общению у него не было, общаться он хотел только с Андреем, все остальные люди были для химеры декорацией. В центре его мироздания был только один человек?— куратор. Обожаемый, ревнуемый, желанный.И однажды ночью Джи предъявил свои права на Андрея. До сих пор Андрей смущённо отбрыкивался и отговаривался. В голове всё ещё стоял стопор, хотя Джи теперешний отличался от найденной на мёртвой базе химеры как небо от земли. Это уже не был испуганный потерявшийся ребёнок, это был юный мужчина, понимающий, кто он и где он. И этот мужчина совершенно чётко желал Андрея в любовники. А Андрей… не мог внятно сказать, чего же хочет он. Но аргументов против у него не было. И потому во влажной и душной мексиканской ночи, когда химера решительно придвинулся, заглянул в глаза и властно накрыл губы своими, Андрей только вздрогнул от прострелившего возбуждения и жгучего желания подставиться. И не оттолкнул. На самотёк, правда, не пустил, делал всё сам: и растягивался, и насаживался, показывая ?как?.А Джи дрожал от едва сдерживаемой страсти и шалел от жаркого, пряного, сокровенного: столько дней его отталкивали, отговаривались, столько дней он об этом мечтал. Распахнутыми глазами смотрел на щедро раскинувшееся перед ним тело и нервно обмахивал клыки языком. Ничего более красивого и возбуждающего в своей короткой жизни он ещё не видел. Его Андрей был красив, так красив, что у химеры перехватывало дыхание. Он, замирая от восторга, рассматривал запрокинутую голову, чёткую линию челюсти и часто сглатывающий кадык на мощной шее, широкую грудную клетку, высоко вздымающуюся сейчас, смотрел на рельефный живот с тёмной полоской жёстких волос, сбегающих вниз и вливающихся в заросли на лобке и между ног, на налитой тяжёлый член. Джи, едва касаясь, оглаживал мощные раскачанные бёдра, сейчас гостеприимно раздвинутые для него, и едва не скулил от нетерпения, глядя, как блестящие от масла пальцы неспешно разминают анус. Жадно смотрел и с трудом вспоминал, что надо дышать. Склонился, трепетно-нежно коснулся губ Андрея, полной грудью втянул его запах. Острое обоняние химеры улавливало и лекарственный дух смазки, замаскированный синтетической отдушкой, и аромат кожи Андрея, и запах его предсемени. Как сладко пах Андрей!Андрей, закончив подготовку, уложил Джи на лопатки и… Ну и, собственно, первый этап закончился, не начавшись,?— потому что Джи, едва очутившись на спине, мгновенно кончил. Андрей тихо усмехнулся в сторону, стараясь не обидеть пацана незлой насмешкой, но волноваться было не о чем?— людских заморочек о неумении сдерживаться химера не знал, зато в повторную боеготовность пришёл от пары поцелуев.Когда Андрей медленно опустился сверху, Джи пропорол когтями простыню, в которую вцепился на излёте сознания, взвыл от восторга и попытался схватить Андрея за бёдра.—?А ну, цыц! Сегодня я сам. И это… Когти из матраса не вытаскивай. Мне так спокойнее.Андрей двигался, поглядывая на Джи через ресницы, тихо постанывал и вздыхал. И Джи думал, что ничего прекраснее этого зрелища нет на свете.Андрей бросил концы нетерпеливо подпрыгивающему на причале племяннику Карло и перепрыгнул на мостки сам, помогая подтягивать лодку. Получил плату из чёрных от загара просолённых рук Карло и, прихватив ведро с нетоварной рыбой, пошёл домой. Джи уху сварит или запечёт на углях. Основной улов они уже реализовали. Часть отдали на кухню ближнего отеля, часть?— перекупщикам, и его уже, наверное, выкладывали на лёд в Катании. Андрею нравилось быть рыбаком: день только начинается, а он уже свободен. Да и вообще… нравилось. Он неспешно шагал к их отдалённо стоящему дому и щурился на море. Хорошо… Спокойно. Так бы всю жизнь прожить.Карло проводил взглядом удаляющуюся фигуру и вздохнул. Вряд ли он увидит его ещё, очень уж серьёзные люди приехали по душу новоявленного рыбака. Жаль, остров уже привык к Эндрю и принял его. Дураком Карло не был и военную выправку и стати чужака, конечно, срисовал сразу. Да и спутник его… Странная была пара. Но с вопросами ни Карло, ни остальные особо не лезли. Какое им дело, от кого и по какой причине забились в сицилийскую глушь два чужака? Кому надо?— передали, а остальное их не касается. И когда три дня назад Карло позвонил дядя и спросил, на месте ли ещё пришлые, тот ответил утвердительно без колебаний. Сицилийцы никогда не славились любовью к общению с властями, но если уж дядюшка не счёл возможным отказать спрашивающим, то и не его?— Карло?— это дело. Только подумал, что без Эндрю будет тяжеловато: крепкий чужак стал хорошим помощником в море. Да и соседом он был неплохим. Жаль, но видно судьба такая.