Люди чести Глава 4 (2/2)

— Я взял небольшой контракт за дополнительную плату. Это немного укрепит мою репутацию.

И в то же время как-то поддерживать хорошие оценки. Дело не только в дипломе; его семья прибыла на Сицилию без документов, а Академия Мафии предоставляла законную личность любому выпускнику, у которого ее не было. Его семья упорно трудилась, чтобы наскрести на его обучение; он обязан им, заработать хорошую должность.

— Я знаю, как это бывает, — сказал Хаято. — Имеешь в виду какую-то конкретную семью?

Этот вопрос никогда не выходил у него из головы. Спрос на бойца или медика был большой, но на архитектора — не так уж много.

— Я надеюсь на одну из семей Альянса, Корвино, или, может быть, Каваллоне, если мне повезет.

— А не сама Вонгола? — с любопытством спросил Тсуна.

— По-моему, это слишком высоко для меня. Кроме того, у них появился новый Дон, о котором никто ничего не знает, — некоторые слухи были просто ошеломляющими — вроде того, что он запугал печально известного Капо де Вариа. — Это был бы большой риск.

— Хорошая мысль, — задумчиво произнес Тсуна. Один из старшекурсников, Юн Лао, остановился рядом с их столом.

— С тобой все в порядке, Савада?

— Это был долгий день, но я в порядке, спасибо.

***</p>

Карелли приглашал жену на ужин в местную общину «Пламя», где он не работал.

— Ты становишься настоящим игроком, — сказала Джулия.

— Такесуши лучше, но я тоже не хочу проводить там свободное время, — они оставили Розу в руках хранителя грозы Дечимо и теперь могли расслабиться и наслаждаться свиданием.

Энергичная официантка-индианка провела их внутрь, и Джулия помахала другой паре за соседним столиком.

— Моко-сан, рад тебя видеть! Это мой муж Энцо.

— А это мой жених, Энрико Сантори, — они обменялись рукопожатиями и согласились сдвинуть свои столики.

— Ты ведь новенький в Такесуши, верно? — спросил Сантори.

— Я занимаюсь чем-то вроде работы — изучаю японскую кухню, — объяснил Карелли.

— Ты не найдешь лучшего учителя, чем Ямамото-сан, — сказала Моко. Вокруг них толпилась смесь итальянцев и японцев — это Червелло? Четыре розововолосые женщины собрались вокруг взволнованного молодого человека. И ссутулившись прислонился к стойке бара…

— Это Молодой Лев? — спросил Карелли. Как персонал Железного Форта, он должен знать все небеса Вонголы в лицо. Но он никогда не видел, чтобы его избегала пламенная толпа вокруг него.

Сантори скорчил гримасу.

— Боюсь, что так. Вы оба латентны, верно? Радуйся, что не чувствуешь его. Может быть, мы все здесь запечатлены на Интен-сама, но, черт возьми.

— Может, позвать кого-нибудь? — спросила Джулия.

— Похоже, с ним управляются, — отряд мрачных ананасов двинулся по полу к Емитсу.

— И поэтому ты знаешь, что это территория Вонгола, — сказал Карелли. Ему не помешало бы выпить еще пива.

***</p>

У Академии мафии есть одно большое преимущество перед Школой Намимори: Такеши не попадет в большие неприятности за то, что заколет любого, кто угрожает его Небу. Хибари может даже подбодрить его. Но если он носит здесь клинок, то и все остальные тоже.

— Сегодня наша тема — природа убийства, — говорит профессор. — Говорят, что убивать в пылу битвы легче, чем хладнокровно, но у каждого свои проблемы, и вы должны быть готовы столкнуться с ними в своей карьере.

Некоторые уже это сделали. Такеши видит это по их взглядам, по тому, как они двигаются. Хаято смотрит на Тсуну, сосредоточенный на служении; глаза Такеши всегда устремлены наружу. Хотя ни у кого нет такого преимущества, как у него.

— Не знаю, смогу ли я хладнокровно убить, — говорит один. — В бою, где речь идет о моей или их жизни, это одно…

— Маа, мне все равно, — говорит Такеши.

— Вообще-то я бы предпочел хладнокровно убивать, - говорит Тсуна. — Мне кажется, это решение я должен тщательно обдумать… Я сказал что-то странное?

***</p>

Хаято лишь слегка удивился, когда в коридоре по пути на урок географии открылась бездонная пропасть. Это даже не конструкция, а просто образ; едва ли он соответствовал стандартам Тумана Намимори. Тсуна-сама прошел прямо сквозь нее. Хаято не потрудился разрушить иллюзию, на случай, если это чей-то классный проект. Наверное, так оно и было, потому что в коридоре рядом с их классом был еще один.

Этот Туман даже не пытался; было несколько ящиков, ставших невидимыми и сложенных вокруг, рядом с изображениями ящиков, которых на самом деле не было. Это была такая вещь, которую Хром мог бы наколдовать для детей, чтобы поиграть. Хаято фыркнул на студентов Академии, спотыкающихся в коридоре. Разве они не должны идти на занятия, а не валять дурака?

Тсуна-сама не обращал внимания на Туман и направился прямо в класс.

— Да ладно, профессор сегодня выступает на секретной базе, — хотя класс назывался географией, на самом деле был о боевой местности и удерживании территории.

— Ахаха, интересно, как бы он оценил нашу, — Такеши, как обычно, занял позицию, в то время как Хаято наблюдал за тылом Тсуна-самы. И он все еще слышал намеки повсюду.

— Это не будет большим секретом, если мы покажем ему… что? — спросил он; некоторые из студентов странно смотрели на них.

— Я не заметил ничего необычного, — сказал Такеши.

— А, коробки? — Тсуна-сама наклонил голову. — Я решил, что это просто скучающий Туман. С ними не было никаких проблем.

— Ты уверен, что ходишь в гражданскую школу?

***</p>

Лодка уже несколько дней плывет на запад, следуя вдоль берегов Африки; в какой-то момент она повернет на север. Морские ветры обжигают днем и замораживают после наступления темноты. На переполненной палубе трудно хорошо выспаться.

— Ты думаешь, мы приняли правильное решение, сестра?

— Во всяком случае, не такое плохое. Теперь все в руках Божьих, — дома у них ничего не осталось. Они и так живут лучше, чем многие из их попутчиков; Исмаил знает свое дело и здоров, а Самира хорошо говорит по-английски. Этого достаточно, чтобы начать новую жизнь. Восход окрашивает небо в красный цвет, и Исмаил смотрит на него с новой решимостью.

***</p>

В четверг в Академии — день пиццы, а на этой неделе сверху были жареные овощи и ветчина. Тсуна откусил второй кусок; придется попросить Элизабету приготовить ее. Там были полоски баклажанов, кабачков, красного и желтого перца и лука.

Он почувствовал пламя ярости, приближающееся как раз перед тем, как двери кафетерия распахнулись, и Занзас шагнул внутрь. Студенты отпрянули с его пути; некоторые знали его по описанию, а для остальных его жгучее пламя было достаточной причиной, чтобы уйти. Его алые глаза остановились на Тсуне, когда он приблизился.

Его плечи напряжены, он рычал себе под нос. Занзас не часто нуждался в своем Небе, но когда это происходило, оно приходило быстро и сильно. Тсуна отложил пиццу и встал. К его удивлению, когда Омар заметил цель Занзаса, он выглядел готовым прыгнуть между ними. Занзас ухмыльнулся.

— Черт возьми, ты быстро работаешь.

Не имело значения, что его пламя скрыто; его природа проявлялась другими способами.

— Может, вынесем это наружу?

— Че. После тебя, — Тсуна отошел от стола; раздался коллективный шок, когда он повернулся спиной к командиру Варии.

Футбольное поле будет достаточно открытым, чтобы они могли использовать все свои возможности. Тсуна сбросил пиджак и, проходя мимо, перекинул его через забор, затем закатал рукава рубашки. Ему не нужно оглядываться, чтобы понять, что Занзас ухмыляется, как тигр. Когда Тсуна достиг центра поля, он повернулся лицом к своей Ярости и протянул руку в приглашении.