Люди чести Глава 4 (1/2)

По мнению Энцо Карелли, его дочь слишком мала, чтобы приводить домой мальчиков. Даже если этому мальчику девять лет и он второй элемент грозы Дечимо.

— Синьор Ламбо, чем мы обязаны вашему визиту?

— Мне нужно обсудить очень важное дело, — Ламбо выпятил грудь.

— Я получила свое Пламя! — вмешалась Роза. — Видишь? — Ее кукла-носок плавала перед ней, словно поддерживаемая невидимой рукой.

— Что случилось? — тихо спросил Карелли. Предполагалось, что Япония безопасна для детей, а Намимори — нейтральная территория. Что могло заставить его маленькую девочку раскрыть свою предсмертную волю?

— Какие-то подлые мальчишки пытались забрать Сокку, — сказала Роза. — И я заставила Сокку укусить их! — Кукла щелкнула матерчатыми челюстями.

— О боже, — сказала Джулия, подошедшая к нему сзади. — Нам придется найти тебе учителя. Моко-сан должна кого-то знать…

— Есть клуб, — сказал Ламбо, — по субботам после школы, для активных детей. Я скажу Хару-ни, чтобы она прислала вам детали.

***</p>

Хаято подпитывал Пламя через фокусирующие кольца. Хотя профессор Гримаси попросила его продемонстрировать свое мастерство, он хотел произвести впечатление именно на Тсуну-сама. Он сформировал пять концентрических колец — по одному для каждого из своих пламен, причем ураган был самым большим и ярким. Каждое кольцо было идеально круглым и устойчивым.

— Замечательно, — сказала профессор. — Не думаю, что когда-либо видел человека с таким количеством вторичного пламени, не говоря уже о том, чтобы владеть им одновременно.

— Хаято — человек многих талантов, — щебетал Такеши.

— Как будто ты знаешь, бейсбольный идиот, — в тот момент, когда он отвлекся, Огненная конструкция рухнула. Он фыркнул; ему нужно улучшить это, если он хочет, чтобы его Система работала должным образом. Он сел рядом со своим небом, которое взяло его за руку и переплело их пальцы.

Класс, в настоящее время пустой, кроме них, представлял собой широкое открытое пространство со стульями вдоль стен, и все было сделано из огнеупорных материалов. Очевидно, профессор давала много практических уроков.

— Может быть, ты захочешь пойти следующим? — спросила она Такеши.

— Ахаха, я не такой впечатляющий, как Хаято-кун. Теперь ты видишь меня… — плащ дождя окутал его, и он исчез из виду. Эффект подавлял скорее внимание, чем зрение, но это просто означало, что он скрыт от всех чувств, включая чувство пламени. Мгновение спустя поднялось еще одно поле дождя — на этот раз, чтобы заглушить звуки в комнате. Потом еще, каждый в своем смысле. Хаято дернулся. Это не бейсбольный идиот — это прирожденный убийца. Незнакомое окружение, окруженное пламенными пользователями неизвестной преданности, и только они двое рядом с Тсуна-сама. Неудивительно, что Такеши на грани.

Профессор с минуту оглядывала комнату, пытаясь его заметить, а затем применила огненную технику, похожую на ту, что использовал Леви, чтобы сделать реальность вокруг себя жестче. Этого было достаточно, чтобы уничтожить пламя Такеши; он стоял прямо за ней. Профессор подняла бровь.

— И ты все еще не связан?

— У меня были предложения, — беспечно сказал Такеши.

Профессор повернулся к Тсуне-сама, хотя его пламя полностью спрятано, и он казался беспламенным.

— Я не уверена, что мои занятия будут представлять для вас какой-то интерес, молодой человек, но я все же призываю вас посещать их с друзьями. Хотя бы для того, чтобы лучше понять Пламя, с которым вы сталкиваетесь.

Хаято почувствовал, как Тсуна-сама взвешивает ее; тон, поза, ощущение ее Пламени.

— Профессор, у вас есть листок плотной бумаги или карточка? Я хочу кое-что показать.

Он принял решение. Профессор с любопытством отыскала чистый лист бумаги. Тсуна-сама прислонился к Хаято для поддержки и положил карту ему на ладонь. Крошечная искорка пламени выжгла буквы на странице: «Профессор Гримаси, спасибо, что пригласили меня поучаствовать в вашем занятии. — Тсунаеши Савада, Вонгола X.»

Профессор в шоке прижала руку ко рту. Хаято поразился точности своего Неба; слова были четкими и твердыми, как будто написанными пером. Тсуна-сама протянул записку, и профессор приняла ее.

— Ну что ж. Я не уверена, что смогу чему-нибудь научить вас в плане управления пламенем, синьор.

— Вы занимаетесь этим гораздо дольше, чем я, профессор; уверен, ваш урок будет познавательным, — Тсуна-сама широко улыбнулся. — Пожалуйста, держите эту записку при себе, когда-нибудь она может оказаться ценной.

***</p>

— А это Тсу-кун в свой первый день в детском саду, — Нана переворачивает фотоальбом на следующую страницу.

— О, он слишком милый! А эта маленькая шляпка! — Флора визжит от восторга.

— Я знаю!

— Вот Базиль строит замок из песка, — Флора листает свой альбом. Замок кривой и увенчан улиткой; малыш-Базиль весь покрыт коркой песка. На следующем снимке улитка сидит на лице Базиль, и он смотрит с отвращением. Нана хихикает. Она так рада, что Флоре удалось выкроить время, чтобы навестить ее; электронная почта и видеозвонки — это совсем не одно и то же.

— Жаль, что у нас нет фотографий, где они были бы вместе в таком возрасте.

— Мы оба знаем, чья это вина, — говорит Флора. — Я уверена, что мы обойдемся новым материалом.

— О, конечно. И мы должны получить больше фотографий Базиль с Киоко-тян. И Тсу-кун со своим Хаято.

Входная дверь открывается; они ожидали этого, поэтому система безопасности настроена так, чтобы пропустить ржаво-оранжевое пламя.

— Милая, я дома! — Этот Человек входит в кухню и останавливается, когда видит, что они сидят вместе со всеми фотоальбомами.

— Привет, дорогой, — хором говорят они.

— …Я иду выпить, — он поворачивается и уходит обратно. Разве это не похоже на него?

***</p>

Когда Тсуна пришел со своими хранителями, в классе поднялась суматоха.

— Что происходит?

— На одной из книжных полок змея, — сказал один из их одноклассников. — Никто из нас не может сказать, ядовит ли он, а учителя еще нет.

Змеи, почему это всегда змеи? Тсуна не думал, что это один из подарков Реборна; на нем не было никаких следов Солнца. Однако благодаря привычкам наставника он всегда держал под рукой кое-какие полезные вещи. Буквально; он засунул руки в сумку, чтобы скрыть то, что делал, и превратил свои сделанные Леоном браслеты защитные перчатки. (Он также открыл для себя режим рукавицы, но в сицилийскую погоду это не так полезно.) В его сумке также лежали холщовая сумка на шнурке и многоразовый тепловой пакет.

— Можно посмотреть?

Он протиснулся мимо студентов Академии; на полке в углу между словарем и часами виднелись песчаные чешуйки. Тсуна осторожно отодвинул часы в сторону, чтобы лучше видеть.

— Она похожа на молодую египетскую кобру.

— А как мы ее убьем? — спросил другой студент.

— Что эта малышка тебе сделала? — он активировал термос и протянул пакет, держа его очень неподвижно. — Пойдем отсюда, глупый бродяга.

— Ахаха, ты даже собираешь их без помощи Сэнсэя. Он будет очень гордиться, — прокомментировал Такеши.

— Я чувствую себя скотомогильником, — через несколько мгновений кобра, почувствовав жар, скользнула в мешок. — Около сорока пяти сантиметров, немного худая — должно быть, голодная. — Он осторожно завязал шнурок.

К приходу учителя Тсуна уже сидел за своим столом и писал объявление: «Найдено: одна (1) опасная кобра.» Впрочем, он надеялся, что никто не предъявит на него права.

***</p>

— Алгебра — это ад, — проворчал Омар, ставя поднос рядом с посетителями.

— Я чувствую твою боль, — сказал Тсуна. — У моего наставника были странные идеи о том, как мотивировать меня; иногда у меня есть воспоминания. — Омар надеялся, что это шутка. Тсуна был таким пушистым и ярким; какой же псих будет травмировать его из-за математики?

— Ахаха, у тебя есть планы на выходные? — спросил Такеши.

Омар зачерпнул вилкой салат.