Мать, сестра, любовник, небо Глава 5 (1/2)

Тсуна собирал в гостиной оберточную бумагу — остатки Сицилийского рождественского праздника — когда Бьянки снова появилась на пороге дома. По крайней мере, на этот раз она дождалась, пока ее впустят, и принесла в качестве мирной жертвы купленную в магазине запечатанную жестянку с печеньем. Он все еще не собирался их есть.

— Тсуна… я хочу сказать, Синьор Тсуна… как я должна обращаться к вам? В любом случае, мы можем поговорить?

— Конечно, присаживайся.

— Ум… — Бьянки взглянула на Хром и Хару, которые сидели на диване с чашками чая и исподлобья смотрели на нее. Деймон Спейд развалился на спинке дивана между ними.

— У меня есть охрана, разберись, — пожал плечами Тсуна. Хром наколдовала контейнер биологической опасности и положила в него жестянку из-под печенья. Бьянки возмущенно фыркнул.

— Как будто ты мне не доверяешь.

— Это потому, что мы тебя не знаем, — сказала Хару.

— Хару, такт, — Тсуна ущипнул себя за нос.

— Хахи?

— О чем вы хотели поговорить, Бьянки-сан?

— Почему Хаято здесь нравится больше, чем дома? Я серьезно не понимаю, — она села на один из стульев и скрестила ноги.

— Теперь это его дом, — Тсуна удивленно поднял брови. — И я знаю, что вы слышали это от него; здесь с ним обращаются лучше, чем когда-либо там.

— Ты надел на него ошейник!

И она не имела права осуждать их за это, сестра она или нет.

— В этом нет никакого смысла, — Бьянки обиженно вздохнула.

— Изучать что-то новое — это то же самое, — Тсуна мог бы объяснить, даже если бы у Бьянки не было печати, сдерживающей ее. — Сэнсэй сказал тебе, какие у тебя есть варианты. Тебе повезло, что Хаято согласился сегодня пойти с тобой в церковь. А пока эти две дамы составят мне компанию.

Бьянки выглядела шокированной. Как раз в этот момент Хаято спустился по лестнице в своем костюме, ведя за собой Ламбо, который тоже неохотно надел костюм.

— Оставь галстук на месте, ковбой.

— Доброе утро, сестра.

— Привет, Хаято. Ты знаешь, что Тсуна обманывает тебя с этими девушками?

Действительно?

— Это не измена, если мы все в этом замешаны, — Хаято закатил глаза. Чтобы довести дело до конца, он встал между Хару и Хром и поцеловал каждую в щеку. Это было до смешного мило. — Я рассчитываю, что вы присмотрите за Дечимо.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — ответила Хром. — Как бы то ни было, в этом месяце мы будем танцевать танго. — Хаято подошел к Тсуне и поцеловал его.

— Ты помолишься за меня? — спросил Тсуна.

— Конечно, Дечимо.

— Оставь свои предположения о том, что сделает Хаято — или тебя — счастливыми, Бьянки-сан, — Бьянки разинула рот. Тсуна подмигнул ей. — Ответы могут вас удивить.

***</p>

Как и любой ресторан, Такесуши занят в Рождественский день. Цуеши жарит шашлык из курицы для праздничного блюда, в то время как Широ обрабатывает рис, а Таро убирает столы, готовясь к открытию. Первый заказ куриного бенто уже упакован, выдержан в стазисе пламени дождя, для его самого важного клиента. Тсуна-сама появляется перед самым открытием, Хром и Хару рядом с ним.

— Счастливого Рождества, Цуеши-сан!

— И вам счастливого праздника, Тсуна- сама, — Цуеши слишком традиционен, чтобы праздновать самому, но он не возражает обменяться приветствиями с теми, кто это делает, или взять их деньги, в зависимости от обстоятельств. — Я приготовил твой бенто. — Он с поклоном вручает его.

Тсуна-сама принимает коробку и предлагает взамен свиток бумаг. — Спасибо, Цуеши-сан. Не могли бы вы разместить это на доске объявлений, пожалуйста?

Цуеши открывает объявление; в нем говорится, что Тсуна-сама будет испытывать полную силу своего пламени через два дня в полдень, вместе с извинением за любое беспокойство.

— Я знаю, что это вызовет некоторое беспокойство, — говорит Тсуна-сама. — Но я хочу посмотреть, с каким количеством я должен работать, и у меня может не быть лучшей возможности.

Теперь, когда исчезла последняя печать, это имело смысл. Но извинения? За то, что раскрыл свое пламя? Тсуне-сама не нужно извиняться ни перед кем в Намимори, тем более за это.

— Это… я не могу…

— Цуеши. Выкладывай, — твердо говорит он положив руку ему на запястье.

— Да, Босс, — это все решает, как и должно. Цуеши кланяется.

***</p>

Ламбо не был в Церкви с тех пор, как покинул Италию, и тогда он был слишком мал, чтобы сидеть со всеми на службе. Теперь он большой ребенок — семь лет! — хотя он все еще слишком мал, чтобы видеть поверх скамей. Он потянулся, чтобы посмотреть, что происходит. Там было пение и свечи, и священник сказал что-то такое, чего Ламбо еще не понимала. О крови, которая на самом деле вино? Или наоборот? Это звучало отвратительно в любом случае. Он оглядел картины на потолке и попытался угадать, из какой библейской истории они сделаны.

Он сидел между Хаято-нии и Бьянки. Он должен убедиться, что они не сделали друг другу ничего плохого. Почему? Потому что ладить трудно, даже с семьей, а Бьянки требовалось много практики. Она спорила с Хаято даже больше, чем Ламбо! Но в церкви было особенно хорошо, поэтому Ламбо присматривал за ними обоими.

— Благословляю вас, дети мои, — после службы к ним подошел священник. — Это ведь ваш первый визит в нашу церковь, не так ли?

— Доброе утро, падре, — сказал Хаято-нии. — Да, моя сестра настояла.

— Если ты не будешь вести себя должным образом, я заставлю тебя, — фыркнула Бьянки.

— Веди себя хорошо, — Ламбо ткнул ее пальцем и сказал как можно строже.

— Сын мой, даже самые светлые души могут извлечь пользу из руководства небес, — Священник отрицательно покачал головой.

— У меня уже есть свой рай, — Хаято-нии вдруг ухмыльнулся.

Он имел в виду Тсуна-нии!

— Ага! — добавил Ламбо. Тсуна-нии и для него был раем.

Священник поднял бровь. Знал ли он о пламени? В букетах вокруг церкви были оранжевые цветы, и это не Рождественский цвет.

— В таком случае, — сказал он, — передайте, пожалуйста, мои приветствия.

— Я так и сделаю, падре.

Снаружи церкви было прохладно, и Ламбо порадовался, что на нем пушистое пальто.

— Что мы будем делать сегодня днем? — спросила Бьянки.

— Мы с Дечимо устраиваем Рождество в японском стиле, — сказал Хаято. Это означало свидание! И Хаято покраснел! — А ты, сестра, будешь пить чай в Клубе любителей тортов.

— А я? — Ламбо надул губы.

— Проверь свой телефон, ковбой.

О да, теперь у него есть собственный телефон! Он достал его и порылся в поисках календаря. На этот день было назначено какое-то мероприятие.

— Рождественская вечеринка у Мукуро, — старательно продекламировал он. Под ним был список имен; И-пин, Фуута и Кавахира тоже должны были пойти, а Хром придет позже.

— Эти трое никогда раньше не праздновали Рождество, так что постарайся подать хороший пример.

— Бвахаха, Лаки Ламбо покажет им, как это делается!

***</p>

Он приготовил квартиру специально для этого случая, основываясь на воспоминании своего урагана; дом его бабушки в деревне, белая штукатурка и деревянные балки, корзины и медные горшки на стенах. «Дом» — все еще трудное понятие для понимания. Он не удостоит этим именем сталелитейные камеры своей прежней жизни. И все же, что он построит вместо них?

Солнце и дождь склонились над ноутбуком, рассматривая фотографии рождественских елок. Они все имеют право голоса в украшении — он посчитал, что это важно. Их дерево было бы совершенно иллюзорным, ограниченным только воображением. Семена кунжута, разбросанные по квартире, являются реальными жертвами попытки выпечки.

Раздался звонок в дверь, и Ланчия открыл ее для младших членов их семьи, причем самых старших.