Сезон туманов Глава 4 (2/2)

— Я предлагаю вам обоим следовать моим инструкциям, иначе… — Тсуна развернулся и ударил его кулаком в горло. В то же время Хаято, чей ураган вывел его из паралича даже быстрее, чем Тсуна, схватил руку, держащую трость–меч, так сильно, что хрустнули кости. Такеши, чтобы не остаться в стороне, пнул его ногой в пах. После короткой потасовки незнакомец был сбит с ног.

— Леон, веревку, — попросил Тсуна, и они связали его.

Рядом с лежащим без сознания человеком опустилась желтая птица.

— Доброе утро, — прощебетал он. — Доброе утро. Пора просыпаться! — Тсуна расширил свои чувства. Теперь он уверен, что именно об этой опасности предупреждала его интуиция. У этого человека пламя грозы, легкий туман и… — это только мне кажется, или на нем есть следы пламени мрака?

— Ты прав, Дечимо.

— Маа, ты думаешь, он один из беглецов Виндикаре? — улыбка Такеши ровная, глаза темные.

Хаято достал телефон и начал печатать.

— Мужчина средних лет, гроза, спутники птицы… нашёл. Филипп Вильнев, прозванный птичником. Отправлен в Виндикаре десять лет назад, серийный убийца, охотится на гражданских. Его цель — взять несколько заложников и угрожать одному смертью, чтобы заставить других совершать насилие друг над другом.

— Как он хотел поступить с нами, — сказал Тсуна. Он рад, что они предотвратили это; он знает, что его хранители не будут колебаться, если сочтут необходимым защитить его. Он обдумал все варианты.

Он никак не может отпустить птичника; он найдет новые, более беспомощные цели. Они не смогут удержать его, если даже Вендикаре это не под силу. И если Вендиче не смогли заставить его отказаться от своих привычек, то никакие логические или эмоциональные доводы не помогут Тсуне.

«Я собираюсь приказать убить человека» — понял он.

Его хранители серьезно смотрели на него.

— Дечимо, для меня будет честью выполнить твой приказ, — сказал Хаято.

— Я не должен просить тебя делать то, чего не хочу делать сам… — Тсуна колебался.

— Пожалуйста, Дечимо, позволь мне избавить тебя от этого, — Хаято положил руки на плечи Тсуны.

— Но ты еще не делал этого… — раздался хлюпающий звук, и они обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Такеши вытаскивает меч из затылка птичника. Он улыбнулся им.

— Что?

-…Спасибо, Такеши, — а что еще он мог сказать?

— Следующий — мой, бейсбольный идиот.

А ещё один будет, Тсуна знает это. Он надеется, что это произойдет не скоро.

— Что нам теперь делать? — они не могли просто оставить мертвое тело на тротуаре.

— Я мог бы его уничтожить пламенем, — предложил Хаято.

Тсуна почувствовал приближение Хибари, несомненно привлеченного вспышкой его пламени. Он появился из-за угла с развевающейся на плечах курткой.

— Маленькое всеядное, — он огляделся: тело, упавшую трость, птиц и Такеши, протирающего меч салфеткой. Хибари кивнул. — Хищник. Идите, дисциплинарный комитет здесь приберет.

***

Цуеши и Реборн болтали за саке и рисовыми шариками, когда их мальчики пришли в Таке-суши. Цуеши сразу понимает, что что-то случилось, потому что они ведут себя тише обычного; он начинает подниматься со стула как раз в тот момент, когда в дверях кухни появляется Тсуна-сама.

— Я на минутку, — бросает он через плечо. Это тоже необычно; в большинстве случаев он ждет, когда Цуеши придет к нему, а не прерывает его работу. За его спиной Реборн перепрыгивает через прилавок.

— Цуеши-сан, — говорит Тсуна-сама. — Сегодня Такеши совершил свое первое убийство. — У Цуеши перехватывает дыхание. Так скоро и в пределах Намимори. Если бы человек, о котором идет речь, уже мертв не был, он бы сам его убил. — Никто из нас не пострадал, — продолжает Тсуна-сама, — но Такеши может понадобиться с кем-то поговорить…

— Пушистик-Тсуна, тебе нужно с кем-то поговорить, — Реборн шлепает своего ученика по ноге. — И я хочу знать все подробности. Цуеши, ты можешь принести рисовые шарики? — Он может. Он оставляет Таро за стойкой с инструкциями как приготовить ингредиенты для якисобы; это та же еда, которую он ел после своего первого убийства. Он знает, что Такеши это не будет беспокоить, но само по себе это может беспокоить его позже.

Трое парней в беспорядке рассказывают о произошедшем. Цуеши обнаруживает, что этот инцидент также, технически, является первым убийством Тсуны-сама, поскольку именно он отдал приказ. Как свидетельство обучения Реборна, он потрясен, но не паникует. Хаято обнимает его одной рукой, прикрывая спину.

— Похоже, Такеши пора сделать свою первую татуировку, — говорит Цуеши. В глубине души он строит планы поговорить с кем-нибудь из своих коллег-наемных убийц. Им нужно затянуть все дыры в защите Намимори, через которые проскользнул птичник, чтобы никто, как он, не смог снова приблизиться к их небу.

***

Фуута взволнован. В аэропорту столько всего, о чем он только читал. Он без труда сошел с поезда, получил посадочный талон в автоматической будке и прошел через охрану. Поскольку он не выглядел расстроенным или потерянным, никто не обратил на него внимания. Он купил панини и сел у окна, наблюдая за самолетами и взлетно-посадочной полосой. Один из них был снабжен ножничным подъемником, поднимающемуся к самолетам. А один тащил за собой ряд блестящих грузовых капсул. А еще там был самолет с нарисованным кенгуру!

Он так трудился чтобы попасть туда. Недели тайных рейтингов в ночи, чтобы проработать каждый шаг своего побега. Долгая прогулка в темноте, одиночестве и хаосе вокзала. В аэропорту многолюдно, но не суматошно. Когда объявили его рейс, Фуута встал в очередь вместе со всеми остальными. Он напомнил себе, что не следует использовать свою силу — самолет третий в рейтинге худших мест для составления рейтингов. Он нашел свое место; стюардесса первая, кто заметила, что он путешествует один.

— Ты студент по обмену, дорогой? — это такое же хорошее оправдание, как и любое другое.

— МММ, — ответил он.

— Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать, — пока самолет взлетал, он смотрел видео о безопасности; как и было сказано, он посчитал, сколько рядов до ближайшей двери, а затем проверил, действительно ли под его сиденьем есть спасательный жилет. Самолет развернулся и на минуту остановился. Затем он взревел — он двигался вперед все быстрее и быстрее, прижимая Фууту к сиденью, пока внезапно не взлетел вверх. Прильнув лицом к окну, он смотрел, как исчезает Италия.