Отпусти радугу Глава 6 (2/2)
— Я должен это увидеть. Очень хорошо, если вы не возьмёте Вонголу к своему двадцать первому дню рождения, мы арестуем Тимотео Вонголу, — Бермуда снова повернулся к Шахматноголовому. — Теперь, когда всё улажено…
***
Тсуна собрался с духом: это будет непросто. Какая-то часть его хотела убежать в лес и спрятаться; холодная аура Вендиче вернула воспоминания о том времени, когда он был самым бесполезным. Тем не менее, он пережил это, и был полон решимости пройти через это снова.
— Не могли бы вы сказать мне, в чём его обвиняют?
— Вы будете защищать этого человека от Вендиче?
— Да, — твердо сказал Тсуна. — В конце концов, он под моей защитой.
— Объясни.
— Он активный пользовать пламени Намимори. И отдаёт дань уважения моей организации; это делает его моей ответственностью, — какой же он Босс, если позволит арестовать своих людей без боя? Кроме того, то, что сделал Кавахира, было даже не так плохо по сравнению с некоторыми историями, которые слышал Тсуна. — Какие законы он нарушил? Или это скорее личная месть?
Вендиче вздрогнул от неожиданности, и Тсуна понял, что его интуиция снова оказалась верной.
— Вендиче поклялись покончить с проклятием Аркобалено, за которое отвечает этот человек.
Значит, они немного опоздали.
— Не знаю, заметил ли ты, но с проклятием покончено. Именно этим мы и занимались.
— Как это может быть? — самый высокий Вендиче подошел к машине — а ей действительно нужно было дать ей имя — и ткнул пальцем в одну из подвесных розеток. Многопламенный поток прошел через него по дуге, как это было с Аркобалено, и оставил его менее искривленным.
— Джагер? — позвал тот, что пониже.
— Я… Ну, босс.
***
Сердечный приступ. Тсуна-сама собирался довести Хаято до сердечного приступа. Он с благоговейным трепетом смотрел, как его Небо, не дрогнув, противостоит самим Виндиче. Их аура ужасающая, и намёк на то, что они связаны с проклятием Аркобалено, был тревожным. Однако Тсуна-сама говорил с ними так, словно вёл обычные переговоры.
— Вы убеждены, Виндиче-сан?
— Ваша семья построила это устройство? — спросил Бермуда.
— Да.
Вездесущий гул гармонии в его душе перешел в рев. Это редкая привилегия — видеть свое Небо в полной силе, как сейчас: чистое яркое пламя, которое покрывало двор, затмевая даже Небо Аркобалено. У Хаято подкосились колени, но он с трудом удержался на ногах. Как бы сильно он ни хотел поцеловать руки своего Неба — или туфли — это было бы бесполезно для Тсуна-сама. Пребывание в гипер-режиме посмертной воли так долго наверняка вызовет перегрузку, и ему понадобится помощь Хаято, как только он освободит его.
— И вы возражаете против того, чтобы человек, известный как Шахматноголовый, был наказан за свои действия?
— А какой в этом смысл? — Тсуна-сама пожал плечами и махнул рукой Кавахире, который всё ещё застыл от шока в руках Хром; он не подавал вида, что замечает происходящее вокруг. — Это правда, что действия Кавахиры-сан причинили вред и рассердили многих людей. Но это была задача, которая ему не нравилась и о которой он не просил, и как только была представлена альтернатива, он поддержал её. Более того, насколько мне известно, ни одно из его действий не противоречило законам мафии. Единственной целью наказания теперь будет личная месть, и действительно, стоит ли это делать?
Хаято затаил дыхание, надеясь, что слова Тсуна-сама убедят их. Вендиче слыли абсолютно беспристрастными; им не полагалось иметь личных претензий. Несколько долгих мгновений они изучающе смотрели на Кавахиру. Затем они повернулись друг к другу в молчаливом общении и, наконец, снова оказались лицом к лицу с Тсуна-сама.
— Ваши доводы убедительны,— сказал Бермуда. — Мы позволим вам взять на себя ответственность за Шахматноголового, вашего подчинённого, при условии, что Вендиче возьмет на себя опеку над пустышками и их контейнером.
— Звучит справедливо, — сказал Тсуна-сама. — У вас есть, где их хранить? Если нет, то у нас недалеко хорошая заброшенная соляная шахта.
— Он будет помещен на самые глубокие уровни Вендикаре, куда могут пройти только Вендиче.
— Отлично. О, и Талбот прислал это для вас, Вендиче-сан, — Тсуна-сама протянул чёрный девятый браслет, тот самый, загадку которого никто так и не смог разгадать. Бермуда поднял его; Хаято поморщился при мысли о том, что эти холодные пальцы коснутся его Неба, но Тсуна-сама даже не дёрнулся. Бермуда повертел браслет в руках, затем положил его в карман.
— Вендиче в долгу перед тобой, Савада Тсунаёши. Мы будем с большим интересом наблюдать за твоей карьерой.
Вендиче окружили машину, а затем с вихрем Черного Пламени они и она исчезли.
Со двора повеяло холодом, и мгновение спустя Тсуна-сама втянул в себя пламя, оставившее после себя слабое тепло. Из всех присутствующих только Хаято нашёл в себе силы пошевелиться; он подошел к своему Небу и протянул руку. Это была его первая и самая главная обязанность; он знал, что Тсуна-сама предпочтет её любому поклону или приветствию. Тсуна-сама оперся на его руку и благодарно улыбнулся.
— Мы сделали это, Хаято.