Отпусти радугу Глава 1 (2/2)

Такеши нашел игру, которая называлась «Карты против человечества». Тсуна гадал, что за игра с таким названием; несомненно, он узнает об этом, как только Реборн превратит ее в тренировку.

Подарком Хару был костюм подсолнуха, дурацкий косплей, который они оба любили. Реборн тут же надел его.

Подарок Хром также оказался связан с косплеем.

— Это от меня и Кёи-нии, — это была простая чёрная заколка для волос, мерцающая туманным и облачным пламенем. Реборн с любопытством перевернул её и надел. Его волосы внезапно выросли до пояса; он посмотрел на себя в зеркало, которое создала Хром, и ухмыльнулся.

— Это открывает так много возможностей, — отлично, они все обречены. Реборн снял заколку, и его волосы вернулись к прежней длине.

Последний подарок был от Тсуны, и это потребовало некоторых размышлений. Это был каллиграфический листок в рамке, размером не больше почтовой открытки, изображавший (предположительно) самое красивое уравнение в мире. Реборн узнал его с первого взгляда.

— А, тождество Эйлера. Ты нарисовал его изящно, пушистик Тсуна.

— Значит, это правда? Я не был уверен.

— Да, это правильное уравнение. Поразительно, не так ли? — Тсуна учился только во втором классе средней школы; он почти ничего не знал об уравнениях, не говоря уже о том, что делало его особенным. Пока Реборну это нравилось, ему достаточно.

***

Сонное удовлетворение согрело живот Реборна, и не только от превосходного торта. Он редко устраивал вечеринку в свою честь; прошлогоднюю он использовал как предлог для тренировки, чтобы посмотреть, что его пушистый ученик сможет спланировать в кратчайшие сроки. На этот раз он провел вечер со своим Небом и семьёй, и уже одно это было неожиданной роскошью. Ему нравилось наблюдать, как его ученики демонстрируют свои таланты, и это маленькое уравнение было лучше всего. Не только потому что это была работа пушистого Тсуны, и не только потому что она украшена небесным пламенем; это украшение, предназначенное для того, чтобы висеть в его доме. Дом. Ему повезло, что он нашел его до того, как истекло время.

Реборн сложил костюм подсолнуха — сшитый вручную, отметил он — и убрал в комод, который Тсуна принес ему с чердака. Были и другие признаки совместного проживания: его гамак, террариум Леона, складная ширма на случай, если кому-то из них захочется уединиться. Ему и в голову не пришло повесить украшения.

— Пушистик Тсуна. Ты не будешь возражать, если я развешу вещи в твоей комнате?

Небо улыбнулся ему.

— Нисколько. И это вторая половина твоего подарка, — вторая половина? Тсуна открыл дверь и сунул что-то снаружи прямо под свою рыбообразную табличку с именем. Он отодвинулся в сторону, чтобы Реборн мог видеть: это была полированная медная табличка с выгравированными на ней словами «Маттео Рика». Его настоящее имя.

— Это и твоя комната тоже, — сказал Тсуна.

Черт возьми, неужели у него в горле застрял комок? Он величайший киллер в мире, такая мелочь не должна так сильно на него влиять. Вот только… Он мог позволить себе не беспокоиться о своей репутации. И если кто-то и собирался залезть ему под кожу, так это его Небо.

— Лучший день рождения, — и кто знает, будет ли у него следующий?

— Ты не знаешь, будет ли у тебя ещё, — эхом отозвался Тсуна; его сверхчувствительность зашкаливала.

Реборн стянул с головы фетровую шляпу. Он предпочёл бы не беспокоить своего ученика этим, но всё же лучше выяснить это таким способом, чем…

— Я умираю, пушистик Тсуна. Все Аркобалено, — он поднял безделушку в форме соски, которая решала его судьбу. — Эти твари пожирают наше пламя до тех пор, пока наши тела не перестанут выдерживать напряжение. Средняя продолжительность жизни-тридцать пять лет, а нам уже за тридцать, — когда он сказал это своему Небу, ощущения были, как от удара под дых. Он видел, как тяжело Небу терять хранителя; его пушистый ученик этого не заслуживал. — Мне очень жаль. Если бы я знал, как избавить тебя от этого горя…

Тсуна подхватил его и прижал к себе, глаза его горели оранжевым огнём решимости.

— Стоит того.