Темное солнце Глава 4 (1/2)

Тсуна с любопытством оглядел лабораторию Шоичи. Вообще-то это была его спальня, но единственный её остаток — свернутый футон, на котором сидел Тсуна. Одна стена заставлена полками, на которых громоздились всевозможные инструменты, провода, отрезки труб и редкие фигурки Гандама. Там же стоял рабочий стол, столь же переполненный всякой технической всячиной; единственное устройство, которое Тсуна узнал — паяльник.

Хаято рылся в стопке бумаг.

— Вот оно! Дечимо, пожалуйста, позволь мне объяснить наш проект, — он свернулся калачиком у ног Тсуны и поднял чертёж так, чтобы видеть его. Тсуна лениво провел рукой по волосам Хаято и улыбнулся, когда тот наклонился к нему. Он действительно должен сделать что-то хорошее для своего Урагана в ближайшее время.

— Это наш вечный двигатель, — сказал Хаято. Чертёж похож на венок из цветных линий и блоков, из которого торчали семь спиц, как точки на звезде. — Как ты можешь видеть, он в основном состоит из чувствительных к пламени цепей, настроенных так, чтобы все типы пламени уравновешивали друг друга.

— Похоже, он использует все семь типов пламени, — прокомментировал Тсуна, проводя пальцем по линии. — Откуда у тебя облачное пламя?

— Мы послали Хибари-сану очень вежливое письмо и банку для пламени, — сказал Шойчи. Сам прибор был установлен на верстаке, и он больше походил на скульптуру, чем на машину, все его части сверкали серебром и медью. Рядом с ним стояли шесть серебряных кувшинов.

— И тебе нужно небесное пламя, не так ли?

— Верно, — Шоичи нервно заерзал.

Хаято издал тихий звук и посмотрел на Тсуну сквозь ресницы. Тсуна приучил Хаято спрашивать обо всём, но он все еще работал над этим.

— Используй свои слова, Хаято.

— Десятый, — Ураган глубоко вздохнул. — Я прошу тебя… пожертвовать своё пламя на наш скромный проект. — Он покраснел и уткнулся лицом в колено Тсуны.

Как он мог сказать «нет»? Не то, чтобы он собирался, но всё же. Он погладил Хаято по шее.

— Хорошо.

Хаято обнял его за лодыжки, Шойчи протянул ему серебряный кувшин. Тсуна много раз наполнял предметы своим пламенем, расставляя приманки вокруг Намимори. Он выпустил пламя кончиками пальцев и свернул его в бутылку с закатанными краями, чтобы оно не рассеялось слишком быстро. Оно дольше сохранялось в живых существах, поэтому он использовал деревья и кошек в качестве приманки; эта бутылка была сделана из сплава, который принимал его пламя почти так же легко.

— Этого достаточно?

— Более, чем достаточно. Спасибо, Тсуна-сама, — сказал Шоичи. Тсуна передал бутылку Хаято.

— Держи. Я знаю, что ты позаботишься об этом.

— Ты можешь на нас рассчитывать, Дечимо! — Хаято крепко сжал бутылку и вскочил, чтобы засунуть её в запертую коробку, обитую войлоком, вместе с остальными шестью. В этом не было особой необходимости — сосуд был металлический, а не хрустальный — но было приятно видеть, как он заботится о его пламени.

— Спасибо, что принял в этом участие, — сказал Шойчи. — Даже если это ни к чему не приведёт.

— У меня было бы больше сомнений, если бы это было так, — сказал Тсуна. Было бы неправильно относиться к его пламени — его душе — как к продукту. Однако… — Это идеальный пример проекта страсти, так что я не возражаю.

— Любой проект Хаято-куна — это проект страсти, — усмехнулся Шоичи.

— Я запомню это замечание!

— …И я обещаю, что если мы в конце концов заработаем деньги, ты получишь свою долю, Тсуна-сама.

— О, только не ты, — потому что дань? Неужели? Он просмотрел записи с помощью Реборна и обнаружил, что некоторые из пользователей пламени Намимори начали платить больше после того, как встретились с ним лично. Почему? Его люди — это его люди, и деньги тут ни при чем! Когда Тсуна попытался возразить, Цуёши пустил в ход тонкую, но смертельно опасную технику щенячьих глаз. Тсуна задумался, не является ли это частью семейного стиля; Такеши сделал бы её разрушительной. Как мог Тсуна отказаться от денег, если его люди воспринимали это как отказ от них? Всё это нелепо, и он не хочет думать об этом.

— Итак, ваше изобретение готово к работе?

— Да, Десятый! — сказал Хаято. — Мы отнесем его в песчаный карьер за Кокуйо Ленд на случай, если он взорвётся.

— В идеале мы должны сначала найти кого-нибудь, кто проверит наши расчёты, — добавил Шойчи.

— Ты можешь спросить у Реборна, — сказал Тсуна. — Судя по всему, он вдобавок ещё и знаменитый математик. С докторской степенью и всё прочее.

— Неужели?

— Да, отец Хару — профессор математики — узнал его. Я не знаю, почему он не упомянул об этом, учитывая, насколько велико его эго.

— Если бы у меня была докторская степень, я бы ею похвастался, — задумчиво произнес Шоичи.

***

Кёя Хибари был на охоте. На его территории был хищник, который мог бы бросить ему достойный вызов, но он отказался сотрудничать с ним. Кёя уже несколько месяцев пытался поймать фальшивого ребёнка, но тот всегда ускользал в последний момент. Это только усилило решимость Кёи сразится с ним. Других вариантов было немного: надоедливого хищника никогда не было поблизости, а маленький всеядный еще не достиг своей полной силы.

Когда маленький всеядный поступит в старшую школу, он будет готов сражаться; он давно обещал Кёе это. Маленький всеядный не похож на всех остальных на его территории; в нём было тепло, которое превращало любое пространство в уютную берлогу. Когда он начал собирать своих хранителей, Кёя не стал ждать, чтобы занять место в его семье. Если фальшивый ребёнок утверждал, что обучает маленькое всеядное, Кея хотел знать, какой он.