Дежавю (1/1)

Самолет отрывается от земли, и я еще сильнее втискиваюсь в кресло. Не хочется думать, что где-то подо мной, в багажном отделении стоит контейнер с телом Глории. Я не собиралась ввязываться в организацию перевозки, но мистер и миссис Робертсон были не в состоянии этим заниматься, поэтому получать свидетельство о смерти в консульстве и сопровождать ?груз? пришлось мне. Не веря, я поставила подпись на сопровождающих документах. Не веря, доехала до аэропорта. Не веря, заняла место в салоне. Смерть Глории ввергла меня в замешательство.Почему жизнь так несправедлива? Когда умерла мама, я понимала, что произошло, но не осознавала глубину трагедии. Как и все дети в подобной ситуации, я много плакала, потому что самого родного человека не было рядом, но страшная истина, что я никогда ее больше не увижу, пришла значительно позже.В голове мутная пелена, как облака, сквозь которые мы пролетаем, набирая высоту. Закрыв глаза, я пытаюсь навести порядок в памяти, но в ней слишком много белых пятен, происхождение которых я не могу объяснить. Что случилось в баре? Почему я вернулась в отель? Зачем Глория села на байк? И с какой стати я вообще оставила ее одну? Неужели мы обе напились до такой степени, что перестали вести себя адекватно?Межконтинентальный перелет сам по себе мучение, а в компании болезненно раздирающих мыслей, он кажется бесконечным. Я включаю первый попавшийся фильм из бортовой видеотеки?— ?Константин??— не для развлечения, а как жвачку для мозга. Что угодно, лишь бы не принимать смерть Глории как данность. На экране мелькают лица актеров, но я не вникаю в происходящее. Нет сил ни смеяться, ни плакать. Я опустошена.Сцена, где архангел Габриэль распахивает крылья, пробуждает ощущение дежавю. Словно я видела подобное. Видела, но почему-то забыла.—?Я знаю, чего ты хочешь*.Голос Тильды Суинтон рождает слабую волну в подсознании, как дуновение ветра колышет водную гладь?— едва ощутимо, но все же заметно взгляду.Я нажимаю на паузу, перематываю и прогоняю заново.—?Я знаю, чего ты хочешь.Господи, что со мной творится? Почему эти крылья не дают мне покоя?—?Я знаю, чего ты хочешь.Я закольцовываю сцену, пока от напряжения не наворачиваются слезы. Только тогда я откидываюсь на спинку кресла и, наконец, забываюсь тяжелым сном.В номере никого нет и быть не могло?— ключи только у меня и Глории?— но я чувствую чье-то незримое присутствие. Мысль о приснившемся бармене не выходит из головы.—?Это всего лишь сон. Сон! Я уверена,?— твержу как мантру.Как и где теперь искать Глорию? Ее паспорт по-прежнему в чемодане, без него не покинуть Бельгию. Черт, это же Евросоюз. Половина границ открыта. Вдруг подруга все-таки рванула в Амстердам? Мы обсуждали его вчера, до того, как моя память сделала кульбит и стала принципиально избирательной.Двигаясь как сомнамбула, я принимаю душ, включаю кофеварку, и крепкий эспрессо, наконец, подкидывает идею. Поправив сползающее полотенце, я перетряхиваю содержимое сумки в надежде найти чеки из бара?— обычно на них печатают адрес. Даже если там не установлены камеры, должен же нас запомнить хоть кто-нибудь из обслуживающего персонала. Перед глазами снова появляется нагловатая улыбка бармена, и я в который раз кидаюсь проверять замок. Но убедиться, что дверь заперта, уже не успеваю?— ручка неожиданно проворачивается, и я отшатываюсь назад.—?Кто… там?—?Вики? —?на пороге стоит испуганная Глория.—?Ты меня чуть до инфаркта не довела! —?я обнимаю ее чуть ли не до хруста позвонков. —?Я уже думала звонить в консульство!—?Послушай, это важно,?— она хватает меня за руку. —?Пообещай, что всегда будешь осторожна за рулем!Ее голос дрожит.—?Не езди одна!Я ответно сжимаю ледяную ладонь, но паника передается и мне.—?Глория, ради Бога, не трясись! Почему я не должна…Меня прерывает звонок телефона, и я машинально тянусь к трубке.—?Мисс Уокер, с вами хотели бы поговорить полицейские,?— вежливо сообщает портье. —?Они могут подняться прямо сейчас?—?Да, конечно,?— бормочу я, а когда оборачиваюсь, чтобы приободрить подругу, обнаруживаю, что номер пуст.Куда она делась? Что за чертовщина? Впопыхах накинув халат, я выскакиваю в коридор.—?Глория!Подруги не видно, но я продолжаю отчаянно выкрикивать ее имя.—?Вернись, Гло!Что происходит? Мне же не приснился разговор с ней? У лифта я сталкиваюсь с полицейскими.—?Мисс Уокер? —?с заметным акцентом уточняет один из них.—?Что происходит? —?как заведенная повторяю я.Я все еще обращаюсь к пропавшей Глории, но они думают, что вопрос адресован им.—?Сожалею о том, что приходится это сообщать. Сегодня ночью в районе Андерлехт произошла крупная авария. Глория Робертсон находилась на одном из перевернувшихся мотоциклов?— в кармане куртки было найдено водительское удостоверение на ее имя. Не могли бы вы проехать с нами и пройти процедуру опознания?—?Это невозможно… —?охнув, я оседаю вдоль стенки.Мы же только что разговаривали, и она держала мою руку!Оставшаяся часть дня проходит словно в полусне. Меня отвозят в участок, проводят в морг, показывают тело. Господи, я не хочу верить, но это действительно Глория. Неужели я сошла с ума, и в отеле мне все привиделось? Как в тумане я подписываю какие-то бумаги, потом еду в консульство, выслушиваю соболезнования и получаю очередной бланк. Миссис Робертсон звонит каждый час, надеясь услышать, что произошла ошибка. Но нет, все реально. И эта реальность страшнее ада… Ну конечно же… ?Ад?!Меня встряхивает как от удара током, когда я вспоминаю название бара. Загуглив адрес, я долго кружу по узким улочкам в старой части города, пока не натыкаюсь на знакомую вывеску с полуголой дьяволицей в языках пламени. Точно. Мы были здесь вчера.Внутри нет света, а дверь заперта, но теперь меня ничто не остановит.—?Откройте! —?барабаню я по ссохшейся деревянной раме.Проходит почти пять минут, прежде чем щелкает задвижка. Я дергаю ручку, но дверь едва приоткрывается. В образовавшуюся щель высовывается заспанный рабочий в спецовке, вымазанной краской, и что-то бурчит на немецком.—?Извините… мне нужно зайти,?— я непонимающе развожу руками.—?Ремонт. Два месяц,?— на ломаном английском поясняет он.Это подозрительно. Не просто так они закрылись?— им есть, что скрывать. Наверняка внутри остались улики, которые привлекут внимание полиции.—?А вчера? Вы знаете, кто здесь работал?—?Вчера тоже ремонт,?— упрямится рабочий.Дальнейшие уговоры бесполезны. Он запирает дверь, и я готова расплакаться от бессилия. Я никому не сказала, что видела Глорию после ее смерти. Не хватало, чтобы мне приписали психические отклонения. Себе этот феномен я объясняла так?— в выпивку что-то подмешали. Поэтому бар был моей последней зацепкой. Возможностью доказать хотя бы самой себе, что я не умалишенная. И теперь надежда найти ответы исчезла в запертом подвале.Почувствовав пристальный взгляд, я оборачиваюсь… и замираю. Знакомая фигура, ехидная улыбка, татуировка на шее?— это он! Бармен из сна! Стоит через дорогу от бара. И снова за его спиной вьется странный сгусток. Господи, какой же наркотик действует так долго? Почему я это вижу?—?Зачем ты за мной следишь? —?словно в трансе я двигаюсь к нему.Он не уходит и не отворачивает лица, а удивление в голосе кажется искренним:—?Ты меня помнишь?—?А ты сделал что-то, чтобы я забыла? —?я сую руку в карман и незаметно включаю запись на смартфоне. Пусть сознается, чем нас напоил, и я с радостью сдам его полиции. —?В коктейле был наркотик?Бармен молчит.—?Тебе за это заплатили? —?делаю еще один шаг, и перед глазами возникает образ Глории. Она поднимает горящий шот, задорно смеется и салютует мне. Воспоминание отрезвляет, и я накидываюсь на бармена с кулаками:?— Это твоя вина!Не дожидаясь удара, он сдавливает мои запястья.—?Думаешь, ты особенная? —?красные глаза полны ярости. —?И имеешь право дерзить мне?Его хватка сильна, но я слишком зла, чтобы осознать исходящую от него опасность:—?Мне плевать, кто ты!—?Неужели? —?развернувшись, он выбивает плечом дверцу неприметного антикварного магазинчика и тащит меня за собой.Я зову на помощь, пытаясь вырваться, но внутри никого нет.—?Доигралась? —?он впечатывает меня спиной в стену и удерживает за горло. Не душит, но сжимает весьма ощутимо?— не вырваться. —?Я могу свернуть твою хилую шею одним движением.—?Почему же раньше не свернул? —?хриплю я.Во вчерашней выпивке явно было что-то, влияющее на инстинкт самосохранения. Иначе я не могу объяснить собственную браваду. Зачем я нарываюсь? Чтобы присоединиться к Глории?Бармен хищно прищуривается. Его глаза не просто красные, а багровые, с поволокой. И вблизи… они не похожи на линзы.—?Как ты меня узнала? —?он сильнее сдавливает шею. —?Не вздумай солгать, я это почувствую.Мне тяжело дышать, не то, что ответить. Бармен ослабляет хватку. Судорожным глотком я наполняю легкие воздухом, и, наконец, разбираю, узор на его ключицах?— цветы, скрывающие череп. Бутоны словно вросли в кость, а пустые глазницы лишь подчеркивают их мнимую хрупкость. На курсе живописи нас всегда учили обращать внимание на детали, и если бы я рисовала портрет с такого необычного натурщика, именно череп стал бы главным акцентом.—?Как? —?повторяет бармен, пока я откровенно пялюсь в вырез его рубашки.—?По татуировке. Она… —?запинаюсь, подбирая слова. Завораживающая? Гипнотизирующая? —?Приметная.—?Ты и ее видишь?Он недоверчиво кривится, но руку с горла все-таки убирает.—?Она же… на открытом месте,?— я пожимаю плечами. —?И у меня есть глаза.—?Очень красивые.От его шепота меня кидает в жар. Комплимент? Сейчас? Секунду назад он грозился свернуть мне шею.—?И губы,?— бармен проводит по ним кончиками пальцев.А я… не делаю ни малейшей попытки его оттолкнуть! Как? Как он это делает? Почему я не сопротивляюсь? Я как во сне. Или в дурмане.Меня знобит. Я понимаю, что надо бежать, но ноги словно пригвоздили к полу. Страшно до мурашек. До подгибающихся колен. До холодка внизу живота. А я не двигаюсь с места?— бармен пугает и одновременно притягивает меня. И это… неправильно. Он виноват в смерти Глории! Я чувствую исходящую от него опасность, но все равно отчаянно жду поцелуя.—?Я знаю, чего ты хочешь,?— насмешливо улыбается он, так и не касаясь моих губ своими.Самолет легонько подкидывает на полосе, и я вываливаюсь из сна. Девять часов в воздухе, наконец, позади. Мы приземлились, и теперь мне придется встретиться с родителями Глории. Объяснить, утешить, помочь с организацией похорон. Я не готова, но от этого никуда не деться.Из салона я выхожу последней. Стюардессы провожают дежурными улыбками и заезженными фразами благодарности за выбор авиакомпании. Я машинально киваю в ответ и иду в зону выдачи багажа.Пока остальные пассажиры стаскивают чемоданы с транспортера, я изучаю толпу… и неожиданно замечаю знакомую фигуру. Бармен? Но это невозможно! Я на другом континенте, а он не летел тем же рейсом. Я бы заметила. Неужели добрался раньше? Но ведь для этого… нужно было знать мой маршрут! В груди медленно разрастается ледяной ком?— или я становлюсь параноиком, или за мной следят. Всего две версии, и обе пугающие.На миг меня оттесняет чья-то тележка. Я уворачиваюсь, а когда поднимаю глаза?— не вижу никого подозрительного. Люди продолжают суетливо разбирать багаж и спешат к выходу в город.—?Кто же ты такой?Бормотание тонет в шуме аэропорта, и я снова перевожу взгляд на кружащую ленту транспортера.* Ссылка на сцену из фильма: https://www.youtube.com/watch?v=ouXV8LElCwE