3. о ликёре и трезвости (осень 1993, nc-17) (1/1)

Они никогда не занимались этим на трезвую голову: Пчёла заливал в себя не менее чем одну бутылку портвейна, а Кос успевал и выпить, и что-то заодно с тем употребить. Зачем именно это делалось, – ответ всё никак не находился.Возможно, Холмогоров просто не мог принять тот факт, что ему нравилось, и не просто нравилось, а нравилось до безумия, до сноса крыши и тянущего в сердце чувства. Не мог признаться, что тихое сбивчивое дыхание Вити сводит с ума куда больше, чем стоны всех проституток, которых он когда-либо снимал, а пшеничного цвета волосы, беспорядочно разметавшиеся по подушке, кажутся намного более мягкими на ощупь и родными на запах, чем длинные тёмные локоны какой-то очередной барышни, случайно очутившейся в его постели. Но больше всего Косу не давало покоя отношение самого Вити к их своеобразным встречам.Пчёла никогда не препятствовал, если они вдруг оставались у Холмогорова вдвоём, и тот, уже под действием небезызвестных всем психотропных веществ начинал лезть целоваться, а потом и раздевать Витю. Не протестовал, когда дело доходило до более высокого уровня, то есть до постели, а просто терпел, что ли. Кос не имел ни малейшего представления о том, нравилось ли это вообще Пчёле, и потому после каждого своего подобного ?порыва? чувствовал нарастающую и сосущую под ложечкой вину, которую искусно топил в алкоголе и присыпал сверху наркотиками. Так бы продолжалось ещё долгое время, наверное, но был один случай, который разрешил всё.***В этот раз Витя пришёл к Косу почему-то не на безумную попойку, а уже после неё, когда так называемые гости потихоньку разбредались, а особы лёгкого поведения заканчивали пудрить носик отнюдь не пудрой. Холмогоров сидел на кухне, уныло подперев щёки руками, и наблюдал за мухой, вяло ползавшей по столу.– Тоскуешь? – насмешливо поинтересовался Витя, оперевшись о косяк кухонной двери.– А как же, – несколько пьяно отозвался Космос.– Ну, я так погляжу, вечер проведён с пользой? Словно ответом на его вопрос из прихожей прозвучало чьё-то женское ?ну пока, милый?, и входная дверь шумно захлопнулась. После ухода гостей в квартире сразу повисла какая-то тяжелая тишина. – Ты присядь, – посоветовал Холмогоров, не поднимая на Витю глаз, – в холодильнике ещё, наверное, осталась бутылка Амаретто*, бери.Пчёла усмехнулся. – Куртизанок своих будешь поить этим Амаретто! Мне можно и покрепче чего. – Покрепче не осталось, вроде.К сожалению, Пчёла был совершенно в здравом уме и трезвой памяти, – Космос как-то сразу это понял и, сложив два и два, сообразил, что сегодня у них не выйдет ничего.– Ты по какому поводу-то? – перешёл он сразу к делу.Витя на мгновение замялся, но всё же ответил:– К тебе.– Это как понять? – впервые за их разговор Кос посмотрел на Пчёлу и заметил его лихорадочный взгляд. Наверное, это только в книгах пишут, что ?глаза светятся?, но Холмогоров мог поклясться, что всё выглядело именно так.– Как хочешь понимай. Витя вдруг принялся развязывать свой старый бордовый галстук, который он не надевал уже добрые три-четыре года, одним движением скинул на пол кремовое драповое пальто и, перешагнув через него, сел за стол напротив Коса.– Давай только без лишних вопросов, хорошо? Пожалуйста. Ты же понимаешь, о чём я.От неожиданности предложения Холмогоров даже потупил взгляд. Он никак не предполагал, что трезвый, абсолютно ведь трезвый Пчёла сам к нему заявится и попросит, ну, откровенно говоря, себя трахнуть. – Нормально всё? – зачем-то поинтересовался Холмогоров.– Кос, ну я же просил, без вопросов.– Ладно, понял я. Теперь уже Холмогоров не мог решиться на последующие действия. Он как-то протрезвел вмиг, и потому требовалось срочно залить внутрь что-то очень-очень крепкое, чтобы забыться капитально и надолго, а злосчастная бутылка Амаретто никак не подходила под категорию ?крепкого?. – Иди пока... туда, – Космос будто специально избегал слов ?постель? или ?спальня?, словно происходило что-то чересчур постыдное и из ряда вон выходящее, как первый секс. Витя не мог не отметить этого про себя, но улыбку сдержал и отправился, куда ему было указано. Воспользовавшись такой отлучкой, Кос быстро влез в холодильник и разом осушил ту самую бутылку. Терпкий, но ужасно сладкий привкус подействовал на него не то, чтобы пьяняще, но изрядно дурманяще. Казалось, что вся кровь вдруг прилила к паху и там осталась. Но сейчас это было только на руку. В спальне было достаточно темно, только лунный свет бликовал на постели сквозь неплотно задернутые полупрозрачные шторы. По скинутой на пол одежде Кос догадался, что Пчёла уже разделся совсем, а потом по-детски, чуть ли не до ушей натянул на себя одеяло. Представшая картина казалась такой тёплой и родной, что Холмогорову даже идиллию портить не хотелось – ложись рядом да и спи. Но ликёр в крови, чёрт бы его побрал, требовал немного иного. Кос осторожно забрался на кровать и навис над Витей, сгибая свои руки в локтях и упираясь ими по обеим сторонам от головы Пчёлы. Тот сразу открыл глаза, обхватил ладонями щёки Холмогорова, притянул его поближе к себе и мягко, словно впервые, поцеловал.– Ты что, выпил Амаретто? – спросил вдруг Пчёла и тихо рассмеялся, – губы у тебя сладкие, как мёдом вымазанные. Эх ты, Дон Жуан! Космос на это резко подался вперёд и нарочно прикусил нижнюю губу Вити, за что тут же получил недовольный тычок локтем в грудь. – Ладно, всё уже! – зашептал Космос, нащупывая под одеялом возбужденную плоть Вити и чувствуя, как у Пчёлкина сразу же сбивается дыхание, и он всем корпусом подаётся вперёд, всецело отдаваясь чужим ласкам.***После секса пробуждения у них всегда были не из лучших. Витя каждый раз усердно молчал, быстро одеваясь и даже не глядя на Коса, а тот, в свою очередь, сидел на противоположном краю кровати и сжимал голову руками, думая об очередной совершённой им ошибке. Но в тот раз всё было по-другому. Они проснулись почти одновременно, словно по законам романтического кино, и долго лежали рядом молча. Космос закурил.– Можешь сказать, у тебя случилось что-то или нет? – прервал он тишину.Витя забрал у него сигарету из пальцев и наспех затянулся сам.– Не случилось, Кос. Я просто понял, что мне это нужно, и пришёл.– А как ты понял?– Слушай, не начинай, я прошу. Захотел и пришёл. Что-то не так было? Космос перевернулся на бок и в упор посмотрел на Витю.– Наоборот. Пчёлкин приподнялся на локте и поднёс сигарету к чужим губам. Кос жадно затянулся, чувствуя не только фильтр, но и тепло Витиных пальцев. Почему-то от этого вдруг стало легче, хоть и не слишком понятнее. Холмогоров хотел бы ещё расспросить Пчёлу, разобраться, что тот почувствовал и почему пришёл к нему, но знал, что наткнётся только на очередной тупик. Один лишь вопрос был разрешён: теперь он понимал, что Вите это нравится тоже. А вкупе с таким знанием всё остальное было уже не столь важным и принципиальным.