Четвёртый псалом: Королевство Кривых Зеркал (2/2)

Мими пожала плечами:

– Ну да.

– И молчала?!

– Геральд запретил всем обсуждать эту тему. Под страхом смертной казни.

– То есть все знали?

– Естественно знали. И обсуждали. И все – под страхом смертной казни. – И она улыбнулась самой дьявольской улыбкой из имеющихся в арсенале. – Привыкай.

Вики злобно стащила обувь с ног и кинула в угол спальни.

«Многие знания – многие печали», - всегда говорил отец, с пяти лет стараясь оградить ребёнка, потерявшего мать, от невзгод бренного мира. Но на чужих ошибках учатся только умные, а набраться мудрости за короткий земной срок Виктория не успела: «Дорогой папа, ты бы офигел…».

С самого детства она слыла среди сверстниц той, кто найдёт неприятности. И, за компанию, втянет в них горстку разномастных подружек.

Однажды они полезли снимать кошку с дерева. Но, едва заслышав детские визги, кошка быстро сняла себя сама. Зато для спасения ребятни пришлось вызывать пожарных.

В другой раз Уокер уговорила друзей идти в заброшенный дом на озере – вызывать духов. В старую избушку в тот вечер набилось так много народу, что давно сгнившие сваи, на которых строение стояло лишь чудом и благими молитвами, не выдержали, и подростки славно обмочили штаны в прохладной октябрьской водице. И хорошо ещё, что никто ничего себе не сломал.

Одним словом, Вики была магнитом для разного рода приключений, умудряясь при этом выходить сухой из воды – в переносном смысле слова.

– Куда ты? – Увидев, что сокурсница потянула ручку двери, поинтересовалась Мими.

– Мне надо собрать мысли в кучу.

– Босиком?

– Босиком. – Зло гаркнула блондинка и вышла.

Вечер близился к закату, и сквозь огромные окна замка, украшенные витражами, лился розовый свет. Каменный пол казался ледяным, но это даже бодрило.

«Что мы имеем?..», - задумалась Виктория: «После смерти мама попала сюда. И это плюс. Но карьеристкой быть не перестала, выпустилась лучшей с курса и уже является серафимом, с которым вряд ли получится свидеться в ближайшие сотни лет. Это минус. Я умерла, но не до конца. Это плюс. Но нахожусь в том месте, где мне не нравится. А это минус…».

Мысли услужливо натолкнули на воспоминания о папе, к которому Вики бросилась после утреннего задания Фенцио, вызывая водоворот и отчётливо представляя Нью-Джерси.

Такой родной дом, такой родной отец. Завидев их, она подумала, что оба они постарели на десятки лет за какие-то несколько суток. Глубокие морщины теперь пересекали умный отцовский лоб. А козырёк крыши сгорбился над крыльцом и осунулся.

Казалось, из Пола Уокера высосали всё, что его составляло, оставив пустую оболочку. Он даже будто бы стал меньше и теперь лишь часто моргал выплаканными до сухости глазами, тихо бормоча вопросы «А кто вы?», «А что вы тут делаете?», «А вы знали мою дочь?».

Ей стоило невероятных усилий не кинуться к нему с объятиями и криками «Это же я!».

Поэтому, глотая ком в горле, она позорно сбежала, а потом рыдала в придорожных кустах, пока её не нашёл этот парень с ангельским личиком – Дино – и хорошенько не встряхнул.

Она помнила, как орала ему «Меня убили! Сломали в аварии, как будто я – вещь, а не человек! А теперь я не нужна ни здесь, ни там. Здесь меня не узнают, там – не знают!», - и сучила кулаками по широкой груди. А блондин лишь крепко прижимал Викторию к себе, приговаривая что-то в духе «Тише, маленькая» и «Всё проходит и это пройдёт» и мягко гладил по голове.

Сейчас девушке было стыдно за своё поведение. Она не была ипохондриком и знатной истеричкой. Но разве собственная смерть не является достаточным поводом убиваться?

Минуя очередной лестничный пролёт, Уокер замерла. В голове закрутились слова Мисселины, услышанные на уроке:

– Нарушение Закона Неприкосновения, как и многочисленные нарушения законов Школы и Империи, неизбежно приведут вас к печальным последствиям: Конклав либо лишит вас крыльев и сошлёт к людям, прозябать жизнь в безвестности, либо… вы канете в небытие.

– Но мы уже мертвы. Как мы можем куда-то кануть? – Поднял руку Энди. Молодец. Садись. Отлично.

– Поймите, фактически вы живы. Вы просто получили своё воскресшее тело, наделённое новыми способностями. Но даже это тело можно убить. И уже тогда не будет ни Земли, ни Рая, ни Ада.

Но додумать Уокер не успела. Её окликнули:

– Последний писк человеческой моды – ходить босиком, Непризнанная?

Голос она узнала: он принадлежал сумасшедше красивому мужику, который пару дней назад умудрился оттолкнуть её руку с такой силой, что запястье ныло не меньше часа, наплевав на хвалёную, здешнюю регенерацию.

В своей прошлой жизни Вики избегала и даже опасалась подобных типов, но не потому, что выглядят, как отвал башки, а потому, что знают об этом.

Медленно, словно в одной клетке с хищником, она повернулась – Люцифер стоял на расстоянии двух шагов.

– Что не так с этим учебным заведением? В очередной раз мне делают замечание про внешний вид. Я попала на небеса или на прет-а-порте в Париже?

– Жалость к убогим нам не чужда, - зло заметил брюнет, сложив на груди руки. Эта девица раздражала. Всего за пару минут во дворе зарекомендовавшая себя такой вызывающе наглой, она напоминала занозу в заднице, которая зудит и чешется.

По крайней мере её ужасно хотелось достать.

– Я пока не слишком знакома с вашей образовательной программой, но, возможно, ты слышал, что на Земле жил такой психолог по имени Зигмунд Фрейд. В своих монументальных трудах он очень интересно писал о скрытой агрессии у мужчин, компенсирующих той маленькие размеры. – И, крутанувшись голыми пятками на сто восемьдесят градусов, девушка зашагала дальше.

Опасно сузив глаза, Люций обогнал студентку в два счёта и резко преградил путь, упираясь кулаком в стену.

– А теперь внимательно, Непризнанная. – Он буквально прошипел, чеканя слова, - если я позволил тебе вольности в адрес моих сокурсников тогда, во дворе, это не значит, что ты можешь продолжать. Тем более со мной. – Он надвигался. Неминуемо. Словно буря. – Включи мозги, задействуй свою прямую, как Млечный Путь, извилину. Прикуси язык. Тебе же, блять, дорога твоя шкура? – Доморощенный Князь Тьмы и Принц всего и вся определённо был в ярости. Его радужки, до этого тёмные, теперь сияли алым, а бордовые крылья ощетинились.

Окончательно прижав девушку к стене, он впечатал вторую руку с другой стороны. И теперь, даже пожелай она убежать, ничего бы не вышло.

– Спокойно, - пискнула Вики, смотря расширенными от ужаса глазами, вмиг ставшими ещё больше. – Ты нападаешь, я защищаюсь. Ничего личного.

Полыхать от гнева – привычное состояние для демонов. Другое дело, что с наследником Ада такого давно не случалось. Уже многие столетия он ставил самоконтроль во главу угла, а тут – какая-то дура, не слишком в его вкусе, – и выбесила на раз-два. Катастрофически тупоголовая, чтобы понимать, что позволено, что – нет, и быть знакомой со значением слова «субординация».

– Боишься? – Склоняясь над Уокер хмыкнул он.

– Боюсь, - честно призналась блондинка.

– Правильно. Бойся. – Глаза мужчины потухли, а сам он опустил руки, вновь вставая в позу Я-Король-Мира и неприязненно разглядывая человеческую особь прямо перед собой.

Пустышка. Смертная кукла.

Все крупицы интереса вмиг испарились. Люциферу стало даже противно, что его – смешно подумать! – попутал бес, и, заметив эту каланчу, оставлявшую свои крошечные, вмиг исчезавшие отпечатки ног на холодном мраморе, он был настроен коснуться первокурсницы, чтобы что-то там проверить.

Никогда.

Больше никогда.

Не дай Сатана!

Отвернувшись, парень молча пошёл вглубь коридора, разрезая его быстрой походкой.

– Погоди. Подойди. – Да что она себе позволяет?!

Разворот. И снова этот взгляд, вспыхнувший кроваво-красным:

– Бегу и волосы назад. – Естественно он пошёл дальше. Как можно дальше от этой интеллектуальной калеки.

– Да стой же ты! – Кажется девчонка кинулась его догонять, давая ещё один повод всерьёз усомниться в её умственных способностях.

– Люцифер… или как там тебя?! – Он аж присвистнул. Нет, с убожества конечно спрос не велик, но кому-то точно не повредит хорошая взбучка.

Отреагировать демон не успел. Запыхавшаяся Виктория выскочила прямо перед его носом и протараторила:

– Кажется, ты тут самыйплохоймачо на вилладже. – Её взгляд был рассеян, а губа закушена. Становилось понятно, думает она о чём-то своём и тщательно формулирует мысли. – Скажи, прошу, что ты знаешь о нарушениях правил?

– Они основаны на моей биографии, - ответил, а сам улыбнулся. Мысленно. Ситуация была комичной, как ни крути. – Но тебе, убогой, какое дело?

Пропустив «убогую» мимо ушей, Вики посмотрела демону прямо в глаза:

– Потому что я хочу быть отчисленной.