3. Второй ключ (1/1)

Когда Мио открывает дверь во второй дом-близнец, Мукунэ останавливается.—?Не пойдешь? —?интересуется Мио. —?Ты так и не сказала, почему не можешь заходить в дома.—?Я не знаю,?— обрывает призрак довольно резко, но, замечая удивление, смягчается. —?Быть может, из-за ауры или потому что это?— чужие дома, а сама я родом из другой деревни и была здесь только убита.Под конец она пожимает плечами, будто бы ее это ни капли не волнует, но Мио все равно видит какую-то досаду и непримиримое бессилие.—?Ничего страшного,?— заверяет она Мукунэ, заранее освещая полупустую комнату, выполняющую роль прихожей. —?Несколько снимков еще осталось; я быстро найду ключ, и мы пойдем вызволять Майю и твоего брата.—?Саято. Его зовут Саято. Что? —?она смешно дует губы, отчего лицо становится детским. —?Не все близнецы носят созвучные имена. Нашим родителям осточертела эта традиция и они решили назвать нас так.—?Понятно,?— кивает Мио и, получив пожелание удачи, закрывает за собой дверь.Прихожая такая же пыльная и неприветливая, как в первом доме, и Мио, укомплектованная мазью и необходимой сумкой, сразу идет дальше. Каким бы ответственным или безответственным ни был этот ключник, вряд ли бы он стал хранить что-то важное в первой попавшейся комнате. Скорее всего, тайник находится на втором этаже, поближе к спальне, но Мио все равно изучает каждое помещение, старается найти подсказки к прошлому здешних обитателей. Пока в конце длинного коридора не натыкается на странную дверь.Ее внешний вид сливается со стенами?— грязно-серый фон с таким же грязно-коричневым панельным рисунком?— и замок, который раньше висел амбарной неприступностью, теперь валяется рядом, сломанный напополам. Мио предполагает. что его разъела ржавчина со временем, но металлические края срезаны.—?Кто-то очень хотел сюда попасть,?— чутье подсказывает ей, что здесь может храниться ключ, и Мио спешно входит в библиотеку, перевернутую вверх дном.Раскуроченные книжные полки, миллионы исписанных страниц, валяющихся на полу, письменном столе?— таком же заваленном раскрытыми книгами и перьевыми ручками, кисточками с чернильницами. Один из вырванных листков покоится на бумажном абажуре настольной лампы и первым привлекает внимание Мио.—??13 мая 1920 года. Этот день можно было бы назвать идеальным, если бы Су со своими отвратными отпрысками не устроила под моими окнами хор. Старшая фальшивит, как вообще с такими данными ее угораздило додуматься открыть рот???— Мио возмущенно поднимает брови и берет другой листок. —??06 ноября 1919 года. Холод?— жуть! Жена опять отобрала все одеяла: мол, ?ты потерпишь, а вот дети нет!?. И вообще не волнует, что, если я вдруг заболею и сколачусь, то этим самым детям есть станет нечего! Вот у Бониварэ другое дело?— жена и поесть принесет, и дом уберет, и все подушки подоткнет, если он попросит. А моя… мечтаю о лете?.Это дневник. Дневник одного обрюзгшего и наверняка всем недовольного человека, подсматривающего за соседями. Мио подсвечивает фонариком разбросанные обрывки чьей-то жизни и задумывается о том, кому понадобилось здесь устраивать бардак, взломав замок. Что такого мог увидеть и записать этот человек? А главное?— не за это ли его убили?Тогда стоит ожидать нашествия призрака с испачканным лицом и угрозами ?записать в свою книжку?Эта мысль на секунду забавит Мио, однако затем следует логичное решение прочитать парочку дневников, чтобы побольше узнать о ритуале Воскрешения, возможных вернувшихся из мертвых и, кто знает, найти что-нибудь о смерти Мукунэ.Она проводит за книгами бесконечно долго, напрягает зрение и шею, поддерживая дневник одной рукой, фонарик?— второй, и по привычке едва шевелит губами. Она читает о мелких проказниках, бесчинстве крупных городов и том, как порой туго приходится жить в богами забытой деревушке; кое-что о людях, но в основном то, как они раздражали и не понимали ?своими дырявыми головами? всей значимости такого важного человека, как Рюносуке Намито.У самой же Мио создается впечатление, что ничем другим, кроме как чужой жизнью, он и не жил?— сплошь слежка длиною в не один десяток лет, и никаких описаний ритуалов. Такое ощущение, что Рюносуке не ведал о существовании Потерянной деревни и получил ключ по чистой случайности.Если вообще получил. Подтверждений или опровержений тому Мио так же не нашла.Чихнув от пыли, она возвращает дневник на полку и идет на выход из комнаты. Кто бы ни взломал замок, вполне возможно, он искал не то, что она, и завершил поиски успешно. Может, это был гуляющий муж, о которых Рюносуке периодически писал в зеленых красках зависти, чтобы скрыть следы, или же, наоборот, неверная жена, ставшая для Рюносуке прокаженной, стоило кинуть неоднозначный взгляд на помощника аптекаря.Мио сказала бы, что ее словно окунули в грязь, но ее любимый костюм до сих пор испачкан в крови, и вряд ли железистый запах выветрится с рюш; она продолжает убеждать себя, что все впереди. Придерживаясь старого плана, она еще может рядом со спальней, и там же, под подушкой или в шкафу с кимоно, найти необходимый ей ключ. Да.Вот только… Мио останавливается, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а слезы сами наворачиваются на глаза. Что, если она не справится? Раньше ей везло, да. Но ведь призрак или еще некогда живой человек мог унести ключ или спрятать так далеко и надежно, что она никогда не найдет, и тогда…?Убей меня?,?— Мио зажмуривается. Фонарик чудом остается в дрожащих руках, и с подгибающимися коленями она опускается на скрипнувшие ступеньки лестницы. Задушенный всхлип, второй, третий.Сжимая волосы у корней, будто в наказание, Мио тихо плачет, позволяя забыться в своей скорби.?Мио…?,?— но другой голос окутывает плечи, словно махровое одеяло?— теплое, сотканное любящими руками, дарящими уют. Мио раскачивается вперед-назад, как это делал Кей, сгребая ее в охапку и качая пока не уснет, и воспоминания о летних прогулках, мороженом, поделенном на два, дают посевы дополнительных сил.Она утирает грязными ладонями лицо, пачкается, но не обращает на это внимания. Сдувает челку, мысленно ворча, что совсем расклеилась и такими темпами она никогда не достигнет целей, и поднимается на ноги.Остается второй этаж, а потом… потом она что-нибудь придумает. Обязательно.Скользкие и одновременно раскуроченные ступеньки отзываются на фонарный след режущим скрипом. Будто вместе с худощавым телом Мио, они выдерживают нагрузку всего того, что томится в ее душе, и просят сжалиться. Светлые обои разодраны снизу и сверху, лишь посередине иногда заметны куски простого, наскоро поклеенного, когда-то белого полотна. В извилистом коридоре нет мусора, но в первой же попавшейся комнате Мио находит его с лихвой.—?Боги! —?восклицает она и невольно, согнувшись в рвотном позыве, замечает, что в каждом из этих домов есть комната, заставляющая ее вывернуться наизнанку. Там это была кровь и дурман жестокой битвы, а здесь?— нескончаемые захоронения ошметков, которые уже нельзя назвать едой.Коробки из-под лапши тут, там, какие-то обеденные бенто, вроде бы закрытые, но представляющие химическую угрозу. Бутылки с недопитым сакэ, грязные чашки, миски, валяющиеся палочки и зловонные тряпки. Мио зажимает нос и дышит через рот, но острые запахи оседают на языке и вызывают неприятное скопление слюны. Она задерживает дыхание, насколько это возможно, бегло оглядывает шкафы с библиотекой безымянных книг, письменный стол с опрокинутым стулом, и хочет броситься к окну, чтобы раскрыть его пошире… но натыкается на небольшой столик, а вместе с ним?— на сложенный в футляре телескоп.Части пазла складываются воедино, и тошнота отходит на второй план. Она нашла наблюдательный пункт Рюносукэ.Удивительным остается то, что эту комнату ищущие незнакомцы не тронули. Вполне возможно, под взломанным замком нашлось то, что им было нужно, и они не стали ничего громить дальше, однако Мио возвращается от открытого нараспашку окна к шкафу с забитыми полками. На столе рядом?— пустота, орошенная лишь пылью времени. Видимо, для Рюносукэ было в порядке вещей жить в бардаке, дышать зловонием, но рабочий стол?— место, где он жил жизнями других,?— содержал в идеальной чистоте. В ящиках хранятся письменные принадлежности и давно высохшая тушь.Мио поправляет сумку на плече и решает сыграть в лотерею человеческих жизней, надеясь, что грязный секрет одного из них хоть как-то ей поможет.?01 июня 1920 года. А Су-таки изменяет своему муженьку…??— зачитывает Мио и качает головой. К неприятным запахам вокруг примешивается отвратительное ощущение внутри?— она, так же, как и Рюносуке когда-то, вмешивается, находит и перебирает грязное белье жителей деревни.?02 июня 1920 года. Ничего интересного не произошло, а ведь уже полдень?.?03 июня… вновь была лапша на завтрак…??…июня… жена выводит из себя…??…ня… тащили девчонку…??— стоп.Мио обратно перелистывает страницу и вчитывается.?06 июня 1920 года. Думал, люди исправились, но нет. Этих невозможно исправить. Су болтала вчера, что Багровый ритуал из соседской деревни повторился чересчур быстро, а уже сегодня пришла чужачка, долбилась в ворота Акихико, просила о Воскрешении. И мне было бы все равно?— что скажет Акихико, то и сделаем,?— если б не две горы мяса, огревшие ее по голове. Тащили девчонку?— к мешку картошки больше уважения?— лицом по земле. Волокли куда-то, пришлось застрять в коридоре, чтобы увидеть?— уже и яма готова, и две лопаты. Засыпали быстро, если не умерла до этого, то задохнулась под землей. Местные не возникали: бодаться с Потерянными себе дороже?— какова деревня, таковы и люди. Хотя и наши не лучше. Вот Су например…?Дальше идет перечисление грешков, но Мио их уже не видит. Слезы застилают взор.Если это правда… если Рюносукэ ничего не перепутал, то та девочка это… это…—?Мукунэ! —?кричит Мио. Задирает голову, повышает голос и не боится, что кто-то нежеланный услышит. —?Мукунэ, отзовись!Она должна ей рассказать!Мио вырывает страницы из дневника и вылетает из комнаты, спускается по лестнице, не переставая звать доброго призрака с печальной судьбой, но отзываются лишь тишина и переменный скрежет.—?Мукунэ! —?она врезается в дверь. Дергает на себя и от себя; прежде открытый выход вдруг оказывается заперт. —?Что такое?Мио тарабанит кулаками, упирается ногами в пол, но силы вылетают в пустую.—?Да что же это,?— бормочет она, утирая под челкой пот. Выход к передней части дома отрезан, равно как и к комнате, соединенной с другим домом-близнецом подземным туннелем. Мио запрокидывает голову, стараясь придумать какое-то решение, и тут же вспоминает?— не только под землей дома были связаны. —?Мост!На втором этаже, позволяющий через спальни хозяев быстро оказаться на другой стороне. Мио взмывает по лестнице вверх, минует коридор и останавливается, когда камера Обскура подает сигнал. Где-то поблизости наложена печать потусторонних сил, и Мио не стоит особого труда его найти?— вторая лестница вниз также заблокирована. Едва уловимое синее свечение подсказывает, что печать можно снять?— достаточно сфотографировать игральный столик с го?— и первая же открытая дверь радует находкой.Мио делает несколько быстрых шагов к доске, как неожиданный щелчок замка заставляет вернуться. Дверь не поддается, и, Мио кажется, где-то за ней она слышит злостные смешки. Духи приманили ее печатью и заперли…—?Потрясающе,?— осталось дождаться, пока смертоносный призрак не явится, чтобы поймать ее в средних размерах комнате и убить. Мио осматривает одинокий шкаф, не такой интересный для владельца, как нескончаемые залежи чужой личной жизни, несколько картин на папирусах?— изображения грязных, протертых аистов некогда вселяли умиротворенность, но теперь заставляют задуматься, что все в этом месте погибает преждевременно,?— игральный столик го с расставленными камнями и разбросанные пуфики, приглашающие сыграть.Мио подпрыгивает у стены, но даже максимально вытянувшись, не достает до окна. Она не знает, что бы сделала, будь оно ниже и открыто нараспашку,?— второй этаж и каменная площадь не гарантируют успешное приземление, но Мио определенно бы что-то придумала. По крайней мере, так подсознанию легче себя убедить.—?Раз уж ничего другого не остается,?— выдыхает она, присаживаясь на подушку и отмечая некоторую нестыковку со снимком. Как ее учил Кей, пытаясь отвлечь от скорби, камни необходимо ставить на пересечении клеток, захватывать как можно большую территорию, чтобы подсчитать в конце очки, но ей это не нужно?— ни тогда, ни сейчас.Мио напрягает память, восстанавливая перед собой иллюзию печати, и тянется рукой к черному камню.—?Что? —?не понимает, изумляясь. Холодный и мрачный, он будто приклеен к доске и не поддается, сколько бы она ни прикладывала усилий.Мио упирается коленями в пол, пускает в ход короткие ногти, но больше обламывает их и плюхается обратно на пуф. Что ж, если не этот она передвинет, то хотя бы другой.—?Отлично,?— белый камень поддается сразу. Мио улыбается, ставя его в нужное место.И тут же улыбка дергается. Черный камень перемещается по полю. Невидимой рукой возможно-безопасного призрака-противника; Мио наконец понимает всю сложность данной головоломки: ведь ей предстоит не только выставить свои камни на доске нужным образом, но и сделать так, чтобы камни противника встали правильно.—?Так,?— бормочет она под нос, облизывая в напряжении губы,?— кажется, это будет труднее, чем я думала.И, перетряхивая воспоминания с дружелюбным довольством Кея на первом плане, Мио снимает с плеча сумку, чтобы устроиться удобнее. Она не знает, даст ли ей выигрыш что-то, кроме возможности выйти, но надеется, что никто не явится за ее головой.Белые вновь совершают ход. И мерный ?тик? долетает до ушей.Время!Кей говорил, что партии в го длятся час-полтора в зависимости от профессионализма игроков, но здесь… сколько времени у нее есть?Мио смотрит на половину поля противника, адреналин постепенно закипает. Она прячет руки под игровой доской, как если бы ее могли увидеть или насмехнуться, и в привычке закрывает глаза, молясь. Пресвятые Боги, если вы слышите ее, позвольте…Бах!Мио вздрагивает, озираясь на дверь. Мощный удар обрывается, стоит зародиться опасению и вот, Мио уже подбегает ближе, касается старой, обшарпанной древесины подушечками пальцев, затаив дыхание. Сердце бьется, успокаивается, медленнее, еще. Наконец стихает вовсе, позволяя сосредоточиться на тишине…—?Где она? —?и спертом голосе из мира мертвых. Мио глотает свой крик, скрипит половицами, надеясь отойти, сбежать, чтобы призрак не услышал, но вопрос повторяется. И эти ноты отчаянного бессилия, слышимого заламывания рук оседают на подкорке мозга. —?Где?Голос шелестит, просачивается сквозь древесину и живую плоть, проникает в подсознание, выворачивая внутренности наизнанку и сжимая Мио изнутри. Она кричит, кричит безмолвно и одновременно истошно, волосы на загривке поднимаются, а нервные окончания посылают хаотичные сигналы по всей системе. Камера осталась у столика с игрой, Мио бросается к ней.Делая поспешный снимок, она не задумывается, хватит ли силы слабенькой пленки против этого призрака, и замирает наготове.Но стук не повторяется.Долгий десяток секунд, второй. Мио глотает витающую пыль ртом, боясь дышать через нос, издать какой-либо звук.Поэтому когда нетерпеливый камень пронзительно-громко ударяется о доску, Мио крупно вздрагивает, запрещая себе вскрикнуть. Ногти впиваются в ладонь, приводя в чувства, дыхание на мгновение сбивается, но уже через один взмах ресниц, поворот головы в сторону невидимого противника, восстанавливается.Время продолжает идти, и она не знает, что будет, когда таймер дойдет до нуля.Мио возвращается на пуф, кладет камеру близко-близко и совершает ход. Призрак не заставляет себя ждать?— несколько камней встают так, как было показано на фото, раздается щелчок.Мио с удивлением смотрит на доску?— приглушенный звук донесся откуда-то снизу?— и, опуская ладонь, обнаруживает, что низкий борт это не предмет декора, а встроенный ящик.Открыть который пока нельзя?— Мио тянет изо всех сил, но, как она понимает, необходимо, чтобы и другие фишки встали на нужные клетки. А значит, игра продолжается.Второй щелчок раздается быстрее?— Мио не ожидала, что загнать несколько камней в позицию атари* одним ходом будет так просто. Но ящик все еще не поддается, а время постепенно подходит к концу.Мерный стук ускоряется, давит своей неотвратимостью, вынуждая сделать неверный ход. Белый камень отправляется в коробку ?съеденных?, Мио предстоит начать заново.—?Проклятье,?— чертыхается она, ощущая, как сердце бьется в такт с быстрым стуком, а дышать становится значительно труднее. Спокойствие, только спокойствие. Она и не из таких передряг выбиралась, складывала головоломки в Потерянной деревне?— на время и без?— и всегда, всегда побеждала!Бах!Мио подскакивает на пуфе, озираясь на дверь. Хватает камеру и не раздумывая делает снимок: пленка показывает лишь облезлую, местами прогнившую и распухшую от влажности древесину. Удар! Еще!Тик-так, тик-так…Мио не приходится подходить ближе, чтобы услышать очередной зов?— вопрос в мертвую пустоту о том, куда пропала неизвестная ?она?. Зато усилием воли Мио вынуждает себя сесть обратно, устроиться как можно удобнее в какофонии хаотичных звуков (насколько это возможно в давлении и подбирающемся страхе), поднять белый камень.Бах!—?Где она? —?вопрос пробирается вглубь. В уши и дотрагивается до самого рассудка. Руки Мио трясутся, камень вот-вот выпадет на поле опрометчивым ходом, а вокруг все продолжает стучать, грохотать. —?Где она?! Где!Голос повышается, призрак скребется в комнату с игрой, точно зная, что Мио тут, и она прячет ото всех неведомую ?ее?. Тик-так, тик-так?— молоточком по вискам. Мио возвращается взглядом к полю, но все камни вдруг распадаются, размываются рекой из прозрачных слез и уносятся давлением, мешаются друг с другом. Камень встает явно не туда.—?Проклятье,?— судорожный всхлип. Мио утирает слезы, но те будто существуют лишь в ее воображении?— ладони, предплечья сухие, и только жжение в глазах является настоящим. Тик-так, тик-так?— она старается, Мио клянется! Старается обдумать ход, подумать?— как может сходить неведомое нечто, как мог бы походить хозяин дома, живущий другими жизнями, и что бы подумал о ней…Бах!Камень падает на доску.—?Нет! —?не выдерживает она, хватаясь пальцами за игровое поле.Как ящик щелкает еще раз, а стук за дверью мгновенно пропадает. Мио моргает, и в момент, когда она распахивает ресницы все слезы, вся истерика стираются, словно наваждение. Это действительно была игра нездорового рассудка, мертвой деревни? Она утирает уголки глаз, как по привычке, чтобы наконец отодвинуть ящик и увидеть второй ключ от ворот.—?Хвала богам,?— облегченно выдыхает Мио и поднимается с пуфа. Сумка утяжеляет плечо, а камера Обскура приводится в боевую готовность?— Мио готова поспорить, что потусторонние силы отпустили дверь, и теперь ей предстоит куда более опасная игра.Предположение сбывается?— препятствия нет, Мио выходит в коридор, повернув налево,?— снимок должен был уничтожить печать.—?Где? —?как сип на ухо вынуждает отшатнуться.Мио натыкается лопатками на стену, жадно ищет путь для отступления, но обе лестницы находятся по коридору дальше?— туда, куда неупокоенный дух ее навряд ли пустит.Мост! Она вспоминает буквально за секунду до смертельного удара. Едва выстаивает на ногах, ныряя под полупрозрачной, цепкой хваткой, и бросается вперед. Дома-близнецы соединены мостом, и если выход в первом заблокирован, то Мио вполне может мелькнуть в одной комнате, завернуть в другую и третью, чтобы распахнуть тяжелую дверь на адреналине, и…—?А! —?она выкрикивает, пошатнувшись и упав назад. Спасительные доски кончаются внезапно, знаменуя собой обрыв, прежде не особо интересный, и тупик?— ловушку для живой.Даже предположение ?Что, если спрыгнуть?..? кажется бредом, который Мио обдумывает всерьез. Но, понимая, что падение в деревянные обломки, на каменную кладку может оказаться смертоноснее призрачных объятий, она поднимается на ноги, решая воспользоваться проверенным способом.Камера Обскура наготове, призрак подлетает ближе.Щелк.Ничего не происходит.—?Что? —?Мио удивляется, хочет отступить чуть дальше, но за спиной?— зияющий обрыв. Она нажимает на затвор еще и еще, открывает корпус?— пленки больше нет!—?Где она? —?а тем временем полупрозрачная девушка в белом кимоно минует последний порог, вызывая ужасный приступ дежа вю.—?Саэ? —?невольно вырывается у Мио, когда длинные рукава кимоно развеваются в движении рук. Призрак не тянется к ее шее?— тонкие, аккуратные пальцы касаются своего лица. Парадоксально светлые, платиновые, седые волосы не достают и до плеч, две заколки в виде бабочек у едва заметных скул?— как неизменное клеймо совершенного ритуала близнецов. Под короткой челкой виднеются естественно-темные брови и такие же ресницы, скрывающие грустные глаза.—?Где она? Где? —?призрак переходит на судорожный шепот, и вместо страха вызывает жалость. Округлые плечи вздрагивают в первом всхлипе, лицо искажается болью, бесконечным горем и ненавистью к самой себе?— все то, что видела в зеркале Мио на протяжении года после ритуала?— и непроизвольно склоняют опустить наивно камеру. —?Где она?Шепчет, повторяет. Мио делает шаг навстречу.—?Кто? —?и выводит призрака из транса.Темные глаза взметаются вверх, и у самого зрачка печаль перетекает в злость. Тонкие губы искривляются, обнажают зубы в немом рыке, а ладони застывают, неестественно скрючившись. Слезинка стекает по щеке, вторая, чтобы через мгновенье залить молодое лицо ручьями… и окраситься в красный.—?Где она? —?медленно, сипя. Призрак мрачнеет, надвигаясь, пугает сменой настроений и тем, как кровавые слезы орошают ворот кимоно, грудь, метры ткани вниз и попадают на деревянный мост. —?Где?!Срывается с катушек, крича и ненавидя. Призрак взывает к совести и памяти, жалости и страху, чтобы найти родную душу, ощутить покой, но вместо этого слышит лишь, как под ногами все еще живой Мио жалобно скрипит пол. Позади нее обрыв, и если она не может ей ответить на вопрос, не может указать и показать, где находится ?она?, то ей не стоит больше…—?Кагами! —?внезапная Мукунэ отвлекает от удушья. Втянув голову в плечи, Мио рискует открыть глаза и увидеть, как призрак застывает, завидев знакомое лицо. Тем временем Мукунэ, не боясь и не дрожа, гордо вскинув подбородок, продолжает убежденно. —?Я знаю, где она.И призрак резво срывается за ней. Если бы Мио все еще была в Потерянной деревне, Майю была бы с ней, а в запасе лежала куча пленки, то впору было удивиться, что призраки могут так быстро гнаться за желанным.Но нет. Мио стоит обреченно-бледная, едва ли не свалившись вниз, в сумке не осталось снимков, а сестра покоится на дне Адской бездны, ожидая,?— ей некогда размышлять о возможностях потусторонних.Как и думать, сколько Мукунэ сможет сдерживать призрака и откуда вообще знает ее имя. Поэтому, поправив сумку, она спешно направляется из дома вон.