Глава 6. Безвыигрышный сценарий (1/1)

Ради Кевина, ради Тома, ради всех его ребят, что останутся жить благодаря еде?— её Джим обменял на самого себя.Выгодная сделка, ведь Кодос давно охотился за своевольным мальчишкой, посмевшим перечить его указу, и готов был на любые ухищрения, лишь бы заполучить Джеймса Кирка. А у Джеймса Кирка восемь голодных ртов, у Джеймса Кирка?— никаких идей и вариантов, кроме как сдаться Кодосу и в обмен на собственную жизнь, получить для детей под его опекой, шанс выжить, протянуть ещё немного.Возможно, Звёздный Флот заберёт их прежде, чем они умрут, а пока…—?Он бы изумительно смотрелся на моём члене,?— пара охранников, которых к нему приставили, не умолкали, обсуждая сидящего за решёткой обессиленного подростка. С момента его капитуляции прошло около двух дней, и Джим успел научиться не обращать внимание на подобные разговоры.Все его мысли занимала еда. Как же голоден он был, как же хотел съесть хотя бы крошку хлеба…—?Уэсли, он смотрелся бы хорошо на любом члене,?— со знанием дела отзывается второй мужчина, вклиниваясь в разговор со своим несомненно ценным мнением. —?Он же омега.—?И то верно,?— соглашается Уэсли, косясь на свернувшегося на полу Джима. —?Жаль Кодос запретил его трогать.Тишина, что следует за этой репликой, напрягла бы Кирка, слушай он хоть сколько-нибудь.—?Уэсли,?— голос безымянного охранника звучит заговорщицки и он, кажется?— Джим лежит спиной к решётке и видит перед собой лишь стену,?— хватает коллегу за рукав униформы в порыве воодушевления. —?Нам совсем не обязательно его трогать. Понимаешь?Уэсли ничего не понимал, и привыкший к некоторой заторможенности товарища, безымянный решил не рассказать, а показать.Подойдя к железным прутьям, мужчина окликнул исхудавшего за несколько месяцев голода Джима:—?Эй, Кирк! —?услышав свою фамилию, Джим медленно обернулся и наткнулся на ухмылку, не предвещающую ничего хорошего. —?Есть хочешь?Есть Джим, разумеется, хотел, и охранник это прекрасно знал, собираясь воспользоваться плачевным положением пленника?— Кирк не настолько глуп, чтобы не понять этого, в отличие от Уэсли.Однако с готовым сожрать самого себя желудком Джим по-прежнему не мог сделать ровным счётом ничего, и потому осторожно кивнул. Охранник просиял, обернулся на Уэсли и рявкнул:—?Тащи наш ланч, Уэсли!Когда две порции чего-то не особенно аппетитного, но вполне съедобного, оказалось в паре сантиметрах от решётки, Джим встрепенулся, оживился, усердно глотая свои слюни, но вспомнив, что ничто в этом мире не даётся просто так, насторожился.Охранник правильно расшифровал его взгляд.—?Ты получишь это, парень, если хорошенько поработаешь ртом,?— Джим слишком устал, чтобы пугаться, удивляться или бояться. Да и предложение вполне ожидаемое?— не впервые ему предлагают обменять тело на еду.И не впервые Джим соглашается.Кирк резко распахивает глаза и дышит тяжело, шумно, пока пытается сфокусировать бешено мечущийся по камере взгляд хоть на чём-нибудь.Не выходит. Ни черта не выходит. Получается только смаргивать слёзы, с каждой секундой всё стремительнее застилающие глаза.Отвернувшись к стене и подтянув колени к груди, чтобы в результате свернуться в позу эмбриона в попытке уменьшиться и исчезнуть из этого мира?— прямо так, как он делал тогда, на Тарсусе,?— Джим всхлипывает, радуясь, что остался в камере один.По крайней мере, Боунс и Спок не узнают, насколько он жалок. Как не узнают и о том, что он делал ради собственного выживания.Ради куска чёрствого хлеба.Но… Джим ведь шёл на это добровольно, правильно? Сам предлагал, или же соглашался на условия, что предлагали ему стражники или приближённые Кодоса.Это не насилие.Не насилие же, верно…?Джим предпочитал думать, что нет, не насилие, или же не думать вовсе. И закрывать глаза, каждый раз игнорировать причины своих истерик.Такое со всеми случается, думал Джим. Всем случается плакать из-за кошмаров прошлого.Он не особенный, как и его опыт.Ему хотелось бы, чтобы это было правдой.Воспоминания не позволяют нормально дышать, замыкают Джима в кругу самобичевания и ненависти без права на освобождение. Но Кирк привык?— этот круг действительно замкнутый, и давно, к тому же. Альфы и ?ценные сведения? в их головах, которыми они с охотой делятся, преследуют буквально повсюду. Если же парню магическим образом удаётся избежать непристойных комментариев и ?случайных? прикосновений, что ж… Джим всегда отличался исключительным талантом к ?загнаться и страдать?.Фантазия?— та ещё сучка.Она же, стоит Кирку отвлечься от личных переживаний, подбрасывает образы изрядно побитых Спока и Боунса. Особенно Боунса?— с его языком легко попасть под раздачу.Джим верит в благоразумность Спока. Уж её должно хватить на двоих.Нещадно кружится голова, живот крутит, накатывает тошнота. В прошлом сотрясения не являлись для Кирка чем-то необычным, и диагностировать их Джим научился отменно.Что, впрочем, являлось бесполезной способностью, и от неприятных симптомов не спасало.Как бы там ни было, размышления о состоянии собственного здоровья помогли Джиму отвлечься от горестных мыслей о судьбе друзей. В голове Кирка она рисовалась именно горестной, что, возможно, означало правоту Боунса?— он часто утверждал, что Джим куда меланхоличнее, чем хочет казаться.Кирк же всё отрицал, считая себя закоренелым реалистом. К сожалению, живущим в мире, где реальность достаточно мрачна и безрадостна, чтобы слово ?меланхолия? описывала её ёмко и чётко.Словом, реальность Джима являла собой дерьмовое зрелище. Особенно ясно Кирк понимал это сейчас, лёжа на узкой койке во вшивом спецприёмнике в полном одиночестве, ёжась от далеко не самой комфортной температуры и отчаянно пытаясь сдержать просящуюся наружу рвоту.Усугублять аромат мяса не первой свежести, уродливым зловонием заполонивший камеру, не хотелось.Однако, в помещение врывается свежий воздух, и Джим сжимается на металлической койке от колкого холодного воздуха, прежде чем его, схватив за плечи, резко вздёргивают, вынуждая подняться и ощутить твёрдую почву под ногами.В следующий миг две пары рук подталкивают его к двери, и Кирк, наконец, обращает внимание на местных конвоиров.Зря, думает Джим?— все его внутренности и, кажется, сама душа, леденеют от прошибающего, сбивающего с ног ужаса. Конечности, и без того непослушные, деревенеют, и Кирк весь как-то застывает?— конвоирам приходится буквально тащить его, словно какую-нибудь статую или куклу.Конвоирам, что так похожи на охранников с Тарсуса.Вообще-то, Джим не помнит лиц всех тех мужчин в форме, что однажды проявили к нему нездоровый интерес. Зато форму Джим помнит очень хорошо, и теперь, смотря на одежду равнодушных к нему надсмотрщиков, хочет оказаться где угодно, но только не здесь.Не то, чтобы до появления в камере двоих бет, Джим горел желанием провести неделю в спецприёмнике, однако… Однако.Однако что-то подсказывает Кирку, что его пребывание здесь может оказаться куда невыносимее, чем он предполагал раннее.Конвоирам, впрочем, на бунтаря откровенно плевать, и, затолкнув вяло сопротивляющегося парня в остро пахнущий химикатами кабинет, мужчины оставили Кирка наедине со своими мыслями.Или не совсем наедине.—?Поднимите рубашку, молодой человек,?— от внезапно раздавшегося за спиной голоса Джим вздрагивает, разворачивается и натыкается взглядом на невысокую женщину средних лет с весьма хмурым взглядом.Неужели все медики недовольны жизнью?—?Рубашку, говорю, поднимите,?— не отрываясь от изучения показаний трикодера, повторяет врач, и Кирк послушно задирает грязную ткань, наблюдая за беглым взглядом врача, окинувшим покрытую синяками кожу, и кивком, разрешающем опустить рубашку.Следуя за женщиной вглубь кабинета, Джим прислушивается к её бормотанию?— похоже, тратить энергию регенератора на борьбу с множеством небольших гематом доктор не собиралась, однако голову залечить планировала.Что ж, Джима такой расклад более чем устраивал.Пока регенератор колдует над травмой головы, так и оставшаяся безымянной женщина задаёт дежурные врачебные вопросы, помечая что-то в падде после ответов Кирка.Джим думает, что информация о его аллергиях будет проигнорирована.—?Раздевайся, душ там,?— безучастно указывает на дверь врач, продолжающая заполнять протокол в своём падде, и Кирк послушно раздевается?— этой женщине нет до него дела, а душ Джиму более чем интересен.Аккуратно сложив свои вещи, он проскальзывает в мрачного вида ванную комнату, где снова погружается в одиночество.На этот раз он не против, однако перспектива находиться в одиночной камере целую неделю не кажется Кирку радужной.Как хорошо, что в спецприёмниках не разбрасываются свободным пространством бездумно. Наверное.Будет плохо, если разбрасываются. Джим и его мысли?— не лучшие сокамерники. Да и обычные сожители, если честно, весьма скверные.В кабинке Кирк не задерживается?— звуковой душ никогда не прельщал его. Тем не менее, свою функцию он выполняет исправно?— Джим чувствует себя чистым, и оттого настроение улучшается. Пока, вместо, хоть и грязной, но своей одежды, он не видит набор из серых штанов и кофты, а также чёрных, не вызывающих доверие ботинок.—?Поспеши, парень, тебя уже заждались,?— советует не сдвинувшаяся со своего стула врач, и Кирку ничего не остаётся, кроме как тяжело вздохнуть и одеться.Тюремная роба?— или как это правильно назвать? —?всяко лучше, чем ничего.Молчаливый дуэт уже новых конвоиров снова берёт Джима под локти, но Кирк слишком занят пустотой в своей голове, чтобы обращать на это внимание.Ему, вероятно, часто придётся видится с людьми в форме, и пока Джиму везёт на бет, он предпочитает оставаться равнодушным к их сухому выполнению служебного долга.Я не интересен вам, вы не интересны мне?— прекрасная формула, считал Джим. Жаль, не всегда рабочая.Прежде, чем определить Кирка в одну из камер, ему устраивают экспресс-фотосессию, и Джим не смеет задерживать данное мероприятие?— ему поскорее хочется оказаться в на ближайшую неделю своей койке, ибо голова раскалывается нещадно, и никто ничего не собирается с этим делать.Конвоиры же молча и быстро выполняют свою работу, так что в стремлении поскорее избавиться от вынужденной компании они с Кирком солидарны.Так Джим оказывается в камере.Обстановка цивильная, даже аскетичная?— две металлические койки с тонкими старыми матрасами на них, такой же, как и койки, металлический стол, пара стульев и хлипкая дверца в углу, за которой, судя по всему, скрывается уборная.Не густо, но чисто.Однако внимание Джима привлекает вовсе не скудность интерьера, вполне характерная для такого рода заведений. Куда больше Кирка интересует удивлённый взгляд девушки, успевшей обжить правую койку и явно находящейся в камере в разы дольше Джима.Наверное, так бы смотрели люди на второе пришествие Христа…—?Джим Кирк, да? —?осторожно интересуется девушка, наконец перестав сверлить Кирка взглядом и подойдя к нему. Джиму она кажется дружелюбной и безобидной, даже милой. Возможно, потому, что она и хотела таковой казаться.Как бы там ни было, Джим кивает.Тогда на лице девушки расплывается улыбка, и во взгляде её ясных голубых глаз читается облегчение. Однако, за ним же, где-то в глубине, кроется печаль.—?Значит, тебя тоже схватили? —?вопрос риторический?— очевидно, он не оказался в этой камере добровольно,?— но девушка, тем не менее, решает его озвучить. Голос грустный, потерянный, но Джим не замечает этого, занятый попытками вспомнить светловолосую девушку-омегу из ОСПС.Стоит ли говорить, что попытки Джима остаются бесплодными? И, дабы не мучить Кирка, девушка представляется сама:—?Кристин Чапел,?— на протянутую руку Джим пару секунд смотрит с откровенным непониманием на лице, с трудом соображая из-за усиливающегося с каждой минутой головокружения, однако, поняв, что от него требуется, протягивает руку в ответ, сжимая аккуратную ладонь Кристин своей в знак приветствия. —?Рада знакомству.—?Взаимно,?— отзывается Джим, так и не сумевший воскресить в памяти образ голубоглазой Кристин. —?Простите, но я не видел вас в ОСПС раньше…Всегда оставался вариант с подселением к человеку, к митингу не причастному, что Кирку, впрочем, казалось маловероятным?— Чапел его узнала, значит, попалась правозащитникам на митинге. Скорее всего, Джим попросту забыл её.Кристин спешит опровергнуть данную теорию.—?Я не имею отношения к ОСПС,?— приглашая бледного Кирка присесть, хмыкает омега, выудившая из-под кровати набитую чем-то неприметную сумку. —?Но знакома с Амандой, и когда она предложила поучаствовать в митинге, я поддержала её инициативу. Оказалась здесь,?— Кристин как бы невзначай пожимает плечами, словно спецприёмник?— обычное дело и она каждый день здесь бывает.И Джим понимает?— она не жалеет.—?Расскажи, что произошло,?— просит он. —?Пожалуйста. Я ничего не помню. Вернее… я даже не понял, что произошло. Большую часть времени я провёл в отключке.В сумке, что достала Чапел, оказался термос с горячим чаем и несколько бутербродов?— кто-то из друзей или родственников передал, предполагает Кирк, поражённый, насколько эта девушка оказывается шустрой. Не прошло и суток с момента ареста, а у неё уже имеется передачка.От перекуса Джим отказывается?— его мутит от одной мысли о еде,?— однако чай принимает с благодарностью, до первого глотка не подозревая, как же сильно его мучила жажда.—?Всё просто,?— Кристин садится напротив Джима, греет руки о свою кружку?— в камере прохладно. —?Пока ты толкал речь, атакованный журналистами, из ниоткуда поналетали аэрокары, а в них?— парни с дубинками. Поначалу они требовали мирно разойтись, кричали в рупор, но никто их не слушал и не собирался?— все присутствующие на площади были захвачены твоей речью. Впрочем, будь иначе, мы бы всё равно не вняли просьбам прекратить митинг,?— очевидно, девушка злится, и Джим заворожённо глядит на её напряжённо стискивающие кружку руки, совершенно не замечая мрачной тени, лёгшей на лицо Кристин.Она определённо хотела быть услышанной и злится, потому что не смогла мирно высказать свой протест, своё мнение. Джим хорошо понимает Чапел. Не понимает только, почему девушка, разделяющая взгляды ОСПС, его членом не является. С другой стороны, Кристин напрямую не заявляла о своём отношении к повсеместной дискриминации омег, и, возможно, она лишь относится к Аманде Грейсон с глубоким уважением, и только поэтому приняла участие в митинге.Да, глубокое уважение к миссис Грейсон Джим представлял легко, однако интуиция, никогда не подводившая Джеймса Кирка, кричала о другом?— Кристин одна из них, одна из… тех, кто борется за свою свободу? Слишком громоздко?— нужно будет поразмыслить над броским и дерзким названием их движения.—?Когда силовики поняли, что взывать к ?благоразумию? бессмысленно, в ход пошли дубинки. Били всех и без разбору, так что толпа быстро разбежалась. Особо сопротивляющихся, не слишком шустрых и просто неудачливых повязали для проформы, повесили административное правонарушение, которого не было, и любезно сопроводили в спецприёмник. Благо, в ОСПС большинству нет восемнадцати лет, и запереть их на неделю в этом милом месте не смогли, так что нас осталось всего шесть?— четверо омег и двое альф,?— свой стремительный, несколько яростный рассказ Кристин завершает шумным глотком чая и вопросительным взглядом, коим одаривает Джима.Джим кивает, молча благодарит за разъяснение ситуации и хмурится, становясь, пожалуй, столь же мрачным, как и его сокамерница.В гнетущей тишине, они размышляют.Они вышли на площадь мирно. Их митинг?— мирный, не требующий согласования, но, тем не менее, согласованный на случай возникновения вопросов.Они не нарушали порядок. Не громили магазины и не расписывали стены. Они скандировали лозунги, да и только, и Джим мог поклясться, что ни он, ни кто-либо из участников митинга не нарушил ни единого закона.Однако же, он в спецприёмнике, как и ещё несколько его соратников.Кому могла настолько не понравится идея их мирной, согласованной акции? Настолько, чтобы попытаться повесить статью на тех, кто её не заслуживает?Это только начало?— Джим знает. И пытается уверить себя, что был готов к палкам в колёсах.На деле же, никто из них не был готов. Вероятно, даже сама Аманда Грейсон.Не самые приятные размышления, занимающие сразу две светлые головы в этой комнате, и, в целом, размышления тупиковые и расстраивающие, так что Джим решает сменить тему:—?Как ты познакомилась с миссис Грейсон? —?разговоры об Аманде поднимали настроение Кирка даже в самых дерьмовых ситуациях, и, к тому же, ему хотелось узнать чуть больше о новой знакомой.Кристин, похоже, отношение Джима к миссис Грейсон разделяла, так как при упоминании её имени напряжение, сводившее плечи Чапел, покинуло её тело, и лицо просветлело.—?Я нашла приют в её школе после того, как сбежала из дома. Благодаря Аманде я сумела выучиться и поступить в медицинский колледж, отучиться на медсестру… После миссис Грейсон и с работой мне помогла, так что я по гроб жизни ей обязана,?— в голосе Кристин сквозит искренняя благодарность, а Джим думает, что она, должно быть, немногим младше Боунса, раз успела получить и образование, и работу. —?Правда, я всегда мечтала стать врачом, но полагала, что в сложившейся системе это невозможно, и была благодарна уже за то, что имею… Но благодаря тебе пересмотрела свои взгляды. Я думала, что достигла предела своих возможностей и имею всё, о чём можно мечтать. После выхода твоего интервью мне стало чертовски больно от того, что я считала себя недостаточно способной, чтобы быть кем-то большим… Как альфы. Если честно, прежде мне и в голову не приходило, что мы можем быть равны, и наши возможности тоже, однако твои слова, твой пример… Было тяжело осознать и принять всю дерьмовость ситуации, но я приняла и решила, что борьба за мою мечту стоит любых ресурсов. Она бесценна, потому что мечты недоступны нам так, как доступны другим, и это чертовски несправедливо,?— вздохнув, Кристин вертит в руках опустевшую кружку, равнодушно наблюдая за блеском её керамической поверхности. —?Ты лучший среди своих сокурсников, и я тоже была… Но где сейчас они, а где я? Почему они ставят диагнозы, проводят сложные хирургические операции и выступают на конференциях, а я, лучшая среди них, веду учёт лекарств и по сто раз на дню всаживаю гипо? Почему их цели и стремления были достигнуты, а мои так и остались недостижимой мечтой? Я люблю свою работу, ты не подумай, однако она не была тем, к чему я стремилась, и я просто не понимаю?— чем я хуже?Кристин поднимает на него взгляд, и в лазури его вод плещется отчаяние. Джим в ответ смотрит в одну точку, и смотрит неверяще?— не понимает, как… Как он может быть причастным к борьбе этой девушки? Как он мог стать спусковым крючком револьвера её разочарований? Как его действия и слова побудили её встать и высказать своё недовольство?Он мечтал об этом, грезил, что найдёт отклик в сердцах людей, и тогда они восстанут, чтобы изменить свою жизнь и жизнь будущих поколений к лучшему, однако теперь, когда это произошло, и он говорит с таким человеком, верится… с трудом.Почему? Джим не понимает. Грезил он столь смело, что, казалось, его мысли осязаемы. Так в чём же проблема? Почему Кристин, вышедшая на митинг после осознания своего положения, благодаря его словам, кажется Кирку такой нереальной?Возможно, потому что он не верил, что на самом деле сможет. Что его действительно услышат.Однако, услышали. Хотя бы один человек, но услышал, и теперь Джим не может позволить себе сомнения, не может предать доверия тех, кто пошёл за ним. Даже если за ним пошла одна лишь Кристин, он не может продолжать не верить в себя и свои силы, иначе какой смысл будут иметь его призывы бороться за свою свободу? Пустые слова, а Джим не из тех, кто словами разбрасывается.Слегка отойдя от шока и постаравшись вернуть взгляду осмысленность, Джим накрыл ладонь Чапел своей, привлекая внимание девушки, и мягко, ободряюще улыбнулся.—?Ты не хуже, Кристин. Никогда не была, и никогда не будешь.***За первые три дня пребывания в спецприёмнике Джим и Кристин успели поладить и даже сдружиться, и теперь держались друг за друга и в буквальном, и в фигуральном смысле. Переживания за Боунса и Спока отступили?— на обедах Кирк видел их обоих и, судя по ?мрачнее тучи? выражению лица Маккоя и общему траурному виду Спока, поселили их в одну камеру, и это наиболее крупный стресс из тех, что они переживали в этом месте. В остальном, оба выглядели вполне здоровыми, что Джима несказанно радовало, а факт их необъяснимой, но очевидной неприязни друг к другу Кирка и вовсе забавлял.Джим с удовольствием выяснил бы, чем эти двое не угодили друг к другу, однако такой возможности не предоставлялось?— омег и альф, как могли, разделяли, а для бет, по-видимому, имелись иные заведения подобного рода, так как среди заключённых ни все три дня Кирк не встретил ни единой беты.Зато среди конвоиров, задумано так или нет, попадались исключительно беты. Вот и сейчас, стоя в очереди на обед, Джим находится под надзором угрюмого беты, застывшего по правую сторону от Кирка, словно оловянный солдатик. На каждую пару заключённых приходился один конвоир, и даже это казалось Джиму чрезмерным.Впрочем, пока конвоиры лишь молчаливо следовали за ними, словно тени, их количество мало волновало Кирка.Когда же он почувствовал плавно скользящую всё ниже и ниже по спине руку… Что ж, тогда и начинались проблемы.Каждые два дня?— душ, таковы правила. Несказанно щедрые и радующие чистоплюйством в отношении гигиены нрав Джима правила. К тому же, душ являлся дополнительной возможностью выйти за пределы осточертевшей камеры?— приёмов пищи и часовой прогулки не хватало. Вернее, кому-то, возможно, и хватало, но точно не Джеймсу Кирку.Одно радовало?— симптомы сотрясения постепенно отступали. Благо, сотрясение случилось лёгкое, и дееспособность Кирка оставалась на уровне, что, впрочем, не мешало голове болеть и кружиться. За неимением возможности напрячь мозг чтением или просмотром чего-либо, Джим быстро восстанавливался.Однако же, вернёмся к душу, событию исключительно знаменательному и позитивному.По крайней мере, именно так воспринимал банный день Джим до тех пор, пока их не привели непосредственно в душевые.Церемониться с заключёнными не собирались?— загнали разом обоих, и Джиму с Кристин ничего не оставалось, кроме как раздеться под громкий дружный гогот троих конвоиров.—?Говорят, вы в течку руку по локоть принять можете, и глазом не моргнув,?— в глазах одного из ?служителей закона? блеснул азарт, когда он кинул взгляд на прикреплённую к поясу товарища дубинку. —?А это примете? —?сальная ухмылка расползлась по лицу мужчины, и он снова засмеялся под аккомпанемент вторящих ему сослуживцев. Джим тем временем стянул безликие серые штаны, оставшись полностью голым?— белья здесь не выдавали,?— и стиснул плотную ткань в руках, жмурясь до звёздочек перед глазами в попытке смириться и пережить елозящие прикосновения холодной резины, не так давно окрашенной кровью.Прикосновения, скользящие вдоль бёдер, так и остаются прикосновениями, игрой в кошки-мышки, не заходящей за границы законного, ведь в следующий миг звонкий шлепок всё той же дубинки по ягодицам возвращают Джима в реальность, из которой он так отчаянно пытался сбежать.—?Ну, что застыли? В душ, живо! —?Кирк не видел, делали ли что-нибудь с Кристин, однако теперь определённо делают, загоняя её в кабинку дубинкой, как и Джима, словно они какой-то скот.Возможно, в случае конвоиров подобное восприятие не так уж далеко от истины.—?А теперь?— целуйтесь! —?восклицает самый крупный из надсмотрщиков, и Кирк, чьи мысли словно заволокло туманом, не сразу понимает, что вообще сказал этот мужчина. —?Ну же! —?не желая ждать, конвоир резко впечатал дубинку в стену, вызывая хлопок, звонкой эхо и дрожь, пробежавшую по телам омег. —?Целуйтесь, или окажетесь на месте стенки.—?Джим,?— Кристин, удивительно спокойная и трезво соображающая в этой ситуации, потрясла Кирка за руку, и, не получив реакции, начала трясти усиленней. —?Джим. Вернись ко мне, Джим, не уходи в себя…А Джим не знает, как. Он пугается. Теряется. Прячется в глубине своего сознания, где он?— маленький мальчик, всхлипывающий от обиды и боли на мешках со всяким хламом в гараже отца.Здесь он в безопасности. Здесь его никто не найдёт.Рука судорожно сжимается, но ловит лишь воздух.Ключи?—?Джим! —?второй удар дубинкой оглушающее первого, и Кристин не придумывает ничего лучше, чем потянуться к губам застывшего, словно статуя, Кирка, дабы исполнить прихоть их мучителей.Джим безжизненный. Его губы холодные, глаза стеклянные, и, похоже, он где-то глубоко в себе, и он паникует, совершенно безучастный к мягкому прикосновению губ Кристин.—?Глубже!—?Больше страсти!Девушка беспрекословно исполняет приказания, уверенно скользнув языком промеж чужих пухлых губ. Джим по-прежнему не здесь, и Кристин кажется, что она целуется с восковой фигурой.Прикусывает губу в качестве проявления страсти?— не откликается. Тогда Чапел в отчаянии сжимает безвольно висящие руки Кирка, и Джим оживает.Во взгляд возвращается осознанность, и на поцелуй Джим отвечает резво, перехватывая инициативу и дразняще кусая в ответ. Мокрые ладони стискивают руки Кристин до боли, словно бы Кирк тонет, а она?— единственная веточка, за которую он может ухватиться.Хохот и улюлюканье не утихают, когда на них внезапно обрушивается шквал воды. Но Кристин уверена?— она почувствовала влагу куда раньше.И потому Чапел, когда конвоиры дают им десять минут и уходят, позволяет Джиму обвиться вокруг своего нагого тела, спрятать лицо в изгиб шеи и рыдать под нежные поглаживания по спине и тихий шёпот Кристин.Она чувствовала, как Джим дрожит в её руках. И его горячие слёзы, стремительно смываемые водой, девушка тоже чувствовала.—?Они ушли, Джим. Ты молодец, ты справился.Сказать, что всё будет хорошо, Кристин не могла. И что этого больше не повторится, тоже. Это было бы ложью.Ей ничего не оставалось, кроме как молча сопереживать ему, понимая?— у них куда больше поводов бороться, чем она считала раньше.Это было вчера.Сегодня приказов не поступает. Джиму и не нужны приказы, предостережения?— он знает, как вести себя в подобных ситуациях. Его задача?— избежать панической атаки. И не сопротивляться. Главное?— не сопротивляться. Иначе будет только хуже, уж в условиях заключения-то точно.Хоть в чём-то в этой жизни он уверен на сто процентов.—?Делай вид, что ничего не происходит,?— склонившись к уху стремительно бледнеющего Джима, шепчет конвоир, успевший добраться до нижней части спины и теперь уверенно её поглаживающий. —?Среагируешь?— и тебе, и твоим дружкам-протестующим не поздоровится.?Так точно, товарищ конвоир??— так и хочется съязвить Джиму, но он послушно молчит. В спецприёмнике, в заключении?— не самое выгодное положение для сопротивления, не так ли? Влепят ещё одну статью, засадят на месяц и глазом не моргнут, стоит ему только пикнуть.С чего бы бете, да ещё и при исполнении, лезть к омеге? Наглая ложь, необоснованные обвинения!Впрочем, и при других обстоятельствах предпочитали обвинять омег. Изнасиловали? Ну так сами напросились, спровоцировали, одеваться скромнее надо, а не так призывно, вызывающе, дома сидеть, сами же пошли гулять, на свой страх и риск, вот и расплачивайтесь! Изменил муж? Не следите за собой, после родов растолстели, уже не привлекаете! Бьёт супруг? А что вы хотели, вынося ему мозг? А не надо под руку лезть, когда он не в настроении! И сор из избы не выносите, иногда не лишним бывает и треснуть!Виктимблейминг, что с него взять…Доводить до проблем Джим не хотел?— проще, особенно находясь в спецприёмнике, молча проглотить горькую пилюлю и забыть, как страшный сон.Проще сказать, чем сделать, потому как вопрос о ?как справиться с эмоциями?? оставался открытым.Впрочем, нагло сжавшая задницу ладонь принадлежала бете?— уже этот факт облегчал Джиму задачу по предотвращению панической атаки.Которую и не требовалось бы предотвращать в адекватном обществе, как и факт о половой принадлежности конвоира не имел бы значения, и Джим не находился бы в спецприёмнике, просто выйдя на мирный митинг, так как он навряд ли вышел бы на него, да и митинг вовсе не состоялся бы за ненадобностью…Но это в адекватном обществе, Джим же находился в совершенно иной реальности.И потому приходится дышать глубоко, мысленно описывать окружающие предметы, представлять бескрайние космические просторы и звёзды, смотрящие на лежащего на крыше гаража Джима и мечтающего о безграничной свободе.Ему не впервой. Справлялся раньше?— справится и сейчас. Чего только не вытерпишь, дабы избежать последствий, правда?—?Эй, ты! —?злой голос Боунса Джим узнает из тысячи, и в данный момент этот его тон абсолютно не к месту?— судя по напряжённому взгляду Спока, их с Кирком мнения совпадают. —?Убери от него свои руки!Боунс вызывает в Джиме даже больше паники, чем домогательства конвоира, вмиг отдёрнувшего от его задницы руку, словно он ошпарился. Отчаянно глядя на друга, Кирк тихо шепчет, умоляет?— не надо. Не вмешивайся. Всё в порядке, всё под контролем.С руками на своём теле он справится. С избиением друга на своих глазах?— нет.—?Ты что, блять, себе позволяешь?! —?Маккой едва ли не рычит, не обращая внимания ни на пантомиму Джима, ни на незаметные попытки Спока утянуть вспыльчивого доктора обратно в строй. —?Думаешь, имеешь над нами власть?— значит, тебе всё можно?! Как бы не так!Конвоир, что стоял между Боунсом и Споком, оказывается снесён волной гнева доктора?— попытки вулканца вернуть Маккою рассудок, очевидно, не венчаются успехом. Следующим на пути разъярённого Боунса оказывается конвоир Джима, чей нос быстро оказывается разбит тяжёлым кулаком горячего южного доктора.За короткой потасовкой Спок и Джим наблюдают с тяжёлым вздохом, за последующим за ней ударом дубинки по животу?— с тяжёлым сердцем.Своего обидчика конвоир не щадит?— сначала валит на пол, а после начинает лупить изо всех сил, по самым незащищённым и болезненным местам?— почкам, печени, рёбрам. Сознание Боунс теряет быстро, перестаёт сопротивляться, и его, безвольного, под локти утаскивают в камеру. Спока, как сокамерника, забирают тоже, и обоих оставляют без обеда.Джиму же оставляют и обед, и ужас в придачу.Если бы не он, ничего этого не было бы.***—?Ты мне предлагаешь стоять на месте и молча наблюдать, как Джима домогаются?! —?ревёт едва очнувшийся Маккой, и Спок порывается закрыть уши руками?— настолько громким кажется голос доктора. Однако, как порядочный вулканец, Спок не позволяет себе подобных вольностей. —?Ну уж нет, остроухий, иди нахуй с такими предложениями!Спок коротко вздыхает, молясь Сураку о терпении?— разговор предстоит долгий и изнуряющий.—?Доктор Маккой, вам следует лечь обратно, у вас множественные…—?Сам разберусь, что мне делать! Иди к чёрту!Спок делает вывод, что Сурак не услышал его молитв?— их заглушили возмущённые крики Леонарда.Что ж, в таком случае, Спок поддержит тему разговора, интересную Маккою.—?Вы интересовались весьма щепетильным вопросом, доктор. Я отвечу на него,?— расхаживающий по комнате из стороны в сторону Боунс бросает на вулканца хмурый взгляд, но ничего не говорит?— призывает к продолжению. Спок не заставляет себя долго ждать:?— Да, доктор. К сожалению, всё, что бы мы ни предприняли, лишь ухудшило бы ситуацию как для Джима, так и для нас.—?И что, мне нужно было просто смириться?! —?снова взрывается Маккой. —?Джиму нужно было просто смириться?! Джим не из тех, кто с чем-либо мирится!—?В данной ситуации не было иного выхода, кроме как смириться,?— Спок непреклонен и продолжает настаивать.—?Джим не верит в безвыходные ситуации!Сурак, дай мне терпения. Сурак, дай мне терпения…—?Возможно, однако Джим не впервые сталкивается с домогательствами, доктор. Это повсеместное явление, и Джим, к сожалению, знает, что делать в подобных ситуациях,?— как бы ни прискорбно было это признавать, Спок знал, что прав, и эта правда горчила на языке.Леонард оказывается категорически несогласен.—?Повсеместное? Ты из ума выжил, остроухий? —?хмурится Маккой, чьи сомнения кажутся Споку осязаемыми. —?Это вопиющий случай, беспрецедентный. Мы должны что-то сделать.Снова вздохнув?— сегодня он делает это слишком часто,?— Спок прикрывает глаза и качает головой, прежде чем вскинуть свой острый внимательный взгляд на Леонарда.—?Я бы хотел, чтобы вы были правы, но, увы, это не так,?— поднявшись со стула, вулканец подходит к Маккою практически вплотную, ни на секунду не переставая буравить тяжёлым взглядом тёмных глаз. —?Для большинства омег харрасмент?— вещь обыденная, и, поверьте, станет таковой и для вашей дочери.—?Что ты сказал, ублюдок зеленокровый?! —?реакция, как и предполагал Спок, стремительная?— Леонард набрасывается на него, словно разъярённый зверь, хватает за грудки, но не приподнимает?— вулканцы слишком тяжелы для людей, и потому Маккой лишь продолжает сыпать проклятиями. —?Ты не охуел ли часом, гоблин, блять?! Думай, что говоришь!—?Я и думаю, доктор. Вам бы тоже не помешало,?— холодно отзывается вулканец, на что шумно втягивающий ноздрями Боунс, сощурив глаза, отпускает Спока с таким презрительным выражением на лице, будто бы ничего противнее в своей жизни в руках не держал. Спок разглаживает смявшуюся ткань, после чего возвращает всё своё внимание доктору. —?Я имел в виду, Леонард, что Джоанна,?— на имени дочери Маккой в ярости стиснул кулаки,?— столкнётся с харрасментом, если вы не перестанете брать всё на себя и не поверите в омег. Да, их домогаются, да, это происходит на постоянной основе, да, Джим столкнулся с этим и в тюрьме?— безрадостные факты, было бы глупо спорить. Однако Джим?— не дама в беде, и если он просит не вмешиваться, значит, не нужно вмешиваться. Он справится, как справлялся тысячу раз?— он определённо знает больше вашего. И это относится не только к харассменту, доктор. Верьте ему.Маккой шумно, обиженно сопит, оперевшись задницей о стол и скрестив на груди руки. Спок думает, что Леонард получил большой объём информации и займётся размышлениями, но доктор решает иначе.—?С чего ты взял, что для Джима это не впервые? —?уже спокойнее спрашивает Боунс, глядя в пол и не решаясь поднять взгляд на вулканца.Спок тихо хмыкает, что замечает Маккой, вмиг вскипевший и вскинувший на вулканца недовольный взгляд.—?Возможно, хирург вы достойный, однако психолог из вас ужасный,?— Леонард проглатывает колкость, не желая прерывать Спока, но обещает себе обязательно отыграться на остроухом сокамернике несколько позже. —?Очевидно, вы не замечали проявления харассмента по отношению к Джиму в Академии?— а он был, не сомневайтесь,?— однако понятие ?домогательство? может рассматриваться вами в несколько неверном, некорректно конкретном ключе, и потому я обращу ваше внимание на иное: как Джим общается с вами, и как?— с Павлом? —?Маккой хмурится в непонимании, и Спок продолжает:?— Вы?— альфа, Павел же омега. Что первым сделал Джим при встрече с мистером Чеховым? Они обнялись, без колебаний нарушив личное пространство друг друга, при том не являясь близкими друзьями. Что же в вашем случае, доктор? Остаётся ли Джим с вами наедине? Совсем наедине, Леонард. Полагаю, что редко, но когда остаётся?— нарушает ли он ваше личное пространство? Берёт ли ваши вещи? Как относится к тому, что его личное пространство нарушаете вы?Первую минуту, пытаясь осознать вопросы и вспомнить примеры ситуаций, Маккой не понимает совершенно ничего. А после…Джим предпочитает встречаться в людных местах. Они никогда не обнимаются, ни при встрече, ни при прощании. Никогда. Когда они остаются наедине, это происходит в общежитии Джима?— то есть, на его территории. Тогда дистанция между ними увеличивается, что особенно заметно при просмотре фильмов на одной кровати. Джим ничего не берёт из его рук, даже еду. И напрягается, если Маккой оказывается близко.Наблюдая за изменениями в лице Леонарда, Спок закладывает руки за спину и озвучивает свои предположения, которые теперь сумеет понять доктор.—?Полагаю, в случае Джима домогательствами дело не ограничилось?— он всеми силами, неосознанно, то есть рефлекторно, избегает ситуаций, при которых на нём может остаться запах альфы.В голове Маккоя одна за одной сменяются картинки: Джим с ним, Джим в кафе, Джим в Академии, Джим с альфами, Джим с бетами, Джим с омегами.Боже, этот остроухий Шерлок прав.На Спока смотрят глаза человека, испытывающего мучительную боль.—?И что же нам делать, Спок? —?отчаянно.Спок отводит взгляд, сжимая спрятанные за спиной пальцы.—?Я не знаю.***Я не могу, я не могу…Я не должен их подвести…Я слаб, у меня не получится… Из-за меня они умрут… Снова.Не допустить, нельзя. Я не могу и их потерять.Я должен бороться… Мне нельзя сдаваться…Но я не могу, НЕ МОГУ!Мне страшно, боже, блять, МНЕ СТРАШНО! Пожалуйста, не надо!ХВАТИТ!Мне нужны… Нужны клю…—?Джим! —?вырывает из марева звонкий голос и стакан холодной воды.Правда, ему всё ещё дерьмово. И необъяснимый, животный страх окутывает всё его естество без видимой на то причины.—?Кристин… —?он сжимает её руку, пытается сконцентрироваться, хотя бы на горячей влаге на щеках, но ничего не выходит. —?Кристин, мне нужны ключи,?— Джим знает?— они дома. Лежат в кармане куртки в его комнате в общежитии.Но они нужны ему.Джим не может, не может без ключей. Как астматик без ингалятора?— не может.—?Что ты видишь, Джим? Давай, ты справишься, просто оглянись вокруг и опиши?— да, вот так! Умница,?— Кристин ласково гладит его по волосам, наблюдая, как Кирк постепенно успокаивается, но знает?— это не конец. И далеко не начало.Ему придётся очень тяжело, ведь Джим точно не впервые столкнулся с панической атакой.Кристин вздыхает.Над всеми довлеет рок, над каждым?— свой собственный.