5. (1/2)

Запредельных ветров таранРаскачает АльдебаранИ обрушит на свод небесПронзительно-черный.Вспыхнут тысячами свечейОчи дьявольских палачей,Ныне в смерти своей воскресНеизреченный.Словно вестник слепой беды,Он придет с роковой звезды,Попирая любой законКровавой плетью...Lamia Morra, "Дети Воздуха, Дети Сна"Сквозь тревожные сумерки - дым сигарет,Отражается в зеркале нервное пламя свечи.Я сижу за столом, на столе – пистолет.Я играю в игру для сильных мужчин.Я смеюсь над собой – я рисую усы,Ты не знаешь, какая я, наверняка.Я – энергия взрыва, я – эхо грозы,Я пока не опасна, но только пока…...Мы накажем друг друга высшей мерой отчаяньядля того, чтоб из памяти этот вечер изъять…Здесь одна только пуля… Не огорчайся, -я кручу барабан и эта пуля – моя…И теперь мне точно известно,насколько всё это всерьез,потому что молчание –ведь это тоже ответна мой нелепый вопрос:Кто мы?..Незнакомцы из разных миров…Или, может быть, мы -случайные жертвы стихийных порывов?Знаешь, как это сложно – нажать на курок.Этот мир так хорош за секунду до взрыва…Fleur, "Русская рулетка"Поиски затягиваются. Ван дер Берг сдержанно выслушивает отчёты подчинённых, но те невольно пригибаются под холодным взглядом из-под очков в золотой оправе: снова неудача. И снова. И снова. Люди Анны шныряют там, где брезгуют заходить Короли в жёлтом - пустые затопленные дома в бедняцких районах, полуразрушенное кладбище, крематорий... Нигде ни следа Чарльза Рида. Но ван дер Берг знает - он всё ещё здесь. Всё ещё в Окмонте.

Мистик раздражённо хлопает ладонью по столу:

- Довольно. Освободите мой кабинет и ждите указаний внизу.

Подчинённые не заставляют себя ждать и со скоростью пули покидают помещение. Ван дер Берг дожидается, пока последний из них выходит за дверь. Запирает кабинет изнутри, сдвигает плотные кроваво-красные шторы с золотым шитьём. Зажигает одну за другой четыре угольно-черные свечи - по две у каждой стены. Встаёт перед огромной картой Новой Англии, где булавками проткнуты города и местности по всем штатам - Данвич, Салем, Окмонт, Иннсмут, Даркуотер, Новый Орлеан... Закрывает глаза и шепчет, шепчет, шепчет ледяным ветром непроизносимое, пока тень за его спиной не превращается в чёрный вихрь.

Хастур Невыразимый принимает своё истинное обличье, и флажки на карте вспыхивают синим пламенем.

- Где же ты, Семя Спящего?

Клубы вечной тьмы узкими дымными щупальцами касаются испуганно трепещущей бумаги: вот горит ведьмовскими кострами, пахнет пеплом и травами колдовской Салем; вот гремит костями, дышит заболоченной топью хохочущий Новый Орлеан. Иннсмут обдает сыростью затопленного города, рыбой и тиной. Пахнущий нечеловеческой кровью Даркуотер вспыхивает ярче и жжется - Хастуру слышится недовольный шёпот Левиафана "это моё". Неназываемый шипит в ответ и переводит взгляд на Окмонт - свою обитель. Яркий огонёк взволнованно трепещет в кольце черных вихревых щупалец: Хастур впитывает в себя его свет - души тех, кто навечно застрял в тонущем городе. Они переливаются хрустальными бусинами в ледяной сущности Древнего Бога - Неназываемый помнит их всех. Хастур перебирает одну за другой, но не может найти ту самую. Он напряжённо свистит древний призыв - и снова ничего не происходит.

Как будто Провидец исчез со всех магических карт.Как будто его кто-то спрятал - да так надежно, что найти не под силу даже Древнему.

А значит... значит, Провидцу помогли. Кто-то, кто никак не может быть простым смертным.Неизрекаемый снова перебирает бусины душ - теперь гораздо внимательней, приглядываясь к каждой из них. Одна жизнь вихрем проносится за другой, пока он не видит нечто новое - жемчужно-серый шарик света, от которого отчетливо несет морем, порохом и кровью.

- Вот и ты наконец. Ну-ка, что тут у нас?Новая душа появляется перед внутренним взором, но не даётся в руки. Бусина жжется ледяным огнём, и снова слышится "это моё" Левиафана. Неизрекаемый не сдается, настойчиво тянет щупальца, копошится вокруг почти недосягаемой души - пока наконец не прорывается сквозь магическую завесу:- Арргххххх!..Чёрный вихрь кружится в пламени свечи, пока перед картой снова не встаёт ван дер Берг, отряхивая невидимые пылинки с горчичного цвета пиджака:- Интересно, - бормочет мистик, протирая очки и задувая свечи в обратном порядке, - очень, очень интересно.

Йоханнес спускается на первый этаж - дубовые ступени скрипят от ужаса перед физической оболочкой Древнего Бога. Затаившиеся в гостиной люди поспешно вскакивают на ноги при виде начальства:- Слушаем, сэр, - сообщает нестройный хор голосов.- Итак, господа, наши планы меняются. Новая цель - чужак по имени Эдвард Пирс, предположительно прибывший с Даркуотера. Обойдите доки, проверьте полицейский архив. Возможно, кто-то что-то видел или слышал. Пообещайте вознаграждение за любую информацию. Всё ясно?- Да, сэр.- Выполняйте.

Пирс беспокойно ворочается во сне, задыхается от невыразимой боли.- Нет, нет, нет, не смей приближаться ко мне, - бормочет он. - Не трогай мою душу!Он тяжело дышит. От шума просыпается чутко спящий Рид и встревоженно озирается по сторонам: что происходит?

- Эдвард? Всё в порядке?

- Прекрати. Прекрати!Рид поспешно вскакивает со своей кровати: похоже, ему снится кошмар. Неужели от раны начало лихорадить? Скверно, если так.

Пирс мечется по кровати, сбросив одеяло: лоб покрыт испариной, он невнятно стонет.- Проснись, - тормошит напарника Чарльз, сдавленно чертыхаясь. - Ну же, Эдвард. Это только плохой сон. Эдвард!

- Моё имя... он хочет узнать моё имя...

- Кто, Эдвард? О ком ты?

Надеюсь, не тот, о ком я думаю.- О боже. О боже мой, нет! Нет! - кричит Пирс и наконец просыпается, загнанно дыша.

Он испуганно озирается по сторонам, точно раненый зверь, и в его темных глазах плещется ужас - точно такой же, какой Рид видит по утрам в своих зрачках в отражении зеркала. Чарльз осторожно берет Пирса за руку:- Всё в порядке, Эдвард. Это только сон, - говорит Рид, чувствуя кислый привкус лжи во рту. - Мы в безопасности.

- Это ты, Чарльз? - дёргается Пирс: его глаза наконец принимают осмысленное выражение. Он ожесточенно трёт свободной рукой виски. - Господи, я, наверное, разбудил тебя. Извини.- Ничего страшного, - быстро отвечает Чарльз, - ведь я тоже не очень-то тихий сосед.

Это правда: Рид уже несколько ночей подряд видит кошмары - мазки ледяного зеленого и беспричинный страх. Каждый раз он просыпается - и видит Пирса в бессменной позе часового с оружием наизготове: спи, Чарльз. Всё в порядке. Я охраняю наш сон. Это... успокаивает: видеть привычную фигуру в свете масляной лампы. Эдвард садится ближе и рассказывает байки из фронтовой жизни. Его мягкий голос убаюкивает Рида, пока тот не проваливается во тьму без сновидений.

Чарльз чувствует себя обязанным сделать хоть что-то в ответ.- У тебя нет жара? - он обеспокоенно прикладывает ладонь ко лбу Пирса, не замечая, как тот странно смотрит. - Это может быть бред от лихорадки.Или видения ещё одного Семени.Нет-нет, Эдвард не может быть впутан в эти тайны. Не должен.

- Я часто вижу кошмары, - вздыхает Пирс, устало сгорбившись. - Фронтовое наследие.

...он такой же, как и я?- Мне это знакомо, - понимающе кивает Рид, продолжая удерживать руку на чужом лбу. - И всё же тебе нужен врач, Эдвард. Даже не спорь.

- С тобой, пожалуй, поспоришь, - хмыкает Пирс: его черты лица постепенно расслабляются. - Не сверли меня глазами. Утром всё сделаю - я же дал слово.

Чарльз с сомнением смотрит в ответ, но кивает. Эдвард ещё несколько мгновений даёт ему, чтобы самостоятельно убрать руку и избежать неловкого момента, пока не догадывается - от волнения тот попросту забыл о приличиях.

Ох.Внутри взрывается цветочным бутоном пронзительно-тоскливая нежность. Эдвард удивлённо прислушивается к себе и чувствует, как новая, ни разу не испытанная ранее (разве что очень давно? он не помнит) эмоция заполняет каждую клеточку тела. Нежность проливается через край и зажигает теплые огоньки в тёмных глазах Пирса. Он бережно касается чужой ладони (может быть, сейчас Рид не обращает внимания, но потом будет чувствовать себя жутко неловко, если не выровнять ситуацию) и аккуратно отводит в сторону, чуть дольше положенного сжимая пальцы:- Всё в порядке, - как можно мягче произносит Пирс. - Ложись спать. Утром нам с тобой понадобятся силы.- Хорошо, - выдыхает Рид и отводит взгляд в сторону. - Только не вздумай вставать на вахту.

- Не буду. Клянусь.Не придется - я недавно обновлял знаки. Чарльз недоверчиво поднимает бровь, но всё же возвращается в постель. Пирс дожидается, пока тот не уснет, и тихо шепчет во тьму:- Хастур. Вот каково его настоящее имя. Хастур Неизрекаемый.Тишина в особняке отвечает ему могильным холодом.Утром Грэм Карпентер привычно выходит на крыльцо дома, чтобы проверить, всё ли в порядке, и выслушать просьбы посетителей. Его помощник, Фред, следит за тем, чтобы просители не толкались и стояли в очереди (как их много - Окмонт действительно переживает не лучшие времена). Бедняки нетерпеливо идут друг за другом, бормоча благодарности хозяину дома: Грэм только неловко улыбается и скрещивает руки в защитном жесте (я мог бы лучше, я мог бы сделать больше).

Я мог бы найти Чарльза Рида.Но Карпентер действительно пытается. Он отправляет на поиски своих людей, которые после неудачного бунта (и хладнокровно пристреленных в подвалах дома зачинщиков) ведут себя тише воды, ниже травы и старательно переворачивают Окмонт вверх дном. К сожалению, гангстеры возвращаются с пустыми руками; Папаша Брут уже давно сгноил бы в карцере неудачников - но Грэм только тяжело вздыхает: что ж, вы сделали, что могли....и всё же недостаточно.- Сэр, - встревоженный голос Фреда вырывает Карпентера из раздумий, и он с удивлением отмечает, что практически все уже ушли, - всё в порядке?- Да, Фред, - спохватывается Грэм. - Что-то хотел?- К вам двое просителей, сэр. Один из них весьма настойчив, и я не уверен, что...- Ничего страшного, Фред. К счастью, у меня есть возможность уделить им внимание. Позови их и проведи в мой кабинет: я всё равно собирался поработать там.

- Как скажете, сэр.

Грэм только устало вздыхает и возвращается в дом. С утра до ночи он работает, стараясь привести в порядок не только свои дела, но и дела в городе; это порядком изматывает. Но Карпентер не жалуется - это всё во имя искупления грехов, плата за пролитую кровь десятков людей. Его личный крест.

Распятие на стене служит вечным напоминанием.Карпентер беззвучно шевелит губами, прося у Кэя ещё немного сил для осуществления задуманного.- Сюда, проходите, - слышит Грэм за дверью голос Фреда. - Мистер Карпентер ожидает вас.- Спасибо, дальше мы сами, - раздаётся незнакомый мужской голос. - Ну, надеюсь, это была не совсем пропащая затея.Дверь распахивается, и Грэм рассеянно взирает на посетителей: рослого чужака в неожиданно добротном кожаном пальто и странно сутулящегося рыбака, замотавшего лицо шарфом.- Вы хотели видеть меня? Я Грэм Карпентер. Чем могу помочь?

- Эдвард Пирс, - холодно отвечает чужак; цепкий взгляд неожиданно знакомо шарит по комнате, исследуя её. - А моего друга вы и без того знаете.

- Боюсь, что нет, - вежливо отвечает Карпентер - и осекается, увидев до боли знакомый отблеск зеленых глаз. - Ох, Кэй всемогущий...- Увы, не он. Хотя я польщен, - улыбается Чарльз Рид, эффектно сбрасывая обличье рыбака. - День добрый, мистер Карпентер. Спасибо, что уделили нам время.

- Кэй, вы живы! - только и может сказать в ответ Карпентер.Грэм не может отвести взгляд: вот он, Чарльз Рид, живой и здоровый. Насмешливо улыбающийся, как и всегда. Прекрасно его помнящий.Но он просит о помощи.

Неужели Йоханнес был прав?..Он не успевает додумать эту мысль, когда чужак напряженно произносит:- Чарльз, посмотри сюда и скажи, что я был прав насчёт твоей затеи.

Отвлекшись, они оба не замечают, как незнакомец прошёлся по кабинету и остановился рядом с алтарём, где рядом висит старая фотокарточка: Грэм и Йоханнес в Париже. Кэй, как давно это было! Теперь мужчина протягивает нахмурившемуся Риду фотографию, и тот резко бледнеет.- Дерьмо. Я совсем об этом забыл, - растерянно шепчет Чарльз. - Прости меня, Эдвард.Лицо чужака выражает ярость; он стремительно встает у двери, загораживая вход, и берёт на мушку растерянного Грэма:- Вы! Ни с места. Позовёте на помощь - пристрелю.

- Эдвард, нет!