Глава 10. (1/1)

Октавия пряталась в лесах.Разведка, технически. Отчаянное желание Октавии вдохнуть полной грудью – более близко к правде. Направлялась в лес она с намерением найти беглецов, выживших после стрельбы у Аркадии. Она не столько запросила официальное разрешение на разведку, сколько просто поставила в известность Белла – на случай, если с ней что случится – и ушла в леса при первой же возможности – с пистолетом, который она, возможно, позаимствовала во время всеобщей паники сразу после того, как последние выстрелы затихли. В конце концов, никого Октавия не нашла. Да и учитывая размеры той горы тел, что сейчас простиралась у внешней стены лагеря, едва ли кто-то был способен избежать стрельбы.А если и избежали, Октавия узнала, то рано или поздно были найдены другим отрядом. Не тем, что отстреливали землян, что вошли через главные ворота и рядом, но тем, что специально был собран, чтобы отслеживать беглецов.Отслеживать и заканчивать работу. Октавия знала, что работу они заканчивали добросовестно, потому что сама едва не споткнулась о пару тел, до которых ни у кого не дошли руки убрать. Если вообще у кого-то было намерение их убирать. В первый раз Октавия бы подумала, что споткнулась о сук, пока не уловила запах вокруг – легкий запах железа, мешающийся с запахом листвы и гниющих фруктов. Она остановилась, резко, словно бы перед препятсвием прямо перед ее носом. Повернулась – уронила взгляд под ноги и чуть правее. При чуть более темном освещении она бы не отличила пальцы, обернутые перчаткой, от той же ветки. Октавия переместила взгляд чуть выше, следуя неестественно застывшему изгибу руки – скорее всего сломанной, пришла туманная мысль. Дело было не в том, что вся грудная клетка землянина, обернутая броней-бывшим номерным знаком, была очерчена дырами от пуль, и даже не в том, что тошнотворный запах словно бы проникал в каждый уголок ее легких.Но дело было в его застывшем, мертвом лице. В том, как неестественная бледность его кожи резонирует с черной землянской раскраской. В его удивленно распахнутых губах и в том, как его рука – та, что Октавия не задела ногой – застыла в последней попытке дотянутся до собственного меча. Рука так и застыла на полпути. Октавию вырвало. Завтрак ее состоял из одного сухого пайка и яблока, и это она бы и увидела на земле у себя под ногами, если бы ее зрение не было таким размытым. Она сделала пару неустойчивых шагов дальше, словно бы по инерции, и остановилась у ближайшего дерева. Прислонила руку в неровной, прохладной коре и уперлась лбом о тыльную сторону ладони. Сделала неровный вдох, все еще чувствуя привкус желчи в горле. ?Я не боюсь?.Старая мантра ее матери все-таки оказалась к месту. ?Я не боюсь?.Самовнушение было сильной вещью, этому Октавия научилась за годы под полом. Только сейчас ?Я не боюсь, что каждый божий день само мое существование ставит под угрозу двух жизни единственных людей, что мне дороги? превратилось в ?Я не боюсь очередного напоминания о войне и разрушении и смерти брата, последнего живого человека на всей чертовой планете о ком она еще заботится, и я уж точно не боюсь обычное мать его тело. Только напоминании о неизбежности смерти и того, что отныне в опасности абсолютно все. И как я должна это просто принять??Но вместо того, чтобы, как всегда, притвориться, что она хорошо себя чувствует и продолжить двигаться дальше – она дала тошноте охватить ее целиком, позволила дрожи прокатиться по всему телу и страху, как чему-то цепкому и липкому, охватить ее легкие. Всего на минуту. Достаточно, чтобы перестать чувствовать себя так, будто она не может контролировать свое тело. Но недостаточно, чтобы податься панике и превратиться в бесполезный, дрожащий мешок костей. Она стиснула побледневшие пальцы на рукояти пистолета, – который ей все-таки когда-нибудь стоит вернуть – она сделала вдох, она досчитала до десяти и она выпрямилась. Второе тело она заметила за несколько метров, осознавшая, что сейчас ей скорее стоит смотреть под ноги, чем меж деревьев. Она обогнула тело, даже не узнав, была ли это женщина или мужчина, только скользнула беглым взглядом. Мысленно она отмечала места, куда стоит отправить аркадийских охранников.Враги или нет, но они были такими же людьми, и заслуживали, чтобы их тела не гнили под каким-то дубом, забытые и оставленные на милость погоды и диких зверей. Хотя, думала Октавия, отличалось ли это так сильно от простого вышвыривания людей – мертвых, если повезло – в космос. - Октавия!Девушка застыла на месте прежде, чем секунду спустя узнала голос. Сержант Берд, бойкая, невысокая женщина со светлыми волосами, собранными в хвост. На самом деле приятная женщина, которая действительно казалось обеспокоенной ее состоянием, заранее завоевывая этим доверие Октавии. Даже за месяцы в тюрьме среди остальных подростков, она легко привязывалась к любому, кто проявлял к ней хоть малую долю заботы.К счастью, в тюрьме не было столько доброжелателей, и Октавии легко было остаться в стороне, существуя сама по себе.- Сержант, - повернувшись, отозвалась Октавия с легким ироничным поклоном. - Нужна твоя помощь в лагере, - выдала женщина, спускаясь с небольшого склона, ботинки проскользили по влажной после дождя траве. – Твой лечащий врач недоволен, что раненая несовершеннолетняя девушка носится по лесам в поисках землян.Октавия фыркнула. Возможно, она чем-то напоминала ее мать. Слегка. - Я вооружена, - она помахала пистолетом, который она все еще сжимала в руке и который сержант заметила бы в любом случае, не то чтобы Октавия делала из этого секрет.- А вот это уже беспокоит меня, - сказала сержант. Октавия молча передала ей оружие и последовала за сержантом.Несмотря на то, что одна мысль о том, что ей придется вернуться в лагерь, вернуться к тошнотворному запаху, к сотне мертвых безразличных глаз и нескольким сотням живых и любопытных, что возможно даже хуже.Она не боялась, и она могла это выдержать и пошло все остальное к черту. На подступах к лагерю, когда лес начал расходиться в стороны, открывая взгляду кольцо, бывший Ковчег, ныне лагерь Аркадия. С легкой отстраненностью Октавия поняла, что они, возможно, первые люди, что видели настоящие размеры Ковчега, смогли увидеть его снаружи. Кроме первых людей на станциях и мертвецов.Что привлекало внимание сразу после впечатляющих размеров металлического кольца это, конечно, мертвецы. Несмотря на то, что мысленно Октавия называла это ?горой?, это было больше похоже на небольшие групповые погребальные костры. Без самих костров, само собой. Просто аккуратно сложенные кучки тел, в ряд, вдоль всей внешней стены. То ли они еще не определились, что с ними делать, то ли ждали подходящей возможности… Для чего?Повезло, что в желудке Октавии уже ничего не осталось. Слишком много мертвецов на один день. Она почти прошла мимо главных ворот, уткнувшись носом в воротник куртки, пытаясь дышать ртом и уронив взгляд в землю, если бы не рука на ее плече, заставившая ее вздрогнуть всем телом. - О, где тебя носит? – низкий, приглушенный, знакомый голос прошипел почти у нее над ухом, и сразу же звучит легче, обращенный к сержанту. – Все в порядке, дальше я с ней разберусь. Сержант смерила недоверчивым взглядом ее брата, но оставила их самих разбираться с тем, что бы у них там не происходило. Когда женщина скрылась среди человеческого потока, Октавия стряхнула руку Беллами с плеча и повернулась к нему всем корпусом, встречая его лицом. Его было действительно едва узнать, все из-за платка, закрывающего пол его лица. Платок точно не его, позаимствованный. Беллами присоединился к группе отчаянных, что вызвались позаботиться о телах землян, съедаемый изнутри тем же отчаянным чувством беспомощности, что и Октавия. Перчатки, иногда тонкие медицинские, а иногда и вовсе садовые, и платки на лица выдавались автоматически милосердным и самоотверженным мира сего. Уже предвидя лекцию о вреде гуляния по лесу, полному землян, в одиночестве, а также не делая оправдываться и говорить, что она просто хотела выбраться отсюда, чтобы вздохнуть полной грудью, Октавия задала вопрос с легкой ноткой вызова:- Уже решили, что дальше будете делать с телами?Раздраженно вскинув бровь, Беллами, однако, ответил из приличия:- Пока никто не знает, - и едва Октавия смогла облегченно выдохнуть, он добавил.- Говорят о том, что вероятно устроят сожжение к завтрашнему вечеру, если…Он замолчал под интенсивным взглядом Октавии. Признаться честно, он редко смущался под чужими взглядами, привыкший держаться прямо и невозмутимо, что бы ни происходило – один из уроков его матери это если ты выглядишь уверенно в себе и неподозрительно, то никто не подумает, что ты прячешь под полом незаконорожденную сестру – но у всего бывали свои исключения. Как сейчас, например, Октавия пялилась на него как на последнего кретина, что существенно вгоняло в смятение. Беллами некомфортно сместил вес с ноги на ногу и почти сразу возненавидел себя за очевидно нервное движение. - Ты не можешь говорить серьезно, - наконец выдохнула его сестра.- Почему нет? – он скрестил руки, обтянутые медицинскими перчатками, больше символическая преграда между его руками и мертвыми землянами, и посмотрел ей прямо в глаза почти требовательно, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. - Потому что, - начала Октавия, больше шипение, чем просто низкий голос. – Для землян важны традиции, и прощания перед сожжением, и символизм в самой смерти и если вы просто сожжете тела более сотни воинов, как мусор, Белл… Вы словно показываете быку красную тряпку. Лицо Беллами оставалось непроницаемым до самого конца ее небольшой речи, и когда она, наконец, остановилась, чтобы набрать воздуха в легкие, он холодно поинтересовался:- Напомни-ка мне, откуда ты вообще все это знаешь?- Обещаю, я объясню все потом, - бросила она, поворачиваясь, предположительно, в направлении комнаты Совета – она все еще плохо ориентировалась в лагере, в этом странном лабиринте Ковчега, который у нее не было шанса узнать даже до того, как он приземлился на Землю. Она продолжила, зная, что брат идет прямо за ней, слыша его тяжеелые, торопливые шаги прямо за ней:- Но сейчас нам нужно…Выбранный коридор не вел к залу Совета, она поняла слишком поздно. Освещение было более блеклым, и комнаты были расположены как-то не так – Октавия не могла сказать точную разницу, но интуитивно понимала, что хотела оказаться не здесь.- Чтоб тебя, - вырвалось у нее, и она инстинктивно повернулась назад в поисках выхода, невольно встречая Белла лицом к лицу. Но ожидаемо раздраженное выражение его лица сменилось в каком-то роде смятением. Слишком занятая нахождением комнаты Совета Октавия только сейчас обратила внимание на звуки вокруг нее. На голос дальше по коридору. По какой-то причине и Октавия действительно была не уверена какой, Кларк ей не нравилась. Не сама Кларк в целом, потому что Октавия находила в себе, что глубоко уважает блондинку и слегка заинтригована ей. Она просто не могла перестать.Волнение вызывает то, как на нее реагировал ее брат. Что-то было в том, как он смотрел на блондинку, как реагировал на ее голос. Возможно, это была ревность, Октавия признавала.Возможно, это было предчувствие чего-то дурного. Что могло выйти из этого, когда они на грани войны?А если они уже давным-давно переступили эту грань?Как сейчас. Бросив один неоднозначный взгляд на Октавию, он прошел дальше по коридору, по направлению к голову – голосу Кларк. Испустив тяжелый выдох, Октавия последовала за ним. А как она могла иначе? Он помогал ей оставаться подальше от проблем долгие годы, и Октавия собиралась вернуть долг.И прямо за поворотом, перед особенно узкой дверью, Кларк бурно о чем-то спорила с канцлером Кейном и охранником. Она почти не жестикулировала, руки оставались сложенными у груди, но на ее лице явно читалось раздражение и ярость, с которой сжигают целые поселения. Октавия мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке – она была здесь не к месту. Она не знала этих людей и она не чувствовала себя комфортно с ними, и 16 лет под полом в компании только двух людей не послужили хорошей помощью в чувстве комфорта в таких ситуациях.Поэтому она расправила плечи и бесцеремонно ступила вперед, словно бы назло собственному дискомфорту. - В чем дело?- Мисс Блейк… - начал Кейн, отчаянно желающий переключить фокус на кого-то, кроме Кларк. Она явно стояла здесь долгое время. Охранник позади лишь стоял, сложив руки за спиной, уронив взгляд себе под ноги и не произнося не слова. - Октавия, - выдохнула Кларк с каким-то облегчением, вогнавшим саму Октавию в легкий ступор. – Все хорошо, вы можете…- Ты в порядке? – прервал Беллами ее бессвязные заверения, что твердое и странно уверенное в его голосе. Даже получив легкий кивок в ответ он, однако, все еще выглядел сомневающимся. Уходить или не уходить?Что-то было в том, что находилось за этой дверью. Что-то важное, если сама Кларк Гриффин находится на грани разрушения всего блока из одной только священной ярости. Все еще метая взгляды между Кейном и Кларк, формируя вопрос на языке, Октавия почувствовала, как ее брат выступил чуть вперед.- Если ты хочешь, чтобы мы остались… - начал он, тон низкий, мягкий и в то же время – осторожный.- Все в порядке, правда, - странным образом тон ее голоса почти совпадал с его. Поговорим позже. И возможно, Кларк действительно сказала бы им позже. С тех пор, как все знакомые лица, которым она доверяла, остались в Полисе или в клане Луны, а ее мать… Ее мать была отдельной историей.Поэтому Беллами Блейк и его сестра были, сказать честно, единственными людьми, которые имели хотя бы небольшой кредит доверия с ее стороны. Конечно, у нее были ее одноклассники, бывшие друзья и знакомые. Но вся та жизнь до тюрьмы, до Земли казалась далекой, зыбкой и несущественной, и Кларк понимала, что не могла полагаться ни на одного из них. В конце концов, она не выживала с ними на Челноке и не помогала сбежать из Полиса, поручая передать послание ее матери – и Кларк поняла, что забыла, в какой момент ее жизни кредит ее доверия хотя бы начинался с ?сражались вместе в поту и крови?. Раньше это было простое и до тошноты обыденное ?сидели вместе на биологии и давали списать тест?, и Кларк, к собственному удивлению, не скучала по тому времени.Так что, в Аркадии у нее были только Блейки. Эмоциональные, непредсказуемые и до странного верные своим людям Блейки. Кларк только не знала, где именно начинались эти ?их люди?, но чувствовала, что они тоже не имеют широкий круг доверия в Аркадии. Поэтому она не хотела втягивать их в неприятности. Они должны были убраться из этого гребаного коридора, а потом, желательно, никогда не вспоминать странный инцидент. Она вытянула сложенные руки по швам, расправляя складки на своих изношенных штанах, все еще в тех, в которых она прибыла из Полиса, и приготовилась врать. Немного, только порционная полу-ложь и долгосрочные обещания.Но именно тогда, в самый неподходящий момент, охранник за Кейном заговорил, Кларк уверена, что впервые.- Вы точно не хотите, чтобы я вызвал подкрепление? - Нет нужды, - отрезал Кейн, не поворачиваясь.- Но пленный… Кларк испустила тяжелый выдох, когда Октавия вскинула голову, будто услышав зов. - О чем это он? - Вы не должны быть здесь, мисс Блейк, - Кейн снова переключил на нее свое внимание и смерил холодным взглядом.Предполагалось, что это должно было обозначить границы. Сказать ?хватит?, но это словно бы только подтолкнуло ее дальше.- Значит, кто-то из беглых землян выжил, - выдохнула она, невольно заставляя всех в узком, бледно-освещенном коридоре вздрогнуть. - Это не касается… - Нет, она права, - Кларк сменила курс в прямо противоположную сторону. Чем больше Блейки были вовлечены во все это, чем большей катастрофой это станет, тем лучше. – Вы уже начали войну с землянами, и то, что вы забираете последний шанс на возможность переговоров. И, не получив ответа и только заинтересованный взгляд от Октавии, она продолжила. Та же речь, что и в начале, когда она только узнала, куда они дели пленника, но более размеренно и медленно, будто объясняла пятилетнему ребенку.- Я могу поговорить с пленным, кто бы он ни был. Я могу убедить его попросить аудиенции к Командующей. У меня есть авторитет у землян, и на данном этапе это наша единственная надежда на выживание.Слова Кларк имели смысл. Для Беллами по крайней мере. Потому что, с его точки зрения, после половины дня перетаскивания трупов с общей поляны до ямы за воротами, у него было достаточно времени об этом подумать, в какой безнадежной яме они оказались и по собственной же вине. Беллами мог легко бросить делать то, что он делал, и его бы никто не осудил. Он мог не вызываться добровольцем с самого начала. И с каждым телом, он осознавал, что выносит за ворота лагеря чьих-то детей, братьев, сестер. Возможно, родителей. Раньше, по крайней мере. Сейчас все они – органика. Что-то, о чем говорят как о неодушевленном предмете. И все по вине небесных людей.Беллами не сомневался, что теперь война действительно на подходе. Через день или два, когда новость найдет этот Полис, их фора действительно закончится, и они начнут раздавать оружие. Но у канцлера Кейна были другие мысли на этот счет. Беллами знал, что он действовал из лучших побуждений, но каждое его решение словно бы намеренно вело к гибели еще большего числа людей.О, Беллами хотел сражаться за свой дом и за людей, о которых он еще заботился. Он будет сражаться, когда время придет, но все же он хотел бы иметь какой-никакой чертов выбор. Сейчас, тем не менее, слишком поздно, чтобы об этом думать. Когда Кейн ответил Кларк, это было не какое-то логичное объяснение, что успокоило бы Кларк, но холодная манипуляция. Беллами видел слишком много таких, чтобы не узнать одну прямо перед своим носом. Канцлер сделал небольшой шаг вперед и слегка наклонился, обычный жест доверия и заинтересованности в разговоре сейчас – угрожающий штрих во всей его позе.- На вашем месте, мисс Гриффин, - он придерживался сдержанного и почти мягкого тона Кларк. – Я бы не был настолько уверен в себе. Помните, что вас отправили на Землю с шансом избежать верной смерти и прощения суда. Никто вам не гарантировал, что вы были прощены. Вы продолжаете дышать только благодаря настоянию вашей матери и моему милосердию.Ох. Удар под дых. - У тебя нет никакого гребаного права… - зашипела Кларк, сделав несколько угрожающе быстрых шагов в сторону канцлера, но Беллами встал на пути, появившись словно из ниоткуда, и положил руку ей на плечо.- Кларк, не надо, - сказал он, так тихо, едва не шепотом, удостоверившись, что его слышит только она. – Не сейчас.Мягкие слова не смогли избавить ее плечи от напряжения, но, по крайней мере, она действительно остановилась, сомнение прокралось во взгляд. Что, к сожалению, не избежало взгляда Кейна.- Послушай мужчину, Кларк, - сказал он, даже что-то искренне в том, как он говорил. – Дай взрослым разобраться с проблемами.И это уже был не удар, канцлер только что поджег бомбу.Прошло буквально полсекунды между тем, как Кларк нахмурилась, и тем, как она схватила канцлера за воротник, передавливая локтем глотку, тряпичные перчатки без пальцев на форменной рубашке – сюрприз не только для окружающих, но и для нее самой. - Ты имеешь хоть какое-то гребаное представление о том, что ты натворил? – шипение перешло во что-то более громкое, едва не рычание. – Как с каждым твоим шагом месяцы перемирия все больше катятся к чертям? Ты не был здесь эти месяцы, я была! И ты, сукин ты сын, ты не имеешь никакого права говорить кто я и где должна быть.И пока охранник безуспешно пытался их разнять, Октавия проскользнула в комнату с узкой дверью и утянула за собой растерянного Беллами. Устроила ли Кларк сцену специально? Возможно. Звучало очень в ее репертуаре. Но то, как она говорила, ее слова просто не выходили из головы Беллами. В них было больше, чем просто показательные крики, в них был смысл и реальные эмоции. Больше эмоций, чем он видел в ней за все время их знакомства. Канцлер пришел в себя и начал кричать в ответ невпопад, но их голоса отрезало узкой дверью, как только брат с сестрой проскользнули внутрь.Освещением служила одна-единственная лампочка, нагнетающе нависающая прямо с середины потолка. Голые, гладкие стены, ни единого окна. Беллами не знал, что на Арке вообще существуют такие комнаты.Единственное, за что цеплялся взгляд – металлический стол и простой стул, на подобии тех, что были в самых запыленных углах общей столовой. И, конечно, фигура на самом стуле. Не сутулящаяся на неудобном сиденье, но и не выпрямляющая спину, ее словно совершенно не волновало происходящее вокруг. Это была женщина, понял Беллами. Коротко стриженная, смуглая, покрытая старыми шрамами и вполне свежей кровью женщина в нескольких слоях типично землянской одежды или, возможно, даже чуть больше – броня, он предположил. Несмотря на то, что поза ее осталась неподвижной, женщина сразу вскинула взгляд на двоих вошедших, смотря с опаской и презрением одновременно. Настороже, но не давая радости показать им, что ей страшно. Что наверняка было не так.Октавия в какой-то момент растерялась, потеряв весь пыл и невежливо-изучающе уставившись на землянку. А Беллами и не знал, что сказать.Они дошли до этого момента словно по течению, но что делать дальше? Единственной землянкой, с которой когда-то цивилизованно говорил Беллами, была Кларк, и она даже не была землянкой в традиционном смысле слова. Под сверлящим взглядом женщины было совершенно некомфортно и ему захотелось оттянуть воротник, как какой-то школьник, и он усиленно держал руки по швам.Ему и не пришлось придумывать, что говорить дальше – вошла Кларк, и за ней ворвался канцлер.Сначала Беллами подумал, что дело было в канцлере, когда атмосфера в комнате изменилась. Землянка, все также пытающаяся не показывать человеческих эмоций, однако, начала сдавать позиции.Она вжалась спиной в спинку стула. Ее плечи вздрогнули. Она повернулась всем корпусом и не сводила глаз с вошедшего, словно готовясь к атаке.Но спустя секунду Беллами осознал, что смотрела она не на канцлера. Когда Кларк двинулась ближе к столу и чуть правее, и взгляд землянки последовал за ней, Беллами понял, о чем Кларк говорила в коридоре. Когда Кларк оперлась ладонью о поверхность стола, грязная перчатка на гладком, чистом железе, плечи землянки напряглись.- Здравствуй, Индра, - сказала она с какой-то печалью в голосе. И тогда Индра выплюнула, как ругательство:- Ванхеда.И это уже заставило вздрогнуть саму Кларк. Почти незаметно и она спрятала это за смещением позиции, перенеся вес с ноги на ногу, но Беллами мог сказать. Кейн, казалось, был просто заинтересован происходящим и не делал никаких попыток остановить это. Лишь изучал. Беллами задался вопросом, куда делся тот охранник.- Нам нужно поговорить, - выдохнула Кларк. – И у нас мало времени.- С тобой так не впервые, - Индра ответила и слегка наклонила голову, встречая тяжелый взгляд Кларк и кивая в сторону Блейков. – Что они здесь делают?Кларк пожевала губу.- Они помощь, - в конце концов сказала она.И она улыбнулась так, что Беллами хотел запомнить каждый ее изгиб, сохранить в памяти и почувствовать ее тепло под самой кожей, и одновременно осознавал – с этого момента все начнет катиться к чертям собачьим.