Пролог (1/1)

Почему-то было поразительно-больно.Одно дело, когда боль привычная: саднящая рана от копья, тупое жжение в районе шарниров, разрывающее поползновение Нервы, что упрямо продолжала искать путь через его избитое тело. Но это боль невозможно было сравнить с предыдущей?— она была качественно-новой. Оттого даже немного пугала. Совсем немного. Но даже она постепенно проходила, меняясь мерзким холодком, что расползался по каждому капилляру.Пришлось открыть глаза.Взор сначала был слишком мутным, словно приходилось смотреть сквозь мутную стекляшку?— наверное, такая бы нашлась в Покое Яни или Оле. Но, взгляд понемногу начал прозревать?— и вместе с этим глаза обожгла жгучая, острая боль. Очередная боль, от которой, скорее, было неприятно, чем действительно больно.—?И тут Луна,?— словно вердикт изрёк Богомол, наблюдая за тем, как с его дыханием изо рта вырвалось облачко пара.Неужели Младший вывел за собой Уту?Но Луна в её Ключе была гораздо ближе?— казалось, что даже он сможет, вытянувшись как следует, тыкнуть пальцем в её огромный глаз. Эта же Луна?— точнее, луна?— была настолько далеко, словно охраняемое его Сестрой Чудо решило бросить свою бедную страдалицу и уйти восвояси. Кажется, именно этому сам Богомол был бы несказанно рад. Наконец-то этот нерукотворный памятник всем чудесам на свете заткнулся бы и перестал бубнить про важность сего небесного светила.Попытка пошевелиться увенчалась успехом?— и жгучая боль пронзила каждую клеточку измученного тела. Богомол недовольно зашипел и устало закрыл глаза, внезапно отметив то, что он слишком целый. И слишком живой, что было совсем непозволительно.Ему холодно.Попытка пошевелиться опять дала Брату понять то, что он лежит на чем-то мягком и в то же время холодно-колючем. И от этого холода пальцы давно онемели вместе с пятками, что опечалило совсем. Из горла тут же вырвался измученный рык, который был переполнен больше отчаянием, чем злобой.Неужели Отец так жестоко наказал его за то, что он дал подлому самозванцу его до конца обескровить?Рык перерос в бессильное хныканье, колко звенящее где-то внутри грудной клетки и больше похожее на плач ребенка. Он чувствовал себя примерно так же: слабый и беззащитный, в непролазной темноте и холоде. С этой чертовой луной, что уставилась на него с таким видом, будто бы только он был виноват во всеобщей слепоте Фратрии.—?Эй! Ты чего тут развылся?! Да ещё и причандалом светишь?! А ну вставай давай, голодранец!Хруст падающих рядом с головой веток на секунду оглушил, и Богомол болезненно поморщился, когда над ним склонилось темное, бородатое лицо.—?Дык ты вродь живой. И невредимый,?— с неведомым энтузиазмом продолжил незнакомец. —?Хотя рана на груди… ай, это не рана. Просто шрам. Тьфу мне. Вставай давай, живо, не то воем своим только волков накличешь.—?Не могу,?— совершенно педантично ответил Богомол.—?А ты смоги. Руку давай,?— жесткая ладонь ткнулась чуть ли не под нос.Пришлось ухватиться. И резко встать на ноги, чтобы не перелететь через коротышку.Внезапная слабость подкосила коленки, и Богомол почувствовал, что равновесие не получается удержать. Не хватало очень важной точки опоры, которую предоставляло ему копье. Не хватало бронзовых ходунков, заменяющих ему конечности так давно и долго, что их отстутствие даже немного пугало. Не хватало даже чертовых шарниров, так четко разделивших его тело на сегменты, точно как у насекомого на тонких железных ножках.Есть хрупкая, совершенно нелепая оболочка?— непростительно нежная, непростительно живая. Есть непочатый край работы?— но нет для этого инструментов.—?Дак ты весь дрожишь,?— посетовал коротышка, и тут же накинул на худые плечи плащ Богомола плащ. —?Небось, тоже в эту шай… школу Дрогана путь держал? Не знал, что здесь бандюков как гною? Когда ж это они тебя помирать оставили?—?В школу,?— механически отчеканил Брат, опираясь на вовремя подставленное плечо.—?О, тогда ты по адресу. Хилтоп в миле отсюда, считай, рукой подать,?— ободрительно улыбнулся незнакомец и взвалил себе на плечо охапку хвороста. —?Переночуешь у меня, и завтра я тебя да с помощью Чонти и доправлю… Кстати, меня Натан зовут. Натан Херст. Живу тут неподалёку.—?Богомол,?— имя вырвалось как-то собой.—?Хе. Видать, не слишком тебя родители жаловали, хотя… такому долговязому другого имени и не придумаешь,?— тряхнув хворостом, Натан хрипло засмеялся. —?Идти-то сможешь?—?Смогу,?— устало выдохнул Богомол, делая первый шаг.Нога по щиколотку погрузилась в снег.Луна неодобрительно зыркнула из своего недостижимого неба и скрылась за тучами.