31. Порнопати (1/1)

Для нас уроки закончились около четырёх часов назад. Правда, из всех мы посетили только первый. И ведь действительно не хотели так... Кто же знал, во что всё это в итоге обернётся? Странный выдался денёк."А не странные вообще в моей жизни бывают?"И так не хочется, чтобы он заканчивался...— Ты уверен, что делаешь всё правильно? — интересуюсь я у периодически смешно матерящегося Шляпника, пытающегося прокрасить мои "просто какие-то ебанутые" волосы. — Я точно не останусь в итоге лысым?— Я всё утро узнавал у Ларисы, как это правильно делается. Должно быть всё нормально... По идее... Но стопроцентных гарантий не даю.) — ехидничает этот лис, удобнее усаживаясь на бортике ванной. — А как прошел твóй первый урок?//flashback первый урок//— Какой дьявол придумал физкультуру в 8 часов утра?! — я что есть мочи перекинул баскетбольный мяч через всю площадку одному из своей команды.— Потому что ночью нужно спать, а не трахать педиков, Лейт. — доносится чья-то искрометная реплика до моего уха.— Я не спрашивал совета у человека с недотрахом длинною в жизнь. — невесть кому огрызаюсь я, перебегая площадку, как вдруг меня буквально оглушает свисток чуть ли не над самым ухом.— ЭТО ЧТО ЗА РАЗГОВОРЫ?! — ууууу грымза старая. Поговаривают, что она была каким-то там офицером американской армии. Из нас, наверное, тоже солдат хочет сделать. Потому что эти нормативы сдать тяжело даже более-менее спортивному мне, не говоря уже о всяких там ботанах, толстяках или художниках.— А что такое, мисс Флетчер? Я просто выражаю своё мнение. — наконец-то я увидел, кто этот будущий труп. Макс — один из подсосов Кингсли. Или уже Картера, они же ролями махнулись. — На мой взгляд, у мистера Лейта неправильно выстроены приоритеты, только и всего. — наигранно невинное выражение его рожи, по которой хочется хорошенько врезать, вызывает очередной гневный порыв.— А моё мнение — послать твоё мнение на хер.— Не то что? — нахально ухмыляется он.— Ооо, братан, ты меня не знаешь. — ухмыляюсь в ответ.Звенит звонок с урока. Ну наконец-то. Я уж думал, эта физра будет бесконечной. Везёт же Эми с Ларисой на музыке... Хоть не такие заебанные на английский пойдут.— Я о тебе знаю предостаточно, панк-недоносок. — толкнул меня этот уёбок около двери.— А быть панком плохо? — ухмыляюсь. Он, видимо, немного завис, остановившись в середине коридора и обернувшись. Мы остались один на один.— Слишком спокойно ты себя ведёшь, для человека, которому пиздец. Да, тебе и твоему гоблину.— А тебе лучше мне не угрожать. Мало ли, может в следующий раз разрисованы будут не машины, а чьи-то ёбла.— Ну нааадо жеее! — похабно улыбается этот мудень. — Очень смешно Лейт. — разворачивается и заходит в раздевалку.— Смейся, я предупредил.//end of flashback// — Заёбно. В принципе, как и всегдаААИИИЙ БЛЯТЬ!!! — Эми особенно больно дёрнул мои бедные волосы на затылке.— Ой, прости-прости-прости. — пролепетал в ответ он, поворачивая мою голову, наклоняясь и целуя в щёчку. — Я случайно.— Ты где вообще краску надыбал, случайный ты мой?)— В крогере сегодня, когда ты с Себасом разговаривал...— Ворииишка. — улыбаюсь я.— Ну какой есть. — Эми очень плавно и играючи вплёл руку в мои волосы и начал медленно массировать кожу головы, перемешивая краску. Я закрыл глаза и чуть качнулся в удовольствии.Одна из причуд Эмерсона — вездесущие и загребущие руки. Этот ребёнок любит и хорошо умеет воровать, я не рассказывал? В основном, конечно, по мелочи, но иногда и что-то интересное бывает. В нашем логове, в виде того старого и пыльного кабинета французского, находится годовой запас ворованной жвачки, лежащей в коробке из-под обуви в одном из полупустых шкафов. Ключи от этого кабинета, кстати, также были когда-то украдены этим милым ребёнком у охранника, и сделан дубликат. А потом ещё два. Да ту же жвачку... одну пробьёт — три украдёт, причём при мне, параллельно засовывая в карман ближайшую пачку сигарет из прилавка-шкафа. Аналогично с маркерами этими его художественными (довелось мне однажды зайти в большой канцелярский в крогере с ним), а говорить о бижутерии всякой смысла вообще не вижу. Но в первый раз я немало удивился этому его скиллу, когда мы тогда скоммуниздили три бутылки алкоголя в таргете и не попались. Полезное умение, однако, но меня всё ещё иногда злит, когда он веселья ради незаметно шарится по моим карманам, доставая то бумажник, то права... Да даже фенечки с рук снимает, фокусник хренов. Но чертовски милый фокусник...— Макс, патлатый тот, что в капитаны на следующий год метит... — продолжил было я, но Эми дёрнулся. Я же напрягся. — Ты чего? — смягчил тон, дабы спросить как можно аккуратнее.— Понедельник... — тяжело произнёс он. — Не самое доброе утро было, да...— Эми...— Не беспокойся, лучше... продолжай...— Да нечего продолжать. — глубоко вздохнув, я вернулся к теме. — Угрожать мне чем-то начал, ничего толком не сказав. А ты что, что-то знаешь? Ты всё ходишь вокруг да около начиная с первой перемены...— Ты же видел их странное поведение? — спустя некоторое молчание продолжает Шляпник. — С того понедельника они нас даже не трогали. Ни за машины, ни за твоё платье... Кстати, что они тогда тебе сказали? Ну, в среду. Я видел... //flashback среда//— Охохохоооо ну нааадо же! Чем ты ещё нас удивишь, Лейт? — Кингсли как всегда в своем репертуаре. Игра на публику, попытка показать своё превосходство. Устраивает шоу, одним словом. В этом мы с ним немного похожи. Только вот если он веселит ТОЛПУ, самоутверждаясь за счёт кого-то, то я скорее веселю СЕБЯ. Сегодня их реакцией на платье.— Ну, могу удовлетворить твою мамашу. Или это уже не удивительно для этой школы? — честно, в любой другой ситуации я бы так не дерзил, но не отпиздит же он меня перед кабинетом директора... Хотя, признаться, немного всё-таки боязно говорить с ними. По крайней мере, когда они в таком количестве.— Хей, Лейт, — ко мне незаметно со спины подходит Картер, из-за чего я вздрагиваю, буквально ощущая его дыхание на моей шее. И впереди, поодаль, около коридора, уходящего к лестницам, замечаю Эми. Он также видит меня, окруженного немалой толпой, поэтому и не подходит. А Картер будто бы чует, куда я смотрю... — Тебе понравилось? — говорит максимально самодовольно и будто бы напрашиваясь на удар в ебло. Но и я не ударю его перед кабинетом директора, он это тоже знает. Видимо, не такие уж они и тупые...— А вам? — намекая на вчерашнюю пробу в каллиграфии парирую я, и чёрт, как же перекосило лицо Даррела в этот момент. До чего же они с сестрой похожи в этой своей неуравновешенности. Благо, это последний год, когда я его рожу вижу.Но звонок прерывает наш замечательный словесный недопоединок. Благо, с этими остолопами нам идти в разные стороны."Нам с Эми в кабинет, а им толпой на хуй" — проносится в мыслях, что заставляет меня усмехнуться.— Ты допизделся, Лейт.//end of flashback//— Парой фраз обменялись, ничего серьёзного...— Но, ты же всё понимаешь... Чёрт, Реми. — разминая затёкшую спину и опираясь руками о бортик по обеим сторонам от себя. — Ты же тоже это чувствуешь.— Напряжение. — еле слышно произношу я.— Да. Что-то тихо было прошлые три дня.— Даже очень. Сегодня нам точно что-то готовилось... Эти как-то слишком странно себя вели. Да и эти намеки не разглядит только идиот.— Даже не только это. Вся школа вела себя сегодня как-то странно с самого начала. Было очень неуютно... Чувствовал, что они все на меня смотрят. Я видел подобное всего один раз, и это было когда нас отстранили. Лариса. Ну, ты понимаешь. Их поведение было тогда точно таким же. А на музыке я постоянно ловил на себе косые взгляды и слышал... какие-то шорохи, шёпот... Не знаю, называй меня психом, но в моей голове просто сработал красный сигнал. И я бы... не позволил... нам... вернуться...— И у тебя хорошее предчувствие... — задумчиво произношу я, вспоминая, чем именно закончился сегодняшний школьный день. — Только копировать за нами могут, клоуны.— Жду Картера в платье. — усмехается Эмс.— Даррел Кингсли и Дерек Картер. Биба и Боба бляхахах! Пускай оба приходят! Я бы посмотрел..."Только вот влетит нам потом. Причём вдвойне, раз сегодня считай прогуляли и... и не только прогуляли. Может, уже в следующую пятницу, а может даже и раньше — ждать не станут. Слишком много у нас грешков перед ними накопилось, слишком..."Но так поебать на это сегодня, если честно."Лишь бы не трогали Эмерсона"— Так, всё, время. — требовательно произносит Эми, мельком глянув на экран мобильника. — Смываем. И предупреждаю, если ты ещё раз попытаешься окатить меня водой, как на этой чёртовой автомойке!!! Я за себя не ручаюсь!!!— Да брось, весело же. — лениво поднимаюсь с пола и замечаю, как взгляд Эмерса скользнул по моему торсу, как мой мальчик закусил губу, ненадолго замерев... Но потом резко опомнился и немного покраснел, поднимая взгляд к моим глазам.— Закрой лицо, чтобы макияж не испортить, я сам смою краску. — звучит хрипло и бархатно. По голосу точно не скажешь, что его обладателю только сегодня исполнилось 16. ***— Я же говорил, тебе пойдёт. — Эми держит меня за плечи, стоя чуть позади и любуясь результатом проделанной работы.— Я согласился на это только потому, что у тебя сегодня день рождения.— Тебе не нравится? — с удивлением спрашивает Шляпник.Немного недосушенные чёрные волосы торчат во все стороны, яркие красные тени вокруг глаз, как и чёрная подводка, едва заметно потекли от влажности закрытой ванной комнаты, а матовая тёмно-красная помада немного смазалась с левой стороны ещё утром. Выгляжу максимально развратно. И чёрные волосы только добавляют шарму этой особой распущенности.— Ты издеваешься, Эми?) Как мне может это не нравиться? — Шляпник просиял. — Просто, в любой другой ситуации я бы не решился на смену стиля.— Значит, теперь ты окончательно панк. — улыбается и вновь целует в щёчку. — На Сида Вишеса похож.— Ну что, Нэнси, теперь повеселимся? — дёрнул бровями, намекая на продолжение.— Только заскочим кое-куда. — подмигнул в ответ он.***— ...зато теперь нам точно хватит! — довольно резюмирует Эмерсон, размахивая нехилым пакетом с травкой, куда только что пересыпал остатки, которые мы должны были использовать по назначению ещё месяц назад. — И надолго. — лисёнок дёрнул бровями и улыбнулся ещё раз.— Есть идея получше.))) — я достаю из заднего кармана маленький пакетик с двумя свежеприобретёнными цветными таблетками. У Эми при виде них заметно загорелись глаза, в них будто заплясали маленькие чёртики. ****Время неумолимо клонится к вечеру*За эти несколько часов мы успели случайно перевернуть диван в гостиной под Smells Like Teen Spirit, и криво поставить его обратно. Также мы заказали и смолотили очередную пиццу, а на коробках из-под неё нарисовали план взрыва нашей школы. Как оказалось, Эмерсон много чего понимает в плотности материалов, подрывной силе и прочей-прочей околофизической хуйне. Даже на пьяную голову."Но сейчас совершенно не то состояние"— Sweetness, sweetness I was only joking, when I said I'd like to smash every tooth in your head... — мы выключили музыку и спустили гитару Эмерсона со второго этажа на кухню. Сейчас я сижу, оперевшись спиной о шкафчик, неумело пытаясь наиграть одну из немногих песен, которую я знаю наизусть по аккордам, и которая звучит так красиво... По правде говоря, я впервые за оооочень долгое время кому-то играю в принципе... И вроде бы пока получается неплохо...— Oh... sweetness, sweetness, I was only joking when I said by rights you should be bludgeoned in your bed. — мой хриплый и низкий голос буквально завораживает этого мальчика, сидящего напротив и выстукивающего ритм ладошками на своих коленках, тихонько подпевая. Ему это нравится, вся атмосфера…— And now I know how Joan of Arc felt... — стоит сказать, что играем мы не оригинал Смитс, а кавер Пасов, который, как оказалось, обоим нравится больше. Да и вообще, из нас тоже вышел бы замечательный дуэт. Или трио, если завместо меня взять на гитару кого-то получше. Себастьяна например.— Now I know how Joan of Arc felt... — электричество во всем доме выключено, кроме этой кухни, освещаемой жёлтым торшером над столом.— As the flames rose to her Roman nose аnd her Walkman started to melt, оh. — приятный полумрак и романтИк, милый Шляпник, наслаждающийся моим обществом, всё это мысленно переносит нас в воспоминаниях в сентябрь."В лучший сентябрь из всех когда-либо бывавших, запустивший целую цепь ярких событий, кардинально изменивших наши жизни и жизни близких нам людей. Тот самый сентябрь, который словно малиновый калейдоскоп, сгорающий в кислоте нашей молодости" ****пару акустических каверов спустя*— Лежи! — властным тоном приказал он, восседая своей упругой задницей (которой явно не поздоровится сегодня) прямо там, где не нужно, так ещё и периодически ёрзая, чем немного шатая скрипучий стол, на поверхности которого мы вдвоём и расположились.Вновь отодвинувшись, он будто бы в замедленной съёмке наклоняется к моей ключице, намеренно медленно и томно начиная засасывать кожу в нескольких миллиметрах от места, где он делал подобное парой мгновений ранее.С наслаждением до конца затягиваюсь новой порцией каннабиса, набитого в особым образом скрученную сигаретную бумагу. Вторая же моя рука покоится на его обнажённой пояснице, периодически царапая оную отросшими ноготками с облетевшим чёрным лаком. Закатив глаза, выгибаюсь в эйфории."Потому что мне это нравится ровно также, как и тебе"Белоснежная рубашка Эми осталась где-то в зале. Теперь ничто не мешает мне любоваться изгибами его стройного тела и яркими, недавно созданными мной, розово-фиолетовыми пятнами его шеи, ключиц и плеч, когда он садится, переводя дух и пошло закусив губу. Синяки и раны, оставленные бандой Кингсли, уже пожелтели. Скоро окончательно сойдут с его тела, что не может не радовать.Вновь прильнув губами к моей шее, чем заставив меня блаженно простонать его имя, сильнее прижимая к себе столь разгорячённое тело, Эми решил обновить несколько пятнышек, созданных им ещё в понедельник. Будучи в неописуемом наслаждении я вдруг случайно поворачиваю голову к окну, как замечаю трёх детишек, на вид чуть младше нас, может быть лет по 12-13. Увидев, что я смотрю, они тут же моментом залезли в ближайшие кусты. Этих юных сыщиков я вроде бы пару раз видел ещё в школе. Один из них даже живёт недалеко от меня, как я помню. Сейчас они, наверное, уверены, что эти палки с облетевшими листьями хорошо их спрятали. Хах, наивныеее... Интересно, как мы выглядим в их глазах? Как наркозависимые извращенцы, если они верят всему, что о нас говорят школьники? Или как парочка асоциальных фриков, что думал бы я, будь на их месте. Потому что всё, что они бы видели – это странный внешний вид, причём обоих, частые драки, ебанутые выходки, вызовы к директору и учителям, а также не скрытые следы десятка прекрасных ночей и… может быть… счастье, которое, по словам брата "бьёт фонтаном из всех щелей"... В любом случае, им явно интересно наблюдать за нами через окно, маленькие извращенцы. Но прогонять их смысла нет – всё равно прибегут, но может уже спрячутся получше. Пускай смотрят, раз уж интересно.Эми чуть прикусил кожу, отчего я вздрогнул, блаженно прикрыв глаза. Шляпник сейчас такой смелый и дерзкий. Мой Шляпник. Слишком многогранный и противоречивый милый мальчик."Возможно, в их глазах мы запретные антигерои, жизни и мысли которых так манят, что появляется желание стать похожими"Не стоит. За подобной яркой обёрткой из, казалось бы, бесконечной свободы зачастую скрываются литры слёз и тонны боли, испорченные отношения с родными и близкими, а также в большинстве случаев и херовая психика, наркозависимость какая-нибудь, ещё что-нибудь малоприятное."Не подражайте нам, дети"****около получаса спустя*Скрестив ноги мы сидим на кухонном столе друг напротив друга. Над головами висит кухонный торшер, тёплый жёлтый свет которого — единственное, что освещает не только эту кухню, но и весь первый этаж. Дети вроде бы всё ещё за окном, а наша пати на двоих подходит к долгожданной кульминации.Достав маленькую красную таблетку, я плавно кладу её на язык, наблюдая за заворожённым Эми, в предвкушении прикусившем губу. Не став долго томить, я переместил свои руки ему на талию, едва касаясь проводя до самой шеи, и притянул к себе, пламенно впиваясь в его распухшие красные губы. Переложив таблетку на его язык, я приумерил свой пыл, делая поцелуй более мягким, нежным, чувственным. Но услышав очередной шорох за окном, Эми его прерывает.— Господи блять, вы бы хоть потише были. — раздражённо встаю со стола, подхожу к разделочному, перегибаясь через который открываю доселе чуть приоткрытое окно настежь, и усаживаюсь на столешницу. — Выходите давайте, шпионы херовы.— Это кто там? — Эми также спрыгивает со стола и подсаживается ко мне, будучи чуть позади и пьяно обвивая мою обнажённую талию руками.— Все трое из кустов шагом марш! —посмеиваясь продолжаю я.— А вы ругаться не будете? — эта по-детски наивная реплика заставляет меня усмехнуться. Чертовы пиздюки блин.— А зачем вас ругать? Всех троих сразу федералам, как русских агентов. Выходите давайте, спалились ведь уже. — нет, я не злюсь, мне просто смешно и самую малость так прохладно сидеть в расстёгнутой рубашке перед раскрытым настежь окном.И все трое, а именно двое мальчиков и одна девочка, послушно вылезли из кустов, вперив неловкие взгляды в землю и пытаясь подавить смешки. Потому что ситуация чёрт возьми абсурдная даже для меня. Трое мелких детей наблюдали за слишком откровенными сценами двух детей постарше и спалились. "Да ещё и двух парней". Бред полный.— Майлз? Алисия? Вы какого хера тут забыли? — лениво возмущается Эми, положив лохматую голову мне на плечо.— А третий кто. Представься, товарищ. — усмехаюсь я при виде этого покрасневшего оболтуса.— Остен… — неуверенно отвечает мой сосед(?) Думаю, этого пиздюка из моего квартала можно так назвать.— Ты откуда будешь, Остен? — всё с той же усмешкой отвечаю я. — Я буду даже из горла. — ответно язвит этот подросток. А у меня от подобной дерзкой реплики брови сами собой на лоб полезли.— Охохооо а ты мне уже нравишься, Остен. — вижу свою копию. Блин, я таким же был... И есть до сих пор отчасти, наверное...— Хей. — наигранно обиженно пихает меня Эми. Дети переглянулись и ещё раз неумело попытались сдержать смех.— Вы нам тоже. — с улыбкой отвечает девочка, тут же снова смущенно отводя взгляд.— Подсматривать неприлично. — всё тем же учительским тоном возмущается Эми. — И давно вы тут?— Ну… — начинает девочка.— Вы красиво поёте. — перебивает её доселе молчавший Майлз.— О господи! — Эми стыдливо прячет милое личико мне в плечо, закрываясь волосами, и прекрасно понимая, свидетелями чему эти дети стали. Я лишь улыбаюсь, поражаясь их наивности. Ведь мы с Эми могли бы нехило так на них накричать и имели бы на это полное право.— По домам валите, Джеймсы Бонды недоделанные. — снова усмешка, но благо дети сами всё поняли. — И никаких ?Но?. — я закрываю окно, видя, как все трое тут же побежали к дороге, радуясь, что я слишком ленив или аморален для чтения нотаций или какой-то агрессии в их адрес. Из меня вышел бы отвратительный отец...— Блять. — выпалил Эми, проводя холодным носиком от плеча и до виска, коротко чмокнув меня в скулу. — Близнецы через три дома отсюда живут. А мать их очень хорошо с моей общается. Как бы что не вышло…— Скажем, что это леденцы. — закинув свою таблетку в рот, оборачиваюсь к Эмерсону, по-доброму усмехаясь. — Хей, ну ты чего… — приобнимаю своего мальчика. — Рем, они в седьмом классе… — конечно же я понимаю, что тут к чему.— Господи, Эми, а в каком возрасте ты впервые посмотрел порно? — Эми усмехается, прекрасно понимая, к чему я клоню. — Вот и забей, ей богу. — разрываю объятия и аккуратно целую его вновь. Но Шляпник снова прерывает поцелуй, кивая на окно. А грёбаные мелкие засранцы опять наблюдают за нами, но уже стоя на дороге. Остен даже помахал рукой, когда увидел, что я обернулся.— Заебали. — беззлобно вздыхаю я, закрывая шторы и возвращаясь к моему мальчику.***Голову прёт от выпитого, выкуренного и принятого. Я стою в полумраке прихожей, выгнувшись и оперевшись лопатками о стену. Не покидает странное головокружение и какая-то чрезмерная лёгкость. Но, как ни странно, совершенно нет усталости, несмотря на то что я не спал вот уже двое суток.Отхлебнув виски, я вновь повернул голову, вперившись пустым взглядом в лестницу. И ничто совершенно не занимало мои мысли, в то время как чёртов Шляпник плавно опускался передо мной на колени, начиная зацеловывать низ живота, сжимая руки на ткани моих джинсов. "Зачем ты это делаешь, милый? Зачем так дразнишь, плавно проводя языком от гребня тазовой косточки до кромки ткани чёрной одежды?" — Мииилый! Аххх пьяный и глуупыыый Шляяяпнииииик! — пропеваю я, прикрыв глаза в небывалом удовольствии, в то время как парень снова играючи меня укусил.— Это тебе за глупого. — бархатным голосом произносит мой милейший мальчик, что вызывает в опьянённом разуме какой-то щелчок, сравнимый со взрывом неземной эйфории. Одним движением я со стоном вплетаю руку в его спутанные кудряшки, заставляя Эми подняться с колен, и впиваюсь в его губы, подталкивая мальчика к лестнице.Не разрывая поцелуя, Шляпник-без-шляпы стягивает с меня рубашку, кидая её куда-то под ноги, делая шаг за шагом вверх, утягивая меня за собой."Как же долго я этого ждал" – проносится в мыслях, в то время как руки сами расстёгивают пуговицу и молнию его штанов.Сделав ещё один шаг, мой Эми спотыкается, оседая на лестницу. Я, будучи на ступеньку ниже, становлюсь на колени меж его раздвинутых ног, укладывая моего мальчика на спину.Провожу языком вдоль его ключиц, немного прикусывая кожу, отчего с его губ слетает очередной пошлый стон. Параллельно мои руки уже словно на автомате приспускают один из немногих оставшихся на нём элементов одежды, следом пробираясь под кромку его боксеров и плавно проводя по возбуждённому органу, отчего парень выгибается в наслаждении, сильнее открываясь мне.Будто бы в трансе Эми слегка подталкивает меня, поднимаясь следом, и тянется к ремню и молнии моих джинсов. "Сучёнок" — эта мысль только подстёгивает меня перейти к ещё более решительным действиям. Буквально одним движением окончательно снимаю с него штаны, откидывая их куда-то в сторону. Эми поднимается, хитро улыбнувшись и беря меня за руку, уводя за собой вверх по лестнице, к своей комнате.Около двери замешкался. Пребывая всё ещё в каком-то странном, перевозбуждённом и лёгком состоянии, обхватываю его талию. Руки сами это делают, поднимаясь вверх и поглаживая его шею, в то время как сам Эмерсон блаженно и со стоном откидывает голову на моё плечо."Мы неумело балансируем на острие ножа, не в силах дождаться момента падения в бездну безудержной страсти и похоти"С ним хочется быть пошлым. С ним хочется воплотить в жизнь все самые грязные эротические фантазии. И самое главное — он нисколечки не против, он и сам хочет того же. Да, хочет того же, когда плавно, поддразнивая, двигает бёдрами под поглаживания моих рук. Да, хочет того же, когда чуть отклоняется назад, срывая с моих губ рваный стон.— Эмерсоооон! — буквально прорычал я, разворачивая и с грохотом прислоняя его к стене, в ответ на что Барретт буквально стонет, до крови прикусывая мои губы в пламенном поцелуе.***Полностью раздетый он полулежит на кровати, оперевшись об отставленные назад руки и красиво, я бы даже сказал невинно согнув худые ноги в коленях. В нём всё идеально. Даже рубин подаренной мной подвески идеально ложится в ямочку между ключиц, завораживающе контрастируя с белизной его испещрённой моими отметинами и укусами кожи. Эмерсон буквально сияет под магическим светом полной луны за окнами. Грёбаное произведение искусства.Чёрные зрачки аномально расширены. Опьянённый наркотическим веществом он буквально молит меня быть с ним наиболее жёстким и не томить его разгоряченное тело долгим ожиданием. Я не в силах сопротивляться. Да и не желаю."Запретная любовь под запретными веществами и с запретными методами"***Pov Author"Хочешь попробовать кое-что новое?" — спросил Реми минут двадцать назад, наматывая на руку шарфик, который он когда-то вслед за Эми стал постоянно повязывать чуть ниже колена."Делай всё, что захочешь" — прозвучало в ответ, и желание именинника для него закон.Именно поэтому сейчас он из последних сил пытается контролировать себя, дабы не переусердствовать в этом опасном процессе, параллельно жёстко, грубо и страстно вдалбливаясь в столь упругое и податливое тело, наслаждаясь хрипами и редкими стонами, и всё также держа в натяжении шарфик, обмотанный вокруг шеи Шляпника самозавязывающимся узлом.Возможно, когда-нибудь Эми будет проклинать свою жажду экспериментов. Как в эти моменты, когда после его очередного чуть более громкого стона парень с силой дёргает этот кусок ткани, выбивая из лёгких весь кислород. Конечно же он читал об этой технике. Конечно же он знал, что подобный секс порой превращается в снафф-порно. Порой даже намеренно. Но отказать перед таким запретным плодом он был просто не в силах, особенно под влиянием таблеток. Всё, на что он надеется сейчас — это чувство меры Реми.У Эмерсона адски кружится голова, он теряется в пространстве и времени, ощущая странное, болезненное удовольствие. Он находится на границе сознания, чувствуя, всё новые и новые приливы эйфории, волнами разносящиеся по его телу после каждого толчка в симбиозе с тотальной нехваткой воздуха.Из глаз неконтролируемо катятся слёзы, размывая остатки косметики.В горле ощущается ужасное жжение и боль.Эми понимает, что постепенно задыхается, и это осознание одновременно и пугает и прибавляет адреналина в кровь. Ощущение опасности, игры в салки со смертью... Ему определённо нравится.Да, ему нравится, когда он из последних сил выгибается, словно чёртова дешёвая портовая шлюха, усердно отрабатывающая дозу. Так тяжело и отчаянно, словно на износ.Кровь стучит в висках, пульс зашкаливает, а с каждым ударом, с каждым резким и столь приятным движением Ремингтона темнеет в глазах. Да, ему нравится, когда Ремингтон с низким гортанным рыком вновь дёргает этот шарфик, вызывая короткий, отчаянный, болезненный и пошлый визг этого мальчика, тонкими пальчиками сжимающего край одеяла в этот момент, но следом в бессилии его отпуская.Да, ему нравится ощущать себя вне этого мира от холодными волнами пронзающей всё тело эйфории. Такой странной эйфории, получаемой в симбиозе боли, страха, любви и наслаждения. Порочной эйфории, неправильной...Эмерсон чувствовал, что едва выдерживает, что руки подкашиваются, а дышать становится всё тяжелее и больнее, что постепенно ощутимо натягивающийся шарфик вызывает всё большую и большую боль, дающую о себе знать сдавленным кашлем после каждого резкого удушающего рывка Ремингтона.Но больше всего ему нравится сам Ремингтон. Полностью чувствующий его настрой Ремингтон, который был с ним до одури груб, жёсток и страстен, как никогда прежде.Ремингтон, который одним движением руки способен разрушить и собрать его заново.Ремингтон, громкие стоны удовольствия которого сильнее дурманят и без того затуманенное сознание. И ведь именно никто иной как Эмерсон приносит ему такую невиданную эйфорию.Такую, что сердца обоих бьются в унисон.Такую, что коготки Реми оставляют кровавые отметины на гребнях тазовых косточек Эми.Такого искреннего и открытого ему Эми.И пусть весь мир горит в аду. Каждый из тех, кто посмеет их осудить. Как хоть что-то может иметь значение перед таким ярким, сочным и сильным пламенем их любви.— Ты бесконечный! — Ремингтону самому тяжело говорить от переполняющих его эмоций и чувств. Но он уверен, что Эмерсон просто обязан это услышать. Потому что Эмерсон — это действительно чёртов бескрайний космос. Космос, к которому никто не посмеет прикоснуться кроме него. Никто не посмеет делать ему больно, кроме Ремингтона, и то, только тогда, когда эта боль приносит неописуемый экстаз им обоим.Вновь дёрнув шарфик, Ремингтон услышал сдавленный вопль и следующий за ним кашель. Парень чуть ослабил натяжение, плавно и медленно выходя из хрупкого и дрожащего от возбуждения вкупе с напряжением тела Шляпника.Рем понимал, что играет с огнём. Всегда понимал. Да эти отношения изначально были самим олицетворением этой сильнейшей стихии."Запретные чувства"Между двумя парнями, так отчаянно желающими быть вместе. Юность, молодость во всём её великолепии и яркости, стоящая в противовес всей отвратительности мироздания. Недаром им обоим нравилась эта ревущая свобода 60-х. Порой они действительно чувствовали себя будто бы рожденными не в то время и не в том месте."Запретные методы"В виде постоянных побегов и "омерзительных", по словам некоторых, выходок, а также жёсткого и нежного, но такого отчаянного и крышесносного секса. Вкупе с баловством с не менее запретными веществами."Апофеоз неправильности и порока" — пронеслось в голове Ремингтона, укладывающего бледное тело Шляпника на спину, вслед за чем медленно поглаживая свободной рукой, наслаждаясь его заметной дрожью и хриплыми и глухими полустонами.От груди рука Рема перемещалась всё ниже и ниже, доходя до крайней плоти, плавно проводя по ней. Одновременно с этим вторая вновь стягивала шарфик, вызывая неописуемое наслаждение у Эми. "Но Эми нужно больше"— Д-дав-вай. — через силу произносит этот вчерашний ребёнок, ожидая не менее бурное продолжение столь странного удовольствия. Возможно в некоторой степени мазохистского удовольствия... Оно как наркотик, оно даже хуже любого наркотика. Оно также тебя убивает, лишая кислорода, подсаживая на иглу адреналина в ожидании грандиозного финала.Реми дважды повторять не нужно. Раздвигая его худенькие ноги, укладывая их себе на плечи, Рем входит нарочито медленно, намеренно мучая Эмерсона, оттягивая дальнейшее удовольствие только чтобы впоследствии оно стократно усилилось, взрывая их организмы в бескрайнем вихре эйфории. Рем упивался им, упивался Эмерсоном, упивался этой властью и одновременно подчинённостью по отношению к этому милому и странному парнише. "Обладание им — это обладание всем" До крови прикусанная нижняя губа, окончательно размытая по всему лицу косметика и мутные от пелены слёз глаза, в которых ярче звёзд ночного южного неба будто бы блестят кристаллы — так красиво отражалась в них луна, блики от зеркал и люстры. "Кристаллы" — проносится в затуманенном разуме Ремингтона, когда он в очередной раз дёргает шарфик, срывая глухой хриплый стон с искусанных губ его хрупкого мальчика."Кристаллы" — когда Рем резко входит полностью, отчего Эми болезненно зажмуривается. Слезинки стекают по вискам, теряясь где-то в его чёрных как смоль кудряшках."Кристаллы" — когда Эми улыбается, всё так же не открывая глаз.Натяжение шарфика усиливается, дойдя до опасного предела.Толчки Ремингтона становятся всё чаще, глубже и грубее, его рука всё сильнее сжимает покрытую парой чужих отменин талию..."Чужих, отвратительных, болезненных и нежеланных отметин" Эмерсон чувствует, что это край. Предел.Он стонет через стиснутые зубы, его сбитое дыхание становится всё тяжелее, а мир вокруг всё темнее и темнее, звуки глуше и будто бы удалённее, а сбитый ритм собственного сердца эхом отдает в висках."Это предел""Предел удовольствия"Оба парня чувствуют, что достигли пика, и первым не выдерживает Эмерсон, ощущая дикую эйфорию оргазма, когда мышцы сводят от перенапряжения и пламенного удовольствия. Перед глазами действительно возникают звёздочки.Спустя буквально считанные секунды и сам Ремингтон с громким стоном изливается в Эми, тут же одним движением руки наконец развязывая шарфик.Резкий прилив воздуха к изголодавшемуся организму смешивается с ощущением дикого, неведанного кайфа и расслабления. Лёгкость, которой наполнено тело Барретта просто не описать словами. Крышу сносит окончательно, вместе с остатками сознания. Всё резко отошло на второй-третий-пятый план, перед этим сильнейшим блаженством. Эми глубоко и громко дышит, подрагивая всем телом. Лохматую голову кружит, ощущение пространства теряется напрочь. "Но насколько же приятно это чувство"С болезненным стоном Реми выходит из его тела, садясь рядом со своим тяжело дышащим мальчиком.— Тише, ти-ш-ше... — хриплым и сорванным в порыве чувств голосом почти шепчет брюнет, укладывая голову Эми себе на грудь и целуя его вспотевший горячий лоб.— Я любл-лю т-тебя... — не менее хрипло отвечает тот, устало прикрывая глаза и окончательно расслабляясь в его сильных и тёплых руках.— И я тебя. До Луны и обратно."Эйфория будет длиться вечно" ***//flashback//"МДМА называют "таблетками любви", да и не с проста, если ты понимаешь о чём я. Плюсом, это вещь, которая даёт галлюциногенный эффект примерно 20-30% от эффекта ЛСД, что само по себе херня, которая даже не у каждого бывает. Но как приятный бонус, помимо сильного полового влечения, дарит чувство повышенной эмпатии и эйфории, примерно как мефедрон. Но как ты уже понял, экстази обычно смешан с другими порошками. Но этот более-менее чистый...", как говорил Чейс. А потом добавил: "Дам две по цене одной, но только из-за этого пиздюка", указав пальцем на Эмерсона, стоящего чуть поодаль в ожидании, когда один из помощников принесёт заветный канабис. Приняв оплату и вложив заказ в руку, Чейз задержал брюнета у выхода и добавил: "Помни, веселиться — одно дело, но не подсаживайся" — Рем же напрягся — "И не сажай его" — кивая в сторону Эмерсона, уже прячущего товар в сумку."Странно слышать подобное от барыги" — действительно странно."Парень он неплохой, жалко будет. И не барыга я, так, только лёгкое, только по мелочи и только своим..."//end of flashback//****Полдень. Суббота*Странное предчувствие терзало Мэриам Барретт всю дорогу домой, начиная ещё с захода на трап самолёта и до самого порога дома. Эмерсон не отвечал на сообщения, даже не читал их.А вернуться родителям пришлось почти на сутки раньше, и одному только Богу известно, что их ждёт за закрытой дверью их дома.Хоть Мэриам и не особо верила во все эти высшие силы, приметы, богов, ретроградные Меркурии и прочую лабуду, считая это всего лишь самовнушением, сейчас женщина отчаянно надеялась, что кто-то там, наверху, всё же есть, и что Эмерсон будет дома один. Но чем ближе был их дом, тем меньше надежды у неё оставалось. "Какова вероятность, что в свой день рождения он будет один, когда в зоне ближайшей доступности есть Ремингтон? Ноль процентов"И это пугает...Открыв дверь своим ключом, женщина просто обомлела от увиденного, в то время как глава семейства, Джейсон Барретт, моментально прошёл внутрь, пнув по пути разлитую бутылку дешёвого виски. Мужчина повернул на кухню, настороженно остановившись при виде лежащей около холодильника гитары разорванной коробки из-под пиццы.Мэриам Баррет же, тяжело вздохнув, подняла висящую на периллах рубашку и недалеко от неё лежащие красные клетчатые брюки Эми. "Господи, только не это"Сердце женщины бешено колотилось, и с каждой пройденной ступенькой всё сильнее и сильнее. Отец семейства же за ней не особо спешил, останавливаясь на каждой ступеньке, попутно осматривая криво стоящий диван и задранный ковер под ним.Вот и комната."Вдох-выдох"Аккуратно толкает старую скрипучую дверь, которая открывается чересчур медленно и громко, проходя над ковром.Женщина закрывает глаза, её сердце пропускает удар.Эмерсон лежит на кровати, повернувшись к двери и спрятав лицо в чёрных отросших кудряшках. Одеяло прикрывает его худенькое тело с яркими следами бурно прошедшей ночи едва ли на половину. Позади же, рукой в тёмных браслетах прижав к себе столь бледное на их фоне тело её сына лежит и тот, кого в данный момент женщина хотела здесь видеть меньше всего. Парень, уткнувшийся лицом в шею её сына, пока ещё спокоен и безмятежен.Мэриам вздыхает ещё раз.Напрягши руку, чуть сильнее прижимая к себе Эмерсона, Ремингтон Лейт открывает глаза.