28. Weird (1/1)

Pov Remington— Вставай...— Не мог-гу.— Ну давай же...— Я н-не мог-гу... — он поднял свои полные отчаяния и боли зелёные глаза. Я опешил...На Эми без слёз не взглянешь. Белая блузка в некоторых местах пропиталась его же собственной кровью (это чем таким его били..?), раскрасневшееся тело отдавало жаром, кучеряшки мягких черных волос были всклочены и спутаны. Он весь дрожит, всем телом... Так страшно... Так больно и страшно от осознания того, что только что пережил мой мальчик... И это будет их последним издевательством над ним. Обещаю. — Хорошо... — мой замогильный, мёртвый голос только усиливает его истерику... Я едва касаюсь худого окровавленного плеча, но он тут же скидывает руку.— Уйди! — Эми...— Уйди п-пожал-луйста! — Только вместе с тобой. — я сажусь напротив мальчика, поставив ноги по обеим сторонам от него, и касаюсь рукой шеи... Такой тонкой и нежной шеи... где когда-то красовались мои отметины. — Я ни за что не оставлю тебя одного. — Н-нет... я н-не хоч-чу... чт-то бы т-ты вид-дел м-меня... т-т-так... —? хрипя и захлёбываясь слезами, Шляпник только сильнее укрывался, прятался.— Почему? — двигаюсь к нему чуть ближе, пытаюсь дотронуться до лица.— Я не.. не.. не зн-наююю... — его реплика звучит глухо, более походя на стон. Он только глубже прячет голову, пытаясь избежать моего прикосновения. — Эми. — боже, мой. — Эми, посмотри на меня... — кладу руки с двух сторон до его шеи. — Ну же, милый. — аккуратно поглаживаю и перемещаю к плечам.Эмерсон поднимает голову от колен и вновь затравленно смотрит на меня мутными от пелены слёз малахитовыми глазами. — Я люблю тебя, ты помнишь? — двигаюсь ещё чуть ближе. — Люблю тебя. — он вновь всхлипывает и пытается спрятать голову, но я не даю ему это сделать, переместив руку на щеку. Это заставляет его вновь неуверенно поднять взгляд.— Я ж-жалок-к...— Ты прекрасен. — двигаюсь сбоку к нему. — Ты моя Калифорния, помнишь? — укладываю его голову себе на грудь и аккуратно обнимаю, пытаясь не давить на свежие раны, не причинить ещё больше боли. — Контрадикторная, местами аморальная, но такая нежная и родная. — целую его лохматую макушку. — Любимая и единственная на всём свете. — слабо, но всё же он даётся в мои руки, больше не пытаясь оттолкнуть. *** Так прошёл целый урок. Я тихо шептал ему всякие разного рода нежности, только приходящие на ум. Я просто озвучивал свои мысли, всё, что я о нём думаю, не переставая гладить его худенькое тело в моих руках. И с каждой минутой, с каждым сказанным словом, мой милый успокаивался. Не могло не радовать. Но в глубине души моей зрела ярость. Огненная, лютая и нечеловеческая ярость, желание разбивать, смешивать с грязью и уничтожать всех и каждого из ублюдков, посмевших сотворить такое с тем, кто дороже мне любого сокровища мира.Но с другой стороны — это было бы слишком просто. Слишком просто ответить на агрессию ответной агрессией. Да и бессмысленно вдобавок... Этим ничего не добиться...Нужно что-то придумать.Но что?Не знаю... пока что. Мутные размышления последних нескольких минут прерывает звонок с урока, на который ни я, ни Шляпник никак не реагируем. Дальний туалет четвёртого этажа всё так же никому особо не нужен. Хоть какие-то плюсы... — Эми. — я чутка потряс пригревшегося на моей груди мальчика, который, как мне показалось, задремал под мой тихий голос и нежные поглаживания. — Я устал. — обречённо и слабо звучит в ответ.— Знаю, Эми, знаю...Тяжело вздохнув, Шляпник вновь поднял на меня взгляд.— Что теперь делать? — его голос слаб и едва слышен — последствия только прошедшей истерики. Боже, мой милый...— Я бы сплясал на их могилах, а ты? — особо не задумываясь ответил я.— Я бы их сжёг. — звучит уже чуть поживее.— Во славу Сатане?— Именно. — вымученная полуулыбка скользнула на его лице скорее из вежливости. Звенит ещё один звонок, уже на пятый урок. Мы считай прогуляли половину занятий в первый же учебный день. "Фигово блин триместр начинается..." — Эми, пошли они нахуй. — ну и к чёрту. Не наша вина. Вина этих ублюдков. Этих мерзких и отвратительных тварей, всё ещё чувствующих полную безнаказанность...— Это так не работает. — слабой, но всё ещё непривычно тёплой рукой он заправил прядку отросших волос мне за ухо. — Они пообещали, что тебе будет хуже.— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно что-нибудь придумаем. — целую в лоб и поднимаюсь с пола вместе с ним. *** — Эми... — нет, я не могу спокойно смотреть на эти синяки с кровоподтёками. Просто не могу. Будто каждый из них я ощущаю на себе, и каждый в тысячу раз сильнее. Мы с Эми словно связаны, оттого всё сложнее понять, как это вообще возможно... Как можно так жестоко истязать это нежнейшее создание? Я не понимаю... Будь то его отец или те же футболисты... Это даже в теории не может быть хоть сколько-нибудь... нормально... приносить удовольствие... не знаю. Это так же весело, как и топить котят или поджигать пьяных бомжей на улицах. Такая звериная и абсолютно неоправданная жестокость... И в отношении кого? Чем Эмерсон это заслужил? Что он им сделал? Неужели действительно никто не видит... — Пряжка от ремня. Даррел. — Убью его. Эми, это не....— Пожалуйста, ничего не говори. — звучит тихий и хрипловатый голос в ответ. А я чувствую дежавю. — Забавно, ты уже произносил подобное здесь же. — оглядываюсь, смотря на вечно открытое окно, завешенное белым тюлем, и гитару, стоящую рядом. В памяти проплывают картины, когда эта комната была полностью разгромлена. Вспоминаю Шляпника, стоявшего посреди того хаоса... Каким маленьким и хрупким он тогда казался..."Хаос" Но поток моих воспоминаний прерывает сам Эми, внезапно откидываясь назад, укладываясь прямо на меня. От неожиданности я чуть не выронил баночку с йодом, которым последние минут 15 обрабатывал его свежие раны. — И ты помнишь, чем это тогда закончилось? — слабо, но вместе с тем немного хитро улыбнувшись, произросит он.— Спрашиваешь. — я закрываю йод и отставляю его на прикроватную тумбу, перекладывая освободившиеся руки ему на обнажённую талию. — Охото тебе... Возиться со мной... — спустя пару минут обоюдного молчания шёпотом произносит он. — Каждый раз пригревать и успокаивать, выслушивая мои проблемы... — О чём ты?— Впускать в дом посреди ночи... прогуливать из-за меня уроки, получая нагоняи от преподов и матери... — не унимался он. — Вытаскивать из неприятностей... постоянно...— Боже, Эмерс...— Если так смотреть, то я.... отравляю тебе жизнь. Чёрт...— Эмерс, замолчи...— Он говорил это тогда. Ну, Картер.— Что он говорил? — я насторожился.— Что я пустая и бездумная кукла. Хах, как иронично."Кукла?" — очередным флешбэком проносится в моих мыслях. "Так вот в чём было дело"— Уверяю тебя, это не так. — когда-нибудь я разобью Картеру морду. Обещаю. — Что ты во мне нашёл, Реми? — спустя пару мгновений на тяжёлом выдохе произносит он, уставившись задумчивым взглядом на меня.— Целую вселенную, Эмерс, бескрайний космос... — я уже вижу, как эти несколько слов вызвали его смущенную улыбку и слёзы одновременно... — Пожалуйста, никогда... слышишь меня? Никогда не загоняйся подобными вопросами. — я перемещаю руку ему на лицо. — Ты для меня никакая не проблема. Ты самый настоящий подарок судьбы. Веришь?— Но почем-му? — дрожаще произносит он. — Из всех людей, окружавших тебя... — продолжает чуть успокоившись. — У тебя ведь даже поначалу всё было неплохо с классом... Почему из всех людей... т-ты... выбрал такого проблемного и слабого... м-меня? Эми повернулся набок, слезая с моей груди и садясь напротив, вперив полные слёз зелёные глаза в кровать, не решаясь поднять взгляд на меня.— П-почему... — продолжает он. — Постоянно себя спрашиваю. Что во мне такого... И даже сейчас. Ты сидишь тут и слушаешь меня... — замолкает. — Потому что ты лучше всех. И я люблю тебя. Почему ты считаешь, что недостоин быть любимым? Эми, ты достоин. Как никто. Эми...Мальчик вновь поднимает полные слёз зелёные глаза, после чего счастливо улыбнувшись буквально бросается мне на шею, поваливая на кровать.— Реми, Реми пожалуйста, никогда не отпускай меня... Пожалуйста...— Не отпущу, — целую его лоб, — я слишком счастлив с тобой для этого. — перемещаю руки ему на спину и крепко-крепко прижимаю тёплое и столь милое создание к себе, забыв о свежих ранах. Впрочем, Эмерсу сейчас тоже не до этого.***Я не знаю сколько так прошло.. Может час, может год, а может и целая вечность. Я бы разделил её только с ним. Только с ним... Меня поражает эта искренность и живость. Меня восхищает каждое его слово и действие. Но вместе с тем до глубины души ранят его слёзы, его боль, его страхи... Каждый раз видя это я переламываю себя пополам. Я взрываю своё сердце ради него. И я готов делать это снова и снова. — Останься сегодня со мной... Хотя бы до вечера... Пожалуйста... — эта его мольба показалась мне сущей глупостью. Разумеется, я не брошу его в таком состоянии.— Конечно. — целую его щёчку.Окончательно успокоившись, Эмерсон отрывается от шеи и садится на мой торс. Его глаза всё ещё немного красные, но сам мальчик уже до боли мило улыбается, застенчиво прикрывая руками лицо.— Господи... — и пара нервных смешков доносятся из-под тоненьких пальчиков.— Иди сюда, бог ты мой. — притягиваю его к себе, завлекая в томный, долгий и до одури приятный поцелуй. *** — А почему ты вообще ту тему поднял? — и снова десять очков за бестактность получает Ремингтон, ёб его мать, Лейт."Долбоёб"— Временные загоны. — отвечат он, наливая нам обоим чай. — Периодически случается... — неуверенно оборачивается ко мне, нервно закусывая губу. — Прости.— Не извиняйся. — принимаю чашку с горячим вкуснейшим напитком из его рук. — Я всегда готов тебя выслушать и помочь. Не стесняйся своих чувств, Эми. Ты мне уже родной. — поднимаю на него спокойный и уверенный взгляд. "Всё в порядке"Шляпник попытался скрыть счастливую улыбку за чашкой. "Не вышло))" Мы уже довольно долго сидим у него дома. Успели даже отобедать. Из Эмерсона вышла бы прекрасная хозяюшка, если бы мы поженились, хах. Я об этом даже успел пошутить, за что получил подзатыльник."Незаслуженно, я считаю" Хотя, хотелось бы мне увидеть Эми в костюме горничной. Как на близняшках из "Ре Зеро", но только на Эми. — Перебьёшься))) — усмехается этот лисёнок. Видимо, я опять свои мысли случайно озвучил.— Да брось, тебе бы пошло. — дёрнул бровями я, с вызовом взглянув на Шляпника.— Только если ты перед этим заявишься в школу в платье своей матери. И сетчатых чулках. — парирует он в ответ, отставляя чашку и с усмешкой глядя на меня.— Ты же понимаешь, что в отношении меня такие вызовы кидать опасно? — отставляю чашку и я, в ответ на что Эми закатывает глаза.— О боже, ты же не...— Теперь я хочу позлить Кита и Кингсли. — перебиваю я. — А заодно и всех остальных.— И кто меня тянул за язык... — наигранно сожалеюще закрывает лицо рукой. *** — Есть предложение.— Руки и сердца? — усмехаюсь я.— Ноги и почки. На ибэе.— Мне не нужны подержанные. — с сожалением отвожу взгляд.— А мне бы, думаю, не помешало... — мой взгляд сам собой опускается по его торсу, доходя до немалых размеров отметины чуть выше гребня тазовой косточки. Она только начинает наливаться краской...— Сильно болит..? — пытаясь добавить как можно больше заботливых ноток в голос.— Терпимо... — честно отвечает Шляпник. После этой фразы ненадолго воцарилось неловкое молчание.— Так что за предложение? — решаю прервать тишину я.***— Не думаю, что это хорошая идея, Эмс... — из крана ванной во всю хлещет кипяток. Я сижу на стиральной машинке, в то время, как Барретт затыкает сливное отверстие, сидя на бортике. — Всё же раны ещё свежие, и "варить" их явно нехорошо... — Да забей. — легкомысленно отвечает он. — Ты когда-нибудь откисал в горячей ванне после тяжёлого дня?— Признаться, нет. Но всё же твои раны...— Ну... на самом деле это и само по себе ооочень расслабляет. — поднимает взгляд на меня. — А вот это, — кивает на стоящие около меня две бутылки вина и непочатую пачку красного чапмана рядом, — должно, так сказать, усилисть эффект... — закусывает губу, вновь переводя взгляд мне в глаза.— Что за странные эксперименты посещают твою больную головушку сегодня? — нет, я и не думаю отказываться.— Называется "смотри фильмы, читай книжки и фантазируй, Ремингтон Лейт". — усмехается Эмерс.*** — Тебе не кажется, что мы когда-нибудь станем как токсчиные близнецы Аэросмит? — Эми делает очередную долгую затяжку, закатывая глаза от удовольствия, и плавно и медленно выпускает дым из лёгких. Поначалу, как я и предполагал, обданные кипятком свежие шрамы доставили ему немало боли, которую он неумело попытался скрыть. Но мой Шляпник ни в какую не поддавался на уговоры и не вылезал из ванны, куда на моих глазах запрыгнул в одежде. А когда я сделал попытку поднять его на руки и самому вытащить из воды, этот хитрюга обхватил меня за шею и плечи и громко смеясь опрокинул на себя. Поэтому мы, наверное, уже около часа нежимся в немного остывшей ванне... ну или мы просто привыкли. Белая футболка и несменные чёрные скинни приятно прилипли к телу. Голова Эмса покоится на моей ключице, сам он лежит и периодически словно мурлычит, когда моя рука, блуждающая по его обнажённому животу и груди, доставляет ему особенный накат удовольствия. Я бы провёл так вечность. — Мы вроде не крушили наш номер в Майами бензопилой... Не угоняли машины, не выкидывали включенный телевизор из окна в бассеин и не устраивали оргий на пару десятков человек... Так что не думаю.— Ну, зато мы перепробовали всю таблицу Менделеева..— Не помню, чтобы она состояла из... пяти? элементов.. Да и не помню, чтобы мы пробовали... уран какой-нибудь. — подношу свою сигаретку к его лицу. Шляпник вновь затягивается, едва коснувшись губами моих пальцев, отчего моё сердце пропускает удар. — Я часто прокручиваю наш первый день там. — плавно выдохнув продолжает он. — Помнишь, ты решил тоже побробовать... ну.. дым... в мои губы... на том полупустом пляжу.— Помню). — в памяти проплывают те тёплые картинки с Эми, в чёрных кудряшках которого тёмно-оранжево бликует солнце. И следом флешбэки того утра, когда первый луч рассвета осветил его изумрудные глаза. Такие моменты я храню у самого сердца... — А потом всё закрутилось так... — грустно продолжает он. Моя рука скользнула к его груди, плавно проходя по ключицам.— Имеешь ввиду, что остатками травы через пару дней пришлось делиться с братом и Ларисой, запалившей нехилый пакетик в моем рюкзаке? — изгибаю бровь я.— Ооо её тогда быстро вынесло. — усмехается он. — Помнишь, как она минут десять смотрела в стену, а потом сказала, что может "читать мысли этой розовой полосатой акулы" в выключенном телевизоре.— Ахах это точно... Благо, когда она начала смеяться как заведённая и просить Себастьяна сесть на бутылку, тот всё же догадался открыть окно. Она явно выпила перед этим. — Резюмирую я.— Этого делать точно не стоило. — немного развернувшись, подносит свою сигаретку к моему рту. Я также нарочито слегка касаюсь губами его пальчиков и вижу, как Шляпник чутка покраснел и мило закусил губу. — Но на самом деле я немного о другом... — спустя пару минут молчания произнёс Эмерс. Его табак уже подошёл к концу. Затушив маленький бумажный хабарик в воде, он филигранно откинул его в сторону, после чего спрятал руку под воду, положив её на моё колено. — Спайс в клубе, потом там же этот чёртов МДМА, от которого у меня весь следующий день болела голова. Быстро же мы на таблетки перешли...— И не только.. — озвучиваю мысли я, вспоминая наши пару следов от уколов после совершенно левой студенческой вечеринки, продолжавшейся два дня подряд.— Я не понимаю как... Я был слишком пьян...— Мы оба. А тот опий был слишком бодяжный. Я вообще не особо понимаю как все там происходило. Точнее по каким таким законам...— Точно не законам здравой логики. — тихо и хрипло произносит он.— Боже, ты только подумай, какое это стечение обстоятельств! Джакоб просто посчитал нас весёлыми! Ну, после того, как я публично чуть не трахнул тебя на том фестивале. Ну, ты понимаешь. — моя рука хаотично скользит по его телу.— Ууумм то было так дерзко. — чуть качнул бёдрами, потеревшись о мой пах."Я тебя понял"— Это действительно единственная причина, по которой мы и оказались на его порнопати. И ведь чувака на самом деле наш возраст не волновал от слова совсем! Чел, мы младше тебя года на четыре! А он как на равных, вау. — вновь затягиваюсь.— Ахах порнопати! Да, действительно, порнопати! Ахахах! Я столько голых сисек пьяных школьниц и студенток не видел даже в самых развратных фильмах! — когда Эмс смеётся — он трясется буквально всем телом, чем вызывает мою улыбку. Потому что это мило, чёрт возьми.— Оо, и много ты таких пересмотрел? — чуть дёргаю ногами, заставляя Эмерса подняться чуть выше.— Порядком. — хитро отвечает он, оборачиваясь и смотря на мою реакцию. Я лишь прищуриваю глаза, смотря на опьяненного от выпитого алкоголя Шляпника. Он, видимо, реакцией остался доволен и снова улёгся поудобнее. — Мне та пати Джакоба напомнила старый-добрый "Проект ИКС". Только мы не сожгли дом. И не утопили тачку. И карлика в духовку не засунули. — тянусь к тумбе около ванной за остатками дешёвого, но неплохого вина, которое вливаю залпом и отставляю пустую тару на пол, радом со второй такой же.— Зато бухла, наркоты и секса было хоть отбавляй. — язвит он.— Не знаю у кого как, но у нас был самый лучший. — моя рука скользит по его телу всё ниже, нащупывая кромку штанов. Эмерс задерживает дыхание. — Ты был так горяч тогда. С той растёкшейся подводкой и смазанными красными тенями, с пятнами моей помады на губах и шее... — я вспоминаю одну из полутёмных комнат в том огромном особняке, освещаемых светом фонарей во дворе. Перед глазами проплывают картинки раздетого Эмерсона на кровати. Его хитрый и заигрывающий взгляд... — Такой громкий и податливый, развратный и бесконечно сексуальный. Это было прекрасно. — моя рука скользит под его боксеры и едва касаясь плавно проводит по члену. Эмерс шумно вдыхает воздух и чуть выгибается?в наслаждении. Тем временем и в моих штанах становится слишком тесно. Параллельно я снова подношу сигаретку к губам, которая, к слову, была последней в пачке. Эмерс вновь поворачивается ко мне лицом и внезапно разворачивается полностью, плавно усаживаясь на мой возбужденный орган. Тем временем сам я чувствую нечто неописуемое. Воздух в ванной очень влажный и насквозь пропитанный сигаретным смогом. Если вытянуть руку, я уже считай не увижу кончиков пальцев. Но оно и не надо, когда на мне сидит этот потрясающий и безумно красивый Шляпник. Я не хочу смотреть никуда дальше и никуда кроме его покрасневшего от горячей воды тела. Мои руки моментально перемещаются на его талию, и чёрт возьми! Нет, не бери. Моё, не отдам. Голову кружит от выпитого алкоголя и становится так легко... — Осталось на одну затяжку. — слышу его бархатный голос. — Разделим на двоих. — с тихим смешком произносит он, забирая из моих рук остатки никотиновой палочки. Следом он зажимает меж своих искусанных губок почти истлевшую цигарку и плавно затягивается. Я в полном благоговении от каждого его жеста и слова. Это не передать словами, на это нужно только смотреть... Смотреть и наслаждаться. Затянувшись, он задерживает смог в легких, после чего плавно выдыхает его в мой приоткрытый рот. Снова наши губы разделяют миллиметры, снова эта грань невинной нежности и пошлости... Так прекрасно... И я её перехожу, впиваясь в его губы и грубо проникаю в его рот языком. Вдоволь насладившись мной, Эми со стоном разрывает наш поцелуй и садится, тяжело дыша и вместе с тем застенчиво улыбаясь. — Думаю, от одежды всё же придётся избавиться. *** — ПРОГУЛЯТЬ ШКОЛУ В ПЕРВЫЙ ЖЕ ДЕНЬ!!! И ЭТО ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ!!! Да как у тебя только совести хватило!— Отвали. — лениво и устало отвечаю я. Потому что сегодня был максимально странный день, закончившийся не менее странно. Но никому об этом знать не обязательно.— Ну надо же! Он еще и хамит! Совсем мозгов нет, идиот?! — не унимается мужчина, эмоционально размахивая руками.— Ты мне не отец. — всё так же холодно отрезаю я. Потому что какого хера он всё ещё в этом доме?! Это отвратительно!! Я не хочу его видеть, уж тем более рядом с моей мамой. Но в этот момент из кухни выходит и сама мама, вытирая только что помытую тарелку. Каждое движение её рук, не говоря уже о выражении лица, на котором чётко читается отвращение в смеси со злостью, выказывает то, что она либо вот-вот сорвется на крик, либо эта тарелка молча разобьется о мою голову. Сердце пропускает удар, но на этот раз не от волнения, а скорее от страха вкупе с чувством вины и стыда."Ничего хорошего дальше не будет" — Ты где был. — звучит холодно и агрессивно."Точно не будет"Тяжело сглатываю. — Эмерсона... избили старшеклассники... сильно... Я ему... помогал... — меня бросило в жар.— С 11 утра ДО 11 ноЧИ ты ему помоГАЛ? — скачки её голоса показывают то, что она из последних сил пытается сохранять спокойствие.Мне нечего ответить.Совсем.Охватывает паника.Колени начинают дрожать, а сердце рвано биться в разы чаще положенного. Но вдруг она подходит ко мне. Дыхание учащается, пульс зашкаливает. И она это видит. От этого в её темно-карие глазах всё сильнее и сильнее разгорается ярость. Мама чуть приподнимает моё лицо, поворачивая его в сторону, отчего её взгляду открывается во всей своей красе моя усыпанная небольшими пятнами с левой стороны шея."Блять"Её рука тут же отпускает мой подбородок.Я же впериваю взгляд в пол. Мне нечего сказать. В следующий же миг я получаю хлёсткую пощёчину мокрой от мытья посуды рукой.— ГАД! — громко, срываясь чуть ли не на визг, звучит сразу же после.— Т-ты чего. — ошарашенно провожу по пострадавшей скуле пальцами и напуганно смотрю на мать. — ПШЁЛ ВОН С ГЛАЗ МОИХ, СКОТИНА! — в её голосе отчётливо сквозят слёзы. К ней в этот миг подбегает наблюдавший за всей картиной Энтони, обхватывая мать за плечи и уводя обратно на кухню, окатив напоследок меня полным презрения взглядом.Чувствую, как у меня и у самого сейчас пойдут слёзы...К горлу подкатывает тошнота...Я срываюсь с места и бегом поднимаюсь наверх в комнату. *** — Себ... я понимаю, я виноват... — сквозь истеричные слёзы тихо произношу я. — В чём ты виноват? В том, что помог любимому человеку и, доведя его до дома, остался с ним на пару часов? — конечно же он в курсе. И конечно же, как брат, он всегда будет на моей стороне.— Себи... — убираю руки от лица, зовя к себе брата.— Ну тише ты, тише. — брат обнимает меня удобнее садясь на кровати.— Она никогда *всхлип* нас не била *всхлип*, Себи. Никогда. Боюсь, это только *всхлип* начало.— Уверен, это всё из-за Энтони. Терпеть не могу этого уёбка.— Д-да! — я сильнее кутаюсь в его объятия.— Только подумай, Лариса из дома сбежала и живёт у Эмерса, а ему хоть бы хуй. Зато чужих детей поучать — самое оно. — Что теперь делать?— Делать нечего. Жить дальше, пытаясь справляться со всей этой хуйнёй, Рем. Выхода нет. "Выхода нет"