Пролог. Конец иллюзий (1/1)

Атанасия была нелюбимым ребенком. Горничные сторонились забытую принцессу, и их опасения были вполне понятны?— кто захочет нянчить девчонку, которая своему же грозному отцу как бельмо на глазу? Капризная и громкая в детстве, не получая должного внимания и любви, она выросла замкнутой и странной. Погруженная в книги, в свои одинокие игры, и разговорчивая разве только с Лили. Странный забытый ребенок, но доверчивый ужасно. Иллюзия?— жизнь Атанасии в Рубиновом дворце.Атанасия грезила о семье, как все маленькие девочки. Она знала, что где-то там у нее есть папа-Император, который, наверное, очень-очень занят, но обязательно, когда-нибудь, навестит ее и скажет, какая же она молодец, раз так долго ждала. Бывало, вечерами она могла лежать под одеялом и вчитываться, упоенно, в счастливые, наполненные надеждой, сказки. Сказки о принцессах, чья жизнь была хоть и сложна, но обязательно прекрасна. В отличие от мутной, серой, почти бесцветной повседневности Ати. Яркие иллюстрации, красивые жесты, не менее красивые слова?— это все мир книг. Воссоединение семей, прекрасный принц и любовь?— чистая, прекрасная. И Атанасия хотела стать такой же прекрасной, как девушки в тех историях. Атанасия ведь принцесса? Тогда ей, однозначно, стоит лишь постараться и стать хорошей девочкой, чтобы все-все заметили ее. Она размышляла именно таким образом и отчаянно хотела понравиться отцу. Чтобы папа полюбил ее, ей стоит совсем немного потерпеть…?Если вы будете хорошей девочкой, то ваш отец обязательно вас полюбит??—?это Атанасия слышала от Лили постоянно. Совсем маленькой, во время детских капризов: когда отказывалась скушать кашу, когда опять убегала гулять под дождем, и когда случайно разбила цветочный горшок. В возрасте пяти лет она привлекала так к себе внимание, постоянно доставляя проблемы. Жуки под подушками, грязные следы на чистых простынях, разбросанные игрушки. Любви от окружения она добиться таким образом, по понятным причинам, не смогла. Кому понравится шумный капризный ребенок, что требует внимания? Такими были все нормальные дети, но, в отличие от Атанасии, у тех детей были свои нормальные родители, которые хоть и наказывали их за шалости, но продолжали любить. У Атанасии же такой привилегии не было. В ответ на свои выходки она получала разве что раздражение и полное игнорирование своей персоны. Колкие упреки, недовольство, крики. Горничные даже разговаривать с ней перестали, отчего Атанасия в дни, когда Лили была занята домашними делами или уходила в город, чувствовала себя как в склепе. Она путалась у девушек под ногами, мешала работе и хотела лишь одного?— внимания. Тишина сводила ребенка с ума. Все жили, будто во сне, кроме самой Атанасии. И часто скука наваливалась на нее снежной лавиной, такой плотной оторопью, что она даже встать с ковра не могла?— дико таращилась в стену или в окно, словно под наркозом или тихом дурмане.Лили не могла уделять ей так же много внимания, как в раннем детстве, из-за того, что драгоценности разбирали почти подчистую, и к девяти годам у маленькой Атанасии на новые наряды денег не осталось. Приходилось на многом экономить. В последствии, игрушек у Ати стало намного меньше.—?Останови это все, нам нужно на что-то содержать ребенка! —?однажды Ати услышала гневный крик Лилиан. Девочка прижимала к себе своего плюшевого кролика и рассматривала внимательно швы на его ушах, пока за дверью Лили ругалась с главной горничной. —?Ты понимаешь, что Атанасия?— ребенок Императора?! В чем, по-вашему, она пойдет на дебют, а на банкеты…?!—?Меня это не интересует. Если Императору до нее дела нет, то кого она вообще волнует? —?В отличие от гнева Лили, у главной горничной в голосе был один только лед и полное безразличие. —?Нам урезали зарплату. Не знаю, как тебе, а мне нужно кормить моих детей, и другим девушкам тоже. Я не могу пресечь все это, потому что тогда они будут работать по сути даром. А девочка не умрет, если пойдет на дебют в обычном платье.Одиночество было неотъемлемой частью жизни Ати. Маленький ребенок из-за отсутствия хоть каких-то друзей играл со своими воображаемыми друзьями. Плюшевые мишки, куклы?— все они были ее друзьями. Чаепития, балы?— Атанасия верила, что не была одна. С ней ее друзья, которые утешали ее во тьме ночной, которые рассказывали ей интересные сказки и уверяли, что совсем скоро папочка вернется, когда увидит, какой же умной она стала… А особенно она любила собственноручно сшитого Лили кролика, которого всегда таскала за собой. Иногда бродя во мраке, по страшному ночному дворцу, когда тени плясали на стенах, она знала, что ?Господин Кролик? рядом с ней, и он обязательно отгонит всех тех порождений кошмара, из ее снов. Он?— ее друг и защитник. Она никогда не оставляла Кролика одного, ведь знала, что и его может накрыть мрак вечной ночи, когда вокруг тишина, разве только часы тикают. Ати любила Кролика больше всего на свете и не понимала, почему же Лили плакала, когда дарила ей его на день рождения. Ати Кролик показался лучшим из всего того, что подарили ей. Лили же знала, что игрушку она сшила сама просто потому, что денег на новые не было. Но Ати была счастлива. Так чистосердечно, как умеют только дети.По началу, это было очень даже мило, но время шло, и девочка взрослела. Однако, все так же продолжала громко смеяться над шутками ?Господина Кролика?, пить с ним чай и играть в догонялки, носясь по дворцу. Многих это начинало напрягать, и даже Лили уже начала бояться, что Атанасия застрянет в детстве. Какой же тогда она выйдет в свет…?—?Она уже слишком большая, чтобы играть с куклами! —?Сказала как-то Хелен и вырвала из рук Ати игрушку, которую девочка прижимала к груди. Ати расплакалась громко, как и всегда?— а что еще может сделать ребенок? Ати с самого детства умела только плакать, и взрослым ответить не могла. Плюшевую голову кролика оторвали от тела. Вместо хлопка Ати увидела лишь кишки, жуткие гниющие внутренности, а еще пустые глаза своего лучшего друга, что и в горе, и радости был с ней.Убила. Хелен убила ее друга.—?Вот! Это игрушка из ткани и хлопка! И прекращай реветь! Тебе уже девять лет, Принцесса! —?Хелен бросила остатки в мусорный бачок, оставив Ати одну, горько рыдать над смертью своего единственного друга. Этой ночью из ее комнаты исчезли игрушки, и остались лишь толстые томики книг. Игрушки, как потом выяснилось, тоже были дорогими, и многих кукол женщины разобрали для своих дочерей, что ждали их дома.Она, с годами, замкнулась в себе и стала тише тени, невзрачной и потерянной. Взросление проходило болезненно-одиноко, и только яркие мечты вдохновляли маленькую забытую принцессу. ?Быть хорошей девочкой? стало ее личной мантрой. Почти молитвой. Быть хорошей девочкой такого же, разумеется, невероятного хорошего отца?— спасителя страны от страшного тирана. Заветная мечта быть услышанной отцом грела ее душу долгими одинокими ночами и заставляла ее учиться больше, и больше, и больше. Чтобы папочка при встрече признал ее, и, взявшись за руки, они вместе отправились бы в прекрасный сверкающий дворец. Атанасия видела яркие сны и верила, что совсем скоро она увидит своего единственного родителя.В день своего рождения Атанасия увидела огоньки. Яркие, сверкающие переплетения образов и звуков. Неловко шлепая по корягам и кривым тропкам, она нервно ежилась из-за колючего ветерка, что норовил укусить ее за нежную кожу. Она видела величественную фигуру впереди, и, чувствуя себя как во сне, она бежала по дорожке, едва не спотыкаясь. Наконец, сквозь заросли грязных кустарников, она таки заметила человека, которого видела во снах так долго. Трава щекотала лодыжки.—?Это ваш папа, принцесса,?— говорила Лили в детстве, указывая на фотографии в книжке. Ати упоенно перечитывала все книги о своем отце, с восторгом и замиранием сердца. Она впитывала в себя его образ?— прекрасный, величественный,?— его черты, а в голове всегда билась одна мысль?— ?Это мой папа?. Для одинокой девочки, которая не знала, что такое ?мама? и ?папа? , образ отца всегда был именно таким. Высокий и статный, в ее снах он брал ее на руки, а еще она дарила ему свои рисунки, и вместе они катались на лодочке, и играли в куклы… Она потянулась к нему ладонью, чувствуя как дыхание перехватило, как сверкают образы перед глазами. Это папа? Это ее папа! Тот самый папа, из книжек! Папы всегда любят своих дочек, и папы защищают их. В романах, которые читала Атанасия, у принцесс всегда были папа и мама! Мама?— прекрасная королева, а папа?— сильный мужественный король. И Ати почти видела теплоту, видела, почти-почти, то, что произойдет дальше: папа улыбнется, папа поиграет с ней. Папа обнимет ее, и тогда все-все будет хорошо, ведь Атанасия была хорошей девочкой! Атанасия…!Рука дрогнула. Холод и презрение разрезали ее, прожигая до кончиков пальцев. Короткое ?папа? потонуло в одном лишь взгляде. Да, он заметил. Да, он увидел. И нет, этому ?папе? она… не нужна? Обычно так смотрят на что-то отвратное, и Ати упала, поранив нежные ладони. Но Клоду было все равно. Он ушел, растворившись во тьме, не оставив ничего. Горькие слезы побежали по щекам, мгновение, и Атанасия понеслась вперед, не разбирая дороги. В голове ее раненым зверем кричал одинокий ребенок, словно сердце разорвало кинжалом. Ей хотелось упасть и больше никогда не вставать. Неужели она одна? Неужели…?Кролик умер??— громкий голос Хелен разрывал барабанные перепонки.?Ты дурная девочка??— качала головой Саманта.?Императору она даром не сдалась??— уверяла Мэг.Все то, что она отвергала долгие годы. Конец иллюзиям и мечтам. В кровавой судороге умирали мечты, и прах отходил к праху, земля к земле, а иллюзии к иллюзиям. Ати вспомнила кролика и хлопок. Он не был живым никогда и никогда не умирал, потому что не рождался. Он всего-то игрушка из ткани и… хлопка…?Папы нет??— поняла она, и следующая мысль пришедшая на ум была так же внезапна и ошеломляюща:?Ати тоже нет?