Глава 3. Один саммит размером с бесконечность (1/1)

Полдня просидеть в своем кабинете, готовя документацию и доклад к саммиту по урегулированию отношений между США и страной-агрессором (а также их союзниками с разных сторон). Саммит назначен был на 21:00. Закончив и пробежав по нескольку раз бумаги, Роланд подумал, что до начала саммита у него остается целых свободных четыре часа?— редких в его забитом графике, когда он едва находил время, чтобы просто подумать о чем-то своем. Президент США переживал по поводу предстоящего саммита, так как его результаты должны были предотвратить ужасную мировую катастрофу, которая постепенно назревала в течение нескольких десятилетий, перерастая, подобно снежному кому, постепенно из культурно-этнических разногласий, в холодную войну, а затем из холодной войны в нескрываемую вражду и открытые угрозы. Первые зачатки разногласий между США и страной-агрессором, не предвещавшие тогда такого масштаба беды, зародились еще при прежних руководителях государств, причем инициатива вражды шла с обеих сторон. Роланд тогда был юн и учился в университете на факультете политологии, затем добился успехов, благодаря смекалистости, трудолюбию, усердию и предприимчивости, и он довольно быстро пробил прямую дорогу в парламент. Уже на первых ступенях карьерной лестницы он предлагал внушительные детально разработанные проекты реформ, которые существенно могли бы повысить эффективность торгово-промышленного, социально-экономического и культурного сотрудничества между США и странами-союзниками. Этот проект должен был задействовать достижения научно-интеллектуальной деятельности всего мира, при этом редуцируя проценты загрязнения окружающей среды, и главное?— объединить людей всех национальностей во имя дружбы и гармонического существования. Роланд искренне верил в эту, на первый взгляд, утопическую идею, но не слепо, а с полным пониманием, что это идеал, но идеал, который должен быть перед глазами, во имя которого надо идти в политику. Роланд всегда говорил с улыбкой, когда его обвиняли в утопизме и наивности, что ничего нового по сути не сказал, но что правители, которые добивались в истории настоящих успехов и при которых страны действительно процветали, шли с идеалом в сердце в политику и трудились ради мира и блага по возможности каждого гражданина. Да, они не достигали утопии (чего добиваться в принципе глупо), но они активным трудом жили интересами людей и посвящали каждый день своего призвания, чтобы улучить существующее положение. А иначе зачем вообще идти в политику? Но Роланд вдавался не в пустую публицистику-риторику, а на протяжении почти всей своей жизни разрабатывал подробные планы реформ и социально-экономической системы. Пусть сейчас к его идеям относились с пренебрежением и даже враждой, он сердцем чувствовал, что однажды придет его час. И он смело шел вперед. Конечно, в период юности перед ним нередко вставали соблазны раствориться среди интересов своих коллег, большая часть которых шла в политику исключительно ради наживы. Однажды товарищ его партии снисходительно-дружески улыбнулся и хлопнул Роланда по плечу, когда он поделился своими юношескими стремлениями и идеями: ?Э-э-э, брат, уморил так уморил! —?он расхохотался до слез, схватившись за живот. —?Я думал, ты шутишь? Ты в самом деле думаешь, что все эти народные деятели работают на благо какой-нибудь полоумной бабушки с котами, которая вечно ноет из-за маленькой пенсии, или даже ради раскрытия потенциала молодых сил, как ты, как это освящается в прессе и в телеэфире? Вот этот с вот таким надутым пузом и объеденными щеками,?— депутат комически надул щеки,?— который сидит в парламенте с глубокомысленным видом за своим рабочим местом, а в это время под столом, тайком, как школьник, выискивает в интернете тур на личном вертолете на Сейшельские острова с белоснежным песком в роскошной вилле с золотыми унитазами на берегу океана и личным шеф-поваром? Он что, по-твоему, обеспокоен судьбой народа или будущим поколением, которому нечем будет дышать и не почему ходить, так как воздух и земля будут переполнены грязью и мусором? Его интересует только состояние вкуса соуса к запеченному мясу, которое подадут на Сейшельских островах, когда он благополучно туда долетит со своей женушкой и тремя пухленькими детишками. Только не думай, что я его осуждаю. По-моему, это естественно. Ась, демократия? В США? Хм, красивое название, подходит, я согласен. США?— страна, которая ставит человеческие свободы, интересы, права выше всего?— разумеется. А что, разве нет? А на рядового обычного депутата они разве не распространяются? —?ехидно заметил коллега-депутат, пытливо вглядываясь в лицо Роланда. —?Послушай, дружище, ты еще очень юн, но я хочу дать тебе совет. В тебе много потенциала, ты талантлив и упорен?— ты добьешься успеха. Но запомни: в политике нужны свои люди, ты понимаешь? Свои. Либо ты добиваться успеха как все и получать немалый доход благодаря своему труду, либо… тебя уберут… Хех. Только с тобой точно ничего не случится плохого, не переживай. Я прозреваю, что ты добьешься успеха, хе-хе, непременно. Вот тогда вся твоя ?мировая головная боль? мигом вылечится?. Роланд испытывал разочарование, но он преодолел кризис и решил во что бы то ни стало идти дальше, трудиться и продвигать свой проект, любой ценой, даже ценой собственной жизни.В 48 лет он стал президентом. Несмотря на потраченные годы на детальную разработку его политического проекта, он столкнулся с еще большим количеством проблем в президентском кресле. Вдобавок отношения между странами к его приходу ко власти предельно накалились. Он не щадил себя, шел на любые какие были возможно уступки, лишь бы остудить бушующее пламя. Но страна-агрессор кинула вызов?— беспощадный, бескомпромиссный.Тот день должен был решить все. Роланд собирался с волнением и огромной надеждой, ведь на проект по урегулированию конфликта он выложил всего самого, пожертвовав уже ранее сначала одним дорогим близким человеком, а в тот день и вторым, которое чахнуло и страдало без него в одиночестве в больнице.Итак, оставалось четыре часа. Роланд подошел к окну, в котором увидел призрачное отражение стройного пожилого мужчины с проседью в темных волосах, в его неизменно карих глазах застыла какая-то непроглядная темнота, лицо старчески огрубело и выглядело изможденным: ?Неужели прошло 28 лет? Такое ощущение, будто я вчера всматривался в свое отражение и видел привлекательного статного молодого человека со смоляными волосами и пылким взглядом? Мне было 20. Куда канули эти годы? Кажется, я их просто-напросто утратил, перечеркнул, вместе с самим дорогим?,?— прошептал Роланд, взглянув прямо в глаза самой очевидной очевидности?— впервые за многие годы и ужаснулся: он все потерял, и уже не вернуть того самого существенного, что составляло его жизнь.Нет, он не прав. У него есть еще кое-что, вернее, кое-кто. Стояла зима, поэтому к 17:00 часам уже довольно быстро стемнело. Он долго смотрел в темное полотно неба, где не проглядывала ни одна звездочка. На миг ему показалось, что что-то вспыхнуло на небе красным бликом, но это свет припарковавшегося автомобиля отпечатался на стекле офиса президента. Этот свет послужил ему сигналом: он принял решение заехать в больницу.Роланд подошел к столу и поднял телефонную трубку.—?Кэтрин, прошу подать сейчас машину?— мне необходимо выехать раньше по делам.—?Но, господин президент, разве вы забыли… —?послышался мелодичный с примесью слащавости женский голос, который заставил Роланда в очередной раз поморщиться.—?Вы хотите сказать, я забыл о встрече государств перед лицом Третьей мировой войны? Вы шутите? —?Роланд не смог сдержать раздражения, вызванного отчасти дотошными и при этом глупыми замечаниями секретарши, но в основном накатившими переживаниями как общегосударственного, так и личного характера (последнему аспекту он мыслями касался, кажется, тоже довольно давно). Но он постарался взять себя в руки. —?Повторюсь: я выеду раньше на саммит, чтобы по дороге заехать по собственным неотложным делам?— это не займет много времени. А затем сразу в назначенное место для переговоров.—?Хорошо, мистер Крейн, как прикажете,?— женский голос пошел на уступку.—?Вот и отлично,?— Роланд положил трубку и начал быстро натягивать на важные бумаги файлы и раскладывать их по папкам. Затем разложенные по папкам документы положил в портфель, застегнул его и направился к выходу, как телефон вновь зазвонил. Роланд ожидал, что его оповестят о готовности автомобиля.—?Я слушаю.—?Мистер Крейн, я очень сожалею, но вам придется отложить все свои дела и направляться на саммит. Лимузин подан,?— категорично-вежливо доложил знакомый дотошный женский голос.—?Черт возьми, да в чем проблема? —?вспылил Роланд, чувствуя, как внутри него все клокочет. Его руки начались трясти. Чем ближе по времени был саммит, тем сильнее его колотило. И сейчас как никогда, он чувствовал это сердцем, но не мог объяснить причину, ему необходимо было увидеть сына! Впервые, наверное, за несколько месяцев! Неужели сейчас, когда у него появились редкие заслуженные четыре часа, он не может подарить их собственному сыну? Ему казалось, что именно сейчас встреча с сыном?— это для него вопрос жизни и смерти!—?Я правда очень сожалею, Господин Президент,?— в голосе секретаря послышались нотки искреннего сочувствия, и Роланд в глубине души стыдился своей несдержанности, которой практически никогда не позволял выходить из-под контроля и тем более выливаться на других,?— но дорога занимает час-полтора, а в городе, в особенности в районе моста, пробка, тормозящая движение на часа два. Если вы не выедете сейчас, то непременно опоздаете.—?Хорошо, я понимаю, извините,?— вздохнул Роланд. —?Я выезжаю.После минутного раздумья он в третий раз взял трубку и набрал номер.—?Алло? Центральная городская больница номер 1. Хирургическое отделение. Будьте добры, пригласите к телефону миссис Эшли.—?Подождите одну минуту.В трубке зашуршало, а затем раздался голос пожилой дамы.—?Миссис Эшли у аппарата, я вас слушаю.—?Миссис Эшли, это Роланд Крейн.—?А, мистер Крейн! Очень рады вас слышать! —?раздался громкий восторженный голос. —?Но почему вы звоните по стационарному телефону? У вас же есть мой номер мобильного.Роланд и в самом деле не знал, почему позвонил со стационарного телефона.—?Так получилось, извините за доставленные неудобства.—?Ну что вы, какие неудобства? Чем могу помочь вам?—?Я хотел… хотел узнать, как Уилл?—?У мальчика все по-прежнему. Правда, в последнее время он более замкнут в себе, не отрывается от экрана телевизора, когда вас показывают. Часто спрашивает о вас… Может, вы хотите поговорить с ним и лично узнать, как у него дела?Слова начальницы хирургического отделения прошлись по сердцу как лезвие скальпеля.—?Нет-нет, не стоит… —?Роланд запнулся. —?То есть, я хотел сказать, что мне срочно нужно ехать по государственным делам. Я после… Завтра заеду.—?Как вам будет угодно, сэр.—?Но у меня будет большая просьба к вам. Пожалуйста, передайте Уиллу от меня серию книг К. С. Льюиса ?Хроники Нарнии?. Я немедленно распоряжусь через своего секретаря купить и доставить книгу в отделение. Я давно обещал сыну подарить это произведение. И скажите, что я… —?Роланд опять запнулся, боясь этого слова, сам не зная почему, оно произносилось так мучительно сложно,?— люблю его.—?Хорошо, мистер Крейн, не переживайте. Мы выполним вашу просьбу, можете на нас положиться. До свидания! —?ответил мягкий и добродушный голос.—?До свидания…Роланд замер с трубкой в руках, из которой доносились краткие повторяющиеся гудки, служившие аккомпанементом мелодии пустоты в душе.