Глава 3. Выступление. (1/1)

— Не потерпим разврата в стенах родного универа! – кричали оголтелые ксенофобы, устроившие пикет перед воротами Сэттона.Шествовавший под руку с Куруми Джин обернулся и бросил в их сторону хмурый взгляд. Как и ожидалось, почти все протестующие были людьми. Вот только вид у них был совершенно не человеческий. Они размахивали плакатами, кричали и плевались, из-за чего здорово походили на стадо обезьян. Хотя нет, даже орангутанги вели себя приличнее, чем эти демонстранты.Куруми, интереса ради прочла вслух несколько ярко-красных надписей на плакатах и, отвернувшись, презрительно фыркнула:— Нет, ну ты только посмотри на это, – в её голосе прозвучали урчащие нотки, свидетельствовавшие о сильном раздражении.— И как им только не надоест из раза в раз повторяют одно и то же? Видимо горбатого могила исправит... – Джин сплюнул на асфальт. С прошлой демонстрации, повестка дня не изменилась. Неприемлющие межвидовых отношений фанатики не отличались оригинальностью, как и их лозунги. ?Скажем зоофилии нет!?. ?Остановите котоёбство!?. ?Даёшь раздельное обучение?. И всё в таком же духе. Скукотища, приевшаяся уже через пару дней после того, как об их с Куруми романе узнала широкая общественность. Почувствовав, что краснеет, Джин энергично помотал головой из стороны в сторону, отгоняя навязчивые воспоминания. Всё произошло в тот же вечер, когда они занялись сексом в душевой. Или правильнее было сказать спарились? А впрочем – не важно.Ведь против ожидания ему всё понравилось. Анатомически девушка-кошка от обычной девушки ничем не отличалась, а потому человеческий самец получил огромное удовольствие, вжимая её в стену душевой кабинки. Их намыленные тела шлёпались друг о друга в устойчивом ритме, а его стоны перемежались с урчанием, мяуканьем и прочими, даже ещё более выразительными звуками.По ним-то разошедшуюся парочку и обнаружил Терано-сэнсэй. Услышав характерные вопли, красный тиранозавр отправился проверить – что это такое происходит на вверенной ему территории и наказать нарушителей спокойствия. Подойдя ближе он учуял запах их обоюдного возбуждения, которым пропитался влажный воздух и встревожился ещё больше. Распахнув дверь душевой пинком задней лапы он застал Джина и Куруми в самый разгар соития, да так и замер с открытым ртом и выпученными глазами. Такого даже ему ещё видеть не доводилось. Они же настолько разошлись, что не смогли остановиться даже заметив, что на них смотрит учитель. Они продолжали, пока не пришли к завершению, одновременно огласив помещение сладким криком освобождения.— Вы... вы что творите?! Да я вас сейчас сожру!!! – вопль тиранозавра был слышен, наверное, даже за пределами Академии, а потому на него сбежались все, кому не лень. И те, кому лень – тоже, потому что даже Миюби, каким-то образом умудрилась приползти вместе с остальными и вырубиться прямо на пороге душевой. То ли от перегрева, то ли от шока после увиденной сцены.И действительно – не каждый день самке ленивца приходилось глазеть на прижавшихся друг к другу и абсолютно голых кошку и человека. От такого зрелища даже Ранка, первой из студентов поспевшая к месту событий, выпала в осадок и не знала, что сказать. Другие животные тоже молчали, глядя на них то ли с осуждением, то ли с сочувствием – по их мордам трудно было сказать наверняка. Хотя заносчивая зебра по имени Хлоя Машима явно злорадствовала, наблюдая за унижением человека, который опустил её до уровня осла. Злорадствовала так же и Хино, взгляд которой как бы говорил – ну и кто теперь предатель рода человеческого?Мэй Мэй выглядела удивлённой, но, в силу своего статуса особых эмоций не проявляла, ограничившись сочувствующим взглядом. Миюби валялась в отключке, заботливо прислонённая к стене одной из сердобольных студенток, а Манако билась головой об стену, снимая стресс. И лишь лев-Шишио одобрительно подмигнул Джину, отставив большой палец. Импала сделала то же самое.— А вы чего здесь столпились? А ну марш по комнатам! – прикрикнул на учащихся Терано-сэнсэй, для убедительности распахнув усеянную зубами пасть, размеры которой были сопоставимы с ковшом промышленного экскаватора. Желающих поспорить с ним не нашлось и студенты в спешном порядке принялись рассасываться – от греха подальше. И пусть многим самцам (особенно тем, кто из отряда кошачьих) было интересно поглазеть на голую Куруми, ни один из них не позволил себе задержаться в коридоре подольше.Когда же все ушли Терано-сэнсэй обрушил на парочку проштрафившихся студентов весь свой гнев. И мало им не показалось. Ведь не смотря на то, что тиранозавр, на самом деле был славным малым и заботился о своих учениках, в гневе он был по-настоящему страшен. Усеянная острыми зубами страшная челюсть, щелкающая в каких-то ничтожных дюймах от его лица потом ещё долго являлась Джину в кошмарах, а рёв гигантского ящера звенел в ушах на протяжении всего следующего дня. После той выволочки Джин чувствовал себя раздавленным. Куруми тоже, поэтому они разошлись по комнатам, мечтая забыть пережитый позор.Но не тут-то было. История о любви человека и кошки породы рэдгол получила широкий общественный резонанс. Как бы руководство Академии ни пыталось подавить распространение слухов о межвидовом романе, полностью остановить их едва ли представлялось возможным. Всё же Сэттон был Академией, а не тюрьмой строго режима и практически у всех учащихся были смартфоны и ноутбуки. Многие созванивались с друзьями и родителями, чтобы поделиться последними новостями, а потому у их с Куруми романа не было ни шанса сохранить свой роман в тайне. Таблоиды узнали о них в течении первых часов после инцидента.Интернет буквально взорвался. Во всех соц-сетях только и обсуждали,что пикантные фото межвидовой парочки, слитые в сеть кем-то из студентов. При этом мнения любителей сунуть нос не в своё дело разделились на два противоборствующих лагеря. Первые сравнивали Джина и Куруми с Ромэо и Джульеттой, всячески поддерживали и желали любить друг друга и быть счастливыми. Вторые же – напротив, остро порицали подобную связь, называя её ?противоестественной? и ?богомерзкой?. И вторых было больше, чем первых. Сплочённые и гораздо более агрессивные они устроили настоящую травлю, вынудив Джина и Куруми удалиться из соц-сетей.Кому-то такой поступок мог бы показаться трусостью, но получив по электронной почте сотое по счёту письмо, гласившее ?Ты будишь гореть в Аду!!1? Мазама пришёл к выводу, что лучше залечь на дно, пока шумиха не уляжется. Нэкомай, согласилась с ним.Впрочем, удаление аккаунтов не спасло их от разговора с родителями, узнавшими обо всём из местных новостей. Кошке повезло – ей удалось вывернуться с минимальными потерями. У представителей её вида родственные связи были не особо сильны и котята с малых лет учились жить самостоятельно. Поэтому мать Куруми особо даже не осуждала её, а просто выказала заинтересованность, мимоходом заметив, что не прочь познакомиться с её партнёром. Джину в этом плане повезло меньше – его семья была традиционно-японской и очень консервативной, а потому не приняла его решения. Отец позвонил ему, чтобы сказать: ?Ты мне больше не сын, и повесить трубку?. Разговор с матерью оказался более длинным, но она лишь плакала и убивалась о ?загубленной жизни сыночка?.В общем настроение было испорчено капитально и лишь появление Куруми, непонятно как забравшейся к нему в комнату (чтобы не дать влюблённым тайно встречаться в неурочное время и творить непотребство под крышей Академии все деревья рядом с их окнами были в спешном порядке вырублены) спасло положение. Кошка подошла, легла рядом и, свернувшись клубочком, мурылкала до тех пор, пока Джин не успокоился. Затем подняла голову, заглянула в лицо завораживающе-зелёными глазами и прошептала:— Если ты больше не захочешь встречаться, я пойму, – Джин взглянул на неё, а затем без слов притянул к себе и поцеловал.В той ситуации это был лучший из возможных ответов. Кошка, по всей видимости, тоже так считала, потому что с готовностью ответила на его поцелуй, сжав в своих страстных объятьях. В итоге они опять переспали. Только уже не в душе, а на кровати со всеми удобствами. И в этот раз им даже никто не помешал, хотя противников их отношений, к сожалению, хватало и в Академии.Чего стоила одна только Мики Хадано, развернувшая в стенах Сэттона целую компанию по борьбе с межвидовыми отношениями. Президент Студсовета и на дружбу-то между представителями различных видов смотрела косо, то и дело порываясь прикрыть Кулинарный Кружок, а узнав, что Мазама и Нэкомай образовали самую настоящую межвидовую пару она и вовсе вышла из себя.Забыв о смущении королева голых землекопов выступила перед учащимися с речью, призвав не нарушать законов природы и осудить противоестественные отношения человеческого самца и девушки-кошки. Многие животные поддержали Мики, но ещё большее количество, к удивлению Джина, выступили в их с Куруми защиту. Выйдя вперёд, Ранка сказала, что они двое – по прежнему члены её стаи, и она не позволит разлучить даже если для этого придётся драться. Хино встала рядом с подругой и открыто признала, что встречается с самцом леопарда. Вслед за ней это же сделала и Шихо Ихара, заявившая, что любит Кинга.Точку в споре поставила Мэй-Мэй. Не состоявшая в межвидовых отношениях, она сказала что Джин и Куруми – её друзья и если их не оставят в покое, она переведётся в другую школу и не позволит больше сделать ни одного сэлфи с ней. Авторитет панды был настолько велик, что Хадано нечего было противопоставить ей. Президент Студсовета вынуждена была ретироваться. А точнее – бежать, так как Куруми, проспавшая большую часть событий и заявившаяся только к самому концу, разозлилась и решила съесть её.Опозоренная королева землекопов спаслась бегством, а вот её подданных Джин был вынужден чуть ли не с боем отнимать у возлюбленной, так как та уже тащила их в пасть. Видимо решила извести всю колонию под корень. В конечном итоге Мики удалось уйти, однако же она затаила на них обиду и продолжила свою подрывную деятельность внутри Академии, агитируя всех, кто готов был её слушать. Она и сейчас, наверняка стояла за воротами, размахивая плакатом и скандируя лозунги. Мазама бы не удивился, узнав, что это она организовала демонстрацию противников межвидовых отношений: у Хадано всегда был талант к подобным делам.Иначе она бы не возглавляла Студсовет на протяжении такого количества времени. Так или иначе, но Джин почти видел, как Мики по ту сторону забора трясёт плакатом и провоцирует полицейских. Прёт напролом, доказывая всем свою точку зрения. Эта девушка (или всё же самка?) была очень целеустремлённой. Даже жаль, что они сейчас находились по разные стороны баррикад.Впрочем, не считая ссоры с Президентом Студсовета и родителями для Джина всё закончилось относительно малой кровью. Посовещавшись, руководство Академии даже приняло решение отменить запрет на межвидовую деятельность среди студентов.Столь демократичная позиция была встречена шквалом оваций в СМИ. А вот среди обывателей наоборот – нашлась масса недовольных. В основном это были люди из консервативных семей и животные, так или иначе пострадавшие от действий ?лысых приматов?. В обычное время две эти группировки были непримиримыми противниками, но сейчас они, каким-то образом, сплотились против общего врага в лице Ромэо и Джульетты Сэттона. Чтобы разрушить их счастье эти жестокие создания были готовы на всё.Ну или, по крайней мере, заявляли, что готовы. На деле большинство ограничивалось хейтом в комментариях и обидными выкриками. Когда Джин в прошлый раз был в городе, проходившие мимо люди то и дело шипели у него за спиной какие-нибудь гадости. Несколько раз его толкнули, но не более. Ничего серьёзного не произошло и он, закончив дела, вернулся в Академию.— И мы просто пройдём мимо и ничего не сделаем? – голос любимой вернул парня к действительности, заставив очнуться от раздумий. Вынырнув из мрачной бездны своих мыслей он вновь оказался на школьном дворе и посмотрел на толпу протестующих.— А зачем? Козлы должны вымирать самостоятельно, – отгородившись от мира безразличием словно стеной, он двинулся вперёд, увлекая Куруми за собой. В их паре царило равноправие и если кто-то один тупил, второй перехватывал на себя ведущую роль.— Это расизм! – сурово выпятив витые рога заявил проходивший мимо студент с головой то ли горного тура то ли ещё какого-то парнокопытного. Осознав, что только что непреднамеренно оскорбил беднягу, Мазама поспешил извиниться перед однокашником.— Извини приятель, я не тебя имел ввиду, – самец человека виновато развёл руками, не зная, что ещё тут можно добавить?— Да я не об этом, – взмахнул раскидистыми ушами рогатый. – Я о них! Как они смеют говорить такое? Человеческие угнетатели!— Это точно, – проурчала Куруми, театрально беря парня за руку и одаривая демонстрантов сияющей, белозубой улыбкой.Увидев молодого человека, идущего под руку с розоволосой девушкой-кошкой толпа снаружи взревела и забесновалась пуще прежнего. Если раньше они только скандировали, пели и вопили, не щадя сил в тщетной борьбе с межвидовой любовью, то сейчас, отставили плакаты и с остервенением кинулись на прутья железной решётки, ограждавшей периметр Академии. Как звери в клетке.Глядя в их искажённые ненавистью лица и скрюченные в мучительном желании добраться до него руки, торчащие между прутьями, Джин с отвращением подумал о том, что и сам ещё недавно был таким же. Убогим и узко мыслящим ксенофобом, считающим человечество домнириующим видом и свысока поглядывающим на тех, кого презрительно называл ?животными?.Сейчас ему становилось стыдно от одной мысли о том парне. Захваченный чувством вины, Мазама поглядел на шествовавшую рядом Куруми. Кошка выглядела спокойной и даже горделивой. Вышагивая по забетонированной площадке для собраний с грацией топ-модели, оказавшейся под прицелами кинокамер, но если посторонних этот образ ещё мог обмануть, то Джина нет. За время, проведенное в Кулинарном Клубе он научился распознавать настроение подруги по положению её ушей и хвоста. И сейчас она была взволнована не меньше его. Ярко-розовая шерсть на её хвосте вздыбилась, а сам он трясся из стороны в сторону сериями резких и энергичных движений. Ушки на макушке были напряжены и чутко ловили каждый звук с той стороны ограды. Она была настороже.Желая успокоить девушку, Джин улыбнулся ей, вложив в это простое движение губ всю любовь и заботу, которую испытывал. Если бы ещё месяц назад кто-нибудь сказал ему, что он влюбится в кошку и будет противостоять собственным сородичам, сражаясь за право быть с ней, юноша поднял бы его на смех. А будучи не в настроении ещё бы и врезал от души – чтоб не выдумывал. Однако сейчас подобные мысли больше не вызывали у Джина когнитивного диссонанса. Наоборот – всё казалось логичным и правильным.Их отношения развивались на протяжении довольно продолжительного времени и не смотря на препятствия, перешли на качественно-новый уровень. Они с Куруми любили друг друга и эта любовь оказалась сильнее тупоголовых фанатиков, потерпевших сокрушительное поражение в своей попытке устранить межвидовую парочку в самом, что ни есть прямом смысле этого слова.Большинство протестующих были просто безобидными идиотами, и лишь выражали своё мнение, подчас выходя за рамки приличия. Но в их числе оказались и те, кто готов был пойти даже на убийство, лишь бы сохранить мир в его теперешнем состоянии. Во время одного из пикетов, прошедших в прошлом месяце, вооружённая группа сумела проникнуть на территорию Академии Сэттон.Те события всё ещё были свежи в памяти, поэтому Мазама содрогнулся, вспомнив, как в вестибюле взорвалась бутылка с зажигательной смесью. Звук, похожий на мягкое фырканье, сменился рёвом вспыхнувшего пламени, сквозь которое доносились леденящие душу вопли. Выход оказался окутан потоками пламени, и они с Куруми и оказавшейся поблизости Ранкой, вынуждены были вступить в схватку с нападавшими. Убийцы были неплохо вооружены, но они слишком полагались на страх животных перед открытым пламенем, а потому не ожидали, что девушки останутся защищать Джина, вместо того, чтобы сбежать в страхе, спасая себя.В итоге студентам Сэттона удалось отбить нападение. И хотя убийцы скрылись, забрав с собой раненных, цели им достичь не удалось. Джин усмехнулся, с гордостью подумав, о тех ублюдках, что пострадали от его кулаков и уползли со сломанными рёбрами.— Ты боишься? – вновь привлекла к себе его внимание Куруми. Человеческий самец очнулся и неопределённо пожал плечами.— Это зрелище наводит на мысль о крестьянах с факелами в руках, а заграждение не даёт мне ощущения безопасности...Оба взглянули в сторону ворот и вздрогнули, представив как неудержимый поток разгневанных демонстрантов врывается внутрь.— Не дрейфить! – осадила парочку подоспевшая непонятно откуда Мэй-Мэй. – Я вызвала ещё четыре машины с охранниками.— Спасибо, – искренне поблагодарил Мазами, посмотрев на девушку-панду с теплотой в глазах. – Чтобы мы без тебя делали. — Этот точно, – самодовольно ухмыльнулась та, и подтолкнула их к развёрнутому посреди площади помосту, вокруг которого уже начали собираться журналисты. После произошедшего нападения руководство Академии собрало пресс-конференцию, рассудив, что единственный способ прекратить беспорядки – это дать всем увидеть, что в межвидовых отношениях нет ничего плохого. А для этого Джин и Куруми должны были выступить перед журналистами и рассказать им историю своей любви. Это был единственный шанс.— Готова? – спросил Джин, останавливаясь перед шторкой, ограждавшей выход на трибуну и, получив от Куруми утвердительный кивок и короткое прикосновение носа к щеке, эквивалентное кошачьему поцелую, кивнул в ответ. Затем они взялись за руки и шагнули на расцвеченный вспышками кинокамер помост – навстречу пугающему, но прекрасному, а главное – совместному будущему.