Часть 18. Раддарио. (1/2)
Шелби Рабара – грёбанная наркоманка.
Она упивается своей зависимостью, лелеет её, ходит вокруг на цыпочках, лишь бы не потревожить, и кутает в самые тёплые воспоминания.
Ведь воспоминания – это всё, что у неё есть с тех пор, как она осталась одна в большом доме. В тюрьме. И этот дом, и эти воспоминания, и мысли, и даже чувства, которые теперь никому не нужны – тюрьма.
Есть только одно место на всей бездушной планете, где она может чувствовать себя человеком. Единственное место, где она находит себя и снова возвращает на лицо улыбку, пусть и не в реальной жизни.
?Часть твоей души? – сеть салонов, где при помощи одного шлема (и кучи подключённых к нему проводков) тебя отправляют в твою личную реальность: у кого-то это совершенно несуществующий мир с принцами и принцессам, у кого-то – свадьба с кумиром, а у Шелби – воспоминания о тех днях, когда были только она и Гарри. Когда не было Мэтта Даддарио.
Шелби – грёбанная наркоманка, ведь не может провести без этой машины и пары дней.
Она спустила все деньги, продала все подарки, полученные когда-то на свадьбу, избавилась от ненужной и нужной мебели.
Она немного чувствует себя азартным игроком, периодически напоминает себе, что нужно остановиться, но тут же засовывает напоминания куда подальше, потому что... Боги, как же плевать.
Всё, что ей нужно: это прийти, надеть этот шлем и снова оказаться счастливой, снова выгуливать Чарли вдвоём с любящим мужем, снова погружаться в домашние уютные вечера только с Гарри, снова танцевать, не чувствуя при этом тупой боли.
Самое прекрасное, но и самое страшное в этом шлеме то, что картинки всегда слишком реальны, ты веришь им, но буквально сходишь с ума, когда выныриваешь из тумана наслаждения и вновь оказываешься одинокой и никому ненужной тридцатилетней женщиной.
И вот ты уже не можешь думать ни о чём другом, кроме очередного погружения. Каждый день. Иногда через день (в такие моменты особенно тяжело).
А уже после Шелби заходит домой, смотрит на опустевшие комнаты и с грустью замечает, что скоро станет выбор: поесть вечером или сходить на очередной сеанс.
Никаких сомнений в том, что она выберет.
*** В один из череды совершенно одинаковых дней – кажется, утром календарь показывал четверг, но это совершенно не точно – она уходит с работы в приподнятом настроении и снова идёт в знакомом направлении. Путь от офиса до высокого белого здания и оттуда до дома уже давно выучен наизусть.
Сегодня он проходит даже быстрее, потому что Шелби не идёт, она буквально парит, бежит, несётся, зная, что сможет взять сразу два сеанса. В школе, где она преподаёт, был новый набор, и к ней в группу пришло больше всего учеников. Директор даже решила наградить её за тягу к работе, или просто под этим предлогом пожалела ?бедняжку, от которой муж к другому мужику сбежал?.
В гробу Шелби видела эту жалость, если честно.
Но такие деньги значили как минимум четыре дополнительных сеанса в ?Частичке твоей души?, поэтому она взяла их, не раздумывая.
Шелби забегает в открытую дверь и останавливается напротив стойки. Игнорирует гардероб и табличку ?Оставьте свою обувь здесь, дальше стоит идти в мягких тапочках?, смотрит широко распахнутыми глазами и тяжело дышит от нетерпения.
– Здравствуйте! Мне в седьмую на час, пожалуйста, – седьмая комната её любимая, семь вообще её счастливое число. А ещё в седьмой нет шанса встретиться с тем, кого она не хочет видеть ни при каких обстоятельствах.
Красивая длинноногая блондинка (на ресепшене здесь всегда красивые длинноногие блондинки, которые сливаются в одно сплошное пятно) улыбается, узнав Шелби, выдаёт ей бумаги под подпись и рукой показывает направление. В первые десять раз её провожали, пока ей не надоело тащиться со скоростью дамочек на высоченных шпильках. Ей просто нужно быстрее. Так быстро, насколько возможно.
Шелби бросает девушке улыбку и быстро идёт в указанном направлении: пять шагов по коридору прямо, повернуть за угол направо, подняться по лестнице и налево. Третья дверь. Взяться за ручку и...
– Добрый день, миссис Шам, мы рады снова вас видеть.
В комнате её встречает не Кассандра или Кларисса, даже не Камилла, которую она любит куда меньше, но всё же уже привыкла и к ней.
Большие голубые глаза, длинные ноги, тёмные волосы, убранные в хвост. Шелби замирает в дверях и только в последний момент успевает перехватить сумку, соскользнувшую с плеча. Ей даже на бейджик смотреть не надо, чтобы понять, кто перед ней.
Но она всё же смотрит.
Из-за упрямства.
Потому что... Ну вдруг просто совпадение?
На бейдже красивым почерком с завитушками выведено ?Александра?. Блять.
– Здравствуйте...
Она топчется в дверях, не зная, стоит ли заходить. Конечно же, она знала, что сестра Мэтта работает здесь, поэтому тщательно выбирала комнаты, поэтому изучила расписание администраторов, поэтому...
Да какая разница, если все знания полетели в мусорное ведро, и Алекс стоит перед ней?
– А почему... здесь?
Алекс отходит, пропуская её внутрь, но Шелби не спешит заходить.
– Перестановка администраторов, у нас периодически такое бывает. Сейчас с шестой по десятую комнату обслуживают ?А?.
– Ясно...
– Миссис Шам, заходите.
Шелби пытается различить усмешку, но ничего не замечает. Алекс приветлива, как и все администраторы, ведёт себя очень профессионально, и ей не остаётся ничего, кроме как пройти внутрь.
Она слегка проклинает свой характер, потому что другая могла бы попросить замену, но ведь замена означает выговор, а никто не заслуживает выговора за одну только фамилию.
– Миссис Шам?
– Шелби.
Она сама при первом же сеансе попросила называть её миссис Шам, но слышать это имя от сестры Мэтта, которая прекрасно знает, что никакая она уже не ?миссис Шам?, по крайней мере странно.
И постоянно кажется, что за маской профессионализма Алекс сдерживает смех.
– Хорошо, Шелби. Проходите.
Держится так, словно и не знает, кто она. Словно сейчас где-то далеко Гарри не проводит время в компании её брата.
Ну что же, если они играют в такие игры, то Шелби не против.
Она привычно занимает своё место, привычно протягивает палец для быстрого анализа крови, привычно ждёт результатов, отвечает на вопросы о самочувствии и привычно задерживает дыхание, когда Алекс надевает ей на голову шлем.
Сегодня они с Гарри снова на Филиппинах, плавают и танцуют на лужайке перед бунгало.
Сегодня она снова счастлива.
*** Сознание возвращается толчками. Сначала возможность дышать продезинфицированным воздухом седьмой комнаты, потом возможность видеть белый потолок, а уже потом – одиночество. Одиночество накатывает резко, как и всегда, прокладывает дорожки слёз на щеках и радостно потирает руки, когда Шелби хочет завыть.
Ей протягивают стакан с водой, который она хватает обеими руками и опустошает в три глотка.
Алекс смотрит на неё с жалостью.
Шелби и не ожидала ничего иного, зная, что Алекс видит всё то же самое, что видела она – мысленные картинки отражаются вместе с сердцебиением и прочими показателями на экранах администраторов, чтобы при любом отклонении можно было завершить сеанс.
– Не надо, – у Шелби сухие губы, и говорить чуть больно.
– Что не надо?
– Смотреть на меня, как на неудачницу. Мне этого и в жизни хватает.
– Шелби, мне просто очень жаль...
– Для полного превращения в дерьмо мне не хватало только жалости от Даддарио, – она грустно усмехается и встаёт, покачиваясь.
Алекс бросается к ней.
– Подождите, вам нужно полежать...