Часть 7. Раддарио. (1/2)
Шелби подходит к окну и резким движением распахивает шторы. В комнату тут же проникает свет теплого летнего дня. Середина июля, солнце на улице жаркое и яркое, но Шелби все равно ежится и обхватывает плечи руками – в каждой из комнат квартиры установлены кондиционеры. При высокой температуре запах лекарств и больного тела был бы слишком невыносим.
Рабара бросает взгляд на часы, висящие на стене, и нервно сглатывает. Обе стрелки почти подходят к двум, а это значит, что до того, как раздастся трель звонка, остаются считанные секунды.
Наверное, Шелби живет только ради этих секунд и этого звонка.
В их небольшой квартирке на окраине Нью-Йорка жизнь течет совершенно иначе. Она в ней зарождается с приходом Шелби с работы, и с ее уходом заканчивается, несмотря на то, что в одной из комнат всегда остается мужчина. Точнее, тень мужчины на кровати, опутанная проводками, окруженная стопочками лекарств и мерным пиканьем кардиографа.
В той комнате хуже всего. Но и каждый миллиметр всех остальных пропитан безнадежностью и ощущением надвигающейся смерти.
Само окружение сдавливает Шелби в своих тисках и не дает вздохнуть, но раз в два дня она видит свет. Раз в два дня к ее мужу на плановый осмотр приходит медсестра. Раз в два дня их квартира оживает.
Шелби снова краешком глаза смотрит на циферблат и чувствует, как ее губы сами собой расплываются в улыбке. В дверь настойчиво звонят.
Рабара отворачивает от окна, скидывает с плеч шаль и быстро выходит из комнаты. Старый бордовый диван, круглобокая тумбочка на низких ножках, небольшой порожек и коричневый ковер на полу коридора. Шелби останавливается перед зеркалом лишь на секунду, машинально поправляет выбившийся локон и подходит к двери.
Слишком привычный и изученный маршрут.
Дрожащими пальцами удается выдвинуть защелку лишь с третьего раза, и она бормочет под нос что-то для самой себя нелестное. А вот ручка поддается на удивление легко, она тянет ее на себя и замирает на мгновение, потерявшись в голубых глазах.
У Шелби две работы, куча долгов, старая кошка и неизлечимо больной муж.
У Алекс широкая улыбка, карьера и вся жизнь впереди.