Глава 23. Смерть — не лучшее лекарство (1/1)

Лекарка повернула голову к мирно посапывающему эльфу, и её лицо озарила улыбка. Она медленно поднялась с кровати, взяла с пола свои вещи и на цыпочках, чтобы не стучать лишний раз каблуками по каменному полу, покинула комнату, прикрыв за собой дверь. Не успела эльфка выйти из башни, как на неё тут же налетел вихрь по имени Цири. — Лира! — воскликнула девушка. — Ты идёшь ужинать? — Я позже поем. — Всё ведь остынет, — показательно заныла пельноволосая. Похоже, девочке жизненно необходимо было отвлечься на что-то кроме битвы. Лекарка вздохнула. — Ты не уймёшься, да? — Не-а.Лира сдалась и сделала шаг в сторону, но Цирилла остановила её, схватив за руку. — Слушай, Аваллак'х мне рассказал, что снял с тебя то заклинание… — А он сказал, что меня перед этим спросить не удосужился? — Сказал, что ты была не в восторге. — Слышать не хочу об этом уроде. — Лира… — Нет, Цири. Я знаю его куда дольше и лучше тебя, так что даже не начинай. — Ладно, но вообще я хотела сказать, что у тебя есть неплохая возможность рассказать всем, кто ты такая. — Я лучше шапку себе свяжу, — удрученно произнесла лекарка. — Прекрати. Это ведь не уродство какое. Ну и что с того, что ты скрывала свою сущность? У тебя ведь были на то причины!— Цир-ри… — Лира! — воскликнула девчушка. — Уймись.— Собери волосы или я сама это сделаю, — непререкаемым тоном заявила ведьмачка, сложив руки на груди. Лекарка было открыла рот, чтобы возразить, но Цирилла упёрла руки в пояс и решительно посмотрела на растерянную эльфийку. Лира всплеснула руками и, тяжело вздохнул, собрала волосы на затылке и завязала их лентой. — Довольна?— Да. А теперь идём ужинать. Лекарка протяжно застонала, но пошла следом за госпожой пространства и времени. Девушка попыталась было стянуть ленту с волос, но Цири ловко перехватила руку эльфийки. За большим тяжелым столом собрались все, кто мог сидеть. Компания разношёрстных воинов тихо переговаривалась между собой, когда девушки, стуча набойками на каблуках, вошли в большой зал. Все взгляды тут же были устремлены на них. Медленно но верно лица всех присутствующих, кроме двух особенно хорошо слышащих ведьмаков, медленно стали вытягиваться от удивления. Лира смотрела на Цири жалостливым взглядом, повернувшись ко всем остальным в профиль. — Так мне не показалось, — почти прошептал Хьялмар. С другой стороны стола донёсся довольный хмык. Цирилла ткнула свою новую подругу в бок локтем, призывая к действию. Лира тяжело вздохнула и повернулась к воякам. — Я эльфийка, да, — тихо произнесла девушка.Цири кашлянула, требуя продолжения. — Раньше меня звали Эттариэль Даисоранна аэп Эйвзевеиг Кербинблаэк, — спокойно произнесла Лира. — Я попросила одну женщину наложить заклинание, чтобы Дикая Охота меня не нашла, но один остроухий Знающий это заклинание снял, так, что… — И как тебя теперь называть? — подал голос рыжеволосый островитянин. — Эттариэль? — Нет. Эттариэль умерла в темнице Эредина. Я – Лира Сковрон, и кроме остроты ушей во мне ничего не изменилось. Есть ещё вопросы или мы можем просто поужинать? — Вот же кукушкина гузка, — протянул Золтан. — Не то слово, — подхватил Фолан. Лира устало вздохнула и уселась на свободное место, придвинув наполненную похлёбкой тарелку. Роше задумчиво смотрел на девушку. В его голове мелкие и незначительные детали вставали на место. — Сколько тебе лет? — откликнулся темерец. — Неприлично задавать подобные вопросы девушкам, — ковыряясь ложкой в тарелке, ответила Лира. — Ты сказала, что я для тебя слишком молод, — размышлял в слух офицер. — Значит, тебе больше пятидесяти. Но Йорвета ты старым не считаешь, значит меньше ста. Делаю ставку лет на семьдесят. — Ты решил мне очередной допрос устроить? — Просто мысли в слух. Кстати, Эредин назвал тебя своей любовью, а ты только что сказала, что была в его темнице. Что-то тут не клеится… — Мы встречались какое-то время, — в полголоса произнесла Лира, — потом он сделал мне предложение, но я отказала. За это он кинул меня в камеру. Разок он меня даже навещал, шрамы показать? Роше умолк, эльфийка явно начинала злится. — Надо было связать себе шапку, — пробурчала девушка и принялась за еду. Медленно, но верно первый шок проходил, и обитатели замка последовали примеру лекарки. Когда с едой было покончено, дежурные по кухне собрали тарелки, а Лира вышла из замка, подышать воздухом. — Легче стало? — произнёс знакомый голос ведьмака. — Нисколько, — вздохнула эльфийка, — на меня теперь все смотрят, как на прокажённую. — Это скоро пройдёт.— В этом мире я почти всё время провела в человеческом облике. Меня все знают, как человека, медика, прошедшего войну. Как мне вообще теперь в Новиград возвращаться? — Ты сильная, справишься. — А что, если я только притворяюсь сильной? Что, если я слабая девочка? Что, если я всё ещё та же эльфийка, которая боялась и слово поперёк вставить? — Вспомни, как ты на совете заткнула двух непримиримых врагов. Одним махом. Лира хмыкнула. Кажется, в ней тогда впервые за почти двадцать лет подняла голову королева. — Или вспомни битву. Ты ведь не сбежала, а сражалась. А потом, едва очухавшись, ещё и раненых пошла спасать. Если ты и тогда притворялась, то очень умело. На это возразить было нечего. — Спасибо, Эскель. — Тебе спасибо. Может тот странноватый эльф и не зря святой тебя прозвал. — И ты туда же? Фирадан просто головой приложился. — Как знать, — загадочно произнёс ведьмак и скрылся за тяжелыми дверьми. "Святая", "Dana". Всё это казалось Лире чуждым. Как она, беглая эльфийка, несколько часов назад отнимавшая жизни у своих собратьев, может помыслить о том, чтобы зваться святой? Чушь. Бред раненого солдата, не более того. Уставшая эльфийка опустилась на ступени разрушенной крепости. Она могла бы просидеть так до скончания времён, но долг звал. Нужно было готовить лекарства, приглядывать за ранеными и ежесекундно бороться с желанием бросить всё и вернуться в кровать к Йорвету. Лекарка поднялась со своего места, четко для себя решив, что сон для неё теперь — роскошь, которую она не в силах себе позволить, и отправилась на кухню, готовить снадобья. А в это самое время в тёмной комнате эльф-разбойник обливался холодным потом, силясь справиться с кошмаром. Холодная, пропитанная сыростью тюремная камера, ярко освещаемая несколькими факелами на стенах. В нос бил запах пыточной — к обычной для тюрьмы вони из крови, рвоты, мочи, гнили и крыс примешивался едкий запах гари и железа. В центре, привязанный крепкими кожаными ремнями к стулу по рукам и ногам, перехваченный ещё одним ремнём под грудью, сидел измученный, покрытый испариной и собственной кровью эльф. Грубое дерево спинки занозами впивалось в разодранную плетью спину, руки ниже плеч почти не ощущались — пленника только что сняли с дыбы, не удосужившись вернуть суставы на место. Эльф смотрел своими изумрудными, горящими первобытной злобой глазами на своего мучителя. Одетый в реданскую форму малахольный рябой парнишка задумчиво перебирал инструменты на небольшом столике. — Что для тебя страшнее всего? — почти пропел он. Эльф не ответил ему, лишь бессильно прорычал, словно озлобившийся зверь. Настоящий палач то ли ушёл, то ли занялся другими бригадирами — эльф слышал вопли товарищей, и это жгло не хуже клейма, которым ему попытались прижечь позвоночник. Попытались, потому что даже вздёрнутый обратным висом на дыбе эльф извернулся так, что выбил раскалённое тавро из рук палача, не этого, кстати, и хорошенько потоптался по мордам тех, до кого смог дотянуться. После чего и оказался на стуле, дальновидно приколоченном к полу. А оставшийся в камере парнишка-реданец едва ли хоть раз держал в руках палаческие инструменты. Эльф хмыкнул. Не иметь палача — для недавнего офицера это было даже оскорбительно. — Может, вырвать тебе пару ногтей? — пацанёнок, тем временем, с интересом рассматривал оставшиеся на столе инструменты. Взял щипцы, покрутил в руках, отложил. — Нет, слишком просто. Парнишка отошел от столика и взглянул на своего пленника. — Ну что ты смотришь на меня, будто я тебя тут пытать собираюсь? Ах, да, — плотоядно улыбнулся палач. И вдруг лицо его просветлело. В безумной голове созрел план, как сделать этому пленнику побольнее и при этом доставить удовольствие себе. — Ну, больше ты ни на кого смотреть не сможешь. На секунду, всего на секунду, лицо Грозы Севера выдало испуг. Но паренёк будто и не заметил этого. Насвистывая одному ему известную мелодию он взялся за нож и крепко схватился за подбородок ослабшего эльфа. С безумным огнём в глазах, палач провёл своим остро заточенным кривым клинком линию по щеке до самого глаза и обратно, надрезая губу и кончик ноздри. — Это было бы слишком просто, — тихо произнёс он, отбрасывая голову не издавшего и звука эльфа. Подойдя к жаровне, он достал короткую кочергу и вонзил её раскалённый докрасна конец в глазницу Грозы Севера. Державшийся до этой поры мужчина, закричал нечеловеческим голосом. Ответом ему был радостный смех палача, с ужасающим наслаждением ковыряющего металлом в глазнице. Голос охрип, но паренёк не унимался. Перебросив в ладонях кочергу, он принялся за второй глаз. Металл остыл, и справиться со вторым глазом получилось не сразу. Хоть повреждения и были уже критическими, но мальчишке хотелось большего. Отбросив кочергу в сторону, он взялся за небольшую ложку и вытащил остатки покалеченного глазного яблока, бросив на пол и истерзанную плоть, и свой инструмент. — Мерзость, — произнёс палач. Свистнув кому-то за дверью, он приказал выбросить покалеченного командира в канаву подыхать. Эта игрушка была ему больше не интересна. Ослепший, истерзанный, едва живой эльф лежал на груде тел, некоторые из которых едва слышно стонали. Ценой нечеловеческих усилий, он выбрался и побрёл наощупь по дороге, ведущей в непроглядный лес. Поминутно натыкаясь на деревья и спотыкаясь о торчащие из земли корни, он падал, но поднимался. Рядом с ним то и дело появлялись знакомые и дорогие ему люди. Киаран, стыдливо отвернулся и увёл за собой отряд когда-то верных Грозе Севера эльфов. Роше, угрюмо усмехнувшись, покачал головой и отвернулся. Лира, его Лира, с безразличным лицом смотрела прямо на него, но, стоило протянуть руку, как она отступила на шаг. Он позвал её, охрипшим от крика голосом, но она отвернулась, исчезая в лесных зарослях. Эльф брёл всё дальше, не желая сдаваться, но, вновь упав, подняться больше не смог. Вокруг него вновь появились знакомые лица, но они не обращали на него ни малейшего внимания, переговариваясь между собой. Роше держал в руках карту Темерии, рассказывая о чём-то Бьянке. Киаран раздавал приказы скоятаэлям, а Лира… Лира весело смеялась, кружась в объятьях Хьялмара. Йорвет подскочил на кровати и попытался открыть глаза, но не увидел ничего, кроме темноты. Сон слился с реальностью, и эльфа охватил животный страх. Попытавшись руками нащупать повязку, он прорычал что-то невнятное и откинулся на подушки. — Лира, — шепотом позвал он и стал нервно ощупывать уже остывшую половину кровати. Лекарки не было рядом. Сердце защемило. Свежая рана дала о себе знать. Воздуха стало резко не хватать, в груди горело адским пламенем. Упрямое сердце не хотело биться. Судорожно глотая ртом вязкий, как масло, воздух, Гроза Севера осознал весь ужас своего положения. Одинокий, ослепший, умирающий эльф. Кому он такой нужен? Да и зачем? Давно забытые страхи и сомнения тёмной волной обрушились на его сознание. Никогда больше не видеть свет солнца, не иметь возможности защитить себя и других. — Лира, — вновь прошептал он. Не утрать он способность плакать, разревелся бы прямо сейчас, как девчонка. Вместо этого он обессилено вздохнул, преодолевая боль, и сжал шкуру, которой был укрыт, так сильно, что побелели костяшки. За окном уже занимался рассвет, но он об этом не подозревал. Убитому осознанием собственной беспомощности эльфу оставалось только ждать прихода лекарки, борясь со сном, приносящим одни лишь кошмары. Лира заканчивала с приготовлением последнего на сегодня лекарства и стёрла пот со лба, отпив немного горячей мяты. — Ты всю ночь здесь провела? — произнёс знакомый голос. — А разве уже утро? — Догадливая, — усмехнулся Роше.— Я уже заканчиваю. Сейчас перевяжу раненых и пойду Йорвету завтрак отнесу. — Можешь не торопиться с перевязками. Твоими ранеными чародейки занимаются. — Что? — Трисс с блондинкой решили их немного подлатать. Лира бросила своё занятие и устремилась в большой зал. Никто уже не спал. Сайлас крутил своей раненой стопой, проверяя эффект, Фолан стоял на своих двоих, переговариваясь с Хьялмаром, а Фирадан и вовсе сидел на кровати, как ни в чём не бывало. Мец и Меригольд, бледные и даже как-то поблекшие, стояли в дальнем углу, споря о чём-то. Лекарка направилась к ним. — Что вы сделали? — с интересом и небольшим восхищением, произнесла эльфийка. — Поправили здоровье бойцов, — улыбнулась блондинка. — Не до конца, но теперь они быстрее встанут на ноги, — устало улыбнулась Трисс. Лира ещё раз осмотрела явно повеселевших вояк и тоже улыбнулась. — Жаль я так не умею. — Ты спасла им жизнь, — положив руку на плечо лекарки, произнесла Мерегольд, — но наши возможности тоже не безграничны. Мы стянули раны и вынули швы, но ткань вокруг рубцов ещё слишком хрупкая, так что за ними всё равно стоит проследить хотя бы несколько дней. Нужно ещё сделать несколько амулетов с порталами, чтобы мы все могли отсюда выбраться. — Всё равно спасибо. Может, вы и Йорвета подлатаете? — Были бы силы, — откликнулась Кейра. Лира понимающе кивнула и с благодарностью, отправилась к своему шкафу за свежими бинтами, но остановилась. — Им перевязки-то теперь нужны? — Тому эльфу, которого пробили копьём, нужны — мы смогли убрать только внутренний шов. Насчёт остальных решать тебе, мы всё же не целительницы. Лекарка ещё раз поблагодарила чародеек и, достав свежие бинты, отправилась к постели самого тяжелого пациента. — Здравствуй, Фирадан. — Здравствуй, Dana. — Прекрати так меня называть. Эльф лишь усмехнулся. Лира осторожно размотала повязку и изумлённо провела рукой по порядком затянувшейся ране. Удовлетворённо улыбнувшись, лекарка наложила заживляющую мазь и закрыла рану свежими бинтами. Она собиралась вернуться к своим лекарствам, когда эльф окликнул её. — Dana, как там командир? — Сейчас закончу с микстурами и пойду к нему. И хватит меня так называть. — Спасибо, Dana. — Фирадан, — с нажимом произнесла лекарка. Эльф лишь улыбнулся самыми уголками губ и лёг на подушки. Девушка устало вздохнула и покачала головой, а затем вернулась на кухню. Запах трав и спирта давно заполнил всё помещение. Осторожно разлив противовоспалительную микстуру по приготовленным флаконам, Лира помыла все свои инструменты в подготовленном ведре и оставила их на столе просыхать. — Завтрак сегодня нехитрый, — произнёс вошедший в комнату Эскель. — Хлеб и молоко. — Так, значит, Колокольчик – девочка? — Колокольчик-два – девочка. А Колокольчик – козёл. Ушёл куда-то, наверное, волки уже задрали. — Я смотрю, у ведьмаков весьма развитая фантазия на имена. — Это не моя идея. Я просто не вижу смысла спорить. — Я отнесу завтрак Йорвету. Лира осторожно налила молоко из крынки в кружку и отрезала хороший кусок свежего хлеба. — Как он? — Будет в норме. Я надеюсь. — Если нужна будет помощь – обращайся. Не взваливай всё на себя.Лекарка благодарно кивнула и удалилась в башню.Спиной открыв дверь, Лира поздоровалась с эльфом и осторожно поставила завтрак на прикроватный столик, а затем присела на край кровати. — Эскель назвал этот завтрак нехитрым. Так что тебе будет не интересно, что это. Йорвет не ответил ей. Девушка осторожно коснулась его шеи, проверяя пульс, но она не успела ничего почувствовать, как рука Грозы Севера схватила её за запястье.— Я не голоден, — голос эльфа стал заметно хрипеть. — Ты опять завёл вчерашнюю песню? Мне, что, каждый раз придётся тебя уговаривать? Он вновь не ответил, лишь осторожно погладил большим пальцем руку лекарки и отпустил её. — Йорвет, прошу тебя.— Незачем тратить на меня еду. — Прекрати, — начинала злиться Лира. Гроза Севера нервно сжал шкуру пальцами и судорожно вдохнул. — Йорвет, — тихо позвала его девушка. Эльф хотел было что-то ответить, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. — Йорвет! Лира тут же вновь потянулась к шее, проверяя пульс. Его не было. Сердце замерло. Руки лекарки стали предательски дрожать, а мозг судорожно искал причину. В голове тут же всплыло воспоминание о синяке. Девушка задрала рубашку эльфа и убедилась в своей догадке. — Как же я раньше не сообразила, — на грани истерики пролепетала она. Ушиб сердца. Это даже не лечится толком, а массаж сердца сейчас, когда нет остановки дыхания, сделает только хуже. Оставалось только молиться всем богам и проклинать Йорвета за то, что не сказал о симптомах. Бывалый вояка и не подумал бы жаловаться на боль в груди и затруднённое дыхание.Секунды казались вечностью. Лира дрожала всем телом, а когда Йорвет вновь спокойно задышал — нервно сглотнула подступившие было слёзы. — Почему ты не сказал? — Хуже стало после того, как ослеп, — прохрипел эльф. — Так что теперь это не имеет значения. — Ещё как имеет! — взорвалась девушка, — Йорвет, я беспокоюсь о тебе, как же ты не поймёшь! — Я ослеп, сердце барахлит, не думаю, что… — Не смей, — прошипела лекарка. Гроза Севера тяжело вздохнул, силясь перебороть боль, и не произнёс больше ни слова. Его рука начала шарить по шкуре и, наконец, наткнулась на руку Лиры. Девушка ощутила на запястье шероховатость бинтов. Длинные тёплые пальцы сомкнулись на руке, почти не сжимая.— Лира… — голос Йорвета хрипел, наводя на нехорошие мысли о повреждении ещё и органов дыхания. Эльф дышал неровно, прерывисто, будто это доставляло ему боль.Лекарка вернулась, села на край кровати и осторожно сжала протянутые пальцы.— Я буду рядом, слышишь? Всё будет хорошо.Эльф мотнул головой. Не верил. Забинтованные пальцы дрогнули, в тишине свистящим эхом прокатился глубокий вдох.— Лира, если… если это не пройдёт… если я не смогу больше… лучше добей.Чужая ладонь выскользнула из ослабевших вмиг пальцев. Эльф отвернулся, спрятав в подушку здоровую сторону лица. А девушка так и осталась сидеть каменным изваянием, замерев от внезапного откровения. В голове образовалась звенящая тишина, и все мысли попрятались по углам, как мыши от веника. Впервые грозный, всегда уверенный в себе эльф казался ей таким… хрупким. В тихом хриплом голосе сквозило болью и отчаяньем, а ещё смирением, и от этого становилось откровенно жутко. Едва справившись с собственным страхом за столь дорогого ей эльфа, Лира глубоко вздохнула и выпрямилась, глядя на изголовье кровати. — Всё проходит. И это пройдёт, — спокойно, но уверенно, начала лекарка. — Раньше эта фраза навевала на меня тоску, потому что отец так говорил в особенно счастливые моменты после смерти мамы. Но потом, когда вся моя жизнь полетела к чёрту, эта фраза стала дарить надежду.Помолчав немного, она повернула голову к эльфу. — Никогда не проси меня о подобном, — понизив голос, произнесла Лира, вставая с постели.Едва лекарка сделала два шага в сторону, как Йорвет вновь подал голос. — Тебя больше не попрошу. — Я помню, что ты сказал мне в лесу. "Хочешь сдохнуть? У тебя на поясе чудный ножик, перережь себе горло". Но ты ведь не хочешь умирать, ты боишься. Так ведь? Эльф дёрнулся, как от пощёчины, и опустил голову, словно поверженный воин, каким он, по сути, и являлся. Лира имела поразительную способность говорить именно то, что больше всего боишься услышать. Правду. Голую, неприглядную, причиняющую боль, режущую глаза правду. Йорвет любил и ненавидел это в ней. Эльфийка ждала ответа, но Гроза Севера сохранял молчание, пытаясь унять неровно бьющееся сердце. Лекарка вернулась к постели беличьего командира, едва сдерживая негодование— Ответь мне. — В моём случае, смерть – лучшее лекарство. Лира схватила его за запястья и крепко сжала. Эльф поморщился — дали знать плохо заживающие ссадины, но голову поднял. Лекарка склонилась так близко, что её горячее дыхание щекотало кожу, и наверняка заглянула бы в глаза своим препарирующим душу взглядом, будь у неё такая возможность.— Иорвет, — уже от звука собственного имени эльф отвернулся, но его лицо тут же вернули обратно. — Послушай меня. Внимательно послушай. Там, внизу, тебя ждут солдаты. Твои парни, Иорвет. У Арнена рука до сих пор висит на перевязи, Сайлас ковыляет на костылях и ненавидит меня за запрет шевелить ногой, у Фирадана зашитая дыра на пол живота. И они боятся, слышишь? Ты нужен им. Вспомни свой отряд, что сейчас рискует своими жизнями под Новиградом. Вспомни остальных Белок. Ты нужен им всем, слышишь? Ты поклялся, что подаришь им дом и спокойную жизнь – так иди до конца! Не сдавайся, слышишь? Ты ближе к цели, чем думаешь. Только не сдавайся. Ожог сойдёт, самое большое – через две недели. От сердца я приготовлю травяной сбор. Твои ребята ждут тебя. Им нужен командир, сильный и умелый лидер, слышишь? Ты нужен им. Ты нужен мне. Так что не смей сдаваться. — Ты правда веришь, что это пройдёт? — Я это знаю.