15 (1/1)

Мистраль с трудом оторвался от вожделенных губ, исцеловывая смуглое лицо, подбородок, шею, подбираясь вверх к чувствительному ушку, изящному, нежному. Прикусывая бархатистую мочку и совершая изощрённые пируэты языком.Какой бог сделал Ири настолько отзывчивым?Хочется не просто любить – излюбливать до изнеможения. Втереть в себя, втереться самому.Ладонь окончательно завоевала территорию под рубахой, плавя прикосновениями, рассыпанными по всему телу, дразнилась, вырисовывая напряжённую подрагивающую плоть.Ири метался, задыхаясь от экстаза, глаза туманились. Он понимал и не понимал происходящего.Откуда возник этот сумасшедший огонь, исступлённо сжигающий их тела? Не остановиться, не отказаться, не прекратить... Никак.Душа словно рвалась изнутри, билась в грудной клетке, пытаясь освободиться, раскрыться магическим цветком, соединиться с другой душой, сплестись лепестками, прорасти корнями, ворваться внутрь чужой человеческой сути. Но невозможно никак, только сцепиться пальцами, царапая кожу ногтями. Встречать всем телом каждую новую лавину, отвечая на прикосновения, пытаясь перехватить лидерство.Абсолютно неумело, неловко поглаживая плечи, ерзая, надеясь взять инициативу.Но имея достаточно смутные представления о предмете, Ири больше напоминал возящегося щенка. Вот только каждая его случайная ласка прошивала Мистраля молнией насквозь подвтерждая простую, древнюю как мир истину. Самый искушённыйи развратный любовник в мире никогда не сравниться с человеком,которого ты по настоящему любишь.Грандину захотелось смеяться, когда он осознал эту истину, и сердце его вновь преисполнилось невообразимой нежности.- Мой маленький, Ири, - шепнул он ласково, растягивая по слогам, - я тебя никому не отдам. Ни-ко-му!С трудом отцепив льнущее к нему чудо, осторожно уложил возлюбленного на кровать, накрывая водоворотом поцелуев. Провёл ладонями вдоль боков, собирая ткань,обнажая смуглое совершенное тело, по которому так исступлённо тосковали его руки, не желая ни на секунду отрываться и отпускать. Выпрямился, любуясь содеянным, улыбаясь синим, затуманенным страстью глазам.Ири недовольно застонал, изгибаясь следом за лаской, пытаясь потереться о него.- Не торопись, малыш, всё только начинается, - пообещал Грандин, завораживая голосом. - Хочу посмотреть на тебя немного... Тывосхитительный! Сладкий мальчик…

Это заставило Ара очнуться.Он увидел улыбающегося Грандина – сейчас в глазах бывшего врага разливалось океаном, светилось нечто невероятное. А затемсебя со стороны – совершенно разомлевшего, бесстыдно раскинувшегося, жадно подставляющегося под чужие ласки, позволяющего смотреть, трогать.На лице Грандина мелькнула тень беспокойства. Он заметил смену эмоций.Ири бурно покраснел, потом побледнел,снова покраснел. Расфокусированные глаза стали принимать осмысленное выражение, совершенно не вовремя решившего заявить о себе рассудка. - Нет, Ири, нет!Грандин чужие перехватил запястья,не позволяя одёрнуть одежду, последними словами проклиная собственный идиотизм, заставившийувлечься и позабыть, с кем имеет дело. На фоне временами просыпающейся застенчивости Ара, самая яростная девственница могла сойти за разнузданную весталку.Нельзя ни в коем случае позволить ему опомниться. Этой потериМистраль просто не переживёт. Уговорить, уломать, взять силой!

Чёрт тебя подери, Ар, если я тебя изнасилую, не найдётся ни одного судьи, который бы меня не оправдал в этой ситуации. Клянусь богом – даже он сумел бы меня понять!Он впился в губы Ири, проталкиваясь языком, заставляя их раскрыться, сминая страстным напором. Безжалостно опустил руку вниз, решительно обхватывая пальцами его напряжённую плоть, не позволяя эрекции исчезнуть от этого внезапно проснувшегося страха и запоздалого стеснения – полного идиотизма после всего произошедшего.

Но когда бы Ар был другим? Да и нужен ли ему другой Ар? А если бы и другой? Всё равно – единственный… Его.Ири отчаянно желал вырваться, последним усилием воли стараясь собрать жалкие остатки разбегающихся мыслей. Что будет после, когда этот дивный сон закончиться? Разочарвоание может оказаться болезненно – горьким. Но невозможно оказалось вырваться из чужого плена.Голова предалахозяина, отказываясь подчиняться доводам рассудка и приказам,сдаваясь во власть тела, охваченного паутиной чарующего,экстатического наслаждения.Онслабо возился, изображая вялые попытки протеста, но Грандин победил.Почти победил. Ири всхлипнул, признаваяпоражение, понимая, что сдаётся добровольно, принимаетпроисходящее между ними.

Однако, стоило Мистралюотстранится, как Ар снова попробовал прикрыть себя, алея, словно маков цвет.- Чего ты так смущаешься, Ири? - ласково спросил Грандин, нежно целуя его в живот, и подначил, не удержавшись, - я видел тебя и в более откровенном виде, и вёл ты себя довольно легкомысленно.Ири жутко покраснел, хотя, казалось, что краснеть сильнее уже невозможно, и кивнул, зажмурившись:- Пожалуйста, Мистраль,не смотри! Я не могу так.…стыдно мне...- Тшшшш, - Грандин пальцами коснулсягуб, запечатывая слова. Нашарил за спиной длинный шнур, резко дёрнул вниз, опуская и задвигая полог.

Вокруг воцарился лёгкий алый полумрак.

- Так лучше? - уточнил он насмешливо. Неожиданная, детская стеснительность Ара его весьма позабавила.

Ири широко распахнул глаза, видя перед собой плотные матерчатые стенки.- Теперь позволишь мне?Грандин слегка отодвинулся назад, завёл наверх смуглые запястья, покрывая поцелуями широкие плечи и пылающее лицо. Мгновение и рубашка Ири оказалась безжалостно стянута через голову,прежде, чем он успел возмутиться грубой бесцеремонностью с которой Мистраль решил проблему.Дальше Ири не мог говорить.Губы и руки Грандина, дорвавшись до желанной добычи, безжалостно завладели всем его телом, выделывая такое. Чтобы не кричать в голос, приходилось кусать ладонь.В глубине души Ири понимал: происходящее между ними недопустимо. О случившемся будут сожалеть оба – это Ири ещё умудрялся понимать... И не понимать одновременно.Слишком восхитительным и сладким оказался неназванный грех.Кожа пылала под вязью рисунка чужих пальцев, губ, языка и зубов. Грандин целовал, то нежно, едва касаясь губами, то впиваясь в плоть, втягивая кожу в себя и оставляя алые следы. Сладко терзал под горлом, прикусывая шею, ключицы, зализывая языком. Пробовал на вкус напряженные соски, зажимая губами, посасывал, втягивая в себя, целуя рёбра, нежную кожу подмышек, заставляя Ири выгибаться и хрипеть от наслаждения и боли.

Дул ему в лицо, смеясь,щекотал пухом дыхания и кончиками пальцев, приводя в чувство, чтобы снова продолжать мучительную сладострастную прелюдию в алом таинственном полумраке.Подушка оказалась у Ара под поясницей. Мистраль раздвинул его ноги, дразня промежность языком и пальцами.Затем, спустя вечность, губы истязателя, перецеловав каждый миллиметр кожи, сомкнулись в том месте, где для Ири сейчас были сосредоточены жизнь и смерть. Сомкнулись и втянули до слёз в глазах,восхитительных сияющих точек, не даваяминутыприйти в себя.

Грандину казалось, что он спит, и в этом потрясающем сне сбывается его самая смелая, самая затаённая мечта, в которой он, вероятнее всего, боялся признаться себе сам.И если разум его сейчас кричал от отчаяния, умоляя опомниться, видит бог, остановиться он уже не мог. Даже понимая, что сейчас совращает Ири Ара самым безжалостным способом,не мог это прекратить.- Остановись, демоны тебя побери! Он же девственник! - кричал разум.- Значит, он всегда будет принадлежать лишь мне, - восторжённо отзывалась плоть.- Ты разобьёшь его сердце.- О, нет, я буду очень нежен. И я не дам ему уйти от меня снова.- Вы враги. Ты ненавидишь его. На самом деле, ты ненавидишь его.- Но разве можно... так ненавидеть?- О да, можно. Ты растопчешь его наутро. Унизишь и выбросишь прочь. Ты желаешь ему падения. Ты посмеёшься над ним.- Нет, никогда! Я не настолько бездушен.- Ты даже понятия не имеешь, насколько ты бездушен. Ты чудовище, Грандин Мистраль! И твоя ненависть причинит ему гораздо меньше вреда, чем то, что ты собираешься сделать с ним, ведь любовь для тебя всего лишь слабость. Но разум смолк, и осталась только плоть. Чувственная, чарующая, дарящая наслаждение, гибкая, изнывающая от ласк. Это чистое невинное тело сводило с ума. Его губы узнали каждый миллиметр смуглой кожи, настойчивый требовательный язык проник в каждую впадинку, чтобы почувствовать вкус.Ири слабо сопротивлялся, не давая чужому языку касаться его ТАМ, но Грандин со снисходительным смешком ласково перехватил его пальцы, сплетая их со своими, обнял, удерживая одной рукой, и через волшебное мгновение показал, что существует не только запретно-восхитительное ТАМ, но ещё и абсолютно непристойно-божественное ТУДА.Ири не успел уловить момент, когда Мистраль обнажился. Просто внезапно он оказался раздет, опаляя прикосновением кожи, соприкасаясь животом о живот, и... всё на свете стало неважно. Потеряло всяческий смысл, превратившись в бешеную пульсацию крови, сумасшедший стук сердца и хриплое сбивчивое дыхание, полное срывающихся стонов.Руки Ири гуляли по плечам и спине Грандина совершенно бездумно, но удивительно правильно. Губы отвечали на сумасшедшие поцелуи и умоляли, когда Мистраль внезапно начинал вытворять что-то восхитительное, но абсолютно немыслимое. Ар слабо протестовал, не в силах вырваться, издавая что-то вроде полузадушенного хрипа в ответ на совершенно непристойный выверт любовника. Но протесты были бессмысленны: Грандин оказался гораздо сильнее физически и явно не собирался отпускать нежданное счастье на волю.Чёрные глаза, одурманенные желанием, пылали, словно огромные звёзды. В них не было ни капли рассудка – только бесконечные, потоком изливающиеся нежность и страсть.Рушились ледяные стены, таяли, растворяясь в робких прикосновениях, неловких поцелуях, невинных, неумелых, но заводящих Мистраля гораздо сильнее, чем самые искусные ласки искушённых куртизанок, заставляя кровь ударять в голову и другие жаждущие части тела, наполняя вены переливающимся тягучим хмелем.Ар самозабвенно облизывал его пальцы, не понимая истинного смысла этого весьма эротичного действа. Все это время они не разговаривали, за что Грандин был искренне благодарен, справедливо подозревая, открой один из них рот – и всё полетит к чертям.Осторожно идя на штурм неизведанной крепости, Мистраль молил всех богов, чтобы Ири не испугался и не передумал.Посмотрев в лицо возлюбленного, удивительно прекрасное в своей страсти, лишенное любого осмысленного выражения, кроме желания продолжать, Грандин усмехнулся и, склонившись, поцеловал, уводя внимание от процесса.Ягодицы Ири напряглись, когда подушечка пальца осторожно прошлась, рисуя абрис сжатой дырочки, а потом...Мистралю пришлось отвлечься и положить ладонь на живот Ара, возвращая на место, потому что Ири выгнулся дугой, непроизвольно сжимая ягодицы, не давая продолжить проникновение. Но Грандин не собирался отступать, так же как и отпускать его. Он притянул Ара к себе, устраивая поудобнее, и осторожно продвинулся чуть глубже, массируя лёгкими скользящими движениями. Поморщился, ощутив, что Ири сжимает мышцы, и легонько шлёпнул его по ягодице:- Ири, расслабься.- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!- Всё хорошо, милый. Расслабься, так надо.- НЕТ! - в голосе откровенный страх, - НЕ НАДО!- Тшшш! Не будь трусишкой, - он прильнул к юноше, целуя, и лукаво шепнул, - вытолкни, если не хочешь...Ири неуверенно попытался, и палец беспрепятственно проник до самого основания. Грандин тихо рассмеялся:- Ири, обожаю тебя! Доверчивый мальчик, - поддразнил он, совершенно бессовестно продолжая начатые манипуляции.Ар взвился возмущённо, хотел огрызнуться, но в это мгновение Грандин, весьма тщательно изучающий его реакцию, наконец, нашёл то, что искал, и отвечать Ири оказался не в состоянии, целиком растворившись в новых ощущениях.- Нравится? Поверь, скоро это станет твоим любимым занятием, - не в силах удержаться от самодовольства, шепнул Мистраль.И спрятал ухмылку, услышав в ответ невразумительный всхлип.Через несколько мгновений Ар уже извивался под ним, бессознательно подаваясь навстречу. Грандин осторожно подключил второй палец, мысленно прикидывая угол движения, и Ири вскрикнул от неприятных ощущений и острого удовольствия одновременно.Мистраль, не прекращая стимулировать, гладил податливое тело, ласкал напряжённую плоть, целовал, доводя до состояния окончательной и полной невменяемости.- Пожалуйста! Ооо... Гра...нди..ннн...Ран...Рааааан!- Да, Ири, всё что пожелаешь, мой сладкий, - Грандин задыхался от переполняющей нежности. Ири впервые назвал его по имени. Обратился так, как могли именовать только самые близкие друзья. - Хочешь меня?- Да! О, боже. Не издевайся. Сделай со мной что-нибудь!- И что мне с тобой сделать, радость моя? - даже на краю безумства, окончательно потеряв голову от страсти, Мистраль не мог удержаться от ехидства.- Не знаю. Всё, что угодно. О нет, только не останавливайся! Ещё... Дааа! Ран, я сейчас умру. Я...ааа… я не могу больше!- Подожди, ангел мой. Для "больше не могу" пока ещё слишком рано. А вот сейчас, сейчас...Он медленно вытащил пальцы и начал вводить свой истекающий от желания член в узкую, немного раскрытую дырочку.Ири вскрикнул. Напрягся.- Потерпи, родной. Терпи. Первый раз не самый приятный. Нет, нет, Ири, не зажимайся! Расслабься. Выталкивай меня, но не сжимай. Ири, я очень осторожен... Не напрягайся, малыш. Не напрягайся. Я подожду, сколько нужно... Вот так... Расслабься, да.Он, ласково уговаривая и не переставая гладить разом закаменевшие мышцы Ара, медленно проталкивался вперёд. Осторожно, слегка раскачиваясь, невесомыми движениями, боясь сделать больно. Хотя, судя по побледневшему лицу Ири, это было неизбежно. Только бы не поранить! - подумал Грандин с отчаянием. Внутри Ара было слишком туго и так восхитительно, что ему хотелось толкнуться вперёд и...- Дыши глубоко. Ртом. Вот так, - Мистраль ласково поглаживал его живот, стараясь не касаться члена. - Ещё немного, Ири. Потерпи. Чуть-чуть. Я почти вошёл... Ириии!!! - он почти простонал его имя, и Ар прерывисто выдохнул в ответ. Оба замерли, тяжело дыша, понимая, что Грандин погрузился до основания, о чём свидетельствовал лёгкий шлепок.Ири зажмурился, пытаясь отдышаться, и Мистраль приникнув к нему, поцелуем стёр выкатившуюся из уголка глаза слезинку.Подул на лицо и трепетно приник к сжатым губам, не двигаясь, давая привыкнуть к ощущению себя внутри. Затем осторожно принялся целовать скулы, шею, разминать напряжённые мышцы, уговаривая их вновь расслабиться.До тех пор, пока Ири не задвигался под ним, начав нетерпеливо ерзать и снова отвечать.

Грандин подарил ему глубокий, полный скрытого облегчения поцелуй и совершил первое медленное движение, осторожно приподнимаясь вверх и мучительно уходя вниз, стараясь задеть чувствительную область. Ири всхлипнул, заставляя тело Грандина отозваться испуганной дрожью, а пальцы отчаянно заскользить, выискивая самые беспроигрышные, самые отзывчивые зоны.- Больно, малыш? - шепнул Мистраль почти со страхом. Никогда в жизни он так не волновался по поводу чужого первого раза.Но Ири только отрицательно мотнул головой. Снова всхлипнул, когда Грандин, не в силах удержаться, двинулся, и протяжно застонал:- Нет это… это… это… - его голос прервался для нового стона.- Да, мой сладкий, - от переизбытка чувств Грандину хотелось зацеловать его до смерти.- Восхитительно!- выдохнул Ири ему в рот и, обхватив Мистраля за плечи, подался навстречу, - не останавливайся, Ран, только не останавливайся.- Да кто же во время такого сможет остановиться? - простонал Грандин счастливо, с радостью осознав, что Ири САМ нашёл для них нужный ритм. - Радость моя, ты... Ты меня с ума сведёшь! О, боже... Ири... Ири... Ох, что же ты делаешь со мной?!Он, подчиняясь требованиям бьющегося под ним тела, постепенно наращивал темп, двигаясь резче и быстрее. Ещё быстрее. Чтобы, доведя до крика, остановиться, мучительно медленно подаваясь назад, почти выходя, балансируя на легчайшей грани, и резко сорваться вниз, пронзая серией глубоких рассчитанных движений.

Их языки сплелись в сумасшедшем танце. Пальцы рук сцепились в мёртвой хватке непрерывной борьбы – Грандин удерживал одну руку Ири над головой, не давая опустить вниз, зажав его ладонь в своей, и размашисто двигал бёдрами, заставляя пружины матраса ходить ходуном. Вторая рука Ара скользила по плечам Мистраля, царапая, оставляя полосы на спине, но это доставляло лишь больше удовольствия.Сжать пальцы, сильнее. Словно это переплетение, замок, создавал между ними ещё более прочную связь. Гарантию абсолютного единения. Дополнительную опору в собственном, летящем кувырком мироздании. Навстречу друг другу. Вцепиться в это понимание.Мистраль находился на самом пределе, но сдерживал себя, не позволяя сорваться, ожидая возлюбленного.- Ран! Я... Сейчас... Умру… Я... Аааа.- Ирии, - он сжал изливающуюся плоть в своих пальцах, отпуская себя на волю, судорожно выплёскиваясь из собственных берегов. Они кончили одновременно, и одновременно провалились в бездну, устало прильнув друг к другу, выдохшиеся, мокрые, абсолютно обессиленные и опустошённые, но удивительно наполненные этим новым ярким чувством ошеломительного единения, полнейшего удовлетворения.Лежали, не в силах думать и соображать, постепенно приходя в себя, впуская в мир краски, звуки, эмоции.Грандин первый поднял голову, благодарно целуя Ири, провёл ладонью вдоль мокрых щёк, продолжая целовать и ерошить волосы, вроде бы автоматически, но настолько трепетно, что Ару хотелось замереть и не дышать, не спугнуть мгновение... чувство.- Ран, я умер? - тихо прошептал Ири.Грандин счастливо засмеялся:- Глупый, от этого ещё никто не умирал!- Точно. Но, кажется, я до сих пор слышу арфы святых в раю, - Ар открыл глаза и встретился с изумленным сияющим взглядом. - Или я сплю? - задумчиво изрёк он, и, не давая придумать шпильку, запустил пальцы в длинные чёрные волосы, позавидовать которым могла любая женщина. Сейчас эти волосы падали ему на лицо и на грудь, а фантастические глаза обещали дать ответы на все вопросы и выполнить любые желания, только попроси.- Как же он красив! - подумалось Ири, и сердце сжало болью от мысли, что этот бог... – слишком невероятно, чтобы оказаться правдой.

Не удержавшись от искушения убедиться в реальности, он коснулся пальцами полураскрытых губ, обрисовывая совершенный овал лица, в котором сейчас не было ни капельки надменности или холода. Ледяной принц по-прежнему оставался айсбергом, сверкающим тысячами острых граней, но не для него. Не для Ири. Для Ири в этом сдержанном высокомерном лице сейчас сиял огонь страсти и в то же время нежности – тёплой, ласковой, смеющейся, снисходительной.Ар недоумённо моргнул, когда Грандин, ухмыляясь, поймал его пальцы губами и по-особенному втянул их в рот, отчего Ири показалось, что его вновь опаляет жарким внутренним пламенем, что минуту назад угасло без остатка.- Этого ведь не может быть на самом деле? - спросил Ири растерянно.Вместо ответа Мистраль наклонился и укусил его за плечо.- Ай, больно! - Ар возмущённо и обиженно стукнул его по груди.Грандин самодовольно усмехнулся, отбрасывая с плеча мешающуюся прядь.- Значит, это не сон, - ласково шепнул он. - И это... - он всё ещё находился внутри Ири и теперь пошевелился, напоминая ему о произошедшем, - тоже не сон!Ири смутился и покраснел столь отчаянно, что Мистраль уже не смог удержаться от смеха и принялся неистово зацеловывать смущённое пылающее лицо.- Ран, разве это правильно?- Даже не думай, - сурово предупредил Грандин, - не вздумай сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Я тебя никуда не отпущу.- Но… - Ири, всё хорошо! У нас с тобой... будет всё хорошо. Просто поверь.Мистраль снова поцеловал его, не давая ничего сказать, а потом, осторожно отсоединившись, вытянулся рядом, притянув возлюбленного к себе, гуляя пальцами по крепким пластинам мышц и перебирая руками пушистые волосы.- Это всё… так странно, - прошептал Ар, но голос его звучал умиротворённо и как-то удивительно счастливо, - но…- Но?! - Грандин напрягся.- Прекрасно.Мистраль наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул:- Ири, рядом с тобой я, как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду, и безумно боюсь, что скажешь, что не желаешь меня знать.- Но мы ещё сегодня… Мы ведь с тобой…- Да уж, - не без сарказма отозвался Грандин. - Кто бы мог подумать?!Ар что-то пробормотал, словно соглашаясь, и зевнул, поудобнее устраиваясь на его плече.- Спи, мой сладкий.- Я не сладкий.- Очень сладкий, я ведь тебя попробовал... везде, - Мистраль, победно усмехаясь, любовно погладил пальцем запылавшее алым ушко.- И не твой... - возмущённо буркнул Ири, пытаясь завернуться в одеяло.- Мооой, - с какой-то хищной интонацией протянул Грандин, - и поверь мне, это не обсуждается.- Но...- Ты мой, Ири! Только мой. А я – твой. И никто у нас это не отберёт.

Я не отдам тебя никому!</b <b>>