Глава 12 (4) (1/2)

Громкая музыка заставила Софи поморщиться от досады. Сейчас бы в своём уютном доме укладывать детей самой, а не перепоручив это няне, но Ивар всё ещё не вернулся домой, и тревога не оставляла её.

Будучи уверенной, что он в своем клубе, Софи поехала туда, но искать Лодброка не торопилась. Менеджер проводил её в закрытую кабинку, бармен сделал безалкогольный коктейль, и музыка уже мешала не так сильно. Собственные мысли звучали громче. Она прекрасно знала, какой Ивар готовит план, прекрасно знала, что политика грязная игра, и иначе здесь ничего не добьешься. Но человеку сломали карьеру, репутацию, семью… Руками её будущего мужа. Ответственен за это был он, но отчего тогда чувство вины терзало её?

— Уже можно алкоголь? — Марко плюхнулся рядом, даже не спрашивая разрешения. Конечно, он знал, кто входил в этот клуб. Особенно грех было пропустить будущую жену Ивара. Пригубив коктейль, Хансен поморщился. — А, нет. Всё ещё безалкогольная дрянь.

— Ещё года полтора безалкогольной дряни. — Софи неопределённо повела плечами. — Но я не жалуюсь. — Конечно, она знала, что её появление в клубе не скроется от Хансена. Он даже не раздражал, по крайней мере, пока. Но спрашивать у Марко про Ивара и давать ему повод сунуть свой проницательный нос в её семейную жизни Софи точно не могла себе позволить.

— Конечно, понимаю, что у нас лучшие коктейли, да и в моей компании интересно проводить время, но ты ведь пришла не ко мне. И уж точно не оценить новую программу. — Марко сощурился, буравя Софию взглядом.

— А что, если так? — Софи с вызовом поймала и удержала его взгляд, как обычно, не желая проигрывать. — Может, мне надоело дома, а программу «Люкса» знаю наизусть. — Ох не то она собиралась сказать, совсем не то.

— Ага, — бросил Хансен, как отмахнулся, — ещё скажи, что решила расплатиться за аренду платья и заменить мою девочку на вечер. Ивара здесь нет, — добавил, отвернувшись.

— Платье ты мне был должен. — Ответ Софи прозвучал твёрдо, только уголки губ на мгновение дернулись в усмешке. — Я знаю, что его здесь нет. — Блеф, но блеф идеальный, в котором невозможно было распознать ложь. — Но что мне без него уже никуда не выбраться в пятницу вечером, мы ведь не сиамские близнецы. — Вечер пятницы стоило бы коротать, если не с любимым человеком, то с друзьями, вот только неувязочка — у Софи уже давно не было друзей. Связь с ними потерялась с появлением Пауло в её жизни.

— Всегда знал, что я куда лучше в общении, чем Бескостный! — Марко хлопнул себя по колену. — Так. — Короткий взгляд на дорогие часы. Но, на что указывали стрелки, Хансена и не интересовало. — У нас есть минут двадцать на беседу. Потом я уезжаю. Начинай. — Устроив подбородок на кулаках, Марко широко улыбнулся.

— С чего ты взял, что мне это нужно? — С легкой улыбкой Софи осушила свой бокал и поставила его на край стола, откинувшись на мягкую спинку диванчика. — Иногда гораздо приятнее не говорить вовсе. Мне хочется помолчать. Может, потанцевать. Только не под эти сотрясания. А говорить — совсем нет.

— Ивар отказывает своей девочке в танцах? — Марко изогнул бровь. — Ты всегда с ним. Вы как…

Звонок телефона из сумки Софии заставил замолчать и не озвучить, что от такой ванили становилось тошно.

— Да? Ну ладно… — ответила Софи, заслышав знакомый голос. — У меня пока ещё тоже дела в городе. Хорошо. — С осадком из разочарования Софи положила телефон на стол и потянулась было к бокалу, но спохватилась, заметив, что он пуст. — Я же говорю, мы не сиамские близнецы, — ответила она Марко, вспомнив о нём пару мгновений спустя.

— Ты удивляешь меня. Не сложно догадаться, что искала ты его, а сейчас вдруг прячешься. Но знаешь, мне плевать. — Марко дал знак официантке, веля повторить напиток. — Плевать, что там у вас происходит. Но главное, что твой муженёк почти выиграл гонку. Осталось выдержать давление прессы.

— Знаешь, — Софи потянулась к новому бокалу прохладительного коктейля, — мне плевать, что ты думаешь. — Констатация факта, приправленная легкой прохладной улыбкой. — Гонку он выиграет. В этом можешь не сомневаться.

— А как там Берн? Ты с его женой не дружишь, случайно? Хотел узнать, стоит уже предлагать ей работу или ещё рано. — Марко откинулся на диван.

— Случайно, не дружу, — бросила София ровно, но глаза её нехорошо сузились. — Это так весело, да, ломать чужие жизни? Есть над чем пошутить, посмеяться… — Слова лились против воли, но от всей этой истории уже мутило. Хотелось смыть её с себя, как прилипшую грязь. — Тошнит от этого дерьма. Противно.

— Вот оно что, — протянул Хансен, пододвигая бокал к Софии. — Не устаешь удивляться тому, что его не исправить? И вообще, зачем ты всё это делаешь? Сама себе нервы мотаешь.

— Я уже ничего не делаю. И не хочу делать, — вырвалось у неё против воли, и, поняв это, Софи замолчала, вспомнив, что вообще не хотела говорить. Не желая замечать присутствие Хансена, она уставилась на прозрачную жидкость в бокале.

— Да, не особо весело, наверное, быть публичной личностью рядом с человеком, готовым использовать семью ради карьеры. Ещё не начала сомневаться в том, чтобы выходить за него? — Марко провернул бокал совсем равнодушно. — София Борромео — глупенькая жена мэра Коппенгагена. Звучит.

— Я не на сеансе психотерапии, чтобы тебе душу изливать. — Кольнуло. Как всегда попал в цель. Скрывая досаду, Софи залпом допила мохито и поднялась на ноги. — Я отдохнуть хочу. И в том числе от тебя.

Выйдя из кабинки, она оказалась на балкончике, откуда открывался вид на танцпол, но дальше идти не решилась. Ещё выйдет потом соответствующий заголовок в прессе… Софии Борромео на прессу было плевать. Будущей жене будущего мэра совсем нет.

— Да. Об этом и говорю — без него теперь и шага не ступишь. Без мысли о его репутации. Без мысли, а чем же это аукнется? — Помолчав, Хансен приблизился к Софии и шепнул: — Идём. — И тут же двинулся вдоль ограждения.

Софи обернулась на голос, но говорить что-либо не видела смысла, поэтому она молча проследовала за Хансеном. Когда впереди показалась тёмная дверь, она поняла, что идут они в его кабинет.

— Не хочу, чтобы Ивар потом обвинил меня в бездействии. — Кивнув на своё огромное кожаное кресло, Хансен разместился на небольшом полукруглом белом диване. Его вкус в интерьере чем-то напоминал то, что предпочитал Лодброк, но в то же время отличался какой-то утончённостью и наличием белого цвета.

Софи удивленно приподняла бровь, но опустилась в кресло, которое для неё было действительно огромным. Сам кабинет напомнил её собственный в «Люксе», потерпевший изменения после того, как Ивар занимал его. В прошлый раз Софи было не до изучения обстановки, но теперь, напустив безразличный вид, она лениво изучала его.

— Знаешь, — начал было Марко, но замолчал очень быстро. Выругавшись себе под нос, он поковырялся в проёме между стеной и диваном и вытащил оттуда небольшую колонку. Кабинет наполнила мелодичная скандинавская музыка, переплетавшаяся с выразительным женским вокалом. — К чертям. Просто танцуй. Могу закрыть глаза. — Хансен приложил ладонь к глазам, но наблюдал за Софией сквозь расставленные пальцы.

Она решила, что ослышалась, что это игра воображения, просто набор слов, но кабинет наполнила приятная музыка, и Софи осознала, что Хансен не шутит. Она поднялась на ноги и вышла на середину, где попросторнее, всё ещё не уверенная, что сделает это. Так странно… Одна из самых странных ситуаций в её жизни. Первые движения были скованными, но песня увлекла Софию в свой мир, и она забыла о присутствии Марко, об утренней ссоре с Иваром и его заявлении, что будет ночевать в городе. Она плавно двигалась, убаюканная музыкой, и больше ничего не существовало.

Марко уселся поудобнее. Да, он изучал Софию, наблюдал за её движениями, следил за её настроением в потоке музыки. Но это отличалось от того, каким скользким был его взгляд, когда он выбирал танцовщиц для очередного шоу в клубе. Нехотя Марко приоткрыл ей частичку себя. Зачем? Видимо, и таким, как Хансен иногда необходимо делиться.

Софи улыбалась, танцуя, не заметив, как закрыла глаза, чтобы совсем раствориться в песне, но музыка стихла, и реальность вернулась. Софи открыла глаза, больше не улыбаясь, взгляд Хансена определить она не смогла.

Поднявшись быстрее, чем София вернулась из мира музыки и танца, Марко приблизился и, откинув прядь волос с покрасневшего лица Софии, крепко поцеловал её в губы, сминая их. Он прижал ладонь к щеке Борромео, но не настаивал. Это было похоже на прививку, вакцину от одиночества. Хансен слишком хорошо понимал, что, усугуби он ситуацию, напор, надави на тонкую кромку, всё полетит к чертям. Да и сердце разбивать Софии как-то не особо хотелось. Поэтому он отстранился и сделал шаг назад, открывая проход к двери.

Ответа от Софи не последовало, но она не была ошеломлена или удивлена. Она предполагала что-то подобное, оставаясь в клубе, когда выяснила, что Ивара здесь нет, хоть и не понимала до конца. Марко отстранился, и кислород вернулся к ней, вместе с пожаром на губах, оставленным непрошеным поцелуем. Подобрав с кресла свою сумочку, Софи обернулась на Хансена, и уголки губ дёрнулись вверх — она подметила что-то, что вызвало улыбку, — и, не говоря ни слова, вышла из кабинета, абсолютно спокойно, тихо прикрыв за собой дверь.

***</p>

Ивар прятал глаза от солнца за чёрными очками. Хотя скорее, он прятал бегающий взгляд и волнение, из-за которого едва ли не потели ладони. Но тонкая струйка ледяного пота медленно стекала под белоснежной рубашкой. Нервно закинув пиджак на плечо, Ивар стоял перед объективом камеры. Его поймали почти внезапно — возле квартиры-офиса, и вывалили тот самый вопрос, который Лодброк больше всего боялся услышать.

— Мы всегда любили друг друга, — заученное на этот случай начало речи вдруг перекрыло кислород. Ивар кашлянул в кулак, но в следующую секунду уже вновь чарующе улыбался. — Но у всех бывают разногласия. Я был глуп и молод, когда позволил Соф уйти, попав на крючок Винсента Пауло. Мы ведь все знаем, что он умеет добиваться своего. Да. И София попала под его очарование, когда меня рядом не было.

— Вините себя в этом?

— Сейчас я могу сказать, что да. Она не видела, кто был перед ней. Мало кто это видел. И я должен был быть рядом. Защищать её. Но… Слишком был занят помощью семье и заграничными поездками. А после… Я надеялся подобраться к Соф, женившись на дочери Винсента Пауло. И пусть она была в плохих отношениях с отцом, но мне удалось хотя бы издали наблюдать за Софией. Беззаботная жизнь шла ей на пользу. Не отрицаю. Но мы поняли, что не можем жить друг без друга, как только смогли оказаться наедине. Если бы я знал тогда, насколько опасно общение с Пауло… — Ивар сглотнул, но легче не стало. Куда нёс его собственный язык? Главным было сейчас не запнуться и не выловить взгляд Николь в толпе. О, её гнева отчего-то Ивар побаивался, но это вызывало и иные чувства, которые Лодброк душил в зародыше. — Уйти от Винсента Пауло невозможно. Но судьба подарила нам шанс. После смерти тирана я не отвернулся от Софии, и мы приняли решение, что больше не хотим расставаться. Её дети — теперь и мои дети. Я всех их очень люблю. И уже не представляю утро без шумного семейного завтрака. Понимаете, не хочу звучать, как сопливый романтик, но если любовь чиста, то она преодолеет всё.

Чем дольше Ивар говорил свою проникновенную речь, тем сильнее все мешалось в голове Софии. Вроде бы он не обрисовал ничего такого, но каждое его слово запомнят. Ивар не обсудил ничего с ней, а теперь наслаждался вниманием прессы, принявшей историю на «ура». Мортенсен — его помощница — улыбалась и сияла, предвкушая успех. Не весело было лишь Софии. Никем незамеченная, она выскользнула из толпы и поспешила к машине, на ходу доставая телефон.

«Ганс, собери совет, я хочу сделать заявление».

Спеша к своим людям, Софи надеялась, что Вик и никто из его одноклассников не заинтересуются новостями до того, как она успеет поговорить и с ним.

— Что себе позволяет этот мальчишка! — Ганс рвал и метал, встречая Софи в дверях клуба, но она жестом остановила его.

— Он делает политическую карьеру, имеет право.

Ганс был в ярости, но хотя бы не сомневался в фальши истории, что преподнес публике Лодброк, но не все были настроены настолько доверять Софии. Разговор с советом длился больше часа, и это было самое унизительное время в её жизни. Объяснять людям Пауло, что она любила его — своего мужа — и просить их не поднимать шум. Это было невероятно трудно, но не зря люди оставались с ней всё это время, ей верили, доверяли. Разговор завершился на приятной ноте, но впереди маячил ещё один, куда более сложный. Предстояло объясниться с детьми.

***</p>

Когда журналисты выключили камеру, Ивар начал искать Софию взглядом, но она словно провалилась. Неприятное чувство заскребло внутри. И Лодброк, бросив что-то невнятное Николь, поспешил к машине. Софии просто некуда было ехать, как домой. Может, устала… а может…

— Папа! Вик обзывается на тебя! Пап, он не верит мне! — Кирстен, вытирая слёзы, бросилась к Ивару, едва он успел открыть войти в дом.

— А Соф здесь? — обняв дочь, поинтересовался Лодброк. Не то, чтобы ему было безразлично поведение Виктора, но местонахождение Борромео вызывало интерес и волнение.

— Нет ещё, пап. Он в кухне. Сказал, что…

— Иди к себе, я поговорю с ним.

Отношения Ивара с Виком всегда держались на тонкой нитке, грозясь порваться, сколько бы Ивар не пытался их наладить.