Глава 4 (4) (2/2)
— Даёшь мне волю действий? — Лодброк облизнул зубы, отстранившись. Его пальцы замерли, нащупав край тонкого кружева, под которым скрывалась бархатная кожа. Подушечки шершавых и грубых пальцев вырисовывали аккуратные круги. В ожидании ответа Ивар склонил голову. Дела? Клуб? Контракты? Нет. София Борромео и её невероятный запах страсти, томный голос и возбуждение.
— Полную. — Уголки её губ дернулись, и Софи откинулась на спинку дивана. Кожа под его пальцами пульсировала, сладкая истома внизу живота становилась все ярче от одного только томительного предвкушения… Она могла бы улететь на небеса от одних мыслей о нём, и, кажется, уже балансировала где-то на грани. Как у него это получалось? Настолько владеть её мыслями, телом. Её сердцем.
— Встань. — Ивар отстранился, опустившись на свои же ноги, наблюдая за Софией снизу. — Прекрасный вид. Никогда бы не подумал. — Голос Лодброка ломался. Его губы дрожали, а глаза пылали голубым пламенем. Но безопасным, тёплым. Ивар готов был разрезать излюбленным кинжалом всю одежду на Борромео, превратив в куски ненужной ткани. Впрочем, именно таковой он и видел всё, что было одето на Софии. Всё это скрывало самое идеальное для него тело, созданное для поцелуев.
Её ноги дрожали от желания, от волнения, от нахлынувших чувств, что сбивали наземь. Его голос пробирался под кожу, задевая нервные окончания, проникал в каждый уголок души. Скажи сейчас Ивар что угодно, она сделала бы, не задумываясь. У него была такая власть над ней, что перехватывало дыхание, и противиться этой власти совершенно не хотелось. Он вёл её, и она слепо следовала за ним, всецело доверяя.
Неторопливо приспустив брюки с Софии, Ивар прикусил язык и поморщился. Держать себя в руках было крайне сложно. Но не он начал эту игру. Он покрывал влажными поцелуями каждый открывающийся участок кожи, опускаясь всё ниже. Дойдя до самых ступней, Лодброк приподнял ногу Софии. Сперва одну, затем вторую, снимая брюки. Он возненавидел их, поэтому они отлетели как можно дальше. Устроив стройную ножку на своём колене, Ивар принялся возвращаться поцелуями вверх, ухмыляясь заметной дрожи — реакции на его действия. Сам же он горел изнутри, плавился. От этих сладостных пыток сносило голову и ему.
— Поменяла крем? Пахнешь иначе, — прохрипел Ивпр, оставив поцелуй на внутренней части бедра, прижавшись щекой к кружеву, выдавшем возбуждение Софии.
Софи горела, плавилась от этих дразнящих действий. Хотелось упасть на колени и впиться в его губы в жарком поцелуе, до боли сильно хотелось ощущать его в себе, и их недавняя близость лишь усиливала это желание. Но Софи сдержалась, наслаждаясь каждым мгновением этой сладкой пытки. Только его губы вызывали шумные вздохи, срывающиеся на стоны.
— Ох… да. — Её пальцы опустились на его плечи, потому что стоять уже было выше её сил. Она задыхалась от желания и не сразу уловила смысл его слов.
— Мне нравится. Сладко, но не приторно. Ананас или банан? — Что он вообще творил? Да какая к чёрту разница, как она пахла, если это София? Та самая София, от прикосновений которой в брюках сразу становилось тесно. София, сводившая с ума своими стонами. Да. Видимо, Ивар и впрямь сошёл с ума, выцеловывая кожу живота, проводя языком линию вдоль самого края её трусиков.
— Да ты издеваешься… — пробормотала Софи сквозь стон — ни то просьба, ни то возмущение. Пальцы сильнее впились в свою опору. Какая к чёрту разница, ананас или банан, когда ей так хорошо и когда желание стало почти диким. — Банан. Чёртов банан. — Голос зазвучал ниже и тише, а стоны становились громче и горячее, а ведь она даже ещё не была полностью раздета. Всё тело изнывало от этой горячей пытки. — Что ты со мной делаешь… — сорвалось с губ Софи с очередным стоном.
— Изучаю. У меня же не было времени на это. Тратил на ерунду. А сейчас… — Ивар замер в нерешительности. Стяни он сейчас с Софии одежду полностью, то с себя он точно ничего не успел бы снять. Хотя хотелось. Очень хотелось. — Мне нравится наблюдать за тобой. Сдерживаться и не кидаться, как зверь. Только ты так влияешь на меня. — Впившиеся в плечи ногти заставили его усмехнуться. Давненько же не было таких ощущений миллиона молний по всему организму.
Вернув ногу Софии на пол со своего колена, Ивар сжал пальцами ягодицы Борромео — точно останутся следы на какое-то время. Ухватившись зубами за край кружева, Лодброк потянул его вниз, втягивая воздух носом. Сладкое возбуждение било в виски, пробуждая первобытный инстинкт. Опустив таким способом трусики ровно до щиколоток, Ивар поднял на Софию глаза, упиваясь её румяными щеками, тем, как она облизывала губы… Он замер, изогнув бровь и прищурившись, ожидая ответной реакции.
Софи купалась в звучании его голоса, такого родного, как в теплой воде Тирренского моря, но глаза… Взгляд Ивара лишил её последней капли сил, чтобы держаться, и Софи опустилась на колени. Пальцы жадно обхватили ремень его брюк, чуть потянув на себя.
— Я так сильно люблю тебя, Ивар. — Нежные слова одновременно и контрастировали, и гармонировали со жгучим желанием в синих глазах.
— Больше всего на свете люблю, — прошептал Лодброк, прикрыв глаза. — Но ради всего святого, дай я. — Ремень поддался Ивару почти сразу. Нервно стягивая с себя джинсы, он рычал что-то под нос, проклиная похолодание и необходимость в такой одежде. Насколько было бы проще в шортах. Когда за джинсами отправились носки, осталась только ненавистная рубашка. И каждая пуговица отнимала время и терпение. — В пекло! — Рванул за края, пуговицы с глухим стуком попадали на пол.
Софи широко улыбнулась — девчонка-девчонкой — радуясь реакции, так откровенно и красноречиво говорящей, как сильно Ивар хочет её. Под стук пуговиц об пол она потянула топ вверх и отбросила его в сторону, оставаясь только в лифчике из тёмного кружева — эту деталь одежды она оставила для Ивара и его настойчивых рук. Она потянулась к нему, опустив руки на крепкий торс, и ладони медленно скользнули вниз, поглаживая и изучая, словно впервые.
Кислород точно выкачали из помещения, и Ивар знал, как его получить. Притянув к себе Софию, он впился в её губы. Жадно и настойчиво, не спрашивая разрешения. Ему оно и не требовалось. Лишь насытившись, вновь получив возможность дышать, Ивар оттянул губами мочку уха Софии, лизнув её, и провёл языком прямиком до груди. Пальцы его не подвели, и бюстгальтер слетел на пол. Резко и властно Лодброк развернул Борромео к себе спиной и обрушился горячими поцелуями на её плечи, откинув волосы вперёд. Он водил ладонями по её лопаткам, повторяя каждую линию разгорячённого тела.
— Ты божественна, — шёпот в шею, после которого контакт Софии с полом прервался. Ивар осторожно устроил её на диване, и вместе с довольно зловещим смешком раздался звонкий шлепок. Но Лодброк тут же, будто извиняясь за свою несдержанность, зацеловал начавший пылать след от его ладони. — Прости. — Сглотнув, Ивар выругался про себя за такой поступок. Этот порыв и впрямь вышел случайно.
— Тебе не нужно извиняться. — Софи приподнялась на локтях и повернула голову, чтобы увидеть Ивара. Она не знала, что он сделает в следующий момент, и это распаляло ещё больше. Она даже почти не замечала жжения кожи, утонув в ощущениях, что принесли его губы. Желание пылало диким огнём, и терпения становилось всё меньше. — Я сейчас… Я больше не выдержу, — произнесла она на выдохе, отыскивая в себе остатки самообладания.
Сжав её бёдра под собственное рычание, Ивар дождался, пока София опёрлась надёжнее. Нажав ей в область поясницы, он заставил её прогнуться в спине. Устроившись сзади поудобнее, Лодброк громко выдохнул, скользнув внутрь Борромео. С каким-то грудным хрипом, граничившим с рычанием, Ивар двигался медленно. Такая гладкая и влажная. Только для него одного. От осознания этого факта становилось дурно. Сердце то замирало, то подрывалось, вибрируя, отчего дыхание прерывалось и перед глазами мерцали красные искры.
— Ивар… Боже… — Слова смешивались со сладкими стонами, и говорить было невероятно сложно. Он затрагивал в ней струны, о которых больше никому не было ведомо. Он был идеален для неё. — Пожалуйста… не нужно больше сдерживаться… — Софи разбудила вулкан и теперь хотела, чтобы его сущность вырвалась наружу подобно извержению лавы, хотела чувствовать все его эмоции — всю силу и мощь этой стихии.
Просить второй раз не требовалось. София сорвала замок с самой тёмной животной стороны Лодброка по собственному желанию. Кто он такой, чтобы отказывать ей? Сжав сильнее её бёдра, Ивар увеличил темп. Почти покидал её, чтобы ворваться с новой силой, в прямом смысле насаживая на себя, заполняя полностью. София сжимала его внутри себя всё плотнее и плотнее. Вибрации её тела передавались ему. Он наклонился, поймал волосы Софии и, намотав их на руку, притянул к себе, чтобы осторожно прикусить за шею. Скорее нежно, чем дико, как он привык делать, но всё же ощутимо.
Каждое его движение находило отклик в её теле, в её голосе. Софи растворялась в нем, отдавая все, позволяя ему все, и ощущая его как саму себя. Она задыхалась, жадно вдыхая кислород, которого вдруг стало совсем мало. Она принадлежала ему и никому больше, и это был самый правильный на свете расклад вещей.
— Так хорошо… — едва смогла произнести она, — я сейчас… — очередной жаркий стон сбил голос, но не нужно было слов, чтобы понять: Софи улетала и хотела, чтобы Ивар улетел вместе с ней.
Выпустив волосы Софии, Ивар опустил ладони вновь на бёдра и ускорился так, что не мог уже и вздохнуть, выбивая и из Борромео кислород, наслаждаясь её хриплыми стонами. Он подстраивался под неё, улавливая каждое движение, каждый импульс. И когда она задрожала, сладко и так приятно громко простонав, Ивар не стал больше сдерживаться, наполняя собой её изнутри. Рыча, как настоящий зверь, Лодброк совершил ещё несколько резких движений и остановился. Зрелище было невероятным: Софию била дрожь, хотя она вся была влажная и горячая. Хотелось слизать с неё каждую капельку. Эти растрёпанные светлые волосы, вздымающаяся спина, аккуратные ямочки… Только яркий след от шлепка немного портил вид. Ивар дождался, когда София подобрала ноги и уселся на диване, запрокинув голову. Вдох было сделать куда проще, чем выдохнуть. Куда он собирался уехать? В прокуренный кабинет в клубе? Ерунда. Ивар и под дулом пистолета не отказался бы от такого марафона.
Смахнув со лба капли пота, Лодброк всё ещё не мог подобрать никаких слов. Да и не нужны они были.
Софи приподнялась и села рядом с Иваром, подтянув колени и обвив их руками. Её окутывало безмятежное спокойствие, хоть еще и не прошла сладкая дрожь во всем теле. Она провела по волосам, убирая взмокшие пряди с лица, и тут же вернула руку обратно на колени. Говорить ничего не хотелось. Страсть сказала всё за них. Поэтому Софи просто блуждала глазами по взмокшему силуэту Лодброка, не переставая любоваться его мужественностью и силой.
— Ты как? — поинтересовался наконец Ивар, притянув Софию к себе и зарываясь в её влажные волосы. — Дышишь? — Глухой смех пронзил от макушки до пят вибрацией.
— Почти, — ответила она на выдохе, окунаясь в его объятия. — Мне так хорошо с тобой… настолько… я не знала, что так бывает.
— Не льсти, — Ивар усмехнулся, — я же зазнаюсь, стану сухим и чёрствым. — Он чувствовал совершенно то же самое, что и она. Всегда чувствовал. Ещё с самой первой их встречи. Так комфортно и легко было только с Борромео. И сейчас казалось, что не было ни Маргрет, ни Ангелы… Никого. Софи всегда была рядом. Она стёрла, выжгла всё лишнее собой.