Глава 4 (3) (1/2)
Было раннее утро, а в особняке Пауло уже не спали. Сегодня весь город ждал результатов выборов, от которых зависело очень многое.
Софи надоело мерять шагами кабинет мужа, и она опустилась в мягкое кресло, устало потерев виски. Диктор говорил долго и нудно, и это стало раздражать. Щелчок кнопки пульта, и стало тихо. Первые предварительные подсчеты в голосовании только начали вестись, но Кристоф Ридель уже лидировал.
— Сейчас раннее утро. За день ещё что угодно может произойти. Мы ещё можем повлиять на результат голосов. — В мыслях Софи придумывала план за планом, как скомпрометировать Риделя, и отбрасывала их все. До этого пресс-центр и служба безопасности политика уверенно обходили ловушки и заминали дела, и нужно было что-то веское. Софи прекрасно понимала, какое решение проблемы видели Винс и Ивар, но хотела обойтись менее кровавым способом, без жертв. Ридель не угрожал им, он был обычным человеком со своей жизнью, детьми, семьёй. Убирать его Софи не хотела.
— Если эта задница опустится в кресло губернатора, он бросит все силы, лишь бы начать копать под нас. — Ивар, сидя на подоконнике у открытого окна докурил очередную сигарету. Сам уже сбился со счёта, какую точно.
— Этого не будет, не нагнетай. — Винсент чинно и неторопливо помешивал в чайной кружке ложечкой, растворяя сахар. Его будто даже не волновали результаты выборов, настолько спокойно он выглядел.
— Ты уже что-то придумал. Поделишься? — Спокойствие Винса говорило само за себя, и София прекрасно знала, что оно значило. Этим утром она даже не замечала ни одной выкуренной Лодброком сигареты.
— Всему своё время, девочка. Ещё не все карты сыграли. Ты знаешь. — Пауло сделал глоток чая из чашки и промокнул губы салфеткой. На его фоне взъерошенный Ивар и впрямь всё ещё казался мальчишкой. — В противном случае у нас всегда есть козырь в рукаве. — Взгляд Винсента упал на Лодброка, и тот на интуитивном уровне повернулся, сперва нахмурившись, но тут же как-то довольно и даже дико усмехнулся. План уже был ему знаком.
— Ненавижу ждать. — Софи потянулась к телефону, словно могла там найти что-то отличное от новостей по телевизору, но не нашла и отбросила в сторону, как бесполезную вещицу.
Стучащий звук нарушил тишину. Ивар, едва не выронив сигарету, достал телефон и побледнел, с силой сжав его в руках.
— Не осталось козыря, — раздражённо бросил Лодброк, взглянув на Винса в ожидании указаний. — Беата не достала ту папку. Тупица. — Раздражённо цокнув языком, Ивар прокрутил в пальцах зажигалку.
— Что ж. — Пауло поднялся, оперевшись на трость. Последнее слово оставалось за ним. И он прекрасно осознавал это. На его лице не мелькнуло ни малейшего сомнения. Винс всё взвесил. — Ивар, твоя юрисдикция.
Лодброк тут же спрыгнул с подоконника, расплываясь в улыбке. С каждой секундой он всё больше напоминал освободившегося волка.
— Винс! — Софи поднялась на ноги и приблизилась к столу мужа. — Не нужно эту ситуацию решать такими методами. Давай найдём другой выход? — Всё нутро противилось такому решению. Интуиция и человечность смешались, посылая общий сигнал, и Софи не противилась им, отчаянно отыскивая другое решение.
— София, это уже решено. Но только из-за доверия и уважения к тебе я готов выслушать твоё предложение. — Подняв ладонь и останавливая Ивара, Винсент кивнул Софи.
— Я не вижу поводов оттягивать лучший вариант. Каждая секунда дорога. Мы уже по сто раз проработали все исходы, возможные и…
— Ивар. — Пауло прервал его довольно резко, отчего Лодброк поморщился. — Мы слушаем Софию. — Ивар закатил глаза и фыркнул, но перечить не посмел.
— У меня нет предложения, — честно призналась София, не собираясь юлить или хитрить — не в её характере такие приёмы. — Но ещё только утро, время есть. Мы можем найти другой вариант. Вместе. — Она шагнула ближе, понимая, что слов недостаточно, понимая, что её слова звучали жалко и неубедительно.
— Просто смирись, что его нет, и позволь людям выполнить свою работу. — Голос Винса налился сталью, предупреждением. — Пока ты хочешь, чтобы мы тянули время и ждали озарения либо помощи извне, Риделя официально объявят новым губернатором. И вот тогда чёрной работы и зачисток будет больше. Мне придётся идти куда на большие жертвы. Я разочарован, что мне приходится объяснять тебе такие вещи. И если передо мной стоит выбор пожертвовать спокойствием моей семьи или никчёмной жизнью жалкого политика, я выберу единственно верный вариант.
Ивар опустился в кресло, выбрав тактику наблюдения. Конечно, он тоже бывало проявлял стремление протолкнуть именно своё видение ситуации, но зубки в исполнении Софии были как минимум любопытны.
— Чёрт, я прекрасно знаю, чем нам это грозит! Но у твоего решения тоже могут быть последствия. Если случится, что следы приведут к нам? Ты сам говоришь, что мы не боги, Винс. Может произойти всё, что угодно. — Софи, наверное, впервые за свою жизнь рядом с Пауло забыла, что такое её хвалёная выдержка, и отбросила всё деланное спокойствие, не скрывая эмоций. Всё внутри противилось этому решению. — У этого политика тоже есть семья, дети.
— Ты сомневаешься во мне? Или в моих людях? — расслабленно произнёс Ивар.
— София просто немного запуталась. И, видимо, забыла, что я ставлю на первое место себя и свою семью, своих людей. И если ради моего счастья и покоя должен кто-то пострадать, то так тому и быть. — Тяжёлая трость опустилась на пол, ставя точку в разговоре.
— Мне жаль их, да, — Софи гордо вздернула подбородок, и не думая скрывать эту свою черту, — но я тоже думаю о своей семье. Есть черта, которую нельзя переходить. Нельзя просто так взять и убрать неудобных людей. Я просто, — запнувшись, она едва не запуталась в словах, — просто прошу поверить мне, без логики, без аргументов. Как ты делал когда-то. — Слова, оброненные Лодброком, обошли Софию стороной, она будто забыла, что они с Винсом в кабинете не одни, глядя только ему в глаза и никуда больше. На самом деле, конечно не забыла, она ощущала присутствие Ивара спиной, но готова была бороться одна с ними обоими. За их же души.
— Эту черту провожу я. — Раздражение Винсента готово было вырваться наружу. И то, как он медленно приобретал почти демонические черты… Даже Лодброк понимал, что терпение Пауло близилось к пределу, и на всякий случай поднявшись с кресла сделал шаг вперёд, не задумываясь, кто и как воспримет этот жест. — Я, и никто другой. Так что хватит пытаться разжалобить меня или заставить раскаяться. Мои грехи тебе неведомы и неподвластны. Оставь эти речи для наивных и доверчивых детей. — Пауло резко обернулся к Лодброку, чудом не уничтожив его взглядом. — Ивар. Прошу. — Растерянно кивнув, Ивар бросил быстрый взгляд на Софи. — Иди! — рявкнул Винсент. Неторопливо Ивар направился к выходу.
Все мысли в голове Борромео путались, а слова всё никак не находились. Винс не услышал её, стараться бесполезно и спорить дальше не было смысла. Софи прекрасно понимала, как разозлила Пауло, но не отказалась бы от своей точки зрения даже под прицелом молний, что метали наполненные яростью глаза.
— Ты считаешь глупостью мои убеждения, — её голос больше не звенел, — но когда-то они спасли тебе жизнь. — Софи поравнялась с Иваром, встретившись с ним глазами, и вышла в коридор.
— Это было действительно глупо, — бросил Ивар, не ожидая ответа. Он просто направлялся выполнять своё дело, которое приносило ему удовольствие.
Софи нагнала Ивара у собственных ворот. Просто открыла дверь машины, ждавшей, пока эти ворота распахнутся, и села внутрь, ничего не говоря. Она прекрасно знала, что это своевольничество ничем хорошим не обернётся, Винс не простит подобную выходку. Но иначе Софи не могла. Она не хотела, чтобы её семья была причастна к такому, чтобы был причастен Ивар. И не была бы собой, если бы просто так оставила всё это.
— Ты чего тут забыла?! — Ивар выглянул в открытое окно, осматриваясь, словно к нему в машину теперь мог запрыгнуть кто угодно. — Шуруй к себе. Не мешайся под ногами. — Ярче всего отмечалась растерянность, которая перекрывалось недовольством.
— Я еду с тобой, — парировала Софи голосом, не терпящим возражений. — Хочу присутствовать при этом.
— С ума сошла, мелкая? — Лодброк заглушил мотор, повернувшись к Борромео. — Тебя ж порка знатная за это ждать будет! Да и вообще, на кой тебе смотреть, как убивают?
— Просто езжай. Я не выйду из машины. Конечно, ты можешь попробовать вытащить меня отсюда силой, но… Здесь вокруг моя охрана. Они не оценят подобный жест. — Софи упрямо поджала губы. — А с поркой я уж как-нибудь разберусь.
— Что мне твоя охрана?! Выматывайся и не мешай работать, мазохистка. — Ивар почти рычал, понимая, что эта упрямая козочка рожками зубы ему поломает, но добьётся своего. Да и стоять вот так перед открытыми воротами, когда на счету каждая секунда… Ивар уже дал отмашку готовиться снайперу и действовать по проработанному заранее плану. Но София…
— Ивар, ты не понял, — вначале щёлкнул блокиратор пассажирской двери, а потом и ремень безопасности, — я никуда не уйду, ты от меня не отделаешься. Я хочу увидеть всё своими глазами. Считай, это уплата твоего долга. — Софи уже давно забыла про оброненные Лодброком посреди пригородных дорог слова, но сейчас они всплыли в памяти очень кстати.
— Да что б тебя, София! — Ивар раздражённо ударил по рулю, едва не заставив машину издать сигнал. — Общение с Винсом из тебя дьяволицу сделало? — Всё ещё колеблясь, Лодброк нехотя завёл мотор и медленно тронулся, выглянув предусмотрительно в окно в надежде увидеть Винса. Но путь был открыт, а София настойчива до скрежета зубов.
Софи молчала, пока машина выезжала за ворота, потом из пригорода. Ни говоря ничего, она смотрела в окно, глядя, как менялись пейзажи. Казалось, что происходящее перестало волновать её, но Софи лишь тщательно продумывала слова.
— За всё время избирательной кампании я изучала Риделя, его дела и окружение и очень много узнала про них.
— Абсолютно плевать, Соф. Вот совершенно. — Ивар попытался сконцентрироваться на дороге. Держа руль одной рукой, второй он подпирал голову, перебирая пальцами волосы. Нужно было продумать оправдание перед Винсом, но ничего не шло в голову. — Я согласился взять тебя, но не слушать.
— У него трое детей, так же, как и у меня. — Софи будто и не услышала, она неумолимо гнула свою линию. — Три девочки. Одна из них прошлым летом ездила в один лагерь вместе с Виктором. Вторая учится в балетной школе. А третья ровесница малыша Вилли.
— Значит, им не повезло с отцом. Какая досада. Так бывает. — Ивар нервно дёрнул плечом, понимая, что задумала София. — Но Винс прав. Я также поставлю своих родных выше. Раз уж иных вариантов нет. И рисковать я не хочу. Я хочу спать спокойно. И вообще, чего я объясняюсь? — Он поморщился и включил радио погромче.
— Их отец всего лишь делает свою работу. — Стоило Ивару убрать руку от мультимедийной системы, как Софи убрала звук. — Пытается сделать этот город лучше. Сложно его винить в этом. И вся его семья сейчас с ним. Ты отдашь приказ, и дети увидят, как умирает их отец. Разве тебе нужна эта кровь на руках? Он не бандит, не убийца, он обычный человек…
— Я тоже выполняю работу, приказ. Ничего больше. Остальное меня не волнует. — Ивар старался держать себя в руках, однако его голос срывался. Не то, чтобы ему было дело до чужой драмы — в его собственной жизни её хватало. Но то, как София старалась точно оградить, словно его поступок был за гранью её понимания, вынуждали Лодброка отгонять совсем неподходящие мысли. — Сгинь, ангелок, у меня свои демоны.
— Этот приказ — чужая жизнь в твоих руках. — Её ладонь сжала руку, лежавшую на руле. — Как ты потом сможешь жить с этим и смотреть в глаза своим детям? Если бы Ридель был ублюдком, я бы и слова не сказала, но смерти он не заслуживает. Не делай это с ним. — Голос Борромео дрогнул, словно она собиралась расплакаться, но кто-то высушил этот сосуд изнутри. — Не делай этого с собой.
— Ты, видимо, забыло, кто перед тобой? Так я напомню. — Ивар сильнее сжал руль, но не скинул руку Софии. — Я убил твоего бывшего с улыбкой на глазах. Выпытывал информацию такими способами, озвучь которые, и твои нежные ушки отвалятся. Я наслаждаюсь криками раненых. И ни один из них мне не снится. Меня не беспокоит совесть. Мне это нравится. — Рот Ивара скривился в дёрганной улыбке. — Привожу в дом любовницу, когда жена и наши дети гостят у вас. Истязаю её или иногда отдаю бразды правления ей. Боль возбуждает меня, как ничто другое. Чужая… Моя… Зависит от моего настроения, дерьмовости дня. Но я всё ещё с лёгкостью смотрю в глаза своим детям. — Ивар рассмеялся. — Так что же я не должен делать с собой, м, принцесса? — Каждое слово буквально несло требование отступиться Софию, скрыться и никогда не подходить. — Не того ты выбрала для исправления. — Джип остановился. Они приехали, и оставалось совсем немного до кафе, из которого всё будет прекрасно видно при желании. Ивар надел солнцезащитные очки и поправил ворот чёрной рубашки.
Ему не нужно было говорить всё это, Софи и так многое знала, а где не знала, там догадывалась. Она никогда не питала иллюзий о том, что происходило вокруг. Любая империя строится на крови, но есть вынужденные жертвы, необходимость в защите, а есть грань, и она точно знала, где эта грань находится. Как и слишком хорошо знала, что всё, о чём говорил Лодбок, — лишь защитный кокон. И что скрывалось под этим коконом, тоже знала. И вместо того, чтобы испугаться его слов или его самого, или испугаться гнева Пауло, который её непременно настигнет, и унести ноги прочь, Софи стремительно рванула вперёд. В буквальном смысле. Потому что, преградив Лодброку путь, она не сумела затормозить и врезалась в него. Рука потянулась к чёрным очкам, сдвинуть их на лоб — ей нужны были его глаза.
— Я знаю, кто ты, Ивар. Знаю слишком хорошо. — В синем море её собственных глаз так странно сочетались мольба и решимость.
— Хватит, мелкая, — огрызнулся Ивар, отскакивая от Софии, как ошпаренный. Он запретил себя такую близость, а уж тем более когда начали вдруг копаться в его душе — в её остатках. И Лодброк боялся. Он действительно испугался, что ещё не всё уничтожил в себе и залил адской смолой. — Или я запру тебя в машине. Привлекаешь внимание.
Софи понимала, что сказала достаточно, дальше решение за Иваром, поэтому молча проследовала за ним к столику, который он заприметил. Но молчание не продлилось долго. Немного покопавшись в «твиттере», Софи нашла уже привычный аккаунт Риделя, который так грамотно вёл его секретарь. Кандидат в губернаторы делился снимками со своими детьми прямо из штаб-квартиры.
— Они все с ним. Как я и думала. Вся его семья.
— Вот и прекрасно. Значит, повезёт перед… кхм. — Ивар проводил взглядом официанта и махнул ему рукой, подзывая. Затем наклонился к Софии через столик. — Услышит голоса своих родных. Всё не в одиночестве. Там ничего почётного нет.
— Его дети навсегда запомнят этот момент. — Софи больше не давила, не умоляла, но в её синих глазах затаилась боль. Сердце болело. Она принимала Винса таким, какой он есть, с его жестокостью и угрозой, которую он в себе нёс. Винсент — это Винсент. Но Ивар… Видеть таким его — это было выше её сил. — Я отказываюсь верить, что ты правда это сделаешь. Ты можешь сколько угодно изображать из себя чудовище, запугивать окружающих. Кого угодно, но не меня.
В глазах Ивара вспыхнуло непонимание, и он нахмурился. Короткое мгновение. Сколько ещё требовалось этой упёртой Софии, чтобы понять, кто такой Ивар Бескостный?
— Официант, где вас всех черти носят?! — Ивар вновь надел очки, и когда наконец миловидная девчушка с белоснежной улыбкой подошла к ним, Лодброк заказал графин домашнего лимонада и два пирожных. — Хватит копаться во мне, Соф. Опоздала. — Он усмехнулся, покручивая в руке зажигалку, но так и не предприняв попытку закурить.