Часть 5 (1/1)

Геральт не расстроен."Конечно же, нет" - думает он, отрубая голову какой-то вылезшей из ниоткуда твари. Он же взрослый человек, уважающий себя мужчина, проживший много-много лет, и научился управлять своими эмоциями. Время научило его быть терпеливым, и он думал, что выше простых обид.Но что значит взрослый? На самом деле никто не становится взрослым по-настоящему - все обижаются, все совершают ошибки, и часто не хотят их признавать; все чего-то боятся, все бывают остры на язык и все бегут от проблем. Все люди - возраст совершенно не имеет значения, - дети. Просто кто-то более ответственен, кто-то научился признавать вину, просить прощения, но отучиться обижаться никому не удалось. Потому что это чувства, а их контролировать сложно. Они заглушают здравые мысли, они не отрезвляют, только гоняют кровь по венам, а в груди стучит громко-громко, щеки теплеют, и рот открывается, чтобы сказать много-много неловких слов.Чувства это не плохо. Гнев и обида - тоже, ведь они делают тебя живым, но от сожаления это не спасает. И Геральт думает, что лучше бы он сказал что-нибудь, тогда, стоя у дверного косяка, а не молча дал уйти своему другу, который, очевидно, боялся его реакции. Он показался равнодушным, будто ему было действительно все равно. Юлиан так дорог ему, так почему ведьмак так просто его отпустил? Почему на следующий день не задержался, хотя бы не бросил что-то вроде "поговорим, когда вернусь?"."Боже мой, - останавливается Геральт, - я действительно просто кивнул ему?".***Лютик, сидя на сене в телеге, которую вез пожилой мужчина, согласившийся подбросить до нужного барду города, бездумно жевал соломинку и пытался думать о чем угодно, но не о произошедшем чуть больше месяца назад.Он был опустошен.Все это время он только и делал, что рефлексировал по этому поводу, изводя себя мыслями о Геральте, что тот делает сейчас, о чем думает, как отреагирует, если они случайно встретятся прямо сейчас, что скажет. Прогонит ли.Есть ли теперь место музыканту в его жизни?Ну вот, он опять думает об этом.Все, что можно было, уже обдумано, все всевозможные сценарии тысячу раз мелькали перед глазами, и теперь он опять только снова и снова возвращается к этому. Правда, все их вымышленные встречи и разговоры заканчивались тем, что Лютика прогоняли, или просто не могли простить, и ужасное, тяжелое чувство неловкости, молчания, недопонимания остается между ними навсегда. И они расстаются, молча выбирая однажды разные дороги.Лютик доверял Геральту. Доверял все - и жизнь, и мысли, и свою историю, и слушал его, даже когда с чем-то был не согласен. Но такую часть своей жизни почему-то скрыл. Почему он думает, что отношение ведьмака изменилось бы, если бы тот узнал, что его друг - омега? Омегой быть не плохо, омеги ничем не хуже остальных полов, и Лютик не стал бы внезапно скучнее если бы рассказал о себе. Но почему-то.Почему-то не сказал.Юлиан вздыхает, открывая глаза и оглядываясь, чтобы посмотреть, сколько им еще ехать, но только недоуменно хмурится, поднимаясь на локтях. Мужчина едет, косясь в его сторону, и уж точно не в город, - дорога незнакомая, не растопченная лошадьми, на которых постоянно проезжали бы купцы, путешественники или воины. За горой сена Юлиана не особо видно, и он, выплевывая соломинку, ждет подходящий момент, чтобы спрыгнуть.Телега напарывается на камень, старая лошадь дергает головой, мужчина выругивается, снова оборачиваясь на спутника, но ничего не замечает, щурясь подслеповато и мерзко изгибая уголок губ.Лютик, юркнувший в лес, бежит, иногда поглядывая на солнце, рассчитывая, сколько осталось до заката, и у него, - мда, какое везение, - не более пары часов. Юлиан выдыхается уже меньше чем через пол часа, останавливается отдышаться, поправляя лютню на плече и продолжает уже шагом, иногда параноидально оглядываясь.Он устало вздыхает. Думать уже ни о чем не хочется, и о том, что, скорее всего, безопасное место он сегодня не найдет и помрет бесславной смертью от лап какой-нибудь сколопендры, и, самое главное, ему на это все равно.Лютик действительно устал. И бег тут ни при чем.Ничего не меняется, кроме того, что он подмечает что это все, - его это равнодушное ко всему состояние, что за жизнь свою переживать и бороться не хочется, - апатия какая-то. И не выбраться из нее.Она не давит удушливо, только вокруг будто прозрачный шар, и воздуха в нем мало, но ты дышишь, дышишь этой духотой, к которой привыкаешь, и не замечаешь особо ничего. Через шар все видится более серым, и вчерашний день уже как-то помнится не так хорошо, и ты напрягаешь память, и понимаешь, что не можешь вспомнить не то что вчерашний день, но и что было за этот месяц и как-то одинаково все - вообще плевать.Юлиан, уже не щурясь, смотрит на небо, где солнце уже не светит, только красное зарево виднеется через деревья, но и оно скоро скроется. Лютик тащит лютню, - он устал, так смертельно устал, - она проходится по всем пням, ломается где-то, царапается, но ее хозяину плевать. Птицы в небе вскрикивают, хлопают крыльями. Улетают.Бард в каком-то странном предчувствии замирает, и через секунду к его горлу прижимается меч.***Несколько пожилых женщин, продающих цветы тихо шепчутся, в открытую смотря на Геральта и Плотву, следом три мужчины презрительно хохочут: - Смотрите, еще одна ведьмина пожаловала!Альфа по-волчьи настороженно дернул головой в их сторону, но полностью не повернулся, прислушиваясь и задумавшись, не попутали ли они чего, а потом все же прикидывая, кто мог недавно тут побывать из его коллег по цеху - ведьмаков ни с кем не перепутаешь, ошибка тут маловероятна. Или до сих пор тут, что было нежелательно. И раз уж тут был другой ведьмак, скорее всего заказов уже нет. Но, поглядев на стремительно темнеющее небо, он направился искать место, где можно переночевать и отправиться дальше, раз Лютика тут не видели.Геральт кинул на стойку несколько монет, устало приваливаясь к стене рядом, и уже выпрямляясь с ключами от комнаты в руках, когда кто-то вошел в харчевню, и почему-то. Почему-то альфа обернулся.И там был Лютик. Красивый, уставший.Он смеялся, и выглядел, несмотря на серость лица и довольно вымученного вида, будто бы облегченно. Или просто ненадолго забывшимся от проблем, которые, очевидно, принес Геральт.Рядом шел, что было крайне неожиданно, Эскель. Ведьмак, очень похожий на Геральта, отличившийся только шрамом на щеке и другим цветом волос, обычно спокойный и равнодушный, даже хладнокровный, улыбался вместе с ним. Эскель и правда был искренним и вежливым, но так быстро он ни с кем не сдруживался, если, конечно, они с Юлианом не были знакомы раньше.Лютик намертво впивается взглядом во второго альфу, запинаясь и замедляясь, что сразу замечает его спутник, что, проследив за его взглядом, тоже натыкается на Геральта. Эскель сдержанно выгибает бровь, подходя к коллеге и Лютик неосознанно идет за ним.Оба ведьмака немногословны, поэтому просто кивают друг другу, и спустя несколько секунд неудобного молчания Эскель интересуется, переводя взгляд с него на барда, что все не открывает взгляда от мужчины :- Вы знакомы?Геральт кивает, и Лютик отмирает, переминаясь с ноги на ногу, нервно и неловко, неуверенно улыбается, хоть и бледнеет ещё больше. Ведьмак тоже начинает переживать, хоть и никогда не признается в этом даже себе, и переводит взгляд на вежливо рядом стоящего, но заскучавшего Эскеля.- Можешь остановиться в этой комнате, - Геральт протягивает свой ключ, - мы с Лютиком возьмём другую. - Чтобы зря не пропадало, - поясняет на вопросительный взгляд другого ведьмака альфа, и тот больше ничего не спрашивает, отсыпая тому монет за комнату и забирая ключ, снова кивая, но уже на прощание. Не то чтобы Геральт ответил, даже если бы тот спросил.- Было приятно познакомиться, - Эскель переводит взгляд на барда, теперь уже краснеющего, - Лютик.- Да, - найдя объект для отвлечения от внимания друга, оживается Лютик, - да, мне тоже. Свидимся.Эскель отходит, и они оба тупо смотрят друг на друга, пока ведьмак молча не отходит обратно к стойке, беря номер на двоих. Геральт кивает омеге, веля идти за ним, и Юлиан идёт. Они поднимаются на третий этаж, идя по скрипучему полу, младший мужчина немного ежится - в коридоре с улицы выбито окно. Занавески треплет ветер.Они заходят, Геральт вздыхает, положив все свои вещи, и Юлиан тут же к нему поворачивается, заводя руки за спину и заламывая пальцы. Геральт открывает рот, И молчит.Снова вздыхает, откидывая устало голову назад, и садится на кровать. Лютик прочищает горло, думает пару секунд и выпаливает:- Прости.- Что? - ведьмак смотрит на него в замешательстве, хмурится, - Ты не должен извиняться.- Я лгал тебе о большой части своей жизни, и довольно долго. Я не имел на это права, мы были друзьями, и я не сомневался в тебе, просто...- Вообще-то, - Геральт немного отклонил голову в сторону, сверкнув в темноте желтыми глазами. "Кот", - подумал омега, - Я, так скажем, догадывался уже некоторое время. И старался показать тебе это как-то, но.. Н-да. Он снова вдохнул. На улице ветер треплет деревья, лампы в других домах и снаружи горят. Люди ещё ходят по улицам.- Что? - теперь нахмурился Лютик, - ты знал? Как долго? - он распахнул глаза, мгновенно напрягаясь.- Ну, - тот хмыкнул, - Ты так демонстративно уделял внимание омегам и придумывал истории, что это выглядело неестественно.Проигнорировав оскорбленное выражение лица друга, он продолжил:- К тому же Яков был явно из благородной семьи, а там в основном браки заключаются с какой-то целью, по расчету. А для этого годится только союз альфы и омеги. Этот червь омегой точно не был, - хмыкнул Геральт, выдав свои мысли, - А ты должен был с ним пожениться. Да и другие вещи, - дернув плечом, - Например, мое бессознательное желание о тебе заботиться, - о том, что потом оно стало вполне сознательным, он, конечно, умолчал, - Так что не догадается разве что идиот.Лютик шокировано молчал, и все же повторил спустя время:- Все равно прости, - сразу же продолжил, увидев сердитое выражение лица ведьмака, - У меня не было особой причины тебе не говорить. В начале, может, да, но потом мы стали друзьями, и я был с тобой в безопасности, в этом я всегда уверен. Во всех смыслах.. в безопасности, - немного покраснев, добавил Лютик, - Я не знаю, почему не сказал. Просто не смог. Хотя в этом нет ничего такого, я знаю, что ты не омеганенавистник или что-то в этом роде, причина была во мне. Я не просто молчал, умалчивал. Я врал.- Может быть, - неохотно соглашается Геральт, "но я менее виноватым не становлюсь" - думает он, - Но просто дать тебе уйти.. Этого я не должен был делать.- А я не должен был сбегать, - тихо посмеялся омега, выглядя все равно немного зажатым, - Так что мы оба.. виноваты.По сути, его лимит слов был окончен ещё после той пары кивков Эскелю, хоть он ничего и не говорил. Но когда дело касалось Лютика, все почему-то выходило по-другому. Поэтому он говорит:- Я скучал.Геральту неловко, поэтому он старательно отводит взгляд, пока не слышит всхлип. Он тут же вскидывается - Юлиан обхватывает себя руками, до крови кусая губы, чтобы не издавать звуков, мелко дрожа. Что-то дёргается в груди альфы, что-то зовущее к фигуре перед ним, невероятно хрупкой, но вместе с тем очень сильной, что Лютик и доказывал ему множество раз.Геральт обнимает его, и омега цепляется в него намертво, вжимаясь всем телом и это. Это было воссоединение.