11. Дежа вю (2/2)

Саю решено было отдать в школу, где заметили одного из шевалье, и вести за ней контроль. — Хаджи, все места учителей заняты, — вздохнул Дима, оглядев меня. — Школасчитается элитной для учеников старшего возраста. Семь классов и двенадцать учителей. А убираются там и учителя и бабка одна.

Я мрачно посмотрел на него и повторил уже в который раз: — Ни за что. — Но другого выхода нет. Все места заняты. Занятия будут проводиться с пятогосентября, — сочувствующе вздохнул он, мигнув мне синими глазами. Дина, явно сдерживая смех, добавила: — Между прочим, если вас одеть в наряд школьника, то, как раз на восемнадцать лет будете смотреться. Молодые барышни прямо головы потеряют. Я на неё посмотрел, и она подняла руку в знак того, что клятвенно обещает молчать. А потом в гостиную вбежала Сая. Увидев меня с таким выражением лица, она удивлённо поинтересовалась, в чём, собственно, дело.

— Он отказывается идти с тобой в лицей, — наябедничал Дима, — А зря. Сам янеграмотный был в детстве. Поздно стал учиться, да так и не до конца выучился. Шансом пользоваться надо.

— Почему отказывается? — удивилась Сая. — Между прочим, мне одной там страшнобудет. Я русский язык ещё плохо знаю. Посмотри на меня. Разве я похожа на русскую барышню? Они все светловолосы, черты лица открытые и глаза светлые, а я? Она покружилась вокруг себя, а я вздохнул: — Я немного староват для занятий в школе. — Но об этом никто и не знает, а на вид тебе лет восемнадцать-девятнадцать, — весело улыбнулась она. — Только нужно взгляд… эээ… ну…

— Что нужно сделать с моим взглядом? — насторожился я. — Постарайся никого мысленно не убивать, — аккуратно посоветовал Дима. — Даже не знаю, это слишком сложно, — саркастически откликнулся я. В общем, пришлось мне надеть дурацкую форму студента. Волосы заплести в косицу. Очки я носить вежливо отказался… (— Уберите от моих глаз эти стекляшки!) Увидев меня в таком виде, в рассеянности перебирающим какие-то учебники, Сая улыбнулась: — Надо же, ты бываешь похож на живого человека. — Остроумно. — Не сердись, я тоже не в восторге. Это наше первое задание, я волнуюсь. Почемуты так на меня смотришь? Первое задание? Смешно.(Несколько страниц вырвано)

Запись 27 февраля 1915 года.

Сегодня какой-то особенный вечер, в который мне не может помочь себя занять даже музыка. В последний раз здесь я описывал, как впервые Сая проснулась в России. После её поступления в гимназию всё сначала шло хорошо, до тех пор, пока в России не оказалась Дива. Возможно, когда-нибудь я примусь за описание и этих событий. Я пробовал, но вырвал страницы. Начну с нашего последнего марш броска… Дни перед её спячкой я хочу запомнить особенно отчётливо. Словно ревнивый зверь, вьюга укрывала Саю колючим снегом. Дыхание её было слабым, казавшееся фарфоровым лицо не двигалось, а рука не выпустила меча. Среди сугробов я и отыскал её. Сая потерялась ночью во время нашего перехода через лес. Снег, холод и мощный ветер леденили лёгкие, прятали запахи, и мне потребовалось полчаса, чтобы отыскать её. Она сильно замёрзла. Я поднял её на руки и понёс в убежище. Бывшая медвежья берлога — давно заброшенная. Пригодится для пристанища таким путникам, как мы. Я развёл костёр, дым выходит в отверстие наверху, сделанное мной. Получилось похоже на древние русские землянки. Терпеливо ждал пробуждения Саи, но не сразу его заметил, так как глубоко задумался, смотрел на пламя костерка, согревающего стены нашего убежища. Я размышлял о том, что Дива вот-вот покинет страну. У границы мы ещё как-то можем следить за ней, но дальше это всё сложнее. ?Сая скоро уснёт, у неё мало сил. Если не выполним миссию сейчас, то следующие тридцать лет я снова буду никем. Наверное, это уничтожит меня. Да, точно уничтожит…? Поймав на себе взгляд Саи, я заметно встрепенулся и подался вперёд. — Наконец, очнулась, — я не удержался от улыбки. В сонном состоянии она забавно выглядит. — Я нашёл тебя в снегу без сознания. — Досада, — протянула она раздражённо. — Я и не заметила, как сон подобрался к моему рассудку… — Не заметила, — повторил я и строго кивнул: — Нельзя не замечать таких вещей, учитывая, на каком мы задании. — Да, помню я, — процедила Сая. — Меня саму это злит. Пока мы тут с тобой прохлаждаемся, наша цель уходит всё дальше и дальше. Постоянно хочу спать. Это значит, что… Мы ещё не обсуждали её спячку. Я молчал, Сая мрачно смотрела в землю. ?Уже совсем скоро?, — с горечью подумал я. Помедлив, я провёл пальцами по её щеке, любуясь её лицом и поворачивая его к себе. ?Скоро…? Прикосновение заставило Саю вздрогнуть. Она даже слегка улыбнулась, подавшись вперёд, но внезапно встрепенулась: — Ты что? — Температуры нет, — невозмутимо констатировал я, объясняя этим своё прикосновение, но ладонь убирать мне совсем не хотелось. — Когда я проснусь в следующий раз, возможно, не останется никого, кто бы меня помнил, — со сдавленным отчаянием пробормотала Сая, убирая от лица мою ладонь, словно она была для неё досадной помехой. — Я буду ждать тебя до скончания века, — уронил я, опустив глаза и рассматривая собственную руку. — Завтра мы прибудем в ту деревню. Тебе ещё хочется спать? — Со мной всё хорошо, — твёрдо сказала Сая, не глядя на меня, — а вот тебе надо хоть немного отдохнуть. — Нашла о чём беспокоиться. Я не умею спать, — с этими словами я поднялся с места, — Не обращай внимания... Пока ты не уснёшь, я буду играть мелодию, которой ты меня научила. Просто слушай её, — с этими словами я открыл чехол с виолончелью. Надо было чем-то себя занять. Тем более, что Сая явно всё ещё хочет подремать и своей мелодией я мог её усыпить. — Ты спала, а я репетировал каждый день. Устремив пустые, чёрные глаза на моё лицо, она спокойно слушала мелодию, в которую я вкладывал столько ненужных никому чувств. Сая холодно дёрнула бровью: — Ты так и не добился совершенства. — Не удивительно, ведь учила меня ты, — парировал я, не опуская смычка. — Грубиян, — вздохнула она. — Каким был, таким и остался. — Очень рад это слышать. Когда она засыпала под музыку, лицо её сделалось умиротворённым, как у ребёнка.

***

Уставшая вьюга оставила после себя ледяной покой. Спустя полчаса по мёртвой снежной пустыне мы дошли от своего временного убежища до деревни. Сая посмотрела на покосившийся деревянный указатель перед ней и поинтересовалась: — Как много букв. Что тут написано? — "Покровское", — вздохнул я. — За всё время не выучить язык… — Отстань, — отмахнулась она. — Нам нечего больше тут делать. Дина сказала, что он скрывается в другой деревне по соседству. Сая опустила глаза и задумчиво проговорила: — Мне казалось, он погиб. Я достал фотографию, на которой был изображён старик с немного безумным взглядом и сказал, помедлив: — Не погиб. Зайдём в ту деревню и расспросим о Григории. Если кто-то и является последней ниточкой, так именно он… — Это только предположения. Сплошные, неподтверждённые предположения… Мы даже точно не знаем, связан ли он с нашей целью, — бурчала Сая. — Так или иначе связан. У тебя другие идеи есть? — спросил я. Их не было, и мы двинулись в путь. После шумной, богато украшенной Москвы, с которой мы начали свои поиски, эта местность казалась просто фантастически нереальной. Особенно поражал кристально чистый воздух. — А что с его дочерью? — спросила она после четверти часа молчания, в которые мы брели, придерживаясь одного направления мимо редких, очень низеньких домиков. — Вероятно, тоже где-то скрывается, — дёрнул плечом я, без конца оглядывая местность. — Она так доверяла своему отцу, а он и Амшель… — Ты прав, — перебила Сая, уловив мою мысль. — Начинать надо с него. Вскоре низенькие, редкие домики стали чуть чаще, а дорога перестала петлять и сделалась ровней — это говорило о том, что мы у цели. Через полчаса мы наткнулись на старушку, набиравшей воду из колодца. Увидев её, мы подошли к ней с вопросами. — Григорий? — с сомнением пожевав губами, переспросила она, внимательно вглядываясь в фотографию. — Вроде, похож на среднего сына Ефима. Жила в Покровском лет двадцать назад одна семейка зажиточная. — Старуха взяла на руки подбежавшего к ней жалобно скулящего щенка, которому, видимо, не по нраву был мороз. — Правда, семейка насквозь гнилая. Гришка этот вечно слонялся без дела, вот его и прозвали Распутиным. — Почему Рас-пу-тин? — выговорила Сая, осторожно обращаясь ко мне. Она внимательно слушала собеседницу, отчасти её понимая, но последнее выражение не разобрала. — Это значит — разгульный образ жизни, — пробормотал я. — Да уж, — неприязненно хмыкнула старуха, отдавая Сае фотографию. — Молодые взяли моду отлынивать от работы и уехали в город. Свободы им подавай. Все они распутники, тунеядцы. — Неужели, никого не осталось? — спросила Сая на ломанном русском. — Только одна девица, — нахмурилась старушка, отпуская щенка, который как ни в чем, ни бывало, принялся обследовать тропинку у колодца. — Соней звать. Она живёт в хижине на окраине деревни. Говорят, её папаша был большой учёный... и звали его на городской манер Юрий. Всё опытами какими-то занимался, — старушка, видимо, вспомнила про своё коромысло и принялась насаживать на него вёдра с водой. — Все соседи их сторонились. Они, было, подались в Екатеринбург, — старушка невесело усмехнулась, взвалив себе на плечи коромысло, — но вскоре опять сюда вернулись, — тут она устремила взгляд куда-то за спину Саи и процедила сквозь зубы: — Да, вон она. Отродье сатанинское. ?Отродьем? оказалась хрупкая, невысокая и изящная русоволосая девушка с большими, светло-карими, тёплыми глазами. Кожа её была бледна и тонка, как снег. Она несла в руках ведёрко и, казалось, никого не замечала, витая где-то в облаках. Она сразу мне не понравилась. От всех её отличал очень странный запах, ни на что не похожий, а потому внушающий мне тревогу. — Здравствуйте, бабушка, — улыбнулась она, но старушка, хмуро отведя взгляд, пробормотала нам: — Ну, бывайте. Я пошла. С этими словами она, не торопясь, осторожно направилась в сторону своего дома в сопровождении пса, который первый побежал прочь, завидев Соню. Девушка, ничуть не смутившись от подобного поведения старушки, направилась к нам. Прищурившись, она оглядела меня, Саю и удивлённо спросила: — Городские? Как же вы оказались в нашей глуши? — Ищем одного человека, — сказала Сая, внимательно разглядывая девушку и, видимо, не находя в ней ничего дьявольского. — Его зовут Григорий, — я протянул Соне фотографию. Та мельком взглянула на неё и отрицательно покачала головой: — Не видела. Я приехала в деревню всего два года назад и не знаю, кто тут жил раньше, — она облокотилась на край колодца и с любопытством посмотрела на Саю: — Простите... а где вы остановились? ?Говор столичный, манеры аккуратные. Может, и не удивительно, что среди деревенских не прижилась?. — Я давно не видела здесь никого моего возраста, — печально прибавила Соня то ли самой себе, то ли нам. — А мне так хочется поболтать с кем-то на равных... Может, заночуете у меня? — с надеждой улыбнулась Соня. — И вас, господин хороший, тоже милости просим, - она открыто посмотрела мне в глаза. — Не стесняйтесь! Ляжете на папиной кровати. — А где же будет спать ваш папенька? — удивлённо спросила Сая. Я знал, что она хотела бы согласиться. Давно не спала на обычной, человеческой постели. Соня грустно потупилась, устремив взор в снег. — Папы больше нет. Его убили. Нашли как-то ночью в сугробе. Он был мёртвый. И такой белый, будто бы у него всю кровь выпили. Я и Сая мгновенно переглянулись понимающими взглядами. Слов Сони было достаточно, чтобы мы приняли её приглашение. По тропинке мимо всей деревни Сая и Соня шли вдвоём. Я маячил позади них, углубившись в собственные размышления на счёт того, что придётся постоянно быть настороже. Я не знал, в какой момент королеву может настигнут долголетняя спячка. — Выходит, вы с Хаджи путешествуете уже месяц? — услышал я вопрос Сони, которая кинула на Саю испытующий взгляд. Такой особенный хитрый взгляд, который подразумевает у вопроса второе дно. — Да, — кивнула она, и я услышал нотки недоумения в её голосе. — Вы всё время вместе, — улыбка её стала шире, — словно жених да невеста! ?Я просто сейчас умру от хохота?, — подумал я, слушая тихий смех Сони. Сая с искренним удивлением подняла брови: — Нет, что ты. Скорее, как брат и сестра. Потом она взглянула на меня: — Верно? Я ответил, рассматривая лес вдалеке: — Разумеется… Сая остановила на моём лице взгляд дольше на секунду, словно ей показалось — она увидела что-то в нём необычное. Потом отвернулась. ?Тили-тили-тесто… Почему же мне не смешно?? Вскоре Соня подошла к ветхому мосту, переброшенному через глубокий ручей. За ним располагался обособленно от остальных, небольшой, но уютный на вид домик. Он казался аккуратнее прочих в деревне, так что неприязнь людей девушке может вызываться обыкновенной завистью. — Здесь я живу, — сообщила Соня, указав на него. — Одна? — удивилась Сая. — Да, — простодушно кивнула девушка. — Что-то мост подозрительно выглядит, — выразила своё сомнение Сая, с большой тревогой взирая на сооружение перед собой, который и правда казалось весьма ненадёжным. — Раньше он был очень крепким, — дёрнула плечом Соня так, будто всё это суета сует и дело житейское, — но папа умер, а молодых тут не осталось. Починить некому... а у меня всегда коленки дрожат от страха, когда я через него перехожу. Но сегодня я спокойна, — она лучисто улыбнулась. — Это от того, что вы со мной. Идём скорее! — она крепко схватила Саю за локоток и поволокла через мост. Последняя бросила на меня удивлённый и встревоженный взгляд.?Она странная, да? Спишем на переизбыток одиночества?? Я только улыбнулся и развёл руками. — Ну, с Богом! — весело выдохнула Соня. Мало того, что мост был неустойчивый и без какого-либо признака перил. Там оказалось очень скользко, и я всерьёз боялся, что Сая упадёт, поэтому совсем не разделял весёлости Сони, которая преспокойно шагала вперёд со смелостью безумного канатоходца, не замечающего пропасти под ногами. — Соня... не висни на мне. Это опасно! — Зато не так страшно, — улыбнулась Соня. Что-то ненормальное было в улыбке. Я понимаю, мы придали ей храбрости каким-то образом, но… не до такой же степени. Она же нарочно топает по мосту своими каблучками. В этот момент послышался короткий, угрожающий треск. Одна из досок под ногой Сони прогнулась и сломалась. Высоко вскрикнув, та стала падать под мост вместе с Саей. Они окунулись в воду на долю секунды, я успел вытащить обеих. Я вынес их на берег, а потом ещё с весьма мрачным выражением лица нёс на руках до дому, хотя Сая, стуча зубами, краснела, протестовала и говорила, что, вообще-то, способна идти сама. Ну, конечно. Она способна. Поскальзываться на каждом шагу, потому что её трясёт от озноба, например. Соня же лишь виновато улыбалась и молчала. Все мы хорошенько искупались в холодном, неглубоком ручье, который не замерзал даже в такое время года. Внутри дома Сони не обнаружилось ничего, что жители деревни простодушно могли бы назвать сатанинским мусором. Тепло, чисто убрано и уютно. Пахло сушёными цветами и травами, старыми книгами и мёдом. Когда стемнело, а стемнело очень быстро, девушки сели за стол. Сая укуталась в стёганое, пышное одеяло, наружу торчала только темноволосая голова, что делало её похожей на гигантского младенца. Соня последовала её примеру. Я то и дело слышал её голос, взрывы смеха и шутки. Переодеваясь, я обнаружил, что один комплект одежды у меня мокрый, а второй забрызган кровью. Появляться в таком виде чревато большим количеством вопросов, и я завернулся в простыню, отметив, что выгляжу не слишком шокирующе, уподобившись древним римлянам. После этого занялся готовкой. Сая и Соня живо болтали — я слышал это, пока возился с чаем, но затем наступила тишина. Соня, ойкнув и густо покраснев, уставилась на дверь, из-за которой вышел я. Девушка изумлённо разглядывала меня, хотя я не понимал, что такого особенного в том, как я выгляжу. Я поставил поднос на стол. Когда я вложил Сае в руки кружку с горячим чаем, она сделала глоток и улыбнулась: — Как вкусно. — Это травяной чай с мёдом, — согласно кивнула Соня. — Там, на кухне, целый чайник, если что, — невозмутимо заметил я. — Вам нужно выпить его и хорошенько пропарить ноги. Тогда Сая медленно перевела взор на меня и стала густо краснеть. ?Ну, в чём дело опять? Чай слишком горячий? Или я ляпнул что-то не то?? Я не догадывался, что за всё время пробуждения она видела меня непременно в моём фраке и с одной и той же физиономией. Полагаю, она редко вспоминала, что я живое существо. Её глаза некоторое время изумлённо меня изучали — голубые прожилки на руках и капли воды на теле. ?Это становится странным?, — я на всякий случай посмотрел на свои руки и тень — не вырос ли хвост ненароком… или крылья. Оторвавшись от чая, Сая резко отвернулась от меня, смущённо прикрывая обзор для глаз ладошкой: — Хаджи, здесь же дамы. Уйди… Это неудобно. ?Как мило. Ты заметила, какого я пола?? — Не смущай барышень, — пробубнила Сая, видя, что я не ухожу. Тут ещё и Соня простодушно улыбнулась, сказала лукаво: — Между прочим, я не смущаюсь. — Всё равно, так нельзя, — упрямилась Сая, не желая поворачиваться. — Прошу прощения, — я постарался сделать так, чтобы ирония в моём голосе не была слишком заметна. ?Сая, тебе приходилось видеть раздетых мужчин. И раздетых, расчленённых мужчин…? Пока я мыл посуду и убирал со стола, то слышал, что они продолжили разговор. Причём, говорили девушки о какой-то книге, которую Соня почему-то не позволила открывать. ?Она не боялась холодной воды, — думал я. — И сделала всё, чтобы остаться с Саей наедине. Фактически, она её обезоружила. Интересно, что в этой книге? У меня, конечно, паранойя, но я должен проверить?. Наконец, заснули все, не спал только я. Когда моя одежда высохла, я быстро переоделся и отправился на изучение той самой книги, которую держала в руках Сая. Меня влекло не столько любопытство, сколько странное предчувствие, не покидавшее с момента, как я перешёл порог дома. Открыв книгу, я увидел два конверта с письмами. На одном было написано — Григорию Ефимовичу. Письмо скреплено печатью, причём, совсем недавно. Выходит, их готовились отправить как можно быстрее. Я услышал шум со стороны двора. Моё тело наэлектризовало чувство опасности. Выглянув в окно, я увидел стремительно удаляющуюся от дома фигуру старушки или старика. Нахмурившись, я положил на место книгу, взял свой пиджак, чехол с виолончелью и бесшумно вышел на улицу. Однако, шустрый силуэт успел убраться уже далеко. Я бросился за ним на запах. Чертовски знакомый запах — как от Амшеля, например, или от меня. ?Рукокрыл? Но… я не помню его в свите Дивы?. Когда я выбежал на ровное, заснеженное поле, то уже никого не увидел. Странный, резкий свист заставил меня, увы, запоздало обернуться. Тяжёлый, огромный кол проткнул насквозь моё тело. Я смог увидеть мелькнувшую вдалеке фигурку со светлыми волосами. Я мгновенно понял, почему Соню называли "дьявольским отродьем". Она не боялась холодной воды… Письма в книге, готовые к отправке… Тот, кто жил здесь, умер от потери крови… Она рукокрыл? Не может быть. Никогда не видел женщин-шевалье… В этот момент чистая боль пронзила всё моё существо и, не успев крикнуть, захлебнувшись кровью, я вот уже в который раз умер.

***

Когда я очнулся, брезжил рассвет. Моей регенерации мешал кол, проткнувший тело. Кое-как, спустя лишь пару часов мне удалось его вытащить. Кол был глубоко воткнут в промёрзшую землю, которая ещё больше сплотилась вокруг его ствола за ночь. И моя оледеневшая, кровоточащая плоть отнюдь не помогала мне выкарабкаться. Я стал подтягиваться вверх. Боль вновь пронзила всё тело тупой пилой. Казалось, я целую вечность карабкался по колу, всеми внутренностями ощущая его холодную, неровную поверхность. Наконец, я с рычанием сорвался с кола и рухнул в мягкий сугроб. Тело сотрясал озноб, я кашлял кровью. Идти не мог, пока не восстановился позвоночник, поэтому полз. Потом медленно встал и пошёл, проверяя работу мышц своего тела. Соня — рукокрыл. И, судя по всему, к тому же, шевалье. Только шевалье способны сохранять разум и носить тело человека, будучи рукокрылами. Она решила избавиться от меня по двум причинам: я — шевалье Саи, и убрать меня необходимо, чтобы не мешал. Вторая — я узнал про её связь с Распутиным. — Что нам с ней делать? — выдохнул я, поднимаясь на ноги и с лёгкостью выдёргивая здоровый кол из земли и подумал, как далеко могу его метнуть. Кто угодно скажет, что у меня каменная физиономия. Признаться, я постоянно это слышу. Я научился контролировать свои эмоции, верно. Но в тот момент меня хлестала ярость. Соне удалось вывести меня из строя, заставить прекратить защищать Саю. ?Она будет умирать мучительно?. Подхватив кол, я помчался к дому Сони. Едва не опоздал. Она стояла с одной окровавленной по плечо рукой, а рядом лежало изуродованное тело старушки, что мы видели вчера. Перед ней безоружная Сая — пока что цела и невредима. С силой размахнувшись, я метнул копьё в Соню. Она успела отпрыгнуть, но выражение искреннего удивления на её лице было наградой для меня. Всегда одно и то же выражение лица у всех шевалье Дивы. Он, что, ещё живой? — Сая, — я кинул ей меч. Она к тому моменту успела обрадоваться и разозлиться, потому что увидела, в каком я виде — одежда у меня в крови, а в рубашке огромная дыра. Она перевела взгляд на кол в земле, догадалась, откуда эта рана, кем сделана и почему я раньше не пришёл ей на помощь. Обнажив клинок, она собралась было броситься на Соню, но девушка, трансформировав руку в огромное крыло, ударила ею оземь так, что в воздух поднялся целый столб снега. Когда он опал, то Сони уже не было, а на её месте возникла огромная яма. — Как ты? — скорее, по привычке спросила Сая, мельком оглядев меня. — В норме. Она предложила прочесать лес в поисках девушки. Я согласился, но перед этим забрал из дома письма, что нашёл вчера. Молча и быстро изучив их, я понял пару вещей. Пока мы шли, я рассказывал: — Ночью я кое-что выяснил. И потом ещё размышлял над этим, пока пытался выбраться из ловушки, в которую угодил. Соня и её отец Юрий помогали Распутину в его исследованиях. В декабре шестнадцатого года, после убийства Григория, они вернулись в деревню. Но Соня уже не была человеком. — Хорошо, что мы всё-таки вышли на след Григория, — мрачно кивнула Сая. Я вздрогнул, словно от слабого толчка, почуяв знакомый запах, и повернулся к Сае. Мне не нужно было ничего говорить. Она заметила, что Соня где-то совсем близко. Осталось только понять — где именно. С этой целью Сая изучала местность, замерев, оледенев на месте. От её взгляда не укрылся ни один качающийся на морозном ветру сучок, она видела проглядывающее сквозь ветви деревьев небо, дрожащего и принюхивающегося к воздуху зайца, наконец, она отыскала взглядом размытый силуэт в лесу. Соня знала, что её заметили, но спокойно стояла к нам спиной. Она подняла вверх свои руки, которые стали крыльями летучей мыши, и плавно взлетела в воздух. Сая, не говоря ни слова, побежала вслед за ней. Все её органы чувств напряжены, взгляд был резким и острым, как бритва. Соня не собиралась убегать. Через некоторое время она приземлилась на заснеженном, ровном поле. ?Отвлекает нас?? На поле стоял запряжённый экипаж. Соня обвела в полной тишине спокойным и холодным взглядом Саю и меня. — Григорий, — вымолвил я, глядя на того, кто сидел на козлах и вёл экипаж. — Выходит в карете… Сая тоже всё поняла, и её глаза стали из мягких тёмно-карих алыми. — Амшель, брат мой, — обратилась Соня к Григорию. — передо мной стоит охотник, который напал на тебя. Он мечтает уничтожить Диву. Шевалье обязан защищать Диву от всех, кто может причинить ей вред. Это наша судьба. — Верно, — коротко ответствовал Амшель, обернувшийся по всей видимости Григорием.Экипаж начал неумолимо отдаляться. — Стой, — глухо прорычала Сая, бросаясь за каретой и подумав о том же, о чём и я, но её меч наткнулся на преграду. Соня подняла вверх ногу, которая оказалась уродливой лапой, как и её крылья. Она остановила лезвие меча, кротко улыбаясь. Сая давила на клинок что было сил, но Соня отбросила её назад. Я тут же кинулся на помощь, но меня мощным толчком в грудь отправили в камни под сугробом. Судя по всему, мне только что сломали несколько рёбер и руку. — Вы вечно гонитесь за ней, — улыбнулась Соня. — Но вы ничтожества. Вам не осознать величия предназначения Дивы. Вы никогда не узнаете планов Амшеля, его размах грандиозен… — Закрой рот, — грубо бросила Сая, едва ли её слушая. Она собиралась расправиться с ней побыстрее и броситься за Дивой. Я бы и сам за ней помчался, но с Саей кое-что было не так. Я чувствовал это. Её нельзя оставлять одну. Вместо личика Сони мы увидели угловатую морду, словно у летучей мыши. У монстра была тонкая талия и очень широкая тазобедренная, уродливая кость с двумя опять же дистрофичными лапами. Только волосы остались такими же. Согнувшись, она стала разбегаться, расправляя крылья и целясь в Саю. Оттолкнувшись, бросилась на неё, раскрыв алые, маленькие, словно угольки глазки. Сая увернулась, и тварь пролетела мимо. В отличие от остальных рукокрылов, Соня была очень быстрой. Так что другие на её фоне выглядели бы почти неповоротливыми. Ещё одна атака не задела Саю, а лишь снесла одно хиленькое деревце. В следующую атаку Сая была готова и использовала свой меч. Однако, разозлённая Соня игнорировала его, оттолкнув её от себя, и меч, высоко взметнувшись в воздух, упал далеко от его обладательницы. Встав на ноги, я следил за движениями Сони, рассчитывая свои действия. — Диве уже скоро пора погрузиться в сон, — хриплым голосом сказала Соня, стоя на ветке высокого дерева. — Чтобы ты не мешала ей, придётся забрать твои ноги. ?Меч слишком далеко, — рассуждал я. — Соня будет атаковать со стороны меча, так как Сая побежит к нему. В решающий момент я загорожу путь…? Шевалье, спланировав с дерева, полетела не вниз, а к мечу, угадав мысли Саи. В эту секунду я бросился на Соню, удерживая её в захвате. Увидев взволнованный взгляд Саи, я скомандовал: — Прикончи её. Сая сделала порез на пальце, смахнула излишки крови с меча, бросилась вперёд. Волосы Сони странным образом трансформировались в два острых рога. Я понял, что сейчас она меня проткнёт, но только крепче сжал руки. Почувствовав почти удушающую сознание боль, я стиснул челюсти, но продолжать сжимать тиски захвата не удалось. Она повредила на руках связки и сухожилия. Соня сбросила меня и помчалась навстречу Сае. Шевалье хотела увернуться и проткнуть её рогами, но та, изловчившись, вонзила в белую плоть свой клинок. Сая зверски продолжала жать на меч до тех пор, пока оно полностью не окаменело. Только когда тело Сони рассыпалось прахом у её ног, Сая, несколько секунд простояв в этом положении с мечом, стала падать в снег.

?Вот оно. Неизбежность…? Я бросился к Сае, зная, что она вот-вот уснёт. На сей раз чувствовал это. ?Мы не успели, — думал я. — Снова годы без тебя в предвкушении войны… Ты снова забудешь меня, снова станешь отталкивать, отрицать своё прошлое. Но я буду помнить. За нас обоих?. Я подхватил её на руки и сел на снег вместе с ней, такой ослабевшей и беспомощной. Я услышал те самые слова, которые боялся услышать: — Так хочется спать. Тебя ранили, — обеспокоенно нахмурилась она, глядя на окровавленную дыру в моём плече. — Рана скоро закроется, — улыбнулся я. — Не переживай об этом. Сейчас… вообще можно уже ни о чём не переживать. Сая внимательно разглядывала моё лицо. Я никогда не видел, чтобы она так на меня смотрела — с нежностью что ли. А я в это время ловил каждое движение её ресниц, каждое движение её тёплых, глубоких карих глаз, ожидая, что эти ресницы сонно дрогнут и веки опустятся на много-много лет. — Да, именно, сейчас остаётся самое основное, самое важное, верно? Отк-ро-вен-ность, — устало обронила она, и голос её зазвенел. — Прости меня... Я не… — Не извиняйся, не смей, — шептал я, гладя её по голове. — Я оставляю тебя. Одного… Я так много не сказала, и у меня глаза слипаются…Кажется, я опять впадаю в многолетнюю спячку, — отрешённо пробормотала она. Я нежно улыбнулся ей: — Когда ты проснёшься, я буду рядом. Я буду ждать столько, сколько потребуется, — наконец, я мог снять все маски. Я мог дышать, смотреть на неё, говорить ей взглядом, что люблю. Сая улыбнулась в ответ и осторожно коснулась моей щеки рукой в знак благодарности. Я видел, что она бы хотела меня обнять, но это всё, на что её хватило, а я мог себе позволить лишь сжать её руку, удерживая её на своей щеке. — Ты ведь помнишь про обещание? — спросила она. — Да. — Как только я настигну Диву… — но глаза её закрылись на этом, и лишь губы что-то беззвучно сказали мне. Я прочитал по ним конец фразы, и когда они застыли, продолжал смотреть. — Засыпай без опаски, любовь моя, — пробормотал я со слабой, печальной улыбкой. Это моё настоящее выражение лица, которое она никогда не видела. Голос, которого она никогда от меня не слышала. И любовь, которую я берёг втайне от неё. — Даю тебе слово, я не устану охранять твой покой. Даже если ты станешь чем-то другим. Даже если нас разлучат, я всё равно тебя разыщу. Не бойся ничего, — я склонился над её лицом. — Добрых тебе снов, Сая, — и поцеловал в мягкие, прохладные губы. Снежинка скользнула каплей на её щеке, блеснув на солнце, словно слеза. В тишину погрузился мир, заснул на десятки лет её окровавленный меч. Теперь моей любимой не нужно было бороться, сражаться. Ей снятся долгие и интересные сны, она под моей защитой. В этой защите выльется вся моя любовь.

Вот, что я вспомнил, пока искал Саю среди снегов, в то время, как поезд мчался мимо нас. С тех пор утекло много времени, и я сделался совсем другим. Во мне умерла надежда и улыбка. Осталось только моё молчание, желания Саи и мой долг. Многое изменилось для меня в ту проклятую ночь тридцать лет назад. Мучимый призраками прошлого, я вглядывался в лицо королеве, по щеке которой скатилась растаявшая снежинка. — Сая. Сфокусировав взгляд на мне, она позвала меня по имени и, кажется, облегченно улыбнулась. — Ты можешь встать? — невозмутимо спросил я, оглядывая её. Ран, судя по всему, не было. Сая не ответила. Вместо этого кинула на меня долгий взгляд и неожиданно остановила его на моих губах. Затем, немного растерянно нахмурившись, она молча села в снегу и неуверенно пробормотала: — Мне кое-что привиделось… Я внешне спокойно выговорил: — Всякое бывает, если сильно ударишься головой. — Я ясно видела во сне твою улыбку, — она произнесла это особенным тоном, будто для неё это было важно. — И мы с тобой что-то пообещали друг другу. — Возможно, ты видела не сон. — Не сон? — озадаченно переспросила она. — Тогда что это было за обещание, ответь. Я отвёл взгляд, чтобы не говорить ей ничего. Мне тяжелее давалось теперь сопротивление её натиску. — Ты всё узнаешь, когда придёт время, — уклончиво сказал я. Конечно, я оттягивал это время, как мог.

Пропустив сказанное мимо ушей, она неуверенно коснулась ладонью моей щеки. Я изумлённо повернул к ней лицо. Она, словно пытаясь что-то вспомнить, провела тыльной стороной ладони линию от моей скулы к подбородку. Сая потянулась ко мне, и на этот раз я понял, что не смогу заставить себя прерваться. На этот раз я не мог сделать вид, что ничего не понимаю и не замечаю. Я падал в пропасть, разрушая и данное обещание и всю мою жизнь, которая держалась на этом обещании… Она остановилась в ничтожном сантиметре от моих губ. — Сая! — услышал я взволнованный голос Рика, который вывел меня из состояния ступора. Она встрепенулась, просыпаясь окончательно, убрала руку от моей щеки и растерянно посмотрела в сторону брата, а я так и остался с глупым выражением лица, застыв на одном месте.

— Сая, ты как там? — крикнул Рик. Рядом с ним шла Лиза, не сводившая с неё несколько прохладного взгляда.

— Всё в порядке, — сказала Сая, сжав меня за руку. — Идём.