Отчуждение (1/1)

Мы все не желаем верить, Что в мире истреблена Угодная сердцу ересь По имени ?тишина? Нас тянет в глухие скверы Подальше от площадей, Очищенных от скверны, Машин и очередей. Быть может вот этот гравий, Скамеечка и жасмин – Последняя из гарантий Хоть как-то улучшить мир Не уж то ли наши боги Не властны и вольны Потребовать от эпохи Мгновения тишины.Л. ФилатовСердце гулко пульсирует в голове. Его тревожный бит, даже спустя время, не успокаивается, не замедляется в облегчении от расправы над врагом и не способствует наступлению долгожданного покоя. Тонкие упругие ветви кустарников с силой, как тонкие хлысты, бьют по волчьей морде, болезненно надрывая черную шерсть, и так и норовят вцепиться прямо в горящие зеленью глаза. Замедленная немая съемка. Лично моя. Все остальное вокруг тревожно ускорено и болтливо. Хаотичные стволы, будто движущихся навстречу деревьев, так и норовят нанести ранение отсутствующему вниманию. Удар, животный визг, озлобленный рык, крики диких птиц - вновь набираю темп. Снова удар, толчок, скорость и так по кругу. Очередная отчаянная попытка убежать. На этот раз только от себя. От своих воспоминаний. "Рука быстро сменилась вонючим кляпом из какой-то тряпки и грубой, туго завязанной повязки. Сердце бешено стучало от страха, тело парализовало и руки безвольно рухнули на простынь, глупо подрагивая. Тело не слушалось меня. Руки не слушались." Под тяжелым гнетом жалящей памяти мышцы словно скованы тугим ледяным железо. Лапы, невзирая на приказ рассудка, замедляют набранный ранее темп. Хриплый разочарованный рык. Не помогает. Ничего не помогает. Это чудовище не покидает моих мыслей! С силой вгрызаюсь в первое же, встреченное, тонкое дерево и мгновенно перерубаю жесткий ствол острыми зубами. Рычу, не размыкая пасти. Да, сейчас я представляю себе мерзкую окровавленную шею… Шею Джона. Приятный звучный хруст ласкает слух. Будоражит еще не погашенную ненависть. В ушах звенит истошный предсмертный крик. Я и теперь вижу перед собой то обезображенное лицо. Каждую дьявольскую черту. Ухмылку. На языке распаленное гневом воображение само дорисовывает привкус самой омерзительной крови. Сердце ускоренно бьется в груди. Миг упоения победой. Казалось, еще мгновение… И… Вот оно… Облегчение? Нет… Резко отталкиваюсь задними лапами, в воздух взлетают клочки рыхлой земли. Разочарованно рычу и вновь ускоряюсь. Продолжаю бежать. Нет. Продолжаю жалкие попытки убежать. Быть быстрее самой себя. ***Думаю, можно уверенно предположить, что в бесцельном, сумасшедшем метании по густому летнему лесу я провела несколько долгих тягучих, словно сосновая смола, часов. Липких минут метаний. Не следуя ни по дорогам, ни к дорогам и даже не имея трезво рассчитанного направления. А главное - цели. Движение не имеющее никакого здравого смысла. В побеге от собственного я. В надежде вернуть контроль, по пути теряя прошлое. Тлеющая мечта - потерять прошлое. Тлеющая вонь расчлененной падали. Порождаю жалкие попытки утешения собственного "я", медленно фокусируя зрение. Пытаюсь встряхнуться. Теперь, когда я вновь смогла стать прежней. Взглянула на крупные, ударяющиеся о почву, черные лапы. Собой. Когда заново наполнилась физической силой... можно было и остановиться. Верно? Мия! Притормозить. Отдышаться от гонки событий, воспоминаний и в полной мере насладиться покоем этого места, в котором царит вековой внутренний порядок. Диком закрытом мире, что чудом смог запустить движение моей новой жизни. Запахами, которые ударяются о чувствительное обоняние, пытаясь погрузиться глубже, и которые я же грубо выдыхаю, изгоняя изнутри. Осознавая свою непричастность. Отчуждение. Да… Мне чуждо это место покоя. Чуждо любое, пропитанное выстроенным равновесием, пристанище. Новый толчок. Новый ритм. Частое звучное дыхание. И внутреннее отторжение любой возможности выхода. Сквозь острый сердечный ритм я различаю, хотя скорее чувствую телом, как дышит теплом и жизнью, просохшая от прежних проливных дождей, плодородная земля. Как мирные звуки живой природы эхом мелькают вдоль беспокойных мыслей, совершенно не пересекая их.Но я продолжаю не замечать ничего вокруг. Или скорее учусь мастерски чертить свою максимально параллельную линию этой спокойной лесополосе. Запуталась. Замкнулась и зациклилась на угрюмом порицании собственных идиотских поступков. Постоянных ошибок. Слепом блуждании по минному полю моих вечных проколов. Я зла? Нет. Чертовски зла? Нет. Я отравлена собственным ядом. И безусловно, винить в этом стоит только саму себя. Нет. Хуже. Хуже, чем было раньше. Я глубоко разочарована… Очередная тугая ветка больно хлестнула по лохматой морде, оставляя неприятный порез на коже. Заставила меня резко остановиться и корить себя еще жестче. Как резкая, заслуженная пощечина. Не отрезвляющая - унижающая. Да. Поступила глупо. Как обычно, верно? Как всегда забыла хоть немного, немного подумать, прежде чем что-то сделать… Нет-нет, не стоит даже думать, что мне хоть сколько-нибудь жалко этого… хех, его и человеком-то не назовешь, он - прогнивший мусор. Поставьте сейчас "это" напротив, и я поступлю точно так же. Может быть, даже продлю его предсмертную агонию, наслаждаясь криками разрезающими легкий воздух. Кажется, я никогда не устану убивать его и с этими мыслями продолжаю истязать невинные встречные стволы молодых деревьев. Но… я должна была остановиться, прежде чем мстить, прежде чем убить. Остановиться, вонзиться в чертов гнилой мозг и все узнать.Должна была выяснить, что теперь ожидает меня дома. А вдруг поджидают теперь и там? А я, черт возьми, не знаю кто... Кому смогу доверять... когда вернусь? Внезапное протяжное урчание голодного желудка заглушило, не то что посторонние звуки… постепенно, наращивая обороты, оно начало застилать и хаотичные уничтожающие мою уверенность и смелость мысли. Наконец-то. Хоть что-то вернуло мне немного рассудка. Ошибка уже совершена, Мия. И назад дороги нет. Теперь придется жить именно с этим результатом. Готовиться пожинать плоды своих эмоций. И, может быть, уже поздно спасать свою жизнь, но хотя бы одну я спасти попытаюсь. У меня есть главное - цель. Протяжно вдохнув легкий свежий воздух, резко кидаюсь в сторону, на близкое частое биение маленького живого сердца. На неподдельный испуг, который пробудился в диком беззащитном животном от близкого присутствия хищника. Первым на моем голодном пути встречается крупный серый заяц. Он отрешенно застыл между крупных кустарников, глядя стеклянными глазами на мою тотчас остановившуюся фигуру. Секундное затишье. Его оцепение. Мое голодное урчание и упоение от будущего утоления голода. А главное - никаких мыслей. В один прыжок бросаюсь на животное и мгновенно разрываю его плоть, пережевывая даже мелкие для моих челюстей кости. Желудок одобрительно рычит. Еще один. Мышцы приятно крепнут соразмерно количеству съеденной дичи, и, доедая теплую тушу, я вспоминаю, как долго и кроваво восстанавливалась в Австрии… Только сейчас, к счастью, я не настолько голодна. А значит, этот лес обойдется малой кровью. Не хватало винить себя и за это. Последним попадается крупный взрослый кабан, что не вовремя решил перебежать мне дорогу. Я молниеносно бросаюсь и на это животное, безжалостно раздирая его тушу когтями. Уничтожая все мясо, после которого меня, наконец, настигает приятное чувство насыщения волчьего бездонного желудкаПоднимаюсь на лапы и замираю возле свежих обглоданных костей. Пора прекращать ругать себя. И возвращаться назад. Помыться... Привести себя в порядок. Хотя бы внешне. Я помню, мне же… завтра уезжать... Слишком хорошо помню. А после того, что он услышал от Джона...Черт! Я бы сама к себе после такого не прикоснулась. Выгнала и забыла, как любую одноразовую девку. Медленно двигаюсь по лесу на запах, ставшего родным, дома, мысленно уже прощаясь с этим местом и, конечно, с Франко, который… из-за меня убил сегодня двоих людей... И трагически потерял единственного верного друга.Издали, сквозь густые ветви, я хорошо просматривается знакомый дом, глубоко, тоскливо вздыхаю и сажусь на прохладную траву. Как мне войти туда? У меня нет никакой одежды... Не хочу опять вляпаться и смущать этого мужчину своим обнаженным видом. Посижу. Подожду. Может, мне повезет и он куда-нибудь уйдет, а я проскочу... После восстановления сил с помощью плотного перекуса, я уже легко перевоплощаюсь обратно, в свое человеческое тело, и плотно подтянув колени, крепко прижимаю их к обнаженной груди. Черт. Не уходит. Я чувствую его где-то там, поблизости. Совсем рядом. Этот запах. Его кровь.Кровь… Нервно дрогнула. Дыхание мгновенно перехватило. "В лицо бьет яркий, белый свет хирургической лампы. Мужская фигура между моих, раздвинутых, обнаженных ног. Лицо не различаю за вспышкой, направленного вниз луча. В белом халате. Длинные щипцы." Ударяюсь лбом о колени, роняя голову. Еще удар. Еще. Пытаюсь выбить чертовы воспоминания. Они не уходят. Я помню. Помню лишь жуткие события, связанные с этим уродом. Все события. С силой прижимаю голову к твердым коленям и сжимаю потяжелевшие веки. К глазам подступили слезы. Надо радоваться, что все позади, а я плачу. Да еще и вновь, только одним своим появлением разбиваю вдребезги чью-то устоявшуюся спокойную жизнь. И так было всегда. Может, мне опять сбежать куда-то? Спрятаться подальше? На плечи неожиданно опустилась прохладная мягкая ткань. Я вздрагиваю. Почти подпрыгиваю на месте. Медленно оторываю от колен заплаканное лицо. Франко. Черт!Задумалась и совершенно не заметила его приближения. Да уж… Уже оделся... Молодец. Серая футболка. Брюки цвета хаки. С карманами. Кеды. Светлые, а шнурки черные. Почему..? - Мия? - отрываюсь от тупого разглядывания шнурков, поднимая взгляд выше. А? Я? ... Черт. Я же голая! Быстро растираю слезы непослушной рукой, натягивая на лицо искусственную улыбку. Подхватываю руками ткань и максимально прикрываю ей тело. Полотенце. Это большое махровое полотенце.- Мне жаль, - так мягко и… Как-то очень, эм, человечно? Я перевожу удивленный взгляд на смуглое лицо. Франко поворачивается в профиль и садится рядом на траву, разглядывая что-то вдали. Наверное. Там же его дом. Сжимаюсь в объемном полотенце лишь от его присутствия. Этой внутренней силы и какой-то правильности. Без слов опускает руку на мои плечи, притягивая ближе к себе. А я будто совсем застываю, деревенею от этого жеста и такого начала разговора, от его непривычного тона.- Все… норма…льно, - выдавливаю все с той же идиотской натянутой улыбкой. Вспоминаю слова Джона. Опять. Господи! Меня нервно передергивает в его теплых объятиях. Хочется отстраниться, отодвинуться подальше. Избавиться от противного, гадкого чувства внутри. Но тяжелая рука крепко удерживает меня на прежнем месте, слегка впиваясь пальцами в напряженное маленькое предплечье. Рвано вдыхаю, выдыхаю и нерешительно, боясь спугнуть скорее себя, опускаю голову на горячее твердое плечо. Заглушаю боль воспоминаний данным обещанием. Я должна помочь ему. Отблагодарить за все, что он для меня сделал. Помочь вернуть семью. Нормальную жизнь. Если я не могу дать нормальную жизнь себе, то попробую ему. Кажется, я уже об этом думала… Пошла по второму кругу… - Ты очень сильная девушка, - ласково. Опять удивляюсь новому тону разговора. Замираю. Альфа осторожно, не спеша, протягивает другую руку и, еле касаясь, начинает поглаживать меня по волосам, перебирая пальцами лохматые, спутанные пряди. Затаиваю дыхание и прикрываю глаза. - А все плохое забудется. Идем в дом.Киваю и приоткрываю глаза. Франко медленно отстраняется от меня, освобождая из объятий, быстро поднимается на ноги и протягивает руку. С порывом ветра по телу пробегает неприятный холодок. Небо затягивают темные грозовые тучи. Я крепче прижимаю нагревшееся полотенце, поднимаюсь и оборачиваю ткань вокруг тела, загибая кончик ткани на груди. Еще раз киваю. Нерешительно вкладываю свою тонкую ладонь. Нет, не нерешительно, с трудом. Я чувствую себя грязной рядом с ним. Поношенной, засаленной тряпкой. А чертовы слова и грязные воспоминания никак не хотят покидать моей тупой головы..."Зато, я прекрасно помню, как ты извивалась и стонала от удовольствия, стоило мне лишь войти к тебе в палату... " Тяжело сглатываю, застывая на месте. Пальцы второй руки подобрались и с силой сжимают полотенце, вдавливая его в заходящуюся от боли грудь. - Идем, - голос Франко возвращает меня в реальность. Опять киваю. Боюсь смотреть в эти глаза. Рассеянно мельтешу за ним. "Ты помнишь, как умоляла меня приходить чаще и трахать тебя каждую ночь?" Сглатываю новый тугой, давящий ком. Свободной рукой, что есть силы утираю бегущие слезы, боясь, что он обернется и увидит эту истерику. Будет что-то спрашивать. Перебираю босыми ногами по земле, спотыкаясь, кажется, обо все корни деревьев. Да даже на ровном месте. Резко врезаюсь всем телом в непреодолимое препятствие. Потираю мокрые невидящие глаза. Франко. Почему остановился? - Мия, ты можешь идти сама? Не поднимаю глаз и киваю. Я как дебильная собачка на торпеде автомобиля. Ком саднит грудь. Вряд ли я смогу выдавить из себя хоть одно слово. "Кивает хмурым взглядом на стол за спиной, на который я с улыбкой забираюсь, подхватываю пальцами подол больничной рубашки." Тело пробивает дрожь. Истерическая дрожь отвращения и ненависти. Франко крепче стискивает мою ладонь, окутывая ее жаром, и тащит дальше. За собой. Подгибающиеся колени сопротивляются такому уверенному движению. Больше всего они мечтают согнуться в жалком бессилии и рухнуть на безмолвные ледяные камни. "Подходит ближе. Раздвигаю ноги."Тихо всхлипываю, не в силах больше сдерживать бушующие эмоции. Проталкивать их в глубь себя. Стирать с лица излишки выплеснутых наружу чувств. Дом. Совсем близко. Осматриваюсь мутным взглядом. Трупов уже нет, ни одного. На землю брошен черный шланг, из которого стремительно изрыгается поток воды. В нос ударяет едкий запах впитавшейся в почву крови. Его мертвой крови. До скрежета стискиваю зубы в безумном диком оскале. Я же жива, черт возьми! Это он мертв! Тогда почему, почему чувствую себя так, будто сегодня здесь умерла именно я!? На землю опускается тревожный мрак. Первый сухой раскат грома бьет по слишком чувствительному, обостренному молчаливой истерией слуху. Вздрагиваю и нервно вжимаю голову в обнаженные плечи. Вроде же никогда не боялась обычной грозы?.. Я одна сплошная оголенная субстанция эмоций. Препятствие. Сложная для зрения и непослушных ног лестница. Почему-то слишком сложная… Разве здесь было настолько много ступеней? Распахнутая мужской рукой дверь. Переступаю порог. Все внутри какое-то неестественно огромное. Или я вдруг резко уменьшилась, клонясь к земле под грузом непринятия собственных травм. Новый раскат грома, пригибаюсь еще сильнее. По спине пробежали крупные мурашки. Делаю новый короткий шаг. Почти не чувствую стиснутой ладони от слишком крепкой, уверенной хватки. Непрерывно продолжаю утирать бегущие слезы. Кожу пощипывает и сжимает от соли. Убираю и размазываю влагу, потому что обернется. Посмотрит. Глубоко и устало вздохнет. Окинет равнодушным взглядом. Куда-то потащит. Стыдно... - Тебе бы в душ, - поднимаю затянутый соленой поволокой взгляд. Мягко улыбается. С чего бы? Я только лишь киваю. Он прав… И может, мне правда станет легче, когда я перестану чувствовать этот мерзкий привкус во рту, который не перебили даже перерубленые деревья. Привкус дерьмового мяса и глубокого личностного разочарования. Ладонь слишком внезапно становится свободной и опадает, ударяясь о бедро, словно чужая. Пальцы остро покалывает от поступления крови в сдавленную ранее конечность. Нагретую его теплом кожу неприятно холодит комнатная температура. Сжимаю кулак. Разжимаю. Повторяю эти действия, переводя взгляд на собственную ладонь. - Держи. Похоже, тебе нужно новое платье. Перевожу взгляд вперед. Перед глазами протянута сжатая ладонь. Футболка. Пакет. Да, точно! В пакете должно быть еще белье. Потираю лоб, забираясь нервными пальцами в волосы, стараясь отвлечься на движения. Чтобы хоть что-то ему сказать, ответить. Но не выходит. Слова застревают в тугом комке на выходе из горла. Молчаливо забираю вещи и поворачиваю голову влево. В сторону ванной комнаты. Когда себе противен настолько сильно, все и правда становится каким-то слишком светлым и большим для тебя? А ты мелкий, чужеродный и грязный? Мне не кажется? Молчаливо плетусь к своей цели. Шаркаю голыми, грязными ступнями по шершавому дереву. Последний шаг, порог, судорожно захлопываю дверь и тут же прижимаюсь к ней спиной. Я держалась, при нем еще держалась. Он одним лишь присутствием заставляет меня взять себя в руки. Не показывать слабость. А сейчас я осталась одна. Тот ком, что так усиленно мешал говорить прорвался и захлестнул меня тяжелым потоком глубоких, громких рыданий. Воспоминания, которые мгновенно вырваются на свободу в этом помещении, не подчиняются моим желаниям, не хотят покидать головы. Кажется, что я действительно помню каждую прожитую в больнице ночь. И каждую же ночь я хотела быть рядом лишь с ним. Только, Господи, в этих видениях я по прежнему видела другое лицо. Знаю, что это Джон, знаю, но вижу я не его. Не его! Я с силой вцепляюсь в волосы и опадаю на корточки, давя в себе истошный крик боли. Получается какой-то хриплый, скрипящий стон. Горло сводит от невыброшенных эмоций. Что нужно сделать, чтобы избавиться от этого? Я бегло, нервно оглядываю себя. Да, тело полностью восстановилось. Да, на нем не осталось никаких следов, последствий. Только вот оно предает меня. Оно помнит. Все помнит. Каждое грубое, ненасытное касание, каждый удар. Оно помнит нелюбовь. Самое страшное, что оно помнит нелюбовь. Отвращение. Боль. Стыд. И лицо Джонаса. Сдираю полотенце, отбрасывая его в сторону, на пол. Грубо, безжалостно сдавливаю ногтями кожу. Голени. Протыкаю, сдерживая крики. С силой прикусываю нижнюю губу. По ногам заструилась алая кровь. Веду выше, не ослабляя напора. Пытаясь содрать эту чертову кожу, что уже забила пространство под ногтями. Поменять принадлежавшее Джону тело. Раны слишком быстро затягиваются, повергая меня в отчаяние. Повторяю действия с новой силой. Резче, грубее, глубже, с остервенением. Разочарованно выдыхаю и бросаю бесполезное занятие. На всей поверхности ног остаётся лишь кровь. Царапины, точнее глубокие рытвины исчезают на глазах почти мгновенно. Мутно разглядываю дрожащие ненавистные ладони, затянутые сеткой размазанной свежей крови. Они сами прикасались к нему. Тянулись к врагу, предавая меня. С силой вцепляюсь ногтями в правую и раздираю нежную кожу. Черчу ногтями невнятные узоры на личном полотне. Громкий, несдержанный вовремя стон. Резко запрокидываю голову назад, болезненно ударяясь о твердую деревянную поверхность. Обрушиваю кулаки на пол с силой растирая костяшки о поверхность. Прокусываю губу до крови. Привкус собственной крови на языке приглушает чужой. Тяжелый протяжный выдох… Стоп… Не мой. Застываю, расправляя кулаки, и упираюсь ладонями в пол. Он, что… там? Да? Прямо за этой дверью? Сглатываю постоянный болезненный влажный от слез ком. Отчаянно всхлипываю. Нет. Надо взять и запихнуть себя в собственные руки. Иначе он войдет сюда. Нет. Только не он. Не сейчас. Нет-нет. Поднимаюсь с пола и, не глядя в зеркало на отражение, которому радовалась еще сегодня утром, быстро забираюсь в ванну. Включаю душ. Облегченно вздыхаю. Горячий. Комнату быстро окутывает каким-то легким травяным ароматом. Он приятно дурманит. Не знаю, что это. Но похоже на успокаивающий чай. Что-то добавил в воду? Тяжело вдыхаю и выдыхаю под тугими струями воды. Он хороший, Мия. Начинаю смывать гадкую кровь и пыль. А для тебя, так слишком. Не стоит портить никому жизнь. Хорошо, что все произошло именно так. Ты чуть не совершила ошибку, там на кухне. Чуть не сблизилась с тем, кому хочешь помочь. К кому и так паразитически присосалась. С тем, кого, возможно, больше никогда и не увидишь. Полностью смываю грязь и кровь, пытаясь насквозь пропитать себя свежим ароматом спасения страдающей души. Тем самым шампунем. Но от этого почему-то еще гаже.Стараюсь прогнать эти мысли. Думать о другом. О приземленных рядовых вопросах. Сегодня я сплю на диване в гостиной и точка. Моя последняя ночь здесь. И я больше не могу позволить себе занимать и осквернять чужое пространство.Выключаю горячую воду. Тщательно вытираюсь, растирая кожу до красна. Опять его футболка. Время будто повернуло вспять. Только теперь я не внезапно появилась здесь, а постепенно исчезаю.Медленно подкрадываюсь к двери и прислушиваюсь. Никого. Может, если я попрошу выпить, то усну быстрее? Потом быстро прощусь с этим волком и затем, уже спокойно всплакну по дороге домой? Когда он будет далеко? Покидаю влажное, набитое паром помещение и двигаюсь в направлении гостиной. Уверенно вхожу и застаю Франко на этом самом диване, на который хотела лечь. Уверенность снова пошатнулась, как и всегда рядом с ним. Початая бутылка ядреного напитка на гладком придвинутом ближе столике. Два знакомых стакана в компании к ней. Один зажат крупными пальцами и покоится на колене. Задумчивый зеленый взгляд направлен куда-то вперед. Вдаль. Сквозь стену напротив. Замираю на входе. Потираю виски. Стакана два... Значит ждет? Да? Я могу присоединиться? Вздыхаю, точнее будто стону, сжимаю и разжимаю дергающиеся кулачки. Делаю короткий шаг ближе к предмету мебели, на котором планирую спать. Франко медленно переводит взгляд на меня. Слегка улыбается, скорее каким-то своим мыслям, не мне, конечно, и тут же наполняет второй стакан на две трети. И только сейчас мне в голову пришла жуткая мысль… Я оцепенела от осознания реальности. Я идиотская эгоистка… На сердце заскребли когти. Он. Сегодня. Убил. Двоих. Человек. И это не просто слова. Он убил, возможно, впервые в своей жизни. Скорее всего впервые. Он же волк, а не вампир. Почему я была эгоистично уверена, что тяжело здесь должно быть только мне одной?На душе стало еще хуже. По-настоящему гадко.Выдираю себя из мимолетной, порицающей комы и сажусь рядом с ним, на тактичном расстоянии, резво хватая со стола наполненный стакан. Жадный глоток. Еще. Еще. Не обращая внимание на опаляющие горло градусы, допиваю до дна. Звучно опускаю стакан на стол, устремляя взгляд на бревенчатую стену.- Как ты? - спрашиваю еле слышно, переводя глаза на движение, на заново наполняющуюся стеклянную емкость.- Я? - слишком искреннее удивление в голосе. А вот так вот. Неожиданно, знаю. Да, извини, мужик, я не часто по-настоящему думаю о других. Так уж вышло. - Переживу, - слегка смеется, немного грустно и делает новый глоток.Киваю и подхватываю стакан. Вторая порция пошла еще легче. В голову ударила приятная слабость. Наконец-то. Опустила стакан и расслабленно откинулась на спинку дивана. Франко коснулся моей руки, уверенно обхватывая ладонь пальцами. Вздрогнула, подняла опьяненную голову и впилась в мужское лицо непонимающим взглядом.- Мне жаль, правда. Что ты это пережила. Протяжный удар грома. Комнату озарило мгновенной вспышкой белого света. На смену удивлению к глазам подступили спрятанные, оставленные в ванной слезы. Держусь. Нет, надо продолжать держаться. Только не реветь у него на груди, мыча нечленораздельные звуки. Он и так достаточно со мной возился. Из-за меня ввязался в такое дерьмо… - Угу... - тихо промычала и сделала несколько крупных глотков прямо из бутылки. Мне нужно выпутаться из его хватки и выйти. Ненадолго уйти, а потом просто лечь спать. Больше мне ничего не нужно. И разговаривать с ним мне чертовски тяжело. Как говорить, когда каждое светлое слово будто проедает черноту. Как кислотой по ветхой тряпке. Завтра наши пути разойдутся. Возможно, навсегда. Я уже говорила это себе, но продолжаю напоминать. Молча поднимаюсь, не глядя на него, вырываю ладонь, обуваюсь и быстро выскакиваю на улицу, надеясь найти на деревянной перекладине то, что мне сейчас нужно. Сильный ливень будто понимает именно меня, проливая слезы вместо болящих от скованности глаз. Окидываю взглядом округу. И тщательно смывает следы преступления. Глаз цепляется за белую пачку, на которую долетают лишь мелкие брызги. Остервенело хватаюсь, вырывая то, что непременно отвлечет. Щелчок. Глубокая затяжка. Короткий выдох и еще один никотиновый вдох. Усиливающееся приятное опьянение. К мышцам подходит долгожданное расслабление. Прижимаюсь спиной к стене у двери. Новая затяжка. Эта горечь полностью стирает любой привкус. Перестаю ощущать чужеродные ткани. Выдох. Дождь будто задает мне вопросы о грядущем будущем. Расскажу ли я друзьям, что произошло со мной? Думаю... нет. Точно не в подробностях. Точно не о Джоне. Надеюсь, смогу не рассказать. Боюсь увидеть выражение их лиц. Господи, это так низко. Выбрасываю бычок и прикуриваю новую сигарету. Дверь открывается. Вжимаюсь в стену проглатывая никотиновый туман. Франко напряженно выходит из дома и замирает спиной ко мне, опираясь на деревянную перекладину ладонями. Впивается пальцами в слегка намокшее от брызг дерево. Он не в порядке. Он убил людей. Он врет мне, а я ему… Действительно, кто я такая, чтобы со мной делиться, верно? "Зачем? Ты скоро уйдешь." В голове всплывают его слова. Все верно. Зачем? Новая глубокая затяжка. - Почему ты избегаешь меня? - рвано выдыхаю набранный в легкие дым и ошарашенно замираю. Он не поворачивается. Я избегаю… Что? Безмолвно хватаю губами влажный воздух. Что именно значит этот вопрос? - Ты избегаешь меня, - уже не вопрос. На выдохе. Поворачивается, упираясь бедрами в перекладину, и складывает руки на груди. Пронзительный взгляд прямо в цель. Внутрь меня. Растерянно отвожу взгляд. Все верно. Избегаю. Боюсь показать очередную слабость и слезы перед этим мужчиной. Боюсь сказать, что он чуть не совершил ошибку вместо завтрака. Разочаровать не боюсь, здесь и так все понятно. Я и так тошнотворно омерзительна. - Скажи хоть что-то, - тлеющая сигарета выпадает из подрагивающих рук. Впиваюсь подушечками пальцев в стену, чтобы скрыть дрожь. Медленно поднимаю глаза, тут же сталкиваясь с цепкими его. Зелень обведена яркой золотистой окантовкой. Не могу отвести взгляд, сжимаясь под его напором, силой. - Ты… убил... из-за меня, - выдавила. Повышенная влажность питает слизистую поверхность горла. Иначе он вряд ли бы расслышал, что я там бормочу. - Да, - уверенно кивнул. - И сделал бы это снова. Ты из-за этого избегаешь меня? Замедленно киваю. Пусть считает, что только из-за этого. А не из-за того, что я отчаянно хочу утонуть в этих сильных руках. Найти в них утешение и жизнь. Но ни того ни другого я не заслуживаю. Он и так дал мне слишком много. - Они заслужили. Не стоило позволять тебе самой убивать этого ублюдка, - последние слова протянул сквозь зубы. Потер щетинистое лицо, не разрывая зрительного контакта. К глазам подступила новая порция слез. Пытаюсь проморгать и спрятать рвущуюся наружу боль. - Я все знаю, Мия. И понимаю. Я чувствую, - слегка склоняет голову на бок и прищуривается, немного хитро улыбаясь. - В тебе течет моя кровь, - не могу сдержать ответной глупой улыбки. Смущенной. И не знаю, как и реагировать на такие слова. Не знаю, что именно чувствует, но мне почему-то стыдно. Захотелось провалиться сквозь землю. Сильнее впиваюсь пальцами в дерево, вымещая непонимание на нем. Что он чувствует? Что я хочу знать, что не омерзительна ему? Омерзительна себе, но не ему? Набираю в грудь побольше воздуха. Ногти царапают поверхность. - Что это значит? - набираюсь сил и отрываюсь от этого взгляда. Вынимаю новую сигарету. - Только то, что и сказал, - конечно, все верно. Просто то, что и сказал. Подношу сигарету ко рту и зажимаю ее губами. Должно быть мерзко то, что он сейчас чувствует во мне. И снова не по себе. Он чувствует мою слабость. Щелкаю зажигалкой, затыкая слезы дымом. Устремляю взгляд в лес, плохо видимый из-за льющейся с неба воды. Переключаюсь на разглядывание стройных многолетних стволов. Завтра я уеду. Напоминаю себе в который раз. Просто докури и иди спать. Цепкий взгляд не оставляет ни на секунду. Я чувствую его прожигающий огонь и, черт возьми, совсем не понимаю для чего он сейчас здесь стоит? Может… - Спасибо, - тихо выдавливаю в сторону леса. - Спасибо, что снова спас. Выбрасываю тлеющий бычок, обжигающий пальцы, под струи бешеного изрыгающегося с небес ливня, и, не поднимая глаз на альфу, делаю шаг к двери. Вообще не хочется смотреть. Нет. Хочется, но так я быстрее смогу забыть его глаза. А еще быстрее случайные утренние поцелуи. Тело предательски дрогнуло. Нет. Это мимолетная ошибочная близость. Лучше бы я не знала, не подозревала, что завтра меня попросят уехать. Дома, вдали отсюда, у меня будут старые добрые друзья, а к этому человеку, которого так и не могу понять и разгадать, со временем останется лишь теплое чувство благодарности. Еще один шаг приближает меня к порогу. Переступлю и мысленно попрощаюсь, лучше сейчас, чем завтра. Крепкая хватка смыкается на безвольном запястье, пережимая ритм пульса, и моя ссутулившаяся спина мгновенно распрямляется, сталкиваясь с твердыми мышцами широкой груди. С прикрытых губ срывается ошарашенное хрипящее мычание. Отпускает онемевшее запястье и с силой прижимает отрешенно-застывшее тело к себе. В кожу, сквозь поры, точечно проникает приятное тепло, что одурманивает и пьянит сильнее любого никотина и алкоголя. Глубокое равномерное дыхание в слегка подсохших волосах. Взбудораженный объятиями озноб запустил свое движение на затылке, распускаясь по скованному телу. С прикрытых век предательски сорвались несдержанные вовремя слезы. Всхлипываю, часто и жалко, рыдания нарастают от максимальной близости от соприкосновения с… Господи, будто с раем. Полностью расслабляюсь в надежных руках, что не побрезговали прикосновением. Утопаю, не в силах даже попытаться оказать сопротивление. Отрывает меня от пола и под очередной раскат грома заносит в дом, прикрывая за собой дверь. Даже хватка одной руки кажется мне железной. Я почему-то знаю, нет, точно уверена, что он не отпустит меня, даже если я оттолкну. Только вот... не оттолкну. Не смогу, да и не хочу. Прикрываю глаза и сквозь заложенный от слез нос учащенно вдыхаю такой близкий и родной аромат. Куда-то несет. Мне безразлично направление и конечный пункт если эти руки и дальше будет крепко держать мое разрушенное сознание, не позволяя ему окончательно распасться. Даже не утираю слезы, что обильно стекают по щекам, опадая куда-то вниз, возможно, прямо на эти самые спасительные руки. Включилось какое-то чувство эгоизма, которое почти мгновенно зародилось с первыми крупинками облегчения от этих жизнеобразующих объятий. Оно разрешает мне плакать, разрешает просто быть рядом. Разрешает наплевать на все, что неизбежно случится завтра и на то, что произошло сегодня на улице. Оно практически без следа стирает гадкий привкус грязи и крови, наполняя чувствительные рецепторы апельсиновой кислинкой с горечью цедры, от которой приятно покалывает на кончике языка и яркой вспышкой пряного, жгучего, сильного аромата корицы. Тьму, гниющую глубоко внутри, разрезают тонкие золотистые лучи, словно уведомляя рассветными бликами, что я еще не потеряна. Дверь. Остановка. В нос бьет аромат спальни. Не его... Только сейчас, после долгого нахождения вне этого дома, вне этой комнаты, я ощущаю, вдыхая полной грудью, тугое переплетение наших сложных судеб именно в этой комнате. Эти стены впитали и приняли обоих. И если завтра я покину эту спальню навсегда, она еще длительное время будет напоминать о моем недолгом, но значимом присутствии в жизни одинокого волка. Франко аккуратно укладывает меня на кровать и отстраняется. Быстро утираю мокрое лицо уголком одеяла и тревожно распахиваю глаза. У меня будто отобрали единственную опору, и если бы я не лежала, то непременно рухнула бы, впечатываясь растерянным лицом в деревянный пол. Нахожу его спину около двери. С силой сжимаю чертово одеяло и молчаливо прошу, молю остаться со мной. Откуда столько трусости, черт возьми!? Он уже спал здесь, со мной. Мы чуть не занялись сексом сегодня утром! Или… Разве что он также, как и я, считает произошедшее лишь ошибкой?.. Натягиваю одеяло на нервно подрагивающее тело и сильно зажмуриваю глаза. Слышу его удаляющиеся шаги. Сердце гулко бьется в такт каждому удару, каждому скрипу пола, каждому лишнему звуку, постоянно сбиваясь с ритма. Ничего ужасного, Мия, просто ты во всем оказалась права. Ты себя к этому и готовила. Он снова утащил тебя с холодной улицы, где ты глупо зависла в дурных мыслях и уложил спать, чтобы не мешалась. Все так же, как было раньше. Как в самый первый день. Крепче стискиваюсь, прячась в позе эмбриона, заставляю себя поспать. Я слышала, как четыре раза хлопнула входная дверь, один раз звон разбитого стекла. Какой-то треск, что раздался с улицы и частое-частое биение волчьего сердца, которое не могла себе объяснить. Разве что раздражением?.. Затяжной ливень помог полностью переключить внимание с непонятных мне действий мужчины на свой поток. Я погрузилась в ровное шуршание воды и звонкие удары капель о каждый предмет находящийся на улице, стараясь ни о чем не думать, а иногда и считать их бесчисленное количество или долгие раскаты отдаляющегося грома. Громкий удар и звон рассыпавшихся осколков выбили меня из плохо настроенного равновесия. Я подскочила на кровати и застыла, прислушиваясь. В обостренный слух то и дело врывалось частое биение собственного сердца. Мешает слушать. Понимать. Мне сейчас идти к нему или нет? Что там происходит? Дрожащей рукой скидываю тяжелое одеяло и опускаю ноги на холодный пол. Вдыхаю воздух полной грудью. К сожалению, он не придает мне решимости, но поднимаюсь, сразу делая шаг в сторону выхода из комнаты. Прогонит. Конечно, прогонит. Кто бы знал, как я устала чувствовать себя дурой. Моя помощь ему точно не понадобится. Но я продолжаю осторожно идти к двери, приподнимаясь на носочки. Опускаю руку на дверной косяк и, поднимая взгляд с пола вперед, сразу натыкаясь им на часто вздымающуюся мужскую грудь. Сердце пропустило удар. Поднимаю глаза выше встречаясь с максимально напряженным зеленым взглядом. Дыхание перехватило. Как всегда здесь. С ним. Я же не знаю, что именно у него в голове. Очередная колкая фраза или же черствое, пропитанное раздражением, равнодушие?- Ты молчишь. Почему? - прожигающий взгляд направлен прямо на меня. Взвинчено прикрытый собственной внутренней силой тон. Почему молчу? Он хочет поговорить? Ошарашенно глотаю напряженный воздух. - Я… Завтра… Уеду, - соскальзывает с пересохших губ. Пальцы с силой впились в дверную коробку. Нас разделяет чертов порог и непреодолимая стена непонимания. Икры потягивает от долгого статичного положения на неустойчивых пальчиках. Его взгляд сменяется на удивление. Нет, на смятение. Он тяжело вздыхает, отводит глаза в сторону, и опирается рукой на дверной проем, но только с другой, противоположной стороны. - Мия, я не отпущу тебя одну. Не после того, что произошло сегодня, - возвращает взгляд на меня, напряженно сводит брови на переносице. - Да как тебе пришло это в голову!? Он устало потер ладонью лицо. А я… Я застыла и замерла. Он что поедет со мной? Домой? Да ну, нет, бред какой-то… - Ты сам… Сам сказал… - тихо отвечаю и, наконец, опускаю стопы на холодный пол полностью. Отвожу взгляд куда-то в сторону, в темноту. Мне же не приснилось, что он это говорил. Почему я опять чувствую себя дурой? - Мия, - усталый выдох. Он, наверное, до безумия от меня устал. - Не после того, что произошло утром. И не после нападения. Я застываю, глядя на его темную футболку. Не после того, что произошло, что? Что!? Сердце разгоняется, ударяя пульсом в виски. Мешает, опять мешает думать. Я… Нет, я решительно нихрена не понимаю. Резко обхватывает руками мою талию и отставляет, переставляет в сторону от дверного проема. Из груди вырывается нервный смешок. Он переставляет меня с места на место, как неодушевленный предмет мебели. - Давай спать. Завтра рано утром выезжаем, - альфа проходит в комнату. Слышу, как быстро расстегивает и скидывает брюки, снимает футболку и невозмутимо ложится на кровать, укрываясь краем одеяла. Я определенно и есть этот самый предмет. Только одушевленный, но, чего стесняться - абсолютно безмозглый. Зависла и почти не дышу, судорожно размышляя. Мы, э-э-э, друг другу теперь вообще кто? Нервно почесываю голову и неуверенно двигаюсь в направлении кровати. Лежит на спине и смотрит на меня, разрезая промозглый сумрак ярким взглядом. Я аккуратно присаживаюсь на самый краешек и медленно укладываюсь на бок, заворачиваясь в одеяло. Конечно, спиной к нему. Я ничего не понимаю, черт меня дери. Зато мне на руку, что настолько темно. Я красная, как свежевареный рак. Сердце стучит так бешено, что вот-вот пробьет дыру в груди. Разве так можно уснуть? Он имел в виду, что я ему нравлюсь? Я? Ему? Да ну, нет. Сейчас опять придумаешь себе то, чего нет, а потом будешь плакать или краснеть, или и то и другое. Может, это он имел в виду что-то другое? Судорожно вспоминаю, что еще произошло утром по мимо нападения, и ничего не приходит в голову, кроме его сумасшедших поцелуев. А потом был Джон… Тот, что спустил с небес на землю и с головой макнул в собственное дерьмо. Сжимаюсь в калачик, подтягивая колени к груди. Ноги свисают с кровати. Как уснуть-то с ним в одной постели? Что между нами? Я могу его обнять? Или нет? - Чего ты боишься? - сглатываю. Впиваюсь пальцами в коленки. Да что ты за человек такой? Так редко говоришь, а метко. Блин, расслабься, дура! Отпускаю ноги и опускаю их вниз. Вытягиваюсь в струну и медленно переворачиваюсь на другой бок, сразу сталкиваясь с его глазами. Он все это время на меня смотрел? Блин… - Не спится, - тихо отвечаю и, кажется, даже спокойно. Смеется. Видимо, получилось, как обычно - никак. Может, ты просто сам обнимешь меня, и я усну? Ну, если ты ко мне хорошо относишься даже после того, что узнал. Конечно, в слух я этого не скажу. Просто смотрю на очертания красивого лица и вижу теплую улыбку. Высовываю из-под одеяла руку и с силой потираю глаза. Нет, точно, он улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Впервые за это время мне становится спокойнее. Он смотрит на меня, не как на дерьмо. Тепло, с улыбкой, которую до этого я не наблюдала в ассортименте выражений его лица. А я видела многие из них. И отчетливо помню страсть. Полагаю теперь, что случайную. Мне надо выйти. Не знаю почему, но надо. Я думаю не о том. Совсем не о том. Необходимо подышать воздухом. Поднимаюсь с кровати и спешу к выходу из комнаты, буркнув что-то вроде того, что я сейчас вернусь и быстро, почти вприпрыжку, добегаю до входной двери. Обуваюсь, накидываю его огромную куртку, открываю замок и выхожу, захлопывая за собой дверь. Под ногами хрустят осколки стекла. Хорошо, что догадалась обуться. Он здесь что-то разбил. Конечно, не удивительно. Я вывожу из себя всех. Просто кто-то это принимает и терпит, а кто-то предпочитает сразу убить. Нащупываю в кармане фонарик. Зажигаю и бегло прохожусь по поверхностям в поисках сигарет. Застываю в удивлении, нет шоке. Доски покрыты осколками бутылки. Сухо, значит она была уже пуста. Да он, что? Напился? По крайней мере попытался… Перекладина, на которой я восседала в один из вечеров - переломана пополам. Это таким образом он принял сложное решение уехать? Настолько тяжело оно далось? На полу нахожу почти пустую пачку и зажигалку в ней. Прикуриваю и выключаю фонарь. Темнота и уже заметно поутихший дождь. И его тяжелое решение повисшее в воздухе. Нервно и глубоко затягиваюсь, понимая, что вернуться прямо сейчас в ту постель я не готова. Я не могу заставлять человека менять свою жизнь. Даже если моя собственная находится под угрозой. Может лечь на диване? Наверное, лучше так и сделаю. Так будет правильно. По крайней мере там я усну. Тушу сигарету и быстро возвращаюсь в дом. Очертания дивана, на подлокотнике скомканный плед, а больше мне ничего и не нужно. Тихонько разуваюсь, вешаю куртку и сразу направляюсь на диван. Возможно, он еще передумает везти меня. А идиоткой я быть устала. Здесь, в прохладном помещении, согретая лишь собственным теплом и мягким пледом, я почти сразу засыпаю.