Нет (1/1)

Кто-то ушел на дно, а кому-то всё равно.Погрустили, а завтра забыли, будто не были и не любили.Кто-то ушел наверх, то есть ушел на векИ следит, улыбаясь, за нами сквозь глаза наших воспоминаний(Слот) Со счастливой улыбкой на устах я томилась в сладком чувстве красивой, бесконечной любовной неги. Даже не хочется открывать глаз, что сейчас переполнены трогательными эмоциями. Перед прикрытыми веками застыли картинки нашей прекрасной сказочной свадьбы. Ощущение безграничного счастья заполонило разум настолько, насколько он был способен вместить, а возможно и более, переполняя через края. Весь огромный красочный мир теперь сжался до размеров единственного человека, точнее существа, которое имеет для меня значение. Только он. Только свет его лучистого янтарного взгляда. Я приоткрыла глаза, безмятежно улыбаясь... И удивленно уперлась глазами прямо в голое окно, через которое еле-еле просачивался тусклый солнечный свет. Хотя на нем совершенно не было ни привычных любому глазу штор, ни тонкой тюли, ни чего-то другого, что так могло его преломить и сдержать. Только частая крепкая металлическая решетка, больше похожая на не слишком мелкую сетку, врезанная в белую стену крупными ржавыми болтами. К удивлению, именно с внутренней, а не с внешней стороны комнаты. Для чего она здесь? Нет. Не так. Для чего я здесь? Что-то я ни хрена сейчас не понимаю… Это совсем не похоже на дом Джонаса в Австрии, в котором я сейчас, наверное, должна бы проснуться на груди любимого мужа. Или на одну из комнат шикарного и, насколько помню, моего замка. А куда именно мы поехали после свадьбы? После венчания? Я прикрыла глаза. Не помню... Хорошо помню, как выходили из церкви да будто бы... Только что. Как крепко держала его надежную теплую ладонь. Отчетливо ощущала частое биение любимого ожившего сердца. Дальше пропасть. Не помню. Ничего. Нет. Нет. Что за бред? Точно розыгрыш. Глупый, несмешной, но розыгрыш. Я, не глядя, ощупала рукой кровать под собой и испуганно замерла, поджимая пальцами грубую сбившуюся хлопковую простынь, все так же глядя на пугающее перекрытое решеткой окно. Маленькая узкая односпальная кровать. Точнее сказать, жалкое подобие спального места, рассчитанное лишь на одного человека. В смысле? Кровь односекундно разогналась по венам и усиленно толкалась в ноющие виски, оглушая и мешая хоть как-то, но соображать. Не получалось думать. Я не понимаю. Совершенно не понимаю, что могло произойти. По телу стремительно расползлись, обнимая меня ледяными тощими лапами, - безумный ужас и бешеное хаотичное напряжение. Так. Не паниковать, Мия. Только не паниковать. Правда розыгрыш, что ли? Конечно, наверняка, он. Хотя, не замечала такой черты за Джонасом. Тем более в самое первое утро после брачной ночи, которую я почему-то... Стоп. Тоже не помню?.. Свадьба и? И?.. Мия, от счастья всё из башки вылетело? Да?Я нервно рассмеялась. - Джонас, это не смешно. Ты пугаешь меня,.. - произнесла вслух. Стало больно. Горло оказалось чрезмерно пересохшим. Голос с трудом можно было узнать. Он больше напоминает жуткий скрип ржавых несмазанных дверных петель. В таком состоянии я вряд ли могла проснуться после ночи любви, скорее после ночи садизма и пыток... И начала испуганно оглядываться по сторонам, как только в голову ударила эта жуткая мысль. Но это же не может быть правдой. Что за?..Слишком маленькая тесная квадратная комнатка. Как кукольная коробка. Только не для обычных детей, а скорее действительно садистов, в которой кроме кровати, точнее толстого старого матраца пылящегося под моим телом... Ничего и нет. Пол наглухо устеленный темными упругими матами и светлые голые стены.Я вздрогнула когда пригляделась к странным неровным пятнам на белоснежной краске. Нет. Не целиком светлые стены… Я ошиблась… Жестоко ошиблась. Кое-где явственно виднелись остатки, вернее следы размазанной крови... Она успела слишком глубоко въесться вглубь краски и похоже, будто смыть ее до конца, так и не удалось. Пытались... Но не удалось... Кто пытался? По телу пробежал крупный мороз, пробирающий до кончиков пальцев. Волосы на руках и ногах встали дыбом. И ногах... Сколько я тут? Нет. Стоп. Это точно розыгрыш. Жестокий. Не смешной. Я убью Джонаса! Нельзя так людей пугать. Ну, не совсем людей, ладно. Но такой свадебный подарок мне совсем не нравится. Мои нервы... они, знаете ли, не железные. Особенно после последних событий. После всех событий. Я вновь посмотрела на отвратительные пятна на стенах и непроизвольно опустила взгляд на свои худые руки, которые тут же зажили собственной, отстраненной от моего тела жизнью, вздрагивая от паники, лишь возрастающей по мере того, как я все внимательнее осматривала их. Сбитые до мяса, обезображенные костяшки хрупких тощих пальцев - кем-то неплохо обработанные и уже заметно подсохшие. По краям ран рваная отмершая кожа торчит противными жесткими лохмотьями, которые цепляют любую ткань, неприятно терзая едва зажившие места. Я отвернулась от окна. Медленно спустила ослабевшие голые ноги на пол и хрипло пискнула от странной боли, стоило лишь немного согнуть их в коленях... Испуганно перевела взгляд теперь и на них. Острые тощие коленки так же разодраны, почти что до костей. Их обильно покрывает мясистая, только-только появившаяся мягкая корка, которая начала мерзко кровоточить от слабых движений. Господи, что со мной случилось? Кто-то напал прямо на свадьбе? Предательство? Мориц? Нет. Нет. Нет. Но... Стоп... Нет... Мне должно быть показалось. Я вернула взгляд на истерзанные руки, вот только кольца там не обнаружила. Мне не показалось. Его нет. Но ведь кольца могут снять? Если попадаешь, например, в реанимацию? Я в больнице? Опять? Только сомнений быть не может. Я ещё раз, более внимательно оглядела убитые колени. Тяжело сглотнула воздух пересохшим горлом и заставила себя поверить в то, что вижу. Кровь на стенах явно моя. Моя собственная. Сомнений быть не может. Возможно попадание в плен сильнее, чем я думала, повредило несчастный рассудок? Или мне сейчас все это просто снится? Точно! Снится! Я больно ущипнула себя подушечками пальцев за предплечье, подмечая, что давно забывшие о маникюре ногти максимально коротко, не очень ровно острижены, и прикрыла глаза. Прикрыла с глубокой надеждой - проснуться в совершенно другом месте. Не хочу таких ужасов. Никаких ужасов. Я должна быть сейчас не здесь. Я должна быть рядом с мужем. Но... Почувствовала только локальную неприятную боль. Больше ничего.Я начала оглядывать себя, насколько это было возможно. Почему-то вниз смотреть очень тяжело. Будто какие-то припухлости мешают. Или что мешает? Да и ни зеркал, ничего отражающего меня здесь нет. Сероватая, пропитанная потом, жутко мятая, с небольшими следами размазанной крови, из плотного хлопка свободная рубашка. Длиной примерно до колен. Без рукавов. Я снова сглотнула сильно пересохшим ртом. Это стало делать еще больнее, чем в прошлый раз. Огляделась...В углу лишь подобие, так называемой, чаши генуя, полностью покрытой трещинами и сколами. Даже не унитаз. Наверху. Над ней. Выходящая прямо из стены ржавая головка лейки душа. Взгляд опустился чуть ниже. И металлическая ручка. Рычаг. Единственный. Ни вентилей, ничего. Даже шторки никакой нет. Стена в углу покрыта светлой плиткой. Бежевой. Была покрыта. Когда-то. Сейчас от нее мало что осталось. Лишь там, где не достать рукой, еще видны жалкие небольшие квадратики. Ниже сплошной голый бетон, исчерченный напоминанием о былом кафельном покрытии. Рядом. На полу. Наполовину размотанный рулон серой туалетной бумаги. Дешевой. Ни тумбочек, ни нормальной кровати. Нихрена.Я медленно поднялась, на и так трясущихся от страха и тянущей боли ногах, и пошатнулась от сильного головокружения. От противного ощущения отозвавшегося по всему телу. Ломит каждую, каждую кость, каждый орган внутри, как будто... Блин, не знаю, как будто что. Мне никогда не было так больно, на моем теле ведь все заживает как на собаке. Заживало?.. Что здесь происходит?Я приподняла плотную рубашку и с ужасом обнаружила по всем видимым частям отвратительно истощенного тела жуткие черно-желтые гематомы, на которые страшно смотреть. Смотреть, не то что прикоснуться, а также полное отсутствие хоть какого-то нижнего белья. Они не свежие. Синяки не свежие. Как и раны на руках и ногах, но от этого не менее чудовищные. Это похоже на розыгрыш. Да? Хотя, уже не очень. Где сейчас, на хрен, мой муж?Я медленно сделала пару шагов и подошла к окну вплотную, оглядывая стекло. Нет, не стекло. Это толстый матовый пластик, который лишь смутно показывает происходящее за окном, но у меня получилось. Смутно видно, но в очертаниях предметов удается разглядеть обширную, вроде как, зеленую территорию. С широкими дорогами и большим количеством зданий вокруг, а так же примерно сообразить, что я где-то в районе третьего этажа.Голову страшно, противно защипало. Я ощутила новую порцию сильного головокружения и прижалась лицом к холодной, черной решетке, цепляясь за нее израненными пальцами. В нос моментально ударил противный железистый запах. Нет... не металла. Гадкой запекшейся крови. Желудок и горло резко скрутило от подступающего приступа тошноты. Я отпустила дрожащие пальцы одной руки и посмотрела на ладонь, фокусируя растерянный взгляд, тут же кривясь от нахлынувшего отвращения. Кровь. Подсохшая кровь целиком окутывает прутья этой злосчастной решётки. Дыхание перехватило. В носу намертво задержался лишь этот гадкий запах. Я отшатнулась, ошарашенно размыкая припипнувшие к металлу пальцы второй руки, тут же падая на это жесткое подобие кровати, и громко взвыла от отозвавшейся боли в ребрах. У меня все было хорошо,.. попыталась себя успокоить, судорожно обтирая ладони и пальцы, нервно сжимая скомканную простынь под собой. - Не было. У меня сейчас все хорошо! Это сон! Сон! Сон! - бормотала под нос, утирая быстро бегущие из глаз слезы. Кривясь от едкой соли, которая уже начала щипать раненые пальцы и кожу лица. Жутко щипало и горело все, куда только успевала пробраться жидкая субстанция безумных эмоций. Я нервно потянула простынь, которой, видимо, должна укрываться во сне и прижала ее к лицу, промакивая глаза. Нежно, аккуратно. Ощущая болезненные синяки и ссадины даже там. - Не плачь, дура! Это просто хреновый сон. Натуральный, но сон! - глупо повторяли губы, и я попыталась заставить себя улыбнуться. Острая боль кольнула нижнюю губу и я посмотрела на простынь, отстранив ее от лица. Снова кровь. Теперь свежая. Алая. Губа сильно треснула и теперь обильно кровоточит. Сейчас кровавым месивом не только воняет повсюду. Вот теперь картина ярко дополнилась. Сейчас она оказалась и во рту, стоило лишь один раз облизать рану языком, ощущая противную шершавость некогда сочных гладких губ. Господи, что происходит?! Надо помыться. Всегда помогало. Я перевела взгляд на это подобие душа. Мне нужна вода. Я должна начать здраво мыслить. Должна прийти в себя. Аккуратно, медленно стянула с себя грязную противную рубашку и осторожно сделала шаг, становясь трясущимися от слабости ногами на эту чашу. В кого же я превратилась? Некогда округлая грудь ощутимо уменьшилась в размере, а под ней, из-под синюшных длинных пятен торчат стремные ребра, которые можно легко пересчитать и издалека. Не вглядываясь. На бедрах сильно выпирают острые тазовые кости, которые также покрыты темными гематомами. Чрезмерно тонкие хрупкие руки. Я коснулась пальцами выпирающих ключиц. И отчаянно, горько заплакала. Мне не нужно зеркало. Мне страшно было бы взглянуть в него. Я после года не комы не выглядела настолько истощенной, а тем более, кем-то настолько сильно избитой. Потянулась дрожащей рукой к рычагу и взвизгнула сквозь постоянные всхлипы, обнаруживая омерзительные следы подсохшей крови даже на нем. Она здесь везде. Повсюду! Кто же меня избивал? Почему я этого не помню, Господи? Мыться. Мия. Мыться. Я, преодолевая брезгливость и пытаясь успокоить чудовищно трясущиеся руки, подняла металлический рычаг, теперь уже испуская по-настоящему громкий вопль. Вода, с силой хлынувшая сверху, оказалась не ледяной, но с трудом ее можно назвать теплой. Раны на всем теле болезненно защипало. Руки, ноги, даже лицо, которого я не видела. Которое теперь боюсь представить. Не то что увидеть. Нет. Такое мытье не принесет должного облегчения. Никакого облегчения. Мне жутко холодно и больно от каждого резкого движения, от каждого прикосновения. Кое-как я ополоснулась. Не двигаясь. Бестолково. Я не чище. Я чудовищно избита и сложно представить кем. Не мужем же? Верно? Да? Почему мне пришла в голову эта чудовищная мысль? Он же любит меня. Тупая ты идиотка! Он бы обиделся, услышав это мерзкое предположение. Только... почему все воспоминания обрываются лишь свадьбой, черт возьми!Я обмыла от крови рычаг и выключила воду. Полотенца нет. Почему? Почему здесь нет хотя бы полотенца?Аккуратно мокрыми ногами ступила на холодные маты и стянула простынь, которой теперь вряд ли смогу укрыться, и полностью завернулась в нее. Присела на пол. Вытянула ноги, прикрывая их тканью. Грубая ткань на коленях медленно начала пропитываться сукровицей. - Сон. Сон. Сон, - повторяла, маятником раскачиваясь на мягком мате. Не обращая никакого внимания на боль в ребрах. Только сильнее обнимая себя за тощие плечи. По лицу стекала холодная вода, утопая в не свежей простыни. Херовый, жестокий сон. Херовый сон. ***Я услышала громкий щелчок и вздрогнула. Нервно-трясущейся рукой откинула мокрые волосы с лица. Назад. Дверь, на которую не обратила внимание. Не заметила ее, поскольку с внутренней стороны даже нет ручки, а сама она выкрашена точно в цвет стен, - медленно отворилась, впуская дополнительный свет и человека. Нет... Нет… Я задохнулась от страха и ужаса. Настоящего ужаса, который испытывала совсем недавно. И начала отползать назад. На руках. Невзирая на боль в теле, лишь бы куда-то подальше. Некуда. Там матрац. И, тяжело дыша, прижалась к нему костлявой спиной.- Опять боишься меня? - мужчина тяжело и грустно вздохнул, поправляя очки в тонкой оправе. Тот самый мужчина, что старательно "лечил" меня в плену. Тот самый, чья оторванная голова рухнула рядом со мной на пол. Те самые очки, что со звоном ударились о черные камни. Это же… он!- Ты мертв, - дрожащим голосом прохрипела я, сжимаясь в тугой клубок, не обращая внимания на синяки и отозвавшиеся грубым ощущением колени. - Ты... Ты… же... мертв…- Да-да. Я помню, - кивнул он, а резко переведя смятенный взгляд на дверь, я заметила там еще двух людей. Крупных людей. В чем-то светло-голубом. Похоже, мужчины. Кто это? - Помылась. Сама? Умничка, - слишком мягко произнес он, внимательно оглядывая меня. - Расскажи мне. Где ты сейчас?- Не знаю, - я вновь бегло огляделась, будто надеялась увидеть здесь что-то другое. - Странная комната. Кругом следы... Борьбы? - Замечательно. Уже лучше. Как тебя зовут? Помнишь?- Мия, - шепнула я и не решительно кивнула. - А где... мой муж?- Муж? - он вскинул полуседую бровь, отчего на лбу еще явственнее проступили возрастные морщины. - Так значит дело у нас закончилось свадьбой? - он мягко улыбнулся, но, черт побери, он же мертв! Да? А я? Что тогда со мной? Он повернулся к приоткрытой двери, что-то забрал и быстро, на каблуках классических туфель развернулся обратно, протягивая мне два маленьких, одинаковых пластиковых стаканчика. - Пора принимать лекарства, Мия. Давай теперь сама. Хорошо? - мужчина добродушно улыбнулся и кивнул. Так он не умер? Он все еще меня лечит? Что значит... дело закончилось свадьбой?- Мия, дорогая. Пожалуйста, прими лекарства. Давай обойдемся без рецидива. На тебе и так живого места нет, - мягко и участливо вещал этот псих, делая короткий шаг ближе ко мне. Я трясущимися руками забрала из его теплых пальцев легкие стаканчики. Теплый. Живой. Как такое возможно? Он вновь кивнул. Я осторожно заглянула в правый и увидела на дне горку таблеток разного размера и формы. Что это? Пить? Нет? Подняла испуганный взгляд на дверь, где все еще находились мужские фигуры, которые явно будут меня бить, если не подчинюсь, и махом... опрокинула стаканчик. В рот. Сразу запивая горечь водой из второго. Если бы горло могло ответить скрежетом, так и было бы. Хочется еще воды. Таблетки медленно проходили по пищеводу, застревая по пути. - Вот и умничка, - добродушно похвалил жуткий ученый. Забрал у меня пустую посуду и сунул в белый глубокий карман халата.- Что вам теперь от меня надо? - тихо спросила, ощущая, как по мышцам и разуму медленно разливается неприятная сильная слабость, а в голову прокрадывается какое-то гадкое равнодушное опустошение. - Конечно помочь тебе, милая. Я здесь именно за этим, - я обессиленно откинулась на матрац и вытянула ноги. Помочь. Ты уже помог мне. Так хорошо помог, что я жила, как собака. В прямом смысле слова. Чем еще ты хочешь помочь? Ты даже сдохнуть не смог! Почему ты не сдох?! - Где я? - спросила... тихо медленно проваливаясь в принудительный сон. - Трентонская психиатрическая больница, дорог... - голос эхом разлился уже в полусне, окончательно обрывая связь с чудовищным реальным миром.