Эпилог (1/1)

Нью-Йорк, два года спустя — Сая! Сая, постой! Двое, идущие по 2-й авеню, синхронно обернулись: темноволосая девушка в вельветовом платье и её спутник, крепкий рыжий парень в мятом пиджаке, чем-то неуловимо похожий на солдата в увольнительной. Пока их лица ещё не попали в фокус, Мин обожгло вспышкой страха: а если обозналась? Оба смотрели на неё с подозрением. — Мээм? — вопросительно протянул парень. — Ох, извините, я так за вами бросилась… Показалось, что увидела знакомую, я вообще на машине, и... — Мин махнула сумочкой в сторону дороги, где остался припаркованный автомобиль с шофёром. Они неспешно перестраивались в правый ряд на поворот — случайный взгляд на тротуар — случайное лицо, узнала бы сразу, в любом ракурсе. Она так вцепилась в спинку водительского сиденья, что накладные ногти противно скрипнули: разворачиваемся, да, прямо сейчас, на перекрёстке, вот за теми двумя, прошу вас, где здесь можно остановиться?? Шофёру приказали подчиняться её безобидным фанабериям, но обо всех передвижениях докладывать нанимателю. — Сая, ты не узнаёшь меня? Лицей ?Санк Флэш?, мы учились вместе. Девушка недоумённо моргнула — и ахнула: — Мин? Вспомнила. — Да, она самая! Поверить не могу — сколько лет!.. Сая оглядела её с головы до ног, сосредоточилась и выдала улыбку, странно мягкую и робкую. Мин с такой точностью помнила каждое мгновение их недолгой дружбы — но не могла представить её улыбающейся вот так. — Ты… чудесно выглядишь, — сказала эта новая Сая ласково. — Ты раньше носила очки, да? Тебе без них хорошо. Мин так растерялась, что беспомощно раскрыла руки ей навстречу. Та, помедлив, шагнула вперёд и обнялась. Одета она была просто, как из аутлета. Совсем как в школе, Мин устыдилась признаков своей состоятельности: приторных духов, высоких шпилек, дизайнерского летнего плаща и шёлкового платочка. Своей бесцеремонности — и одновременно того, что она не находит в себе храбрости продлить краткое объятие, окончательно убедиться, что это не сон или очередная, особенно правдоподобная галлюцинация. Спутник Саи уверенно пожал Мин руку. — А я наслышан. Вы та Саина подруга, которая хотела выйти замуж? Он говорил весело, оскорбления в вопросе не чувствовалось, только грубоватая приветливость. — Кай, господи! — Сая безуспешно попыталась притвориться рассерженной, но у неё не получилось. — Что? Как будто ты мне что-то ещё про свою школу рассказывала. — Кстати, я правда выхожу замуж! — с нарочитым восторгом заявила Мин, чтобы сгладить заминку. — Помнишь, на том балу со мной познакомился юноша? Он оказался сыном папиного делового партнёра. Мы подружились, тем летом в августе нас с семьёй пригласили к ним в гости, и так получилось, что мы обручились с его старшим братом. Вот после школы назначили свадьбу. В этом году в октябре. — Поздравляю, — Сая снова робко улыбнулась и сложила руки перед собой: словно здесь всё тот же лицей и нужно благопристойно вести себя в коридорах. — Здорово, что твоя мечта скоро исполнится. Они втроём стояли посреди тротуара, но, к счастью, время ещё не приближалось к часу пик, и прохожие их огибали. — Да, круто, когда у людей получается то, чего они хотели! — Кай, наоборот, улыбался и жестикулировал широко, с размахом. — С ума сойти, кто-то знакомится на балах. Это как параллельный мир. Я в старших классах к девушкам на мотоцикле подкатывал. Несбыточная мечта и навязчивая галлюцинация Мин коротко, аккуратно посмеялась. — Сестра, смотрю, не хочет меня вам представлять официально. Миягуску Кай, — рукопожатие повторилось. Фамилия Саи, как и любая другая мелкая деталь, связанная с ней, впечаталась в память Мин калёным железом. И фамилии у них со спутником были разные. Она представилась полностью. В мыслях теснились варианты: позвать их сейчас в ресторан? в кафе? посидеть? пройтись? Насколько это прилично? И нужно ли? Не будет ли ей от этого хуже? — Как ты? Ты так пропала, я ничего о твоей жизни не знаю, — затараторила она, пока лихорадочно решала, стоит ли их задерживать. — Ты, должно быть, сменила тогда школу и из Вьетнама уехала, и связи никакой не осталось, я тебе сначала пыталась звонить, но номер ни разу не ответил. — Я… Да. Да, у меня всё хорошо. В общем и целом, — Сая отвела взгляд — посмотрела на машину, где Мин ждал водитель, он же охрана — безликий служащий из личного штата папы. Её никуда не отпускали одну. Были основания. — Ты учишься в Нью-Йорке? — она снова атаковала вопросом — паузы всё усложняли. — Работаешь? Обдумывая ответ, Сая успела поизучать оживлённый траффик, дома на противоположной стороне улицы и близкое к закату солнце. — Работаю. Подрабатываю, — определилась она. — А ты? Ты здесь с семьёй? С женихом? Раньше её ?фоновые? вопросы, без зрительного контакта с собеседником, придавали ей рассеянный, немного равнодушный вид. Теперь она выглядела грустной и застенчивой. Она сильно повзрослела, и это далось ей дорогой ценой. Настороженные больные глаза взрослой женщины на заострившемся, но всё таком же юном лице. Что с ней произошло? Что может сделать человека таким… уязвимым? Большое горе? Тяжёлая болезнь? Если бы не её длинное неровное каре, Мин предположила бы онкологию. Интересно, а какой она видит саму Мин с её... анамнезом? — Что?.. — переспросила она с опозданием. — А, да, конечно, у папы конференция, и Лан с ним, он работает в папиной компании. У них деловая поездка, а я сопровождаю. Бывают ужины с партнёрами и всё такое, куда нужно с дамой. Чувствую себя немного неуютно, если честно. В квартире только с прислугой и охраной целыми днями — или секретаршу какую-нибудь оставят. Могу ездить по магазинам, но это быстро надоедает, и цены во всех нью-йоркских бутиках бешеные. Хотя платье для театра я так пока и не выбрала. Мы в субботу идём в театр. — На Бродвей? — подмигнул Кай. — В Метрополитен-оперу. На концерт этой таинственной певицы, вы же видели афиши. Билеты не достать, но нам устроили контрамарку. Обоих точно выключили. Мин не поняла, что она сказала такого ужасного, но свет, который словно выделял лицо Саи из тысячи остальных лиц на улице, погас. Кай мигом потерял всю свою фамильярность и из шутливого солдата-американца в увольнительной превратился в бойца на передовой. — Мин… — нерешительно начала Сая. И умоляюще обернулась на Кая — брат он ей всё-таки или нет? — в поисках поддержки. — Мэм, — произнёс он — в противовес, очень весомо, таким голосом в фильмах спасатели уговаривают самоубийц не спрыгивать. — Вы лучше сдайте билеты. Простите за прямоту. — Извините, что? Мир начал замедляться, контуры еле заметно утратили чёткость. Мин сморгнула. Кай вздохнул, вскинул руку, как будто хотел киношным жестом растрепать и без того лохматые рыжие волосы, но не стал. — Вы дочка бизнесмена, мэм, вы знаете, какие ЧП бывают… Ай, ладно. Это почти гостайна, но на концерте готовится теракт. — Что? — Слова складывались в предложения с трудом. — Вы… откуда вам... вы что, из спецслужб? — Ага. Миротворец. — Он нисколько не смутился, достал из кармана что-то вроде военных жетонов на одной цепочке с гильзой, звякнул ими и вернулся к прежней манере речи. — Спонсоры выкручивают руки городским властям, они имеют мозги нам, отменять мероприятие отказались наотрез. Изнанка капитализма. Как будут эвакуировать из зала четыре тысячи гражданских, я без понятия, но задержание, скорее всего, будет прямо там. Пострадать никто не должен, но музыку точно не послушаете. Вы же не хотите пролежать лицом в пол полтора часа? — Н-не хочу. К горлу подкатила комковатая липкая паника. Стены домов начали, пока ещё медленно, надвигаться на неё, угрожая стиснуть, задавить... Мин повторила мысленно инструкцию: подышать в ладони, затем — неторопливо и глубоко, на три счёта; отвлечься, посчитать предметы; прищемить браслетом запястье. — А то, что вы мне рассказали… это не нарушение?.. — спросила она задыхающимся голосом. — Не в ?Нью-Йорк Пост? же стукнул, — Кай развёл руками. — Хотя если бы попробовал, не пустили бы в печать. Правда, мэм, дикая история. Хорошо, что мы вас встретили. Сая смотрела на него широко распахнутыми глазами. С неверящей благодарностью — как ребёнок, которому починили безнадёжно сломанную игрушку. Так каждый раз. Безумные, ненормальные, нереалистичные вещи сыплются градом, одна за другой, стоит возникнуть, даже мельком, в отдалении, Сае. Призраки, розы, мечи, трупы, теракты. Может, решиться, рассказать всё как есть? Дорогая Сая, ты исчезла в тот раз среди ночи в моём платье, которое выглядело так, как будто тебя в нём зарезал маньяк, и глубоченный, до мяса, порез на половину твоего лба успел сам по себе затянуться в те несколько секунд, что ты на меня смотрела, и эта картина — тот человек, чуть ли не с автоматом, и ты ещё держала в руках настоящий японский меч — меня, ну... подсломала? надломила? Я не думала, что так бывает, со мной же лично ничего не случилось, вот так считаешь кого-то хрупким, а оказываешься хрупким сам; пришлось каждые выходные ездить в город на сеансы, пить таблетки, муторно лежать летом в клинике, и меня до сих пор никуда не отпускают без сопровождения, но я всё равно так сильно по тебе скучала. Но Сае это не нужно. Она тоже не выглядит здоровой и счастливой, ей хватает своих бед. У неё жизнь всегда похожа на… вот на это. — Мэм? — спохватился Кай. — Мисс Мин? Вы как, в порядке?.. Мин всё-таки подышала в ладони, перезастегнула браслет на два звена и слегка пришла в чувство. — Да, в порядке. Спасибо, мистер Миягуску, — попыталась улыбнуться, угол рта дрожал. — Мы… мы с семьёй вам очень обязаны. Простите, я так на вас набросилась, а ведь могла и обознаться… Вы, я думаю, куда-то торопились?.. Кай верно оценил обстановку. — Если честно, да. Вы только не обижайтесь. В кои веки выходной. — А куда мы шли? — с детской непосредственностью уточнила Сая. — Так на канатку на Рузвельта, эй! Не спи на ходу. Неправильно, стыдно — перед прошлой собой, школьницей, обожающей айдолов и шарахающейся от всех живых парней, стыдно, — но Кай ей понравился. При всей своей внешней неотёсанности, как ей показалось, напускной. При том, чьим спутником она его увидела. Он легко, охотно брал на себя всю неловкость разговора и ситуации, давал понять, что на него можно опереться, и он от этого не сломается. Стоило бы порадоваться, что рядом с Саей есть кто-то настолько решительный и надёжный. Он как будто многажды видел, как его близкие убегают куда-то с мечами и пистолетами, поливая всё вокруг своей и чужой кровью. И производил впечатление человека, который кричит им вслед: ?у вас хоть бинты есть, дебилы??. Возможно, на ходу перезаряжая собственный пистолет. И в уме от этого не повредился. Мин хотела спросить о Призраке, но не спросила, чтобы не узнать ещё что-нибудь лишнее. — Желаю вам хорошей прогулки, — она выдавила ещё одну улыбку. Пригодился опыт врать специалистам, что ей уже лучше. — Мин, — почти перебила её Сая. — Я не попросила у тебя прощения. Там, в лицее. За твоё платье. Прости меня, пожалуйста. Мне жаль. Она тоже помнила. Повисло натянутое молчание, которое даже Кай не сумел вовремя перебить. — Я на тебя не сержусь, — сказала Мин, сделав над собой усилие. — И раньше не сердилась. Слова не выражали ничего. Совсем как тогда. Второй раз обнять её было бы уже совсем неудобно, хотя очень хотелось. Тоже совсем как тогда. Хотя бы на прощание. — И вам хорошего вечера, мэм, — Кай тронул Саю за рукав так бережно, что Мин лишний раз убедилась — простоватым рубахой-парнем он только притворяется. — Чудо, что мы столкнулись в таком мегаполисе! Рад с вами познакомиться. Ого, там ваш водила сейчас в нас дыру просмотрит. Давайте мы вас проводим? Он открыл перед ней дверцу машины. Мин забралась на заднее сиденье, неуклюже зацепившись каблуком, быстро открутила ручку — стекло поползло вниз — и выглянула в окно. Двое по-прежнему стояли на тротуаре. — Всего доброго, Мин, — Сая лучисто улыбалась всё той же нежной и незнакомой улыбкой. — Всего доброго! Только не забудьте, мэм, — лучше уж Бродвей, — Кай отсалютовал, словно на нём была фуражка. — В отель, госпожа? — уточнил шофёр. — Да, будьте любезны. Слёзы теснились в горле, но было очень жаль макияжа. Ей всё-таки уже не шестнадцать. Надо как-то жить. Справляться. Сражаться с обстоятельствами. Эти-то могут, экстремалы. Мин нашарила в сумочке таблетницу, проглотила капсулу, не запивая. Выпрямилась, глядя ровно перед собой, ещё раз подышала в ладони и стиснула руки на коленях. Машина плавно тронулась с места и влилась в поток.