Пролог (1/1)

– Капитан, сдайте оружие и средства связи, – голос охранника звучал представительно и монотонно, но глаза, с живым интересом обежав всю фигуру Джима Кирка, задержались на лице. Совсем не профессиональное любопытство, промелькнувшее в них, позабавило молодого офицера.?А я становлюсь звездой, почти как Харрисон? – мысль заставила Джима улыбнуться. Охранник истолковал это по-своему:– Вы должны понять, направляясь на свидание с опасным преступником…– Да-да, я понимаю, – Кирк сдал коммуникатор и фазер, – Я могу пройти?– Проходите, офицер Грейсон проводит вас. Уставившись в спину своему провожатому, капитан старался не глядеть по сторонам. Стены длинного коридора, ведущего к камере, были нездорового бледно-желтого цвета, его бесконечные повороты и разветвления вызывали головокружение, от которого не спасал даже тренированный вестибулярный аппарата Кирка. С каждым шагом наваливалась тоска, Джиму уже казалось, что он не посетитель, а такой же заключенный, как и Хан. ?Зачем я иду к нему? Успокоить совесть? Убедиться, что тот выстрел в спину союзника был оправдан? Снять с себя долю вины за гибель людей под завалами? Чушь! Уж точно не от Хана мне ждать утешения, тогда зачем? А всё просто – мне будет не хватать его, ненависть постепенно уходит, а что приходит вместо неё? Жалость? Ну разве что, мне жаль способностей парня, которые могли бы пригодиться не только Звёздному флоту. Нет, тут речь о другом…?В мысли Кирка вдруг ворвалась музыка. ?Я схожу с ума??, – он с тревогой огляделся по сторонам, Вывод о сумасшествии не казался таким уж нелепым, учитывая все события последних дней. Но охранник обернулся и с усмешкой произнес:– А он еще и музыкант оказывается!– Кто? Хан?!– А кто же ещё? После приговора мы ему ни в чем не можем отказать, перед бессрочной заморозкой он имеет право поразвлечься напоследок. Другой бы потребовал жратву повкуснее, голодек с девками, а этому подавай синтезатор. Кирк машинально отметил словечко ?потребовал?. Больше он не отмечал ничего, потому что странная и прекрасная музыка ворвалась в сознание капитана, заворожила, увлекла за собой. Против воли, он замедлил шаг.Торжественные, печальные аккорды набирали силу, отражаясь от жёлтых стен, они расплёскивались волной величественной и неизбывной грусти. И взлетали корабли навстречу новым землям, в бесконечных поисках счастья, и исчезали в тщетных попытках обрести рай для проклятых. Звезды принимали их в свои объятия и сжигали дотла, туманности манили неизведанными мирами, а окатывали холодом. И где-то посреди всего этого хаоса металась заплутавшая душа. Она просила, звала, требовала тепла и дружеского взгляда, сражалась за него и в бессилии затихала, но, опустившись на самое дно, вновь обретала мощь и поднималась, черпая силы даже в поражении. Одиночество в космосе, то, чего подспудно боялись все, хоть раз покинувшие Землю. Бунт атома, бросившего вызов вселенной. Почти без надежды победить, но с непреодолимым стремлением к далекой цели. Неожиданно коридор оборвался, и перед Кирком открылась стеклянная стена камеры смертников. Хан сидел вполоборота к нему, и капитан отчетливо видел, как вздуваются мышцы под тюремной робой. Всё тело преступника участвовало в исполнении, отдавая мелодии свою мощь. Руки, совсем недавно перепачканные кровью адмирала, теперь были белы до прозрачности, пальцы, способные сокрушать металл, казались тоньше и легче. Они то невесомо порхали, едва касаясь клавиш, то вдруг обрушивались на них, заставляя инструмент творить вместе с ним невидимую, но величественную и страшную картину. Вдруг музыка оборвалась резким диссонансным аккордом. – Зачем вы здесь? – вопрос заключённого, несмотря на всю его очевидность, застал капитана врасплох.Аугмент обернулся, и Кирк успел заметить, как волнующее вдохновение на его лице сменяется холодным вниманием, которое предназначалось обычным людям.– Я пришел попрощаться – неожиданно для самого себя выпалил Кирк. – Надеетесь больше меня не увидеть? Тут вы не одиноки, всё ваше человечество надеется на это. – Я не хочу злорадствовать, – Кирк с трудом подбирал слова, – ты был достойным противником…– Я – противник для вас?!! Капитан, не льстите себе. Моими врагами в этом веке были Маркус, тридцать первый отдел, ваш первый помощник, наконец. А вы – не противник, вы – моя жертва.Кирк чувствовал, что закипает. Сжав кулаки, он постарался успокоиться – получилось плохо. Не будь этого треклятого стекла, капитан полез бы в драку, твёрдо зная, что она станет последней в его жизни. – Вот видите, мистер Кирк, даже в словесной дуэли вам не победить, но у меня для вас приятная новость, – ухмыльнулся аугмент, – встреча со мной одарила вас не только несколькими миллилитрами моей крови, но и бесценным опытом.– Мне не нужен такой опыт, слишком дорогой ценой он мне достался! – О, капитан, такими вещами не разбрасываются, впрочем, выбора у вас уже нет. Распорядитесь моим даром с умом. А теперь оставьте меня - я должен закончить эту фугу. До встречи.– А с чего ты взял, что мы ещё встретимся? – вопрос повис в воздухе.Хан плавно развернулся и вновь переместился к синтезатору. Трагически-величавая мелодия снова взвилась к сводам камеры смертников. Кирк ещё постоял у стены, невольно прислушиваясь, затем повернулся к выходу. Неслышно появился тот же охранник и кивнул ему, приглашая идти за собой. Джим видел, что офицер едва сдерживает рвущийся смех. ?Выставить меня напоследок идиотом, чёртов ублюдок, ты этого добивался?? – зло подумал Кирк. Получив у дежурного обратно свой фазер и коммуникатор, капитан ?Энтерпрайза? направился домой.Много позже Кирк с трудом мог вспомнить вечер этого муторно-тяжёлого дня. Мучила тошнота – следствие недавнего лучевого поражения, из-за неё давний план ?напиться? пришлось отменить. Вместо этого он сразу забрался в кровать и отбыл в объятия Морфея. Точнее, сам греческий бог, подозрительно похожий на Хана, швырнул его туда.