11 глава (1/1)

Ноябрьское утро. Черное пальто нараспашку, в руке стандартный портфель выпускника. Красная рубашка в белый цветочек, необычно смотрящаяся с классическими коричневыми брюками и вельветовым пиджаком. Эта вещь заставляла обращать внимание прохожих на её владельца. Рома стоял на автобусной остановке, наслаждаясь запахом сырой земли после дождя и солнцем, которое светило прямо в глаза молодому человеку. В этот день у него было хорошее настроение. Даже городская суета вперемешку с вечным шумом не могли вынудить выйти из состояния покоя и позитивного настроя. Первые полчаса. Как мы все понимаем, спокойствие на самом деле штука не вечная. И когда к остановке подъехал желто-красный автобус, а на больших часах на столбе время показало 07:45, Рома задал себе вопрос:—?Где его носит?Томашевский, конечно, понимал, что не может никуда уехать. Любопытство и чувство внутри него самого заставили Рому остаться на своём месте и смотреть, как двери автобуса медленно закрываются. В своей голове он уже несколько раз произнёс пару неприличных тирад, и хоть прошло десять минут, а Эдик так и не появился на остановке. Тогда Томашевский уже собрался подойти к синей телефонной будке, что стояла рядом с автобусной остановкой, позвонить на домашний телефон Камесаренко и потребовать объяснений у его ослепительной мамаши. Но, к счастью, он не потратил ни одной копейки на звонок, а обернувшись увидел каштановую копну волос.—?Слава богу, что ты тут. А то я боялся, что уже опоздал,?— выдохнул Эдик, а затем посмотрел на раздраженного Томашевского, всё было сказано одним взглядом. —?О нет. А я-то думал, что автобус опаздывает.—?Вот если ещё хоть раз услышу, что это я постоянно прихожу поздно, то учти, я за себя не отвечаю,?— серьезно сказал Балабол без единого намёка на шутку. —?До смерти зацелую,?— произнёс Рома смотря прям в глаза запыхавшемуся Камесаренко, который на это заявление выпучил глаза. —?Твою мамашу, если будешь так меня подводить,?— добавил Балабол.—?Рома! —?воскликнул Эдик, ударив по плечу Томашевского. —?Нам сейчас не до твоих глупых шуток. Что нам теперь делать, нам же влетит.—?Успокойся, мой маленький друг. У нас ещё есть время. Подумаешь, опоздаем на пятнадцать минут. Скажем, что наш автобус опоздал или в пробку попал.—?На пятнадцать минут! Да нам пешком до школы идти час, а автобус ждать ещё дольше.—?Ты забыл, что я живу в этом городе не первый год. Знаю тут всё как свои пять пальцев, и чем дольше мы тут стоим, тем серьёзнее выговор от учителя мы получим, когда опоздаем.Эдику ничего не оставалось делать, как пойти за Ромой, бросив в ответ:?— Чувствую, ничем хорошим это не кончится…Мальчики поднимались в гору, проходя мимо трехэтажных домиков, окрашенных в нежные цвета. Дорога вела прямо к морю. На балкончиках домов было много зелени, цветов. Рома делал большие шаги по узкой асфальтированной дороге. Эдик был одновременно и жутко расстроен, и ужасно счастлив. Они опаздывали, это так, но о нём не забыли.К тому же в среду ему пришло письмо от своего давнего друга. Игорь написал Эдику, что всё-таки посмотрел фильм ?Вам и не снилось?. Он назвал его слишком ?девчачьим?. Камесаренко в ответ привёл несколько аргументов, почему эта кинокартина подходит для всех. Он понимал, что это теперь надолго. Раньше они ссорились из-за мелочей, но быстро мирились. А когда выросли, это просто стало манерой их диалогов, они никогда не переходили на личности, не оскорбляли друг друга. Ещё Игорь написал, что Петя, Любонька и Миша передают ему привет. Ещё они попросили передать, что все вместе читают его письма о жизни в Севастополе. Эдик же в ответ поздоровался с друзьями и рассказал чуть больше о своих новых товарищах. ?Эх, а сейчас в Урюпинске наверное уже снег выпал?,?— подумал Эдик, рассматривая мокрую от дождя землю. Часто зимой в больших городах из-за выхлопных газов было грязно. Вместо снега валялись серые комья, было ужасно холодно. Но в его маленьком городке всё было иначе. И когда он смотрел на белые хлопья, падающие на землю, то чувствовал покой, и все переживания уходили на второй план.Он хорошо помнил то чувство, когда шёл со своим лучшим другом после школы домой. Одиннадцать утра. На улице никого нет, все на работе, урок пения и музыки отменили и отпустили пораньше. Мешки со сменкой скользят по заснеженной дороге, вы замечаете горку в одном из дворов и без раздумий бежите кататься. И у ни одной мысли в голове не проскакивает о том, что дома влетит от мамы, когда вся одежда и обувь в мешке оказывается мокрой. Ваш рыжий друг с веснушками зовёт вас в гости перекусить, высохнуть, поговорить. Болтая ногами в синих колготках вы поглощаете свежую выпечку, пьете чай и смотрите детские передачи со своим товарищем, пока ваши мокрые штаны и валенки сушатся на батарее.—?Ах ты, жёваный крот,?— шипение Ромы вернуло Эдика из воспоминаний в настоящее.Балабола ?укусила? крапива, которая росла сквозь ограду двора желтого дома, краска на котором потихоньку выцветала.—?Ну что за жизнь то такая,?— Рома поднял совок, который одиноко лежал в детской песочнице и ударил им крапиву. —?Так тебе! Будешь знать, как людей кусать.—?У тебя что, совсем крыша поехала? —?промычал Эдик вместе с попытками оттащить Рому от растения.Они поднялись в гору и сели на первую попавшуюся скамейку, недавно покрашенную в зелёный цвет. Камесаренко достал из своего портфеля небольшой кулек с бинтом, ватку и маленькую баночку со спиртом.—?Ты что, с собой целую аптечку таскаешь? —?спросил Рома, когда Эдик бесцеремонно взял его руку покрытую красными волдырями.Камесаренко проигнорировал вопрос друга и посмотрел на часы.—?Вот черт,?— произнес Эдик, посмотрев на свои наручные часы. В его голову пришло осознание, что они почти опоздали на первый урок.—?Да что за день сегодня такой. В школу опоздал, ещё и крапивой обжегся,?— сказал Рома, задрав голову вверх.—?Что заныл то? —?произнёс Эдик, обрабатывая волдыри спиртом. —?Начинать будешь, когда нас поймают. Вот тогда вместе поплачем.Руки шатена тряслись. Эдик понимал, что если мама узнает, что он опять бродил где-то утром со своим ?чокнутым? другом, который бьет крапиву детским совком, то может настоять на переводе в другую школу или переезде. И уверенные слова Эдика в такой ситуации уже могут не помочь.—?Да не ною я. Сам вон переживаешь. Думаешь, я не вижу? —?Рома заметил в коробочке с бинтами несколько пластырей и начал наклевать их на пальцы. На этот вопрос Эдик молча закатил глаза, ему не хотелось признавать свой страх и чужую правоту.?— Ладно. У такого смекалистого красивого и амбициозного мужчины как я всегда есть план, Эдичка,?— уверенно произнёс Рома.Томашевский встал со скамейки и подошёл к телефонной будке. Шатен поспешили за ним.—?Пяти копеек не найдется?Эдик одобрительно промычал и достал из портфеля монеты, протянув их в руки Балаболу. Рома бросил копейки в автомат и прокрутил на диске несколько цифр. Из трубки послышались гудки.—?Здравствуйте. Соедините, пожалуйста, с Натальей Викторовной Посенковой. —?вежливо обратился Томашевский к вахтерше. Наверное, она ответила ?Секунду? или ?Да, сейчас?. Что именно она сказала Эдик расслышать не смог, только догадывался о смысле ответа.Да и Камесаренко больше волновало, что на этот раз задумал Рома. Пару секунд они простояли молча, ожидая ответа.Вдруг из трубки снова послышался голос.—?Здравствуйте, Наталья Васильевна,?— начал говорить Рома. —?Вы только не ругайтесь. Я по уважительной причине сегодня не пришел. Голова заболела, ужасно сильно,?— Эдик попытался прислушаться и разобрать речь своей классной руководительницы, но, к сожалению, все попытки были тщетны. —?И Эдик мне сегодня позвонил. Сказал, что у него диарея, такая сильная, что даже позвонить тяжело. Мама у него на работе, её тоже беспокоить не хочет. Вот и заодно про него вам скажу. Да. Да. Это правда. Я не вру. Хорошо. Я вас понял, до свидания.На этой фразе Рома Томашевский закончил диалог. Он положил трубку на место, а затем вышел из будки, плечом об которую опирался Эдик. Томашевский направился в неизвестном направлении.Дорога эта явно вела не в школу.—?И куда ты собрался? —?крикнул Камесаренко в затылок Балабола, догоняя его. —?Может, стоит свернуть в сторону школы, пока нам не сделали кучу выговоров. Как думаешь?—?Чего ты орёшь? Я, между прочим, спас наши пятые точки от наказания,?— медленно шагая по неизвестной алее, продолжал говорить Рома. —?Сегодня у нас выходной, Эдичка. Я сказал Наталье Васильевне, что мы жутко разболелись.—?Я слышал. Мог бы сказать, что у меня просто болит живот,?— проворчал Эдик, смахивая спланировавший на его нос лист паловнии.—?Она могла не поверить. Я-то лучше знаю. В общем, нас с тобой отпустили на один день. Сказали, чтоб выздоравливали.—?Она же не будет звонить нашим родителям? —?голос Эдика слегка вздрогнул.—?Остается только надеется, что она доверится нам?— честным комсомольцем!***18:17. 20 ноября. 1963 год.—?Добрый день, София Андреевна,?— поздоровалась Наталья Васильевна с мамой Эдика Камесаренко. —?Вас беспокоит классный руководитель вашего сына.—?Здравствуйте, здравствуйте, Наталья Васильевна,?— ответила Соня.—?Как Эдик поживает? Как здоровье? —?произнесла Наталья Васильевна в трубку своего домашнего телефона.—?Всё хорошо. Вот принёс сегодня домой пятерку за контрольную по истории.—?Сегодня? —?удивлено спросила классная руководительница.—?Ну да, сегодня. —?подтвердила Соня, поправляя свои красные очки.—?Вот значит как… —?ухмыльнулась Наталья Васильевна, покачивая головой. —?Я собственно чего звоню то. Вы, надеюсь, в курсе, что ваш сын едет в Артек?—?Конечно же в курсе. Была очень рада услышать эту новость, Наталья Васильевна,?— с восторженной улыбкой на лице сказала Соня.—?Надеюсь, вы не забыли заполнить документ. Просто нужно проверить все ли дети передали своим родителям информацию, а то мало ли что. Они же сейчас все в делах, в своих заботах,?— объяснила девушка.—?Да, не говорите. Вот раньше у нас всё по-другому было. Детям лучше жилось, свободнее. Ну, мой вроде все документы передал, завтра заполненные принесёт в школу.—?Хорошо. Приятного вам вечера.—?И вам. До свидания.—?До свидания.Наталья Васильевна положила трубку домашнего телефона и прошла на кухню. Она была прописана в маленькой квартирке. И хоть жила она небогато, её все устраивало. Девушка поставила чайник с водой на плиту. Достав из шкафчика травяной чай, она засыпала его в кружку и добавила одну ложку сахара. В этот день был уютный и теплый вечер, можно было себя побаловать чашечкой вкусного крымского чая. Кроме математики и работы с детьми Наталья Викторовна увлекалась сбором различных видов трав и ягод. Она изготавливала из них различные настойки, варила варенье и высушивала чаи. И как бы плохо сейчас не было в стране, в которой жила молодая учительница, она всё равно пыталась найти что-то хорошее, хотя бы в мелочах. Например, в этой кружке чая.—?Вот дураки,?— улыбнулась она, сидя на стуле у окна и наблюдая за шумным приморским городом.***09:03. 20 ноября. 1963 год.—?И что мы будем делать? До конца уроков ещё 5 часов как минимум,?— заговорил Эдик, когда они с Ромой вышли на шоссе.—?Почему ты говоришь это так, будто тебе математикой нужно пять часов заниматься, а не просто гулять по городу? —?сощурив глаза от яркого солнца, спросил Балабол с возмущением и непониманием. —?Ты уже здесь почти три месяца. Но сам Севастополь толком так и не посмотрел. Устрою тебе экскурсию…—?А может, лучше зайдем в какое-нибудь кафе, купим чашечку чая? У меня как раз осталось пару копеек в кармане. Я буду заниматься биологией, а ты… ты… ну, думаю придумаешь что-нибудь. Или можем сначала зайти в библиотеку. Возьмешь себе книгу.—?Ты всегда такой зануда или только со мной? —?нахмурился Рома. —?Слушай, ты ещё в школе насидеться успеешь. Не будешь же ты сидеть и пить чай пять часов? В кафе мы точно зайти успеем, тем более у меня уже есть одно место на примете. И его я уже мысленно включил в свой список под названием ?Десять мест, который должен посетить каждый Эдичка?.—?Ладно. Я пойду с тобой, если ты не будешь называть меня Эдичка.—?Договорились,?— Балабол пожал руку Камесаренко.Рома хотел сказать что-то ещё, но прервался и посмотрел себе под ноги. К школьным туфлям прицепилась какая-то бумажка. Он поднял ногу вверх и отцепил листок от подошвы.—?Эдик, а что мы будем делать с нашим проектом в поддержку людей другой расы и национальности? Мне кажется, наш прошлый метод не очень то и помог.Шатен подошел ближе к Балаболу. Это был не просто листок бумаги в руках Томашевского, это был один из их плакатов, которые они так старательно рисовали. На испачканной в грязи бумаге был изображен мужчина с кавказскими корнями. Поверх мирной надписи ?НАШЕ ЕДИНСТВО НЕРУШИМО? было криво выведено черными чернилами фраза ? Чуркам не место в нашей светлой стране!?—?Да не расстраивайся ты,?— Балабол скомкал бумагу и выбросил её в мусорное ведро. —?Наверняка какой-то невежа написал это, даже не подумав. Мы с тобой новых наделаем, в два раза больше. Нет, нет. В пять раз больше!—?Толку от этого? Тут нужно что-то более масштабное,?— грусть и разочарование Эдика переросли в злость. Его шаги стали быстрее, будто он пытался что-то догнать.—?Может ты притормозишь с чем-то масштабным. Мы нарвались на большие истощающие проблемы даже без чего-то масштабного. —?Томашевский пытался успевать за своим другом, но выходило у него это не очень хорошо.—?Нет, Рома! Я просто так это не оставлю. Меня совесть замучает!—?Хорошо, ты прав. Просто остановись ненадолго,?— Балабол взял Камесаренко за руку и развернул к себе лицом. —?Для начала тебе нужно успокоится и подумать головой, а не эмоциями.—?Ладно,?— Эдик постепенно начал приводить свое сбившееся дыхание в норму. —?Головой, а не эмоциями… —?задумчиво повторил парень.Камесаренко не мог долго смотреть ему в глаза, они опять стояли слишком близко друг к другу. Поэтому шатен отвел взгляд. Вдруг его глаза наткнулись на парня, который нес черную кошку на руках. По реакции животного было заметно, что ему совсем не комфортно. Кошку держали за брюхо, без единой капли ласки и заботы. Она вырывалась и шипела. Терпение парня лопнуло, когда его животное оставило царапину на руке. Хозяин надавил на шею кошки, та перестала брыкаться.—?Это случайно не Хостышкин? —?спросил Рома, проследив за взглядом Эдика.—?Ты прав. Это действительно он.—?Знаешь, не думаю, что Петр душит животное из-за приступа ласки и любви,?— брюнет зашагал в сторону пешеходного перехода.—?Подожди, ты же не… О нет, нет и ещё раз нет! Петя?— психопат высшего уровня. Думаю, все сплетни о нём в большей степени правда. Две недели назад они чуть не убили нас! И ты хочешь сейчас пойти спасать кошку, хотя даже не знаешь, что этот парень хочет с ней сделать. А в случае чего, он переключится на тебя!—?Сейчас я как раз таки и узнаю. Прости, но наша сегодняшняя экскурсия откладывается на неопределенное время.—?Мы туда не пойдем, это может быть опасно.—?Мы уже пропустили школу, так что терять нам нечего. —?Если ты не хочешь, можешь не идти. —?Рома развернулся спиной к Эдику и пошел дальше по тротуару.—?Ну и пожалуйста, оставь меня тут в неизвестном городе совсем одного! —?крикнул Эдик в спину Томашевского.Рома давно понимал, что его друг однозначно последует за ним, нужно всего лишь подождать пока до его мозга дойдет информация, что кошечка и её дети в беде, и он быстрее, чем Рома побежит в объятия к этому психопату.И Рома оказался прав. Эдик чуть-чуть помялся на месте, выругался несколькими нецензурными выражениями и побежал догонять его. У Томашевского как груз с плеч слетел, он мысленно выдохнул. Ведь если бы его догадки были неверными, то пришлось бы возвращаться назад и полчаса уговаривать своего друга забыть об этом, ведь автобус с Хостышкиным уехал. Рома бы просто не смог бросить Эдика в центре города одного. Тот, конечно, не маленький, но паниковать?— это про него. Мальчики перебежали дорогу и смешались с толпой людей, которые спешили на работу. Желтый автобус как раз подошел к остановке. Два друга зашли в него, быстро показали свои проездные и незаметно пробрались в самый конец автобуса, спрятавшись за большой спиной неизвестного крупного мужчины.—?Как думаешь, эти слухи про него действительно правдивы? —?прошептал Эдик. —?Кошка, может, спит или уже мертва и мы едим в автобусе вместе с трупом животного.—?Ну не знаю. Говорят, что он как-то в детстве щенка утопил.—?Господи,?— прошептал Камесаренко.—?Один мой знакомый говорил, что Хостышкин как то при нем в начальных классах разорвал кузнечика на две части, а потом кинул его в траву помирать.—?Что ему сделал бедный кузнечик… —?пробормотал шатен, прижимаясь ближе к Роме.—?А ещё мне рассказывали, как он в холодильнике на несколько недель запирал котят. Те там задыхались и умирали от голода и нехватки воздуха.—?Какой кошмар,?— Эдик прислонил руку ко рту, в попытках скрыть свое недовольство и испуг.?— Не паниковать, мы еще ничего не знаем! Хотя все стереотипные качества психа списаны будто с него. Ты вообще слышал, как он ужасающе смеётся? У меня от его смеха мурашки по коже… А его взгляд? Смотрит так, будто хочет сделать из тебя запечённую курицу! Жуть! —?проговорил Томашевский.От таких слов Эдику не стало спокойней, он только сильнее сжал локоть Ромы. Изначально Камесаренко использовал локоть, чтобы не упасть, а затем для того чтобы не раскричаться на весь автобус.Петр смотрел в окно, его черные волнистые волосы лежали на плечах, а голова кошки высунулась из школьного пиджака. Возможно, эта картина и могла показаться милой постороннему наблюдателю, но уж точно не комсомольцам, которые наверняка знали, что за человек такой Петр Хостышкин.Поездка уже сильно затянулась. Они бы совсем не переживали, но Рома и Эдик вовсе не знали, куда они едут. Автобус начал постепенно пустеть. Мальчики полулежали на сиденьях, боялись, что их заметят.—?Да когда мы уже приедем?! Мы в этом автобусе уже час, и это нам повезло, что пробок не было,?— тихо заговорил Рома, почесав нос. —?Спина жутко затекла!—?Эх, а я же не хотел на всю эту авантюру соглашаться. Лучше бы слушал твою болтовню, чем сейчас куда-то ехал,?— заворчал Камесаренко.—?Ага, а потом я бы смотрел, как тебя совесть мучает? Ну, уж нет, спасибо, я откажусь. Ты потом чего-нибудь похуже на эмоциях придумаешь.—?Конечная! —?объявила кондуктор.—?О, наконец-то,?— обрадовался РомаПарень с синяком на лбу и с животным под школьным пиджаком вышел из транспорта, за ним через несколько секунд последовали ребята, попутно разминая свои затекшие конечности. Два друга спрятались за автобусной остановкой, чтобы оказаться немного позади Хостышкина.—?И куда мы приехали? —?спросил Эдик, подняв левую бровь вверх.—?О, малыш Эдик, мы приехали не в самое лучшие место. Здесь через пару кварталов находиться городская свалка города Севастополь,?— мальчики переглянулись. —?Ты главное не переживай, может он вовсе и не туда пошел.Два друга следили за Хостышкиным ещё какое-то время. Петр как назло привел их как раз к железным воротам свалки.—?О нет,?— произнёс тихо Камесаренко.—?Пошли за мной,?— шепнул Рома.Шатен и брюнет перелезли через забор и подбежали к старому шкафу. Они прижались спинами к дереву. Рома осмотрелся и махнул несколько раз рукой Эдику, показывая, что можно продвинуться дальше. Два друга почти бесшумно пробежали по пластиковым бутылкам, обломкам дерева и другому мусору. Следующим их укрытием послужил белый стол обляпанный синей краской и остатками еды. Мальчики сели на корточки.—?Вот блин,?— выругался Томашевкий.—?Что случилось? —?оглянулся на него Эдик. —?Фу! Ну и вонь,?— сказал Камесаренко, когда скривившийся Рома поднял туфлю над землей.Оказалось, он раздавил тухлый помидор.—?Так, долго здесь лучше не оставаться,?— согласился Рома, и парни двинулись дальше.Рома и его друг, всё также пригнувшись, подкрались к вельветовому дивану со сломанной ножкой. Они аккуратно высунули свои головы в попытках понаблюдать за Хостышкиным. Тот был на достаточно приличном от них расстоянии. Парень подошел к опрокинутому холодильнику, притаптывая под собой мусор.—?Это, что маленькие котята?! —?произнёс Эдик, когда Петр сел на колени и положил кошку на землю.—?Я почти ничего не вижу,?— сказал Рома щурясь.—?Зачем тогда тебе такие огромные очки, если ты всё равно ничего не видишь, Балабол? —?закатил глаза Эдик и вышел из их импровизируемого укрытия. —?Стой! Куда ты собрался?Камесаренко уже не слушал брюнета. Он тихо подкрадывался к Хостышкину, пытаясь разглядеть, что тот делает.Парню это удалось. Эдик отчетливо увидел как Петр перекладывал маленьких котят в старую корзину, которую, скорее всего, он взял на этой же помойке. Котята очень громко мяукали, наверное, они звали свою маму. Эдик так увлекся изучением ситуации, что совсем позабыл, что он вовсе не невидимый. Вокруг не было больших вещей или гор мусора, за которыми можно было спрятаться и остаться незамеченным. Только рядом стояла ржавая ванна. Эдик аккуратно и бесшумно закинул ногу и уже собирался залезть в этот элемент интерьера 20-х годов, как вдруг сзади него послышался скрип железной банки меняющей форму под ботинком Ромы Томашевского. В ту же секунду Эдика сбило с ног тело кудрявого брюнета. Всё произошло так быстро и так тихо, что Камесаренко даже опомниться не успел как уже лежал на нём, Томашевский с трудом пытался уместиться в эту тесную ванную. Эдик прижимался к нему всем телом в попытках спрятаться как можно лучше.—?Почему же тебе всё на месте то не сидится? —?раздраженно прошептал Томашевский.—?У меня к тебе такой же вопрос,?— возмущенно посмотрел своему другу в глаза Эдик.По коже Камесаренко бегали мурашки, а сам он покраснел как помидор. Послышались шаги. Казалось, Хостышкин приближался к ним. Шатен прижался к груди Ромы и зажмурился, он почувствовал, как руки Томашевского прижали его к себе, стараясь изолировать Эдика от приближающейся опасности. Рома прижался к его макушке и тоже зажмурился. Дыхание Камесаренко участилось. Он испытывал разные эмоции. Ему было страшно, ведь сейчас, возможно их раскроют, а с этим Хостышкиным никого нет, чтобы остановить его в нужный момент от убийства двух мальчишек, да ещё и они как дураки лежат в ржавой ванне, вместо того, чтобы как настоящие мужчины встретиться с этим психом лицом к лицу. Но, несмотря на весь страх и неловкость, Эдик чувствовал себя под защитой. Рома точно сможет защитить его от нескольких таких Хостышкиных. Эдик на какой-то миг перестал бояться, а паника прошла. Он чувствовал, что может доверять этому дураку. Шаги постепенно отдалялись. Наступила тишина.—?Эй, Эдик,?— позвал Томашевский. —?Он уже далеко. Думаю, можем выходить.Комиссаренко вылез из грязной ванны. Отряхнулся, и нашел взглядом Хостышкина. Парень со шрамами на руках был уже достаточно далеко, чтобы заметить двух друзей. Рома и Эдик подбежали к холодильнику и сели на колени.—?Господи! —?воскликнул Эдик. —?Она же еле дышит!В пространстве, где до этого находились котята, лежала та самая кошка. На её правом боку виднелась большая рана, сочащаяся кровью, которая уже успела почти полностью затянуться корочкой.—?Я догадывался, что эти слухи действительно могут быть правдой, но не принимал всерьёз,?— произнёс Рома.—?Ей нужна помощь,?— уверено сказал Эдик.—?Тут есть приют неподалеку,?— Рома снял с себя своё пальто, а затем пиджак и положил на него кошку.—?Сначала нужно выяснить, куда Хостышкин унес котят. Что-то мне подсказывает, что сейчас они в большой опасности.Эдик достал свою аптечку и вытащил оттуда баночку со спиртом. Он аккуратно намочил ватку попытался обработать рану кошки, совершенно не боясь заработать себе лишай или какую-нибудь другую болячку. Кошка зашипела.—?Шшшш… Тихо, сейчас боль пройдет,?— попытался успокоить её Эдик. —?Нужно наложить повязку.Балабол нашел решение этой проблемы. Он снял с ноги носок и протянул его Эдику. Тот немного сморщился, но вещь всё-таки взял. Эдик ещё не очень хорошо разбирался в диагнозах, но он точно мог сказать, что животное в тяжелом состоянии.—?Он пошел в сторону реки, там еще и приют находится. Хотя что-то мне подсказывает, что ему нужно именно первое место,?— предположил Томашевский, надевая на голую ногу туфлю.Мальчики переглянулись, а потом встали с земли и побежали в сторону приюта для животных.Спустя долгое время они преодолели около одного километра протоптанной дороги, впереди показался розовый дом.—?Недалеко, говоришь,?— устало произнес Эдик.Пятнадцать минут назад молодые люди увидели макушку Хостышкина и старались быть максимально незаметными. С одной стороны дороги был лес, а с другой поле, поэтому мальчик пытались прятаться за деревьями. Эдик увидел ту самую речку, о которой говорил Рома. Но к удивлению парней, Хостышкин не спустился к ней, а завернул в сторону розового дома.—?Что он задумал? —?удивленно сказал Эдик. Кажется, план по спасению котят, который он строил на протяжении тридцать минут, развалился вдребезги.—?Я догадываюсь,?— сказал Томашевский. Шатен и брюнет подошли к дому, в который пару минут назад зашел Хостышкин, хлопнув белой деревянной дверью. На ней висела табличка с надписью: ?Приют для домашних животных благотворительного фонда ?Все заслуживают дом?. На заднем дворе размещались несколько загонов со свиньями, козами, коровами и кроликами. Рядом с крыльцом стояло несколько клумб, где росли цветы. Мальчики подошли к окну и заглянули внутрь.Всё было обклеено обоями нежного персикового цвета. Напротив старого синего диванчика, находился маленький стол, за которым сидела женщина лет тридцати и разговаривала с Хостышкиным, одновременно рассматривая котят в корзинке. Она покачивала головой и была грустна. Они проговорили так минуты четыре, затем девушка ушла за одну из дверей, находившихся в помещении. Вернулась она уже с баночкой таблеток в руках.—?Это же не то о чем я думаю? —?спросил Эдик.—?Это то, о чем ты сейчас думаешь,?— подтвердил Рома, и на этот раз их мысли действительно совпадали.Мальчики незамедлительно и без стука ворвались в приют, закричав:—?Стойте!—?Не отдавайте ему эту таблетку,?— с отдышкой произнёс Рома.—?Он уже над мамой бедных котят поиздевался, и над ними будет! А в конце, как наиграется, усыпит их и вниз по реке пустит! —?громко и быстро произнёс Эдик.—?Какой ужас,?— пробормотала девушка. Её взгляд пробежался по двум товарищам. Затем она собралась с мыслями, протягивая таблетку Хостышкину,?— Петенька твои друзья случайно ничего не принимали? Может вам, мальчики, нужна помощь? Вы знаете номера ваших родителей?—?Ой, да не переживайте так, Марья Никулина. Мои друзья просто заигралась, наверное, думали, что вы долго не придете, вот и ворвались сюда. Но мы уже уходим,?— дружелюбно улыбнулся Петя так, будто они с Ромой и Эдиком были давними приятелями.—?Хорошо, пусть только в себя побыстрее приходят, а ты иди уже поскорее. Ей, наверное, очень тяжело. Может, ты все-таки не готов… Уверен, что сам справишься?—?Я готов к этому, более чем,?— серьезно сказал Хостышкин, подхватил шокированных и абсолютно ничего не понимающих парней за локти, и вышел из здания, на прощание кивнув головой в ответ Марье Никуливне.Хостышкини закрыл за собой калитку приюта и повернулся к комсомольцам:—?Вы что творите? —?уже не таким вежливым и дружеским тоном сказал он, положив шприц в карман.Два друга пару секунд постояли столбом, пытаясь понять, почему девушка из приюта для животных отдала шприц, явно не с самой полезной жидкостью для кошки Пете Хостышкину, местному школьному задире, психопату, который мучает и убивает невинных животных.—?Что у тебе в шприце? —?серьезно спросил Рома. —?Вы с этой девушкой заодно?—?Да что вы несете! Вам нужно к врачу. Видимо, после прошлой нашей стычки Гена слишком сильно ударил тебя головой об асфальт,?— Хостышкин развернулся и пошел в обратном направлении, прямиком в сторону свалки.—?А ну стоять! —?Эдик заслонил собой дорогу.—?Слушай пацан, не нарывайся,?— Петя посмотрел на шатена сверху вниз, но даже с разницей в росте Эдик держался гордо.—?Только тронь его,?— Томашевский заслонил своего друга. В его глазах виднелась готовность к тому, что на него опять могут поднять руку.—?Вас мне еще не хватало,?— Хостышкин устало выдохнул и обошел парней. Камесаренко и Балабол удивленно посмотрели ему в спину. —?Идите куда шли. И ещё, научитесь хорошо прятаться. Думаете, вас не видно, если устраиваете свиданки? Делайте это хотя бы незаметно и тихо. А то ваши громко шепчущиеся головы можно разглядеть и расслышать за километр?— бросил Петр мальчикам в след.—?Мы ещё не закончили! —?крикнул Эдик, подбежав к Хостышкину.—?Д-да,?— запнулся Балабол. —?Мы еще не закончили,?— догоняя своего друга, он пытался говорить все четко и уверенно.—?И с чего ты взял, что у нас свидание! Это же ненормально,?— протараторил Эдик, пытаясь делать большие шаги, чтобы поспевать за высокими брюнетами.—?А, забей,?— закатил глаза Петр. —?Зачем вы за мной идете?—?Думаю, тут можно легко догадаться, если ты хотя бы на минуту включишь голову, Хостышкин,?— остро ответил Рома, но в его глазах промелькнула грусть и разочарование. —?Мы, два умных честных красивых комсомольца, просто увидели, как ты, местный недоумок, решаешь помучить бедное животное, а потом и его детей.—?Ну конечно, как я сразу не догадался. Ты же у нас такой правильный мальчик,?— с сарказмом сказал Хостышкин.—?Ты нам тут зубы не заговаривай, а ну быстро отвечай, что ты собираешься делать с бедными котятами и их покалеченной мамой? —?угрожающе проговорил Эдик. Подобная злость казалась Роме до жути глупой, Комесаренко изо всех сил старался казаться сильным и устрашающим. В такие моменты Балабол разрывался на части между восхищением, умилением и вздохом, обозначающим ?Ты такой дурачок, Эдичка?.—?Я вам ничего рассказывать не обязан,?— усмехнулся Хосышкин.—?Учитывая, что все те слухи оказались правдой, и невинное животное может пострадать из-за твоих выходок, то ты обязан рассказать, зачем тебе этот шприц и, что ты собрался сделать с этими котятами и их мамой,?— Рома показал глазами на корзинку в руках Томашевского.—?И какие же это слухи про меня оказались правдой?—?Ну во первых, ты дружишь с таким человеком как Гена Баранов. Это уже говорит о многом. Во вторых, ты оставаясь на второй год несколько раз. В третьих, куча моих знакомых подтвердят, что ты издевался над животными и людьми. Ты не раз со своими дружками доставал меня и моих друзей, избивал. В детстве ты разорвал кузнечика на части и бросил в траву. Холодильник на свалке служит камерой пыток для щенков и котят, а еще кошка, которая ехала с тобой в автобусе. У неё же сильная кровоточащая рана! —?выложил все факты Рома и поправил свои большие очки.—?Вы сами нарывались на тумаки,?— спокойно ответил Хостышкин. —?То, что я не люблю математику, не делает меня тупым. А вот про вас я бы подумал. Вы оба вообще задумывались, почему та девушка в медицинском халате из приюта дала мне шприц с возможно опасным препаратом для этих же самых животных?—?Может, она твоя сообщница. Кто вас знает. Берете да на пару животных мучаете, пытки им разные устраиваете, наслаждение получаете.Петр остановился.—?Не смей! —?наплевательский и спокойный тон Хостышкина, сменился яростным. —?Не смей говорить такое про Марию Никульевну. Она таких слов не заслужила! Она работает в приюте, а я ей помогаю. Там всего три женщины работают и ничего не получают за это.Шатен и брюнет удивленно уставились на Хостышкина.—?Ты? Помогаешь кому-то? Да не может такого быть,?— сказал Томашевский.—?Вы же не успокоитесь, да? —?Петя поджал губы и посмотрел на землю, продолжая шагать вперёд. —?Тогда слушайте. Слух про кузнечика?— не правда. Он был пластмассовый, а не живой. Животных я не мучаю, а помогаю им. Учусь, как им первую помощь оказывать, как пеленки менять, как кормить и даже был случай, когда у нас свинья рожала. Я, конечно, роды не принимал, но все видел своими глазами.—?Ты, получается, животными интересуешься? —?аккуратно спросил Эдик.—?Вроде того,?— ответил Хостышкин и пнул камень.—?Подожди, но ведь на свалке и находится тот самый холодильник. Кошка рядом с ним лежит, еле дышит,?— усомнился Рома.—?Я нашел её такой на улице, видимо, её сбила машина, но она набралась сил и добралась до своих новорожденных детей. Я их нашел раньше, чем её. Они очень громко мяукали, искали маму и я их услышал. Подумал, что надо помочь. Когда я отнес их на свалку, был ещё поздний вечер и я решил спрятать их под холодильником, а наутро отнести в приют. Когда я подходил к автобусной остановке на том же самом месте, где вчера нашёл котят, я увидел кошку. Она была ранена. Тут долго думать не пришлось, я забрал её для того, чтобы отвезти к детям, ну, а потом вы сами знаете,?— тон Пети снова перешел из агрессивного в ленивый и умиротворенный.—?Ушам своим не верю,?— пораженно скал Балабол, удивленному Эдику.—?Вот и не верь. Лучше забудьте все, что я вам сейчас рассказал и валите подальше. —?Хостышкин засунул одну руку в карман, для того, чтобы шприц случайно не упал на асфальт.—?А вдруг ты нам врешь? Мы пойдем с тобой, чтобы убедиться. Я почему-то в тебе совсем не уверен,?— сказал Эдик.Хостышкин остановился. Выпрямил свою сутулую спину и задрал голову к небу.—?Ммммааааа,?— издал Петя, но не слишком громко. —?Как же вы мне надоели! Ну, хорошо. Вы можете пойти со мной, но только при одном условии: вы никому никогда не расскажите, чем я занимаюсь.—?Да как ты вообще можешь ставить условия? —?возмутился Томашевский.—?Потому что, если меня разозлить, я с легкостью подкараулю твою принцессу, когда она будет одна, а Гена мне в этом поможет. Сейчас он не в самом хорошем состоянии, но думаю, я смогу его приободрить,?— усмехнулся Хостышкин.—?Какая я тебе принцесса? —?разозлившись Эдик посмотрел в глаза Петру.—?Договорились,?— подумав, сказал Рома,?— Ну, веди же, наш проводник! —?с выражением произнёс Томашевский.—?Я пойду от вас отдельно,?— Хостышкин прибавил шагу.Мальчики отстали, но ненадолго. Томашевский пытался разговорить Хостышкина. Хотя он и получал в ответ лишь короткие ответы, но иногда Хостышкин говорил полными предложениями. Рома каждый раз радовался этому как маленькой победе, он загорелся желанием узнать хоть что-нибудь от члена банды Гены Баранова. С любопытством нельзя ничего было поделать. А когда Роме стало совсем скучно, он донимал Камесаренко своим философскими выдумками и глупыми шутками. Так все трое и дошли до места, где лежало животное, которому была необходима помощь.Хостышкин сел на колени и аккуратно поставил корзинку с котятами на землю. Он потихоньку вытащил каждого из них на марлю, которая закрывала корзинку от солнца. Котята лежали рядом со своей мамой. Хостышкин осторожно перевернул её на спину.—?А ты неплохо оказываешь первую помощь,?— прокомментировал Петя. Рана кошки была обработана, перемотана бинтом, а поверх затянута Роминым носком вместо бандажа.—?Да ничего особенно, это основы оказания первой помощи. Кошка, конечно, не человек… но все же,?— Эдик стеснительно посмотрел в землю. —?Так что ты собираешься делать?—?Прощаться с их матерью,?— Хотсышкин посмотрел на котят, которые улеглись рядом с кошкой в теньке.—?Нет, ей же можно помочь! —?воскликнул Эдик.—?Здесь уже ничего не поможет,?— тихо проговорил Хостышкин, в его голосе угадывались печаль и сожаление.—?Ты врешь,?— не останавливался Камесаренко.—?Все признаки на лицо, ей очень тяжело, нужно избавить её от мучений,?— объяснил Петр.—?Но почему ты не отнёс её в приют, чтобы её усыпили там, зачем ты отнес только её детей?—?Они были очень голодными, а еда была только в приюте. В первую очередь нужно было помочь им, ведь кошку было уже не спасти. Я видел эти признаки и не раз. Если бы я отнес её, то спустя какое-то время её состояние ухудшилось и эти часы она бы провела в муках. А котят назад я принёс, чтобы они попрощались.Эдик присмотрелся к кошке и вспомнил то, как он осматривал её и пытался остановить кровь. Камесаренко пригляделся. Шатен просто пытался себя обмануть. Было очевидно, что Петр прав.—?Как же так… —?отчаянно выдавил из себя Эдик.—?Мне кажется, он прав,?— печально сказал Рома, положив свою руку на плечо шатена.Хостышкин посмотрел в глаз кошке, тяжело вздохнув. Он попытался успокоиться, понять, что иначе никак. Своими попытками собраться он делает только хуже этой молодой матери. Да, это точно была молодая кошка. С красивой черной шерстью, запачканной кровью. С живым взглядом, молодым телом.—?Мы ведь даже не знаем, как её зовут, она наверняка бездомная,?— сказал Эдик.Неловкая тишина повисла в воздухе. Принятие того, что кошку уже не спасти, не давало покоя. Это было бездомное животное, они знали его всего пару часов, но у этого животного были дети. Возможно, у них все построено на инстинктах, но почему-то хотелось верить, что у этой безымянной кошки тоже были чувства.—?Давайте назовем её Амаре,?— предложил Томашевский.Хостышкин потихоньку переложил всех котят обратно в корзину и накрыл марлей, затем достал шприц со смертельной жидкостью. Эдик спрятал лицо в теплом пальто Ромы, и прижался к нему, Томашевский в свою очередь крепче обнял Камесаренко.—?Тише, тише,?— ласково произнёс Хостышкин, погладив по голове Амаре, которая жалобно скулила. —?Всё будет хорошо, милая,?— он развязал самодельную повязку, чтобы кошке было легче покинуть этот мир.Это было его первое осознанное убийство. В такие моменты в голове проносятся миллионы мыслей и воспоминаний. Хотелось убежать. Брать на себя ответственность?— большой труд, он не был к этому готов. Но времени на раздумья не было, сделать выбор нужно было именно в тот момент, всего за несколько часов. Хостышкин понимал, что так правильней, так должно быть. Его руки перестали дрожать. Петр сосредоточился.?— В добрый путь, Амаре,?— произнёс он на прощанье.Игла с препаратом коснулась тела кошки. Сердцебиение становилось все реже и реже. Уже никто не мог услышать дыхание Амаре, даже прислушавшись. По щеке Хостышкина покатилась слеза, которую он быстро смахнул, чтобы два друга стоявшие за его спиной не увидели этого, никто не увидел.Петя завернул тело кошки в белую тряпку и взял его на руки.—?Возьмите корзинку и поаккуратнее,?— сказал он двум друзьям.Камесаренко отлип от Балабола и поднял предмет. Все трое перешли дорогу, и подошли к лесу. По дороге Хостышкин подобрал старую кору дерева с земли. Мальчики остановились у платаны.—?Думаю, здесь можно,?— сказал Эдик, посмотрев на верхушку высокого дерева.—?Можно,?— выдавил из себя Хостышкин, положив тело Амаре и кору на траву.Томашевский достал из кармана пальто детский совок. Он сел на колени и начал выкапывать ямку.—?Ты что, своровал совок из песочницы? —?возмутился Эдик.—?Я временно,?— вздохнул Томашевский. —?Просто вернуть на место забыл.—?Вы можете хотя бы пару минут помолчать? —?сквозь зубы проговорил Петя, сжав руки в кулаки и смотря в землю. —?Дайте мне ручку и чернила.Эдик открыл свой портфель и достал из него всё необходимое, протянув Пете. Когда Балабол закончил выкапывать ямку, на самодельной табличке уже были введены слова ?1962 год. Амаре. Любящая мать, навечно?. Хостышкин осторожно положил кошку в яму. Забрав у Томашевского совок, он закопал маленькую, но глубокую ямку. Петр воткнул табличку в землю, встал, выпрямив плечи, и убрал руки за спину. Эти действия повторили и Эдик с Ромой.На макушки мальчиков падали солнечные лучи, просвечивающие сквозь кроны деревьев. Где-то неподалеку исполняла свою песню очаровательная сойка. Кусты дерезы трепал холодный ветер. В лесу чувствовался запах сырой земли и мимолетной печали.—?Светлой памяти тебе и твоим детям, Амаре,?— произнес Петя, подняв глаза к небу.—?Светлой памяти, Амаре?— повторили Томашевский и Камесаренко.***Красный трамвай ехал по дороге. В нем на задних сиденьях уселись три парня. Хостышкин, уперев рукой лицо, смотрел в окно. Эдик читал учебник по биологии, а Томашевский бессвязно размахивал ногами.—?Слушай, а правда, что ты поджёг сарай соседей твоей бабули? —?спросил Балабол, когда ему надоело смотреть на историю любви своей правой и левой конечности.—?Нет,?— коротко, но ясно одёрнул Петя.—?А то, что ты в восемь утопил крысу? —?не унимался Томашевский.—?Нет.—?Ты же подстрелил ракеткой снегиря?—?Нет,?— уже не так спокойно ответил Хостышкин, посмотрев испепеляющим взглядом на Балабола.Петя всем своим видом давал понять, что он не настроен на разговоры. Особенно, если этот разговор нужно поддерживать с Томашевским, и выслушивать глупости. Меньше всего в ту минуту Хостышкину хотелось слушать обвинения в том, чего он не совершал. Это приносило ужасный дискомфорт в районе сердца. В голову начали лезть не самые лучшие воспоминания из его жизни.—?А правда, что… —?начал Рома.—?Нет, нет и ещё раз нет! Ты можешь помолчать уже? —?гневно прервал Петя.—?Чего это вы тут расшумелись! —?к парням грозно подошла полная кондукторша с черной сумкой через плечо. —?А ну-ка потише! Не то я вас быстро выгоню!—?Извините,?— дружно проговорили мальчики.—?Зачем так кричать,?— отложив учебник, сердито спросил Эдик. —?А ты чего его провоцируешь? Оставь его в покое. Пусть придет в себя, успокоиться.—?Погоди, погоди,?— сказал Томашевский Эдику, а затем снова обратился к Хостышкину. —?Ты даже вопрос не услышал, так сразу отвечаешь на него.—?Я уже знаю, что это будет идиотский вопрос, навеянный слухами и сплетнями,?— съязвил Петр.—?Так они правдивы? —?спросил Рома, пока Эдик, молча, наблюдал за разговором парней.Хостышкин втянул воздух своим носом в попытках сдержать злость.—?Балабол, перестань,?— Эдик легонько шлепнул Рому ладонью.—?А кроме снегиря ты ещё, вроде, как и в голубей стрелял… Прям насмерть убивал. Так ви… —?Брюнет не смог задать свой вопрос, его прервали грубым тоном.—?Значит, слушай сюда, очкастый,?— Хостышкин наклонился к Томашевскому. —?Я только один раз случайно подстрелил голубя. И это действительно так,?— Петя на несколько секунд замолчал. В его горле встал ком. Он снова сделал вдох, посмотрел наверх, затем его взгляд вернулся к лицу Ромы. —?Я не хотел, мне было девять. Я просто играл с самодельной рогаткой, и не заметил пролетающего мимо голубя. Он разбился насмерть, кто-то это увидел и пошли разные слухи. Когда я играл с кузнечиком, то случайно оторвал ему лапу, разозлился и кинул в траву. Я помогал тушить сарай своей бабушки, а не устраивал поджоги. Крыс никаких я не топил, снегири вообще у нас не водятся! Доволен?! —?на одном дыхании проговорил парень.—?Если ты такой хороший то, почему таскаешься с Барановым? —?точно так же, как и Хостышкин, протараторил Рома.—?Не твоё дело. Всё. Больше тебе ничего не скажу,?— Петя развернулся к окну.—?Но…—?Замолчи, иначе я сейчас устрою потасовку, прямо здесь,?— проворчал Хостышкин.—?Уже достаточно. Послушай меня хотя бы раз,?— Эдик положил свою ладонь на ладонь Томашевского. Он попробовал предпринять последнюю попытку успокоить друга.И у него это получилось. Рому будто током ударило, он замолчал и выпучил глаза на Эдика. Автобус наткнулся на одну из кочек, у Томашевского встормошились кудряшки.—?Надо же, у кого-то получилось его заткнуть,?— промычал Петя.—?Наконец-то сработало,?— выдохнул Эдик, почесав затылок ладонью, которая лежала на руке Балабола пару секунд назад.Все трое вышли на остановке в центре города, оттуда и началась слежка парней за Хостышкиным. Рома молча залез в карман своей рубашки и достал красную металлическую коробочку. Она была наполнена цветными леденцами. Томашевский достал желтый и протянул его Хостышкину.—?Возьми,?— сказал он. —?Съешь сладкого, и вся грусть пройдет, а то надоело на твою кислую мину смотреть.Отдав конфету, он развернулся и пошел в другую сторону. Эдик удивленно посмотрел на Рому, а затем на Петю, последний безразлично разглядывал конфету.—?Пока,?— тихо бросил Камесаренко, а затем побежал догонять Рому, который уже несколько раз обернулся, посматривая, идет ли за ним Малыш Эдик.Зрачки Хостышкина расширились, его рот приоткрылся. Он поднял взгляд на Эдика и Рому. Первый за что-то отчитывал второго, видимо, за глупую шутку, но потом они засмеялись. Наступала зима, на улице становилось все холоднее и холоднее. Но Хостышкин чувствовал тепло, которое он так давно не ощущал, Даже самым жарким летним днём.—?Зачем ты его доставал? —?Эдик?ошарашенно спросил Рому.—?Ему нужно было выговориться. Я подумал, что ему тяжело. Наверное, у меня не получилось помочь, и я вел себя как ублюдок,?— издал безнадёжный смешок Томашевский.—?И вовсе это не так,?— покачал головой Камесаранко, смотря прямо в глаза Роме. —?Если бы не ты, мы бы вообще ничего не узнали про Петю.—?Вот именно, если бы не я, то и проблем бы было у тебя меньше. Это я тебя уговорил поехать, бог знает куда. А всё из-за чего? Правильно, из-за моего любопытства. Я мог бы навлечь на нас огромную опасность. Я, считай, манипулировал тобой. И что мы узнали? Ничего. Кому мы помогли? Никому. Залезли не в свои дела, да ещё и Петю достали. Он, конечно, ещё тот задира и дурак, но по взгляду было видно, что ему очень тяжело. И опять я наступаю на одни и те же грабли. Снова я не подумал своей головой.—?Что?у тебя сегодня за день? День переживаний из-за пустяков? —?возмущенно задал вопрос Эдик, и, не дожидаясь ответа, продолжил. —?Ты поплакал? Если да, то подотри слезы и подумай логически. Мы ошибались насчет этого человека. Да, он не святой, но он и не был таким уж злым. Да, хулиган, да, задира и дурак, но то, как он оплакивал бездомную кошку, говорит нам, что у него есть частичка доброты в сердце. Мы только опровергли ужасные слухи о человеке. Да и ты рассматриваешь ситуацию только в деталях. Ты забываешь рассмотреть ситуацию в целом, с другого ракурса. Ты навлекаешь на меня вовсе не беды, а приключения.—?Вот это ты философ,?— уважительно покивал Рома.—?Вообще-то, это твоя фишка. Обычно ты у нас философствуешь. Просто все мы иногда слабеем и нужно восстанавливать силы. Не бывает людей, которым никогда не бывает плохо или которые не ищут в себе недостатков. Такое бывает, Томашевский и это нормально.—?А ты точно уверен, что это моя фишка?—?Я просто озвучил твои мысли,?— сказал Эдик, и парни засмеялись.Роме стало легче, как будто он поставил на пол десятикилограммовую гирю.—?Кстати, а почему ты не рассказывал мне о своих конфетах? Не знал, что ты такой жадина,?— мальчики свернули в один из городских дворов.—?Таскаю их с собой только на крайний случай. Когда мне плохо я съедаю леденец и становится легче,?— произнёс Рома, его расстегнутая куртка развевалась по ветру.—?Ох, Ромочка, мне так плохо, я чувствую себя умирающим,?— наиграно сказал Эдик.—?Да держи свой леденец. Можно было и без спектакля попросить,?— Томашевский положил в ладонь шатена конфету. —?Здание такое уродливое,?— сморщился парень, посмотрев на каменный дом.Постройка была маленькой, там никто не жил. На двери был нарисован знак с молнией.—?Слушай, Ром, а может мы это здание разукрасим? —?предложил Эдик. —?Думаю, эта штука помощнее плакатов будет. И в самом центре города находится. Конечно, не жилом районе, но и здесь достаточно людей ходит.Томашевский задумчиво рассмотрел здание с разных ракурсов.—?А что, неплохая идея,?— объявил брюнет. —?Можем сделать какую-нибудь воодушевляющую надпись. Придумать так, чтобы смотрелось все гармонично и не создавало дискомфорта людям, чтобы расцветкой подходило.Томашевский и Камесаренко записали адрес и отправились дальше.—?Эх, как день быстро пролетел. Скоро домой уже,?— наслаждаясь лучами заходящего солнца, произнёс Эдик.—?Я так и не успел провести для тебя экскурсию,?— с досадой произнёс Рома. —?Но зато на свалке побывали, неплохое местечко.—?Времени много ещё, успеем,?— улыбнулся Эдик.—?Хмм. А ты прав. Пошли за мной,?— в голову Томашевского пришла хорошая мысль.—?Куда мы идем? Мне домой нужно к пол четвертому, а сейчас уже два почти. —?произнес Камесаренко, когда они с Ромой спустились к набережной.—?Не переживай ты так. Мы с тобой и домой успеем, и самый вкусный чай в городе попьём,?— сказал Томашевский, смотря на стеклянную дверь кафе. —?По набережной мы с тобой дойдем за пятнадцать минут, а потом где-то двадцать уйдет на дорогу до дома. У нас с тобой полчаса еще есть, в библиотеку мы, конечно, не успеем, но вот попить чай с брусникой времени у нас предостаточно. День сегодня выдался печальный, нужно же хоть как то настроение поднимать.—?Ладно,?— согласился Эдик, открывая дверь и заходя в помещение. —?А здесь неплохо.На полу интересный рисунок, напоминающий шахматное поле. Белые столики высотой по пояс. Большое зеркало, а рядом с ним несколько книжных полок. За барной стойкой, отделанной деревом, сидело трое человек, ещё двое расположились за столиками, наблюдая за оживленными улицами. Свежесть помещению придавали комнатные растения: алоэ, фикусы, денежное дерево и драцена.—?Можно, пожалуйста, две кружки брусничного чая,?— сделал заказ Рома, у официантки, которая подошла к их столику.—?Конечно, ещё что-то?—?Нет, спасибо,?— вежливо улыбнулся Эдик. Парень понимал, что у него не так много денег.—?Хорошо, сейчас я вам все принесу,?— девушка удалилась.—?Кстати, я же сказал, что в библиотеку мы не успеем? —?спросил Рома, отодвигая свой стул.—?Ну да,?— с непониманием ответил шатен.Балабол подошел к полкам с книгами. Склонившись, он внимательно осмотрел произведения.—?О, нашел! —?произнес он, доставая толстую книгу.Затем он приложил к губе палец и задумался. Его взгляд пал на сборник стихов Марины Цветаевой. Он вернулся к столику, положил перед Эдиком книгу по ботанике и сказал:—?Это, конечно, не библиотека, но книги тут есть. Если подумать, это даже лучше библиотеки, тут есть чай, можно громко разговаривать и нет этих злобных библиотекарш. У меня на них фобия.—?Это было предсказуемо,?— уголком губ улыбнулся Камесаренко.—?Что предсказуемо то? Как их не бояться? Ходят в этих своих маленьких очёчках и длинных юбках, с седым пучком. Смотрят на тебя, будто ты сейчас всю библиотеку сожжешь. У меня от них мурашки,?— сморщился Томашевский, открывая книгу.—?Рома ты такой дурак,?— засмеялся Эдик, пытаясь сосредоточиться на книге.—?Да что? Я абсолютно серьезно говорю,?— с наигранным удивлением и возмущением произнёс Рома, затем комсомольцев прорвало на смех.Потом два друга успокоились и замолчали, с интересом блуждая взглядом по страницам своих книг. Им принесли брусничный чай, и они попивали в тишине. Но тишина вовсе не была неловкой, как обычно бывает, а уютной. День стал морально тяжелым для обоих, хотя они пытались этого не показывать. Амаре они знали всего пару часов, но это не делало её менее значимой персоной для обоих. За это короткое время они усвоили для себя пару уроков. В оставшиеся тридцать минут они не думали о плохом. Они наслаждались компанией друг друга. Совершенно не думая о последствиях, но разве последствия это такой важный пункт?