Дружба до гробовой доски (1/1)

Большим пальцем Донхек гладил мягкость ладони, и брови его сильнее сходились на переносице. Казалось, он не мог поверить собственным глазам. Совсем недавно он сам перебинтовал руку Марка, и кровавая полоса была прекрасно видна на бледной, покрытой мозолями коже. Так быстро затянуться она просто не могла. Резко вскинув руку, Донхек больно ущипнул себя за щеку, и Марк от удивления громко втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы.—?Я схожу с ума? —?спросил Донхек и поднял голову. Марк посмотрел на него в ответ и неуверенно пожал плечами. Как же так получилось, что они единовременно потеряли всякий здравый рассудок? Даже если условия этого мира никак не укладывались в голове, Марк все еще был закален условиями того мира, и сойти так быстро с ума он просто не мог. Другое дело Донхек. Но исчезновение ран они видели оба, и поэтому Марк склонился над собственной рукой, разглядывая бледность ладони.—?Быть может, у меня прекрасные тромбоциты?—?Даже если у тебя чертовски хорошая свертываемость крови, это не значит, что рана на твоей руке может затянуться всего за час, не оставив даже шрама,?— парировал Донхек.Марк нахмурился. Его знаний явно не хватало для объяснения столь странного явления. Прежде он еще пытался трезво думать в попытке докопаться до правды, но теперь он столкнулся с нечто неестественным, и теперь весь скептицизм Марка трещал по швам. И хоть раны, оставленные крестиком, не были такими уж глубокими, они бы затягивались несколько дней.—?Проверим?Донхек непонимающе посмотрел на него.—?Если ты думаешь, что я знаю, как оказывать первую помощь, то спешу тебя огорчить,?— он пожал плечами. —?Я не особо интересовался этим, даже если мой отец работает врачом.Марк взял нож со стола и приставил острое лезвие к ладони, и словно бы со стороны донесся шокированный выдох Донхека. В кухне стало темно?— свинцовые грозовые тучи перекрыли небо. Вдалеке сверкало, но гром все еще не обрушивался ударной волной.Быть может, то была зарница.Марк широким движением разрезал ладонь.Казалось, Донхек почувствовал его боль. Он поморщился, в то время как Марк спокойно отложил нож и перевернул ладонь, и яхонтовые капли разбились о светлый кафель. Рана оказалась гораздо глубже, чем прежде, и кожа вокруг пульсировала и наполнялась жаром.—?Ничего? —?недоверчиво спросил Донхек и протянул руку, чтобы прикоснуться к его ладони. Оглядев кровавую линию, он нахмурился. —?Ничего,?— констатировал он.Рана оставалась раной, но Марк не терял надежды. Пока Донхек смывал кровь и обрабатывал покрасневшие края поврежденной кожи, Марк жевал тост. На то, чтобы затянуться, прошлым ранам потребовалось около часа, но теперь разрез был глубже, и поэтому, когда Донхек отпустил его руку, Марк просто перестал обращаться на ладонь внимание.Несколько минут они ели в тишине.По тревожному лицу Донхека было видно, что он хотел о чем-то спросить, и Марк, глотнув горячего чая, отложил керамическую кружку в сторону и спокойно сказал:—?Что-то случилось?Донхек вздрогнул и поднял взгляд испуганных глаз. Он покачал седой головой.—?Нет, просто… —?он запнулся. —?Я все больше и больше понимаю, что ничего о тебе не знаю. Твой образ…—?Мой образ ты придумал себе сам,?— Марк намазал тост вишневым джемом. —?Я никогда ничего не скрывал, но ты никогда ни о чем не спрашивал.Донхек ехидно фыркнул.—?Словно бы ты мог мне сказать правду, а не просто уйти, как ты это делал всякий раз.—?Соглашусь, скорее всего я бы послал тебя к черту.Донхек услышал, как он укусил край тоста, и этот звук удивительным образом показался похожим на хруст тонких и ломких человеческих костей.—?Но почему? —?спросил ДонхекСколько раз Донхек падал вместе с ним на колени посреди шумного школьного коридора и помогал собрать разбросанные по полу книги; сколько раз он сидел в кабинете директора рядом с Марком, с тревогой во взгляде всматриваясь в его покрытое темно-лиловыми синяками лицо; сколько раз он вытаскивал его из всеми забытой подсобки, давал ему сменную футболку, когда его выбрасывали в мусорку, и сколько раз первым здоровался с ним, пока остальные обходили его стороной.И каждый раз Марк смотрел на него так, словно он был его самым злейшим врагом.—?А почему ты спасал меня?Казалось, в голосе Марка закралась глубокая обида. Факт оставался фактом?— Донхек дружил с людьми, которые издевались над Марком, и поэтому сам Марк не считал его своим спасителем.—?Мне казалось, что ты особенный,?— ответил Донхек.В горле заклокотал истерический смех.—?Особенный? —?с издевкой спросил Марк. —?Так ты из тех людей, что всех называют особенными? В таком случае у меня есть для тебя одна новость, которая сломает в тебе эту веру.—?И какая же? —?решительно спросил Донхек.Марк мягко улыбнулся, словно бы он разговаривал с глупым ребенком.—?Быть может, все люди действительно разные,?— согласился он. —?Но если взять что-то одно от их личности, то удивительным образом окажется, что это ?что-то одно? повторяется у десятка тысяч других людей. Разница между нами в том, что мы просто построены из разных комбинаций ?чего-то одного?.—?Вот видишь! —?воскликнул Донхек.—?Что?—?Даже сейчас ты особенный.Впервые Марк почувствовал, что ему нечего было ответить на чужие слова. Потупив взгляд, он принялся есть тост. Внутри него вызревало нечто нетипичное для него, давно забытое, и Марк запоздало понял, что то было смущением.—?Как твоя рука? —?спустя некоторое время спросил Донхек. Его внимательный взгляд ощупывал ладонь, пересеченную кровавой линией, со временем потемневшей до бордового оттенка. Марк бездумно почесал кожу на том месте, и засохшая кровавая корка мелкими кусочками оказался под бледными полумесяцами его ногтей.—?Болит? —?спросил Донхек. Он убирал со стола, и вопрос его не был наполнен ни жалостью, ни состраданием, но Марк плохо сдерживал гнев, когда дело касалось заботливых вопросов Донхека.—?Щиплет,?— ответил он. Под коркой засохшей крови не осталось даже тонкой линии светлого шрама. —?Но ничего нет. Посмотри.Донхек склонился к нему и прикоснулся к ладони, но Марк не соврал. Ничего не осталось. Вспышка зарницы осветила мглу крохотной кухни. Вскинув серебристую голову, Донхек посмотрел на острие ножа. Его взгляд наполнился задумчивостью.Прежде чем Марк смог понять ход его бредовых мыслей, Донхек выхватил нож и полоснул по запястью собственной руки. Рана оказалась неглубокой, скорее даже поверхностной; капли крови собрались на бронзовой коже крохотными рубинами; Донхек поморщился, но не издал ни звука, и это действие, абсолютно самостоятельное, заставило Марка взглянуть на него с другой стороны.—?Очевидно, что это что-то странное,?— тихо сказал Донхек.Он был храбрым, но не мог терпеть боль. То было страшнее, чем если бы он умел терпеть боль, но не был храбрым. В голове Марка послышались слова, столь давние, что Марк не был уверен, слышал ли он их раньше или же то было игрой его собственного воображения. Однажды Донхек в очередной раз протянул ему руку помощи, и Марк, конечно же, остался этим недоволен. Взревев от несправедливости, он угрожающе-тихо спросил:—?Почему ты такой?Слишком светлый, слишком открытый, слишком сотканный из солнечных нитей. Марк устал спрашивать у него очевидное ?почему ты мне помогаешь??, ведь дело было не в Марке, дело было в нем самом. Мягко и смущенно улыбнувшись, Донхек ответил:—?Если бы у меня были богатства, я бы пожертвовал их тебе. Но у меня нет ничего дороже, чем простая доброта, и поэтому я помогаю тебе только так. Не обозлись на людей, Марк. Не все из них плохие. Я не хочу, чтобы ты стал изгоем…У Донхека никогда не было ничего больше, чем доброта. Он тратил ее на Марка, и запасы ее никак не иссякали. Но теперь Марка не от кого было спасать, и у Донхека осталась одна только жизнь. От чего-то Марк был уверен, что если им будет угрожать опасность, Донхек отдаст даже эту хрупкую жизнь.—?Придется немного подождать,?— сказал Донхек. Кровь длинной алой линией стекала по его предплечью.Быть может, Донхек был трусливым, но когда дело касалось Марка, он спасал его ото всякой опасности, как некогда спасал от собственных друзей.—?Так долго,?— тихо сказал он. —?Кажется, у меня плохая свертываемость крови!Вырванный из собственных мыслей, Марк вгляделся в его спокойное лицо.—?Неужели Марк даже не спросил у меня, больно ли мне или нет? —?пробормотал Донхек, разглядывая израненное запястье.Марк закатил глаза.—?Это всего лишь царапина.На самом деле он знал, что Донхек боялся одного лишь вида крови. Когда же на биологии они определяли собственную группу, Донхек упал в обморок, и Марк был тем единственным, кто отвел его к школьному медбрату.—?Я думаю, мы все же должны с тобой подружиться,?— тихо сказал Донхек.Марк не смог дать никакого определения для их отношений. Они не были врагами, но и друзьями их нельзя было назвать. Они знали друг о друге больше, чем должны знать друг о друге простые приятели, но при этом как Марк ничего не знал о прошлом Донхека, так и Донхек ничего не знал о прошлом Марка.—?Нам все равно придется взаимодействовать друг с другом,?— напомнил Донхек. Его прямые брови сильнее сходились на переносице, когда он ощупывал собственное запястье. —?Никто не знает, как долго нам придется жить в этом мире…—?И как же ты хочешь со мной подружиться?—?Тайны,?— ответил Донхек.—?Судя по тому, как много у тебя друзей, у тебя просто не осталось никаких тайн,?— заметил Марк. Он увидел, как губ Донхека коснулась нервная улыбка.—?На самом деле, у меня нет никого ближе тебя.То было самым странным признанием за всю жизнь Марка. Но он, к собственному удивлению, в глубине души согласился. У него тоже не было никого ближе Донхека. Даже если Донхека он ненавидел, он все еще был кем-то особенным; Марк никого не подпускал с себе, израненному и избитому; он никогда не показывал собственных чувств; некогда Марк считал, что Джено был его другом, но Джено, вероятно, даже не знал дня его рождения, в то время как Донхек, вероятно, знал даже о его любимом цвете.Марк не мог поверить, что Донхек окружал себя людьми лишь потому, что чувствовал съедающее изнутри одиночество. Но если это было действительно так, тогда Марк понимал, почему Донхек все говорил и говорил с ним, словно не мог замолкнуть.—?О какой же моей тайне ты хочешь узнать? —?осторожно спросил Марк, и он увидел, как загорелись глаза Донхека и как его взгляд метнулся в сторону испачканного в крови крестика.—?Об этой,?— уверенно сказал он.—?Хм? —?Марк посмотрел на тонкую, изношенную веревку, на которой болтался крестик. —?Я всего лишь очень люблю церковь.Донхек изогнул бровь. Марк устало опустил руку.—?Эта тайна тебе не понравится,?— ответил он. —?Более того?— ты сам перестанешь со мной дружить.—?Разве в тебе есть что-то такое, что сможет отпугнуть меня?—?Не просто отпугнуть,?— кивнул Марк. —?Но, вероятно, ты будешь с отвращением смотреть на меня. А, быть может, попросту возненавидишь.Донхек посмотрел ему в глаза.—?Ты не настолько плохой.В его голосе звучала странная уверенность. Скажи Марк прямо сейчас о том, что он изнасиловал и убил ребенка, Донхек махнул бы рукой и сказал, что это лишь его, Марка, видение ситуации, и на деле все было не так.—?Религиозная секта,?— сказал Марк. Когда же он оторвал взгляд от крестика, он заметил, что взгляд Донхека наполнился удивлением. —?Я вырос в религиозной секте. Я должен был умереть, но я сбежал.Донхек испустил тяжелый вздох. Он растерянно посмотрел Марку в лицо, словно не мог поверить в его слова. Предполагал ли он, что Марк поделится с ним подобной тайной? Он слышал, что говорили его одноклассники о Марке; они рассказывали, что его мать умерла от передозировки, а отец сбежал, оставив долги. Донхек не верил подобным слухам, но он понимал, что Марк не жил в полноценной семье; закрадывались подозрения о том, что он все эти годы жил в одиночестве.—?Почему ты должен был умереть? —?осторожно спросил Донхек. Было темно, и он не видел лица Марка. Он думал, что Марк ему не ответит, но спустя мгновение его голос наполнил тишину.—?Наш наставник, наш отец,?— Марк запнулся. —?Его звали Ганс. Он… говорил, что ради счастья других во время следующего жертвоприношения следует отдать жизнь невинного ребенка. Я не был невинен. Он знал об этом лучше всех, и все же его выбор пал на меня. Сейчас я думаю, что он пытался скрыть следы собственного преступления.Донхек перестал дышать.—?И ты сбежал?Марк кивнул, не в силах ответить. В голове Донхека звучали вопросы, бились о стенки черепа перепуганными птицами, но он молчал. Он молчал до последнего, пока Марк самовольно не продолжил:—?Три высоких забора с проволокой. Пять пройденных мили по жаркой пустыне. Один гастарбайтер-педофил. Я едва сумел сбежать от него. Несколько месяцев я жил в шумном городе, ночевал на улицах. Полиция пыталась поймать меня, но я был быстрее. Родители тоже искали, но всякий раз я уходил. А потом в моей жизни появился Джено.Донхек ждал, что он, как и в прошлый раз, продолжит, но вместо этого Марк придвинулся к нему, и на его губах заиграла улыбка.—?Что насчет твоих тайн?Донхек испуганно и едва заметно отпрянул от него.—?Ты можешь спросить меня о чем угодно.Взгляд Марка рассеялся. Казалось, он перебирал в голове вопросы. Какой из них будет самым отвратительным, по цене схожим с вопросом Донхека? На кухне было темно, реже вспышки зарницы освещали комнату. Взгляд скользнул в сторону гостиной.—?Твой папа работает врачом в больнице нашего города,?— сказал Марк, задумчиво постукивая по подбородку. —?У тебя есть фотографии с ним. Одна стоит на камине в красивой рамке. Но что насчет твоей мамы?Мало того, что Марк никогда не видел ее,?— это все еще было объяснимо, он и Донхек не были друзьями, и посему не знали о семьях друг друга,?— но Марк за долгие годы даже не слышал о ней. За столько-то лет Донхек мог хотя бы упомянуть ее, если бы она сделала вкусный завтрак или подбросила его до школы, пока сама направлялась на работу, но Донхек ни разу даже не произнес теплое и нежное ?мама?.Услышав его вопрос, Донхек побледнел.Впервые Марк видел, чтобы кто-то выглядел чуть лучше призрака.Марк обо всем понял до того, как Донхек ему ответил. Не было сомнений в том, что она умерла. Но Донхек выглядел испуганным и потерянным, и Марк прищурился, ожидая услышать его историю. Не было похоже, что она действительно просто умерла; что-то Донхек скрывал такое, что обращало ее смерть в некую дымку загадочности.—?Взорвалась.Марку показалось, что ему послышалось. Вскинув брови, он спросил:—?Извини, что?—?Взорвалась,?— повторил Донхек. Его глаза блестели даже в темноте. Спустя мгновение Марк понял, что он ощутимо дрожал. Марк был так близок к его бледному лицу, что слышал, как судорожно он дышал, словно все никак не мог протолкнуть воздух в собственные легкие.Отстранившись, Марк задумчиво хмыкнул.—?Что же, как ты и хотел, теперь мы знаем на одну тайну больше друг о друге. Где здесь выключатель? Эта темнота меня раздражает.Когда же он щелкнул выключателем, кухню залил слабый и бледный свет лампочки. Донхек безуспешно пытался подавить ощутимую дрожь, и Марк сделал вид, что он ничего не замечает. Чем быстрее Донхек обо всем забудет, тем быстрее он вернется в свое обычное состояние невесомой радости. Если же Марк затронул в нем нечто глубоко спрятанное, он не был в этом виноват; Донхек первым предложил столь странный способ узнать друг друга лучше. Он должен был предполагать, что Марк не будет спрашивать об обычных тайнах обычных подростков из разряда ?кому ты отдал свою девственность?? или же ?что? бы ты сделал с нашей учительницей по химии, у который огромные сись…?.Но Марк не мог предположить, что тайны Донхека будут такие же гнилые, как и у него самого.—?Давай посмотрим на твою руку,?— предложил Марк.Донхек вздрогнул и перевел невидящий взгляд на собственное разрезанное запястье. Кровь давно подсохла, неприятно стягивая кожу, и даже под темно-бордовой корочкой Марк видел, что рана ни черта не затянулась. Нахмурившись, Донхек дотронулся до предплечья.—?Похоже, я не супергерой с быстрым заживлением ран,?— бессмысленно сказал Донхек.—?Это тебе не какой-то комикс,?— напомнил Марк.—?Иногда мне кажется, что я попал в чертовски странный фанфик какой-нибудь девятнадцатилетней девочки с кинком на стеклянное развитие отношений главных героев.—?Нам очень повезет, если у этой девочки не окажется кинка на более глубокое развитие отношений двух парней.Донхек глупо улыбнулся.Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться. Им пришлось свыкнуться с мыслью о том, что из них двоих именно Марк получил сомнительное бессмертие, в то время как Донхек зазря резал руку. Никто из них не собирался проверять, сколь глубокие раны может вытерпеть Марк и остаться в живых. Пока царапины в мгновение ока заживали на его коже, этого было достаточно.Марк застегнул шлем под его подбородком и натянул на пальцы перчатки.—?И запомни,?— сказал Донхек. —?Мы не ездим на красный цвет.Город был тих. Когда они неслись по дороге верхом на мотоцикле, Донхек разглядывал пустующие улицы. Ему казалось, что в любую секунду из-за угла им навстречу выкатится машина, сверкая тонированными стеклами под жарким солнцем, но он не видел никакого движения. Вместо этого над низкими домами показался торговый центр, огромный и высокий,?— то было местом развлечения молодежи.Нырнув в темноту подземной парковки, Марк остановился и заглушил двигатель. Его голову не покрывал шлем, и поэтому, спрыгнув с мотоцикла, он поспешил помочь Донхеку. Первый его вопрос отразился эхом:—?Разделимся?—?Ни за что! —?воскликнул Донхек.Торговый центр полнился светом. Каждый неосторожный шаг отражался эхом. Даже если бы они разделились, Донхек бы слышал, куда идет Марк, но одна лишь мысль о том, что он потеряет его из виду, заставляла его пугаться не на шутку. Будь они друзьями, Донхек обязательно взял бы его за руку, но вместо этого он шел в ногу с ним, и их плечи соприкасались.Донхек остановился напротив комнаты видеонаблюдения.По инерции Марк прошел несколько шагов вперед, но, остановившись, развернулся в сторону Донхека.—?Что ты задумал? —?спросил он.—?Запись с камер видеонаблюдения,?— неуверенно ответил он. —?Если мы попадаем туда, то сможем посмотреть на то, как пропали люди! —?он огляделся. —?Но нам нужны клю…Марк оттеснил его в сторону и, выхватив из кобуры пистолет, приставил темное дуло к железному замку. Раздался оглушительный выстрел, и дверь ударилась о противоположную стену. Вздрогнув, Донхек нервно улыбнулся.—?Ну, или так…В комнате было тесно и темно, лишь слабый свет от широкого экрана компьютера освещал пустоту. Некоторые из камер работали, другие же были выключены, но ни на одной из них ни Марк, ни Донхек не заметили даже намека на движения человека.—?И как этим пользоваться? —?спросил Донхек. Стул неприятно скрипнул под его весом.—?Давай для начала проверим, работают ли они,?— предложил Марк и вышел из комнаты. Оглядываясь, он прошел к середине широкого холла торгового центра, встав у двух эскалаторов. Зарница давно закончилась, и Марк оказался в солнечном прямоугольнике, и парень, зажмурившись от яркого света, бездумно помахал рукой.Донхек увидел его на экране компьютера.—?Они работают! —?закричал он. Он обернулся. Из комнаты видеонаблюдения он не мог видеть Марка, но на экране он заметил, что парень бросился к нему.Но он заметил и другое.То было движение темного силуэта.Такое же темного, какое оно было вчерашней ночью, когда Донхек смотрел на него через полупрозрачное стекло в дверях собственного дома.А в следующую секунду раздался выстрел.