будний день (1/1)

Если бы они просыпались от лучей солнца каждый день, возможно, их состояние шло бы на поправку. Трэвис зевает, глаза пальцами растирая и сонно смотря на потолок. Всё тот же бело-жёлтый, с трещинами, нуждающийся в ремонте. Как и Трэвис — всё тот же вялый, с разбитым лбом и нуждающийся в любви.Солнечные лучи попадают к ним в палату через окно, делая всегда напряжённую атмосферу немного лучше. Звонит, уже такой привычный слуху, звон, оповещающий о завтраке. Трэвис снова зевает, трогая бинты на голове, а потом недовольно хмурится, чувствуя, что они снова развязались. — Доброе утро? — хрипит вошедший в палату Ларри. — Вы ещё спите что ли? — Нет, — отзывается Фелпс, принимая сидячее положение на кровати. — Перевяжешь мне лоб, пожалуйста? Джонсон в ответ кивает и подходит ближе, начиная возится с бинтами и чужими волосами, попутно спрашивая: не слишком ли туго он перевязал чужой лоб. Эшли тоже поднимается с кровати и зевает, ничего не говоря и уходя в ванную комнату. А Ника сидит на кровати и смотрит на парней своим уставшим взглядом: вот вам интересный факт — она почти всю ночь не спала. — Утро добрым не бывает, Ларри, — будто бы не своим голосом хрипит Джефф, а потом усмехается, видя на себе недовольный взгляд парня. — Ты всё ещё зол на меня? Ну и дурень, — она хихикает и поднимается с кровати, пряча стопы в тапках и направляясь на выход, слегка хромая. — Это меня не задевает, если что. — Да меня тоже, как бы, — выдыхает Ларри ей вслед, а девушка, усмехнувшись, скрывается за белой дверью. — Бесит меня она, — Ларри отворачивается к смеющемуся Фелпсу и цыкает. — Сам пойдёшь, раз так! — Ладно, — хрюкая от смеха произносит блондин, вставая на ноги, чувствуя головокружение. — Раз так, то будет так! И они оба уходят в столовую, смеясь. ***— А рыбачить сложно? Мальчик поправляет свою кепку, сверкая своими голубыми глазами. Солнце жжёт, заставляя хотеть пить или броситься в воду, чтобы охладится. — Не сложно, — отвечает Генри, стирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Не снимай кепку, чтобы не получить солнечный удар, Сал, — отец смотрит на сына, который лишь удивлённо моргает, держа в руках небольшую удочку. — Солнечный удар?... — Фишер-младший склоняет голову набок и смотрит на отца, у которого улыбка на лице появляется. — Что такое солнечный удар? Это больно? — Неприятно, — говорит отец, дожидаясь сына. — Поэтому не снимай кепку и иди уже сюда, скоро мы придём к озеру. Сал начинает медленно идти, смотря по сторонам. Везде деревья и кусты — и песчаная дорога, песок которой неприятно попадает в обувь. Сал смотрит на шишки, на камешки — всё это выглядит так странно и ново для него. Он ведь никогда не ходил так далеко. Хотя это и не ненормально — ему всего-то пять лет. Мальчик пинает песок, поднимая пыль, которая в глаза попадает, и кашлять начинает, глаз одной рукой потирая. — Не делай так, Сал, — говорит ему Генри, смотря вперёд. — А почему мама уехала сегодня? Она уехала навсегда, пап? Генри вздыхает, а потом садится на корточки перед ним, смотря на него снизу. Сал дует щёчки и смотрит на отца глазами в которых застыли слёзы. — Ведь мы могли все вместе пойти на рыбалку... Губы мальчика кривятся, а из глаз капают первые слёзы, прямо на песок. — Не плачь, Салли, — отец утирает его слёзы, заглядывая в его голубые глаза. — Мама вернётся завтра утром. Она уехала к бабушке... — и он замолкает, не зная, как сыну объяснить то, что они поссорились и Диана может ни сегодня, ни завтра не вернуться. — Помочь сделать варенье? — и улыбается ему, пытаясь скрыть свою боль и страх. — Обещаю, она привезёт тебе баночку варенья. Хорошо? Не плачь, а то рыба у нас клевать не будет, — и смеётся тихо. — Точно? — Да, — кивок. Сал шмыгает носом и берёт отца за руку. Всю оставшуюся дорогу они идут в молчании, один — смотря вдаль, а другой — под ноги, чтобы не упасть. А потом, подняв голову, Сал видит вдали висячее тело на огромной ветке. И тело это совсем молодого парня, у которого волосы почему-то такие же голубые, как у него самого. И тело это обмотано в каких-то белых тряпках, на которых красно-коричневые разводы и капли видны. — Папа, а что это такое? — тихо спрашивает Сал, тыкая пальцем в тело. — Это человек? — Что? Где? — осматривая пустые деревья, спрашивает Генри. — Здесь ничего нет, Салли. — Но как, — мальчик отдаёт удочку отцу и подбегает к висячему телу. — Вот здесь! Я даже... потрогать могу! — и он тянется к ноге трясущейся рукой. Почему я не испугался?Голову резко пронзает сильной болью и мальчик сгибается пополам, видя перед глазами будто бы быстрый фильм: вот он растёт, ходит в школу и занимается домашними делами; вот он бегает по стадиону, на уроке физкультуры; вот он первый раз пробует покурить за школой, получив от одноклассника сигарету; вот он страдает от кошмаров; вот он пытается успокоится с неконтролируемой злостью; вот и внутренний голос добивает его с каждым днём сильнее и сильнее; а вот он и ссорится со своими родителями, убегая в свою комнату. Вот и мама задыхающаяся под подушкой в агонии и трясущаяся от осознания этой никчёмной жизни. А вот и крик отца, просящий подумать и успокоиться. А вот и кровь фонтаном льющаяся и пачкающая всё вокруг; вот и убегающий отец, который набирает номер скорой помощи, чтобы эту блядскую помощь скорее получить. Вот и крик Сала о том, что он всех ненавидит и желает им всем смерти, потому что такие ублюдки жизни не заслуживают. Дальше — смирительная рубашка, белые стены и палата, которая считается самой опасной для остальных. — Понимаете, я не хочу стать ужасным... не хочу пугать людей, я не хочу.. орать как сумасшедший, я...— Боюсь тебя огорчить, но, Сал.. ты уже такой, слышишь?А потом новое знакомство с девушкой, возможно даже и мелкая влюблённость, но он не понимает, как это чувствуется.— У тебя получится всё, Сал! Я уверена! А теперь... давай запустим этот рисунок в небо? Пусть этот год будет отличным, верно? А потом и потеря этого знакомства, которое закончилось плачевно. А потом снова новые знакомства. А потом и влюблённость и новые чувства, распирающие изнутри. И кошмары наяву, и первый поцелуй не с тем человеком.— Выходит, Вы и вправду не встречаетесь...А потом ужасные срывы. Потом сердечный приступ, клиническая смерть, снова поцелуй, непонимание друг друга, а потом... — Сал!!! — Генри легонько бьёт по щекам сына, пытаясь привести его в чувство, но тот всё ещё находится в обмороке. — Перегрелся... Салли! Ощущение того, что тело от страха парализует — заставляет глотать свои слёзы и судорожно найти свой телефон, чтобы отправить Диане сообщение с: ?вернись сегодня домой, пожалуйста, с Салом происходит не пойми что..? Мысли о том, что жена может удалить или заблокировать его номер, заставляет тихо ругаться себе под нос. А осознание того, что сын может и вовсе не очнуться — даёт сильного леща, после чего щека начинает ныть от фантомной боли.***— Это как-то несправедливо, — тихо говорит Эшли. — Почему Трэвису к Салу можно ходить, а нам нет? — А что ты ему говорить-то будешь, дура? — отзывается Ника, отпуская Билли, который раздражённо просит, чтобы его не бросали. — Тогда что ему говорит Трэвис? — хмурится зеленоглазая. — Хочешь секрет? — Ника делает удивлённое лицо, а потом шепчет: — Они влюблены в друг друга.Джефф смеётся, а Эшли флегматично моргает. — Сал мой друг и один из тех, кто помог и заставил не бояться, — говорит она, смотря на свои колени, на которых она видит синяки, которых уже давным давно нет. — И я имею право прийти к нему и сказать, что скучаю. Сал... добрый человек, не заслуживающий всего этого дерьма. А если бы не ты и твои выходки... этого всего не было бы.— Эшли, дорогая, — Ника склоняет голову набок и улыбается ей нездорово. — Его никто не заставлял жрать это дерьмо. Понимаешь, о чём я? — Ты напрашиваешься на пощёчину, — роняет Эш. — А ты на изнасилование своего отца. Кэмпбелл губы поджимает, смотря в пол, а потом поднимает взгляд на смеющуюся Нику с куклой в руках. — Какая же ты дура, всё-таки, — горько усмехнувшись, девушка поднимается с кровати, выходя из палаты и заставляя кареглазую замолчать. В прохладном коридоре Эшли видит возле лестницы Ларри и Трэвиса, где последний что-то увлеченно рассказывает, жестикулируя руками. Эшли начинает идти к ним, а в воспоминаниях она прям видит, как Сал её за плечи обнимает, идя обратно в палату. Как говорит, что уже и забыл, как пользоваться телефоном, компьютером и остальными вещами. — И там эта лестница сломалась... о Эшли, — улыбается ей Трэвис. — Почему ты такая грустная? Что случилось? Ларри отодвигается, разрешая сесть девушке по середине, а та лишь вздыхает. — Трэвис скажи... почему нам нельзя ходить к Салу? А блондин воздухом давится, кашлять начиная, а потом смотрит на серьёзную девушку, которая ждёт ответа. — Ты хочешь к нему сходить? — Может быть, — вздыхает. — Ты был там сегодня? Как он? Трэвис чешет затылок. — Спит? — Фелпс улыбается несильно, когда слышит смешок Ларри. — Спит он, Эш. И просыпаться он ещё, видимо, не собирается.