очередной день в ожидании конца (1/1)

2016.11.18, 11:00Я знаю, что никому это письмо не отправлю, но я напишу его, может быть, в будущем, прочитаю. Или выброшу, я не знаю. Я чувствую себя плохо. Мне хочется вернуть время назад и не убивать своих родителей, не слушаться внутренного голоса и просто быть дома. Ходить в школу, сидеть дома и жить нормальной жизнью, как обычный несовершеннолетний парень.Мне стыдно.Очень-очень стыдно.Вчера меня избили. И не только вчера, это началось с первого дня, как только я сюда попал. Мне в лицо кричат, что я похож на монстра, что мне выдернут все волосы.. Мне желают смерти. Самое неприятное это, то, что я согласен с ними. Они чертовски правы. Пару дней назад мне зашили рану на лице. Я осколком стекла разрезал себе лицо, начиная от кончика губ, заканчивая у уха. Я не знаю зачем, я не знаю почему. Я не понимаю. А ещё мне начали сниться кошмары. Они очень реалистичные, я слышу все те звуки, будто бы в реальности. Они бьют по голове сильно, они.. Я их ненавижу.Я вижу вас, мама и папа. Я вижу ваши мёртвые тела перед своими глазами, вы мне мерещитесь перед сном, перед каким-то срывом, перед тем, как я иду в столовую. Вы мерещитесь всегда и вы мешаете мне жить. Пожалуйста, хватит.Мне трудно это терпеть. Мне очень трудно держаться. Мне всего лишь семнадцать лет, а здоровья у меня никакого. Абсолютно никакого. Я... держусь на волоске.И я...Очень сильно хочу выздороветь.Рука отрывается от куска бумаги, парень кусает губу изнутри и складывает письмо в несколько раз, засовывая его в самодельный конверт, который даже не склеен нигде. За дверью палаты слышится истеричный смех и крики — и Сал думает, что никогда не хотел бы стать таким.Парень прячет конверт с письмом в своей прикроватной тумбе, в которой лежит резинка для волос и осколок запачканного кровью стекла. Он аккуратно берёт его пальцами, поднося близко к лицу. Он смотрит на него пару минут, а потом опускает руку, засучивая левый рукав, и протыкает кожу стеклом, прорезая её достаточно глубоко, давая тёплой крови стекать по предплечью вниз. Сал нижнюю губу закусывает до крови, скуля от боли, но не перестаёт над собой так сильно издеваться, медленно перемещая стекло вниз, вдоль по руке. Он пытается заглушить свою моральную боль физической. Зашипев, он быстро достаёт кровавое стёклышко, заворожённо смотря на него. Тёплая тёмно-красная жидкость стекает с осколка вниз, на бледные пальцы. Фишер шмыгает носом, доставая конверт из тумбы, вкидывает туда осколок и пачкает конверт красными пятнами. Рука сильно болит и пульсирует. Он облизывает свои окровавленные пальцы, а потом и предплечье. Он суёт язык в рану, чувствуя металлический вкус и своё же мясо, а потом он истерично усмехается, захлопывая тумбу бедром. Эта боль очень странная.Но приятная.***Трэвис смотрит в тёмный потолок, качая своей ногой. Боль в шее слегка утихла, но не пропала. От этой боли ничего не спасает, ни таблетки от боли, ни снотворное, ничего. От этой боли спасает лишь конец.— Хэ-эй, ты можешь прекратить махать ногой? Скрипишь, — сонно бормочет Ника, поворачиваясь на другой бок. — Ну! Прекрати, Трэвис! Парень лишь хмыкает, укладываясь на левый бок и смотря на пустующее место. Что с Салом произошло и происходит — он не знает. Но ему кажется, что эта боль в шее связана с ним. — Когда же ты вернёшься, — одними губами говорит блондин, сжимая простыни. — А ты скучаешь по нему? Эта девушка всех выводит из себя. — Серьёзно? — Джефф издаёт смешок и садится на кровати, смотря на черноглазого. Тот недовольно смотрит в пол, продолжая сжимать простыни. — Мне кажется... — А мне кажется, что тебе пора уже заткнуться, хорошо? — хрипит старший. Девушка сначала моргает непонимающе, а потом смеётся тихо и падает назад, головой приземляясь на подушку. — И почему вы так недолюбливаете меня... Но ей в ответ молчат. Трэвису хочется уснуть. Хочется отоспаться за несколько дней или спать до тех пор, пока Сал не вернётся.В голове у себя он слышит этот искренний смех Фишера, видит его нежную улыбку и глаза эти голубые. Только вот глаза у него счастливыми никогда не были. Пустые, болезненные, замучившиеся. Но очень красивые. Трэвису впервые так сильно хочется кричать о своей любви кому-то. И впервые ему хочется так сильно любить кого-то. Но он, почему-то, не может.***— Как себя чувствуешь? Плохо. Очень и очень плохо. Сал опускает тяжёлые веки, стараясь дышать через раз, потому что больно. Он облизывает свои губы, на которых привкус крови чувствуется, и несильно мотает головой. — Плохо, — признаётся Сал. — А ещё очень пить хочется, — и после этих слов медсестра подпрыгивает со своего места, убегая в маленькую комнатку. Фишер улыбается уголком губ, а потом видит, как та же медсестра прибегает с кружкой воды, в которой трубочка. — Я же не пожилой человек, — смеётся он, пытаясь встать но ему не разрешают и поят водой с трубочки. — Спасибо..Сал вдыхает воздух, а потом смотрит на врача, который роется в бумагах, печати ставя. — Ты хочешь в палату к остальным или хочешь побыть один? Он глаза округляет. Своя палата.Там Ника — там голос из кошмаров, который на мозг давить будет. Там кошмар наяву.И там уже не его палата.— Хочу побыть один, — отвечает он, спустя несколько минут. — Но ещё я хочу, чтобы вы... разрешили приходить Трэвису ко мне. И долго мне будет нужно быть одному? Врач моргает, ровняя бумаги об стол, а потом подходит к младшему, смотря на его пораненное лицо. — Трэвис Фелпс? — и в ответ часто кивают. Врач поднимает взгляд на стоящую медсестру с кружкой в руках, а потом спокойно кивает. — Да, хорошо, если это важно для тебя. Насчёт времени... — доктор грустно смотрит на пациента. — Еду тебе будут приносить и в палате у тебя будет твоя личная ванная комната, чтобы ты далеко не ходил. Потому что мы не знаем, что с тобой может случится, а найти тебя будет сложно. Сал губу изнутри кусает, но на это соглашается. Лишь бы не назад в старую палату. ***Эта палата ничем не отличается, разве только тем, что тут есть дверь в ванную комнату, небольшой стол письменный с тумбочками и два деревянных кресла. Сал поворачивает голову к окну, которое с другой стороны решёткой закрыто и вздыхает, когда видит летающих по серому небу больших чёрных птиц. — Извините, а мне можно же ходить, да? Я просто устану лежать неподвижно. — Да, но только по палате, — отвечает медсестра. Имеешь право открывать окно, чтобы воздухом свежим подышать. Он угукает в ответ и аккуратно садится на кровати. — А Трэвиса приведут? Медсестра проверяет всё в ванной и кивает, выключая там свет. — Да, сейчас я его приведу, — говорит она, уходя из палаты. Эти палаты находятся далеко и в именно таких палатах, чаще всего, лечатся пожилые люди. Но у Сала всегда всё не как у всех нормальных людей.Он сидит на кровати, свесив ноги вниз, слегка покачивая ими. Внутри растекается приятное чувство, а глаза радостно щурятся. Он его увидит.Он смотрит на свои запястья, на пальцы, на ногти. Везде шрамы и ранки. За окном вороны снова каркать начинают, а Салу интересно становится, есть ли в ванной зеркало. Он аккуратно поднимается на ноги, пряча стопы в тапках, и идёт в ванную, включая там свет. Свет тёплый и не режет глаза. В углу стоит душевая кабина, во втором углу стоит унитаз и умывальник. Зеркала здесь нет. Он вздыхает и, погасив свет, идёт обратно к кровати, садясь на неё. За дверью слышаться какие-то звуки и Сал выравнивается чутка. Но нет. Дверь не открывается. Парень снова встаёт с койки и идёт к столу, на котором лежит его протез, который он сразу даже и не заметил. И тумбочки тут пустые. Он, с грустью в глазах, закрывает их рукой и смотрит через окно. Там уже снег выпал и на заднем дворе никого нет. Там забор колючей проволокой, в которой застряла одна ворона и уже вряд ли сможет оттуда выбраться, загорожен, там холод до костей пробирается. Сал заворожённо смотрит на падающие снежинки и осознаёт. У него скоро будет день рождения.Скоро будет рождество и новый год. Он празднует эти праздники в больнице уже четвёртый год. Он мечтает выписаться отсюда.Вот только сможет ли?Дверь хлопает. Слышится облегченный вздох и Сал поворачивается на звук, сразу же попадая в тёплые и очень нужные ему объятия. Они оба очень сильно скучали.Они оба стоят и молчат, давая слезам счастья скатываться по щекам. Оба дышат тяжело и обнимаются сильнее, чтобы не потерять друг друга. — Я так скучал по тебе, — первый нарушает тишину Трэвис, уткнувшись в шею младшего. — Господи, блять... Сал молчит в ответ, но ещё сильнее его обнимает. Ему нужно сказать важные слова.Вот только разрешат ли ему?— Что вообще случилось с тобой? Тебя не было почти неделю..— У меня случился сердечный приступ, — спустя пару минут молчания, говорит Сал. Трэвис от него отстраняется, заглядывая в родные голубые глаза. О смерти он ему говорить не будет.Пока что.— Малыш... — он бегает глазами по лицу голубоглазого, ладонь на щёку укладывая. Ну же. Сал сглатывает вязкую слюну, укладывая свою ладонь на плече старшего. Тот грустно смотрит на него, в свою очередь уложив одну руку на талии. А Фишеру сейчас хочется... Очень и очень хочется...— Поцелуй меня. Поцелуй меня, пока ты можешь это сделать.Чёрные глаза распахиваются широко, сердце бешено стучать начинает и руки слегка трястись. Сделать что?