Cahalith (1/1)

Hurmas-hi. ?Сдаются снам?, так о нас говорят. Мы живем в своих фантазиях, в своих историях, в своих видениях?— и не видим за ними реальности. Так о нас говорят.Я смеюсь в ответ переливчатым воем, а затем ложусь и закрываю глаза. Я погружаюсь в сон, чтобы преследовать там свою добычу.Он — человек, который стал нашей жертвой, — не будет знать отдыха. В первую ночь он проснется мокрым от пота, исполненным страха, и в его памяти намертво отпечатается громадная волчица, которая загоняла его, словно дичь, в черных лесах кошмара.Во вторую ночь он снова ляжет спать, пусть и с опаской... а затем проснется перепуганным насмерть, чтобы затем до следующего рассвета дрожать от каждого мимолетного движения, от любого, даже самого тихого звука. Он будет помнить тяжелый, давящий сон, где чувствовал на себе чужой хищный взгляд, где видел самым краем глаза темные силуэты тех, кто пришел по его душу.На третью ночь я узнаю, каково его истинное нутро. Узнаю, куда мне нужно вести мою стаю. Узнаю, какими ловушками он окружил свой дом.Четвертой ночью я проведу саму Тень в его сны. Эссенция коснется его, опутает его разум. Люди все еще боятся неизведанного, хотя считают, что могут объяснить что угодно.На пятую ночь я оставлю его в покое — все, что надо, сделают духи. На этот раз шепоты и взгляды будут реальностью, и он почувствует это. Они будут тянуться к Эссенции, что дотронулась до него легчайшим из касаний, и он не будет готов к силе, что родом из-за Завесы.На шестую ночь я проснусь свежей и полной сил, чтоб затем на четырех лапах мчаться к холмам, где стоит его дом. Я буду радостно петь Луне и ночному небу, предвкушая скорое завершение охоты. Он попытается заткнуть уши, но все равно услышит мой вой. Он будет помнить о чудовищной волчице из своих кошмаров.На седьмую ночь я приведу стаю под стены его дома. Мы обойдем его глупые ловушки, словно их там никогда не было, мы избегнем взглядов лишних глаз. Мы погоним его, растерянного, испуганного, беспомощного, туда, куда и хотели. Мы делаем это не в первый раз.Мои братья и сестры бегут рядом, молчаливые, сосредоточенные, лунный свет выбеляет оскаленные клыки. Я втягиваю носом едкий запах страха, снова смеюсь переливчатым воем — и тем оглашаю, что охота подходит к концу.Моя стая слегка отстает, всего лишь чуть-чуть: они давно знают мои желания.Я выступаю из темноты, не меняя формы — Urshul, волк, что в холке ростом со среднего человека, огромный, быстроногий и невероятно сильный. Так оборотни загоняют дичь на протяжении веков. Я люблю эту форму — она выражает суть. — Монстр! — кричит он, пятясь и падая, не в силах отвести свои глаза от моих. Он узнал меня, не мог не узнать.Все-таки я и есть та чудовищная волчица из кошмаров — его и всех тех, на кого ведется охота. Потому я живу во снах, сплетаю из них истории по своему вкусу, превращаю зрителей в участников, поражаю их до разрыва сердца.Я вижу реальность, что б ни говорили другие Уратха. И эта реальность — созданный мной кошмар.