Ты лишь безногий мальчик (1/1)

Хемунд прямо смотрел на Ивара, его чёрные зрачки почти не выделялись из цвета самих глаз, казалось, будто даже их белки стали темно-серыми в той полутьме. Он хотел раззадорить его, хотел раздразить ещё больше, чем в их первую встречу, хотел показать себя таким, какой он есть?— не молчаливым священником, что будет кротко сносить унижения, а дерзким воином, что позволяет себе намного больше.Ивар глухо зарычал от такого неповиновения. Он запустил пальцы в чёрные волосы Хемунда и крепко сжал, отклоняя его голову назад. Тот, в свою очередь, продолжал держать руку на кресте, словно оберегая себя от Демона перед ним. Ивар задрал голову епископа так, что его шея больно выгнулась назад почти под прямым углом, он задыхался и часто и хрипло старался вдохнуть хоть немного кислорода. Викинг вцепился ровным рядом зубов в нежное место под кадыком, где не росла жёсткая щетина. Он прокусил кожу насквозь, с громким звуком всосав появившуюся кровь с вампирским наслаждением. Епископ дернулся и изо всех сил сжал веки, капли пота поползли по вискам, он хотел дышать, его не волновала даже возникшая на пару секунд острая боль под подбородком. Он в бессвязной молитве на латыни одними губами взмолился Богу, отчаянно цепляясь за крест. Ивар отодвинулся и растянулся в улыбке, резко возвращая мужскую шею в привычное положение, но не убирая руку из его волос. Он чуть было не забыл про пальцы Хемунда на кресте.—?Хочу посмотреть, что тебе дороже?— твоя правая вера или правая рука.Ивар сложил длинную бечевку пополам и отошёл на метр. Хемунд с твёрдо сжатыми сухими губами смотрел на него чуть измученным взглядом, в котором сложно было прочитать что-то кроме упрямства. Берсерк закусил губу, предвосхищая следующую сцену. Он взмахнул жёсткой веревкой, как хлыстом, разрезая воздух и с щелчком приземляясь на камень. Они оба незаметно друг для друга вздрогнули от неприятного звука. Ивар сделал это ещё раз, импровизированный хлыст умело рассек пространство рядом с лицом Хемунда, который в ту секунду резко втянул ноздрями воздух. Бескостный рассмеялся. Он стоял неестественно ровно, левой рукой опираясь на костыль, но не замечал неудобства. Он замахнулся слабее и кончик бечевки ударил внешнюю сторону мужской ладони, даже не оставив на нем пятна. Ивар тут же ударил второй раз, хлестко приземлив грубый конец верёвки на пальцы, оставляя красную отметину на костяшках. Он начал крутить, будто лассо, еще и ещё, он бил по одному месту с несколько минут, пока не стёр пальцы священника в саднящую плоть с содранной кожей. Хемунд все так же сжимал их, закрыв глаза?— он устал он бесконечного напряжения, которое длилось, казалось, вечность. Ивар размахнулся и ужалил ?хлыстом? по кисти. Он с силой пытался рассечь тонким хвостом бечевки бледную кожу, и у него это получилось.Епископу было больно. Расцарапанная, истерзанная ударами кожа неприятно саднила, мокрая от крови и пота ладонь съезжала с золотого креста. Ивар ясно видел, как священник судорожно возвращает пальцы на место, как стремится противостоять безмерной усталости мышц и собственной гордости. Он нежно провел бечевкой по ранам, делая лишь хуже- маленькие грубые волоски истрепавшегося конца верёвки цепляли оголенную плоть, будто нарочно стараясь содрать оставшуюся кожу. Хемунд сжал зубы и хрипло застонал куда-то вниз, сдаваясь.Ивар довольно обнажил ряд белоснежных зубов:—?Вот так легко ты сдаешься? Я считал тебя своим зеркалом, но, знаешь, на твоём месте, я…Викинг сделал шаг ближе и резко наклонился к лицу Хемунда, вкрадчиво прошептав:-…я бы воткнул этот крест острием прямо в сердце стоящего передо мной, я бы заставил того человека упасть замертво и навсегда запечатлеть в своих глазах удивление и восхищение мной, а ты…ты просто сдаешься…мне скучно, я зря сохранил жизнь такой унылой игрушке, как ты.Ивар будто выплюнул фразы Хемунду, прерывистым шёпотом заставляя того вскипеть от обиды и злости.Епископ злился. Ему было больно. Он бы вытерпел сотню ударов розгами по спине, пощечин, он бы мог пройти через все, но слова Ивара отдавались у него внутри внеземной горечью. Его тошнило от усталости, но все вдруг перекрыло разочарование от самого себя. Он внезапно вскипел и выпалил Ивару в лицо, вскинув голову:—?Игрушка?— ты, Ивар. Безногий мальчик, над которым посмеялись твои языческие Боги, что смотрят на тебя сейчас и хохочут. Думаешь, я не вижу, что тебе больно? Что ты все тот же слабый, озлобленный на весь мир ребёнок, по ночам сжимающий одеяло в безмолвном крике?Ивар отшатнулся. Он хотел возразить, но не смог, слова священника словно сковали его.