he is woozy (1/1)

третий день вечер после убийства всё что сейчас происходит – похоже на дешёвую романтику.и артёму до жути непонятно и непривычно это. не то чтобы он нуждался в этом как в первой необходимости, но такое словно в новинку. чужая безумно тёплая кисть крепко держит за тонкое запястье, сапфировые глаза смотрят вниз, рассматривая с опаской ночной петербург на высоте восьмидесяти метров. холодный ветер окутывает их обоих, заставляя сотрясаться. в груди печёт, но ничего такого не происходит. так почему же чувствуется по-другому?шатохин не боится упасть и разбиться, он боится упустить всё, что ощущает сейчас. словно всё это не наяву. егор что-то невнятно бурчит под нос, и шатен путается. и вправду.ноги соскальзывают с края крыши и тёма уже жмурится, предвкушая как его тело разобьётся о асфальт, вновь чувствуя этот приторный запах крови. как уже через несколько секунд его бездыханное тело будет лежать посреди улицы в неестественной позе. как соберётся вокруг толпа незнакомых людей и, как егор бегом поспешит спускаться с крыши. уже ощущает, как его полностью обвивает холодный воздух и ничего более.но;сильные руки успевают схватить за предплечья и утянуть к себе, падая назад. мальчик открывает глаза только спустя пару минут и видит страх во взгляде брюнета, который постепенно становится облегчением. парень прижимает к себе артёма, зарываясь ладонью в волосы на макушке и жмёт к себе, не желая отпускать. чужое сердце бьется в бешеном ритме, как и своё.— тём?ракитин испуганно шепчет и приподнимает личико шатена за щеку, после кладёт руку на неё. он замечает, как шатохин сам поддаётся ему и слегка трётся щекой о холодную ладонь, смотря на него синими потемневшими глазами с полузакрытыми веками. парень медленно поглаживает кожу большим пальцем, улавливая грустный взгляд не менее фантастически печального мальчика перед ним.шатен дрогнет от адреналина, бушующего в крови, и от порывов ветра. накуриться для расслабления и уверенности и пойти на задание – и, правда, хуевая затея. он, не спеша, приближается к лицу напротив и ведёт носом по виску, после касается мягко ледяными губами чужих. в голове не укладывается, столько лет дружбы и к чему она всё постепенно приводит. осознание того, что сейчас происходит приходит вообще не сразу. егор удивленно выдыхает и медленно начинает отвечать, прикрывая глаза. от всего приятно кружит голову и почему-то сейчас шатохина хочется до смерти зацеловать. медленно, плавно, влажно. резко, быстро, жадно. всегда и везде. и артём даже не смущается, лишь сжимает тонкими пальцами ворот чужой рубашки и потягивает на себя, целуя до одури сладко и глубоко, что даже отрываться от друг друга не хочется. как в самых романтичных и драматичных фильмах. хочется целоваться долго-долго. как описывали в любимых романах, как пели в самых удачных песнях. пока губы не онемеют, но и это не удаётся.— мы не можем в таком виде пойти туда, — почти сразу выдаёт тёма, отстраняясь от парня, — мы тогда точно проебемся.— и куда же мы сейчас двинемся? — приподнимается на локти ракитин, разглядывая задумчивого и потрепанного мальчишку. — к феде, помнишь, он говорил, что сняли особняк какой-то на ночь? а мы отказались из-за задания.— нам влетит, ты же знаешь.— ну и похуй.***артёму хочется бежать. бежать, сломя голову, но всё что он сейчас может себе позволить:раз, два, три.он с разбегу ныряет в бассейн, который находится на самом последнем этаже особняка, что снял приходов на эту ночь. холодная вода с огромным всплеском разбивается на кучу капель и луж о бортики бассейна.шатохин ощущает, как тянет на дно и, как только может задерживает дыхание, проводя руками по лицу словно в слоу-мо. в голове каша, всё спуталось, развалилось, но не собирается.желание сбежать не пропадает, хочется взять как можно быстрее билет и покинуть этот осточертевший город навсегда. он так сделает. точно. когда-нибудь.но не сейчас. алкоголь неприятно кружит голову, воздуха катастрофически мало от чего мальчик давится, выплывая наверх. откашливается, старается глотать кислород, что едва получается. лбом опирается о холодный мокрый кафель, держась тонкими пальцами за бортики. дрожь пронзает всё тело, а сил, чтобы вылезти из воды совсем не хватает. музыка предательски тухнет на фоне всплесков.слышатся тихие размеренные шаги по мрамору. вскоре и чужое, слегка рваное дыхание. и чувство, что кто-то рядом не покидает. чужие пальцы в мокрых волосах заставляют вздрогнуть и приподняться. — ты тут долго? егор тянет с себя футболку и откидывает к чужой, постепенно погружаясь в воду и ёжась от лёгкого холода. он проплывает чуть дальше, а у шатена чуть ли, блять, челюсть не отвисает от такого вида. капельки воды стекают тонкими полосами по массивной спине, потускневшие серые глаза сосредоточены на чужих, а вишневые губы так и манят вновь зацеловать. большое количество алкоголя хорошо помогает справиться с этим вечером, определённо.— достаточно, — хрипловато и негромко тянет артём, наблюдая за тем, как ракитин подплывает всё ближе и ближе. слегка синеватые губы сами приоткрываются, когда крепкие руки ложатся на талию и мягко-мягко обнимают, прижимая к телу.— как мы до такого дошли...? — голос юноши прорывается полушёпотом, но при этом так уверенно. словно пытается доказать что-то одним вопросом, который уже звучит иначе. егор забавный. и красивый. неправильно, и красивый до невозможности. шатохин не понимает, почему раньше так его не замечал, ведь сейчас лишь при одном виде, под рёбрами словно расцветают бутоны пеларгонии*, которые до боли прорезают сквозь кости длинные стебли. он продолжает рассматривать его в голубоватом отливе из-за воды в бассейне и мысленно восхищается. пахнет блядской хлоркой, но ощущается не всё так чисто. — разве оно важно? — сглатывает мальчик и обхватывает лицо напротив за скулы, приближаясь снова. как пару часов назад на крыше.когда было очень страшно, но мысли были забиты не успокоением тем, что всё обошлось. каковы его губы на вкус? — проносилось в голове снова и снова.— ты такой ребёнок, шатохин, — мычит ракитин и льнёт к мокрым губам. отдаёт красным сухим полусладким, дорогим табаком и опять же таки хлоркой. артёма, кажется, пьянит от егоровых губ сильнее чем от алкоголя. глубже целуй, я так обожаю микробы, — мысли сейчас предельно разные и несвязные, даже несуразные. парень целует до красных опухших губ и напоследок прикусывает чужую нижнюю губу, негромко хихикая, глядя на недоумевающее выражение лица тёмы. — пойдём уже, ты весь дрожишь. ***— я так устал, — едва слышно и разборчиво лепечет шатен на заднем сидении машины, что стоит в четыре часа ночи у круглосуточной заправки.он пьяно смеётся, когда с трясущихся рук вновь валится стафф, а после материт себя под нос, пытаясь сделать это снова.свет падает лишь с огромного фонаря, но и то всё тускло. егор греет руки о горячий бумажный стаканчик приторно сладкого кофе, которое на вкус противное. он поглядывает на тёму и сам издаёт смешок, получая в ответ хмурый взгляд. у артёма всё же получается и с довольным лицом проходится кончиком языка по папире, склеивая джоинт, который тут же зажимают зубы. в пальцах мигом появляется чужая зажигалка и едва поджигает косой, а он пододвигается ближе к окну, затягиваясь.печка в машине не особо греет, как и вельветовая куртка. тёмные очки предательски съезжают с переносицы, а салон наполняется сладким густым дымом. — куда поедем? — невзначай спрашивает юноша, заводя тачку.— куда угодно (но только с тобой), но подальше от этого места.— мы почти попались на глаза ляхову, — хрипло смеётся ракитин, включая на фон что-то из новинок запада, — что будем делать дальше? тёме крупно везёт, что брюнет трезвый. да ему вообщем-то с этим парнишкой безумно повезло. он свободной рукой поправляет козырёк потрёпанной выцветшей кепки, а второй сбрасывает пепел, после серьёзным тоном выдаёт:— нам нужно бежать.