XXI. (1/1)

Стальная вилка Белочки с грохотом ударилась о дно керамической тарелки, едва не расколов её.— К-как они? — выговорила она непослушными губами.

Внутри будто что-то намертво заледенело от невыносимой боли, упало и со звоном разбилось на несколько частей, так, что уже не собрать воедино.— Мы не знаем, — произнёсла Песчаная Буря, до боли сжав пальцами ложку. — Всё же, тебе не стоит об этом волноваться, Белочка. Если мы узнаем что-нибудь, то расскажем.«Наглое враньё!» — в негодовании подумала рыжеволосая, отодвигая стул с громким скрипом, от которого все поморщились. — «Счастливая семейка №1! Как будто всем наплевать на то, что Копуша, может, умирает! И Дым, и Тростинка, и Берёзовик с Остролисточкой и Хвоинкой! Всем всё равно! Но я не такая! Я друзей не бросаю!» — Белочка разъярённо сжала кулаки.Ей было больно.Просто больно.Всё бы ничего, если бы не то дурное предчувствие, что всё это как-то неспроста.«Бумажка просто так бы не выпала! Если бы и потерялась, то вряд ли забилась под линолеум! Это можно было сделать лишь намеренно!»А значит, Копуша предчувствовал, что домой он уже не вернётся. По крайней мере, сегодня.«Пожалуйста, ошибись! Не смей умирать, слышишь!»Весь вечер Белочка так и провела — в полутрансе — полусне, будто мысленно поддерживая Копушу.«Держись, друг» — всё время повторяла она про себя, как мантру, как правило, которому всегда нужно следовать, как девиз, как закон, который нужно выполнять. — «Скоро я приду к тебе»***

Листвичке не спалось ночью. Её грудь то и дело сотрясалась в глухих рыданиях, тонкие пальцы тряслись, а ресницы то и дело смахивали набежавшие слёзы.«Это — лучший день в моей жизни! Испортила жизнь сестре, поссорилась с ней, друг в смертельной опасности, а я ничем никому не помогаю, а лишь всё порчу! Почему все могут что-то изменить, а я — нет? Почему я такая бесполезная стерва, я всем вру, скрываюсь, приношу одни лишь беды да несчастья! Почему, почему, почему?!»Она никак не могла избавиться от чувства неправильности, наигранности происходившего вокруг.«Всё как-то подозрительно складывается против меня!»То, что её тайна открылась, ничуть не улучшало положение дел, а наоборот, лишь усугубляло его. Теперь Листвичка лишилась ещё и любимой сестры, а тут и Копуша с его семьёй.Но плакать у неё получалось всё слабее и слабее, слезинки приходилось почти выдавливать, и настал миг, когда они просто-напросто кончились.«Отлично. Теперь я засну»Однако это не выходило — Листвичка боялась возвращения кошмара.«А теперь, когда вокруг такое творится, он явно ещё хуже станет» — мрачно размышляла русоволосая. — «Ещё каких-нибудь дополнений мне не хватало для полного счастья»Вскоре дыхание Листвички выровнялось, она успокоилась, хотя в душе до сих пор бушевала буря диких и необычно сильных для кошки эмоций и страстей.«Мне страшно. И почему я умудрилась разругаться с Белочкой именно в такой момент, когда мы обе так нуждаемся в поддержке друг друга?»Долгое время стояла тишина.Затем — тихий, почти незаметный в ночи шорох.«Вдох-выдох, Листвичка. Спокойно»

***

Белочка приподняла голову с мягкой подушки и прислушалась к ровному дыханию сестры — не сбилось ли?«Вроде спит»Убедившись в полном спокойствии, рыжеволосая тихонько вылезла из-под одеяла, шмыгнула рукой под подушку и достала полный комплект тёплой одежды, которую вечером было лень укладывать в шкаф. Ещё раз проверив, категорично прислушавшись, обстановку, она принялась переодевать пижаму.«Весной заморозки бывают, нужно подготовиться. Щеголять не перед кем» — фыркнула молча Белочка, натягивая серые шерстяные носки, а заодно и сапоги, которые лежали под кроватью — пусть старые, зато тёплые, а на задней лапе вроде держатся.Натянув лёгкую куртку, она бесшумно метнулась к окну, плотно закрытому, как вдруг знакомый до боли шёпот окликнул её:— Белочка? Ты куда?«Чёрт, спалилась» — отметила рыжеволосая, про себя подумав, что никто и ничто ей не помешает, раз она так близка к цели. Даже родители.Но это была всего лишь Листвичка. Кошка внезапно испытала прилив жалости к сестре — костлявое тело, висящая мешком ночная рубашка в нелепый цветочек, следы слёз на щеках — но тут же прогнала его.«Предательница — и всё!»— Чего тебе? — грубо фыркнула Белочка, решительно открывая щеколду на оконной раме. — Спи, маменькина доченька! Тебе ещё рано ходить на улицу без разрешения!Русая проигнорировала язвительный выпад в свою сторону.— К Копуше с семьёй собралась?

Рыжая кошка презрительно кивнула.— Тебе-то какое до него дело, Листвиченька? — передразнивая голос Чернобурки, их бабушки, с ненавистью прошипела она. — Тебя я всё равно с собой не возьму.— А я у тебя разрешения и не спрашивала, — невозмутимо парировала Листвичка, спешно одеваясь.

— Сама напросилась, — хмыкнула Белочка.

При этом она с уважением посмотрела на сестру, начиная испытывать к ней что-то вроде скрытой симпатии. Хотя простить обиду она ещё не готова, всё же, теперь можно будет ей хоть ответить нормально, не срываясь.***

Огнезвёзд вздрогнул, слушая громкий хлопок входной двери.— Они ушли, Буря, — фыркнул он. — Ты этого добивалась, да?Песчаная Буря лишь приподняла бровь.— Зато они помирились, Огнезвёзд! — возбуждённо прошептала она, подобравшись к самому уху мужа. — Ты же видел, как они ненавидели друг друга за ужином! Прямо глазами друг друга убивали, чтобы не сказать больше!— Угу, — фыркнул тот. — Теперь я не усну, довольна?— Конечно, — фыркнула кошка. — Тебе сколько ложек сахара?— Две и с горкой! — крикнул Огнезвёзд удаляющейся Песчаной буре. — И с лимоном!«Всё же, лучшей матери для своих детей я бы не нашёл, это точно» — задумчиво подметил он. — «Да и сама она — женщина мечты. Чего же мне всё не хватает?»